Кристина Устинова
В гостях у дяди
– …Короче, давай завтра встретимся, ладно? Сейчас поздно, надо отдохнуть… А, – сказал он, повернувшись к племяннику и двум незнакомкам. – Что тут случилось, Стефан? Кто это?
Племянник словно очнулся и подошёл к нему; Марта вцепилась другу в руку, поспешно вытирая слёзы, а фрау Кольб встала, оттряхнула платье и высморкалась. Стефан представил их дяде, и те кивнули. Он же рассказал всю ситуацию и конфликт, на что дядя Мартин покачал головой.
– М-да, ситуация… Вам действительно некуда пойти?
– Нет, герр Циммерманн, – сказала Марта. – К сожалению, но у нас нет родственников или денег хотя бы на гостиницу на несколько дней.
– Что ж, дорогая моя, вы можете пожить у меня. Места у меня полно…
Марта покраснела и закусала губу, Стефан нахмурился.
– Дядя Марти, а как же тётя Зузанна? Она не будет против? – сказал он, делая акцент на последние слова.
Дядя улыбнулся.
– Нет. Тем более ты же всё равно съезжаешь.
– Ох, герр Циммерманн, – сказала Марта, – не надо… Вы так добры, спасибо, но мы не можем…
– Нет, милая, – сказала мать и встала между ними, – нам некуда идти! Я не хочу, словно нищий, ночевать на вокзалах. Я честная, приличная женщина! Герр Циммерманн, я приношу нашу общую благодарность, от всего сердца. Мы готовы принять ваше предложение.
Марта только вздохнула, Стефан приобнял её за плечи, почувствовал это маленькое, тёплое тело; он услышал запах лаванды и едва сдержал улыбку. Но посмотрев на дядю, он нахмурился: тот улыбался и даже позволял себе дотронуться до руки её матери. Домбровский усмехнулся и отвернулся, громко фыркнув. Стефан чувствовал лёгкий укол стыда, что нет возможности их забрать с собой по ряду причин: тесные коммунальные комнатки, шум, гам, да и бюджета в семье не всегда хватает.
«Всё же, – подумал он, – дядя имеет сердце, он не может оставить двух женщин на произвол судьбы, раз испытывает влюблённость (если это можно так назвать) к фрау Кольб, да и прекрасно понимает, что Марта для меня родной человек. Но если он вовлечёт их в свою авантюру?.. Нет, не сделает. Это две, совершенно чужие ему бедные женщины, они навряд ли помогут ему с его делишками. Но ведь у дяди проблемы с деньгами, как же он будет их содержать? У меня нет места, а у дяди есть, да и денег пока на проживание хватает, а Марта и так работает, будет лишний пфенниг приносить».
10
Дядя Мартин отвёз Домбровского домой, и они вместе с племянником (который решил переночевать и завтра же уехать), фрейлейн и фрау Кольб поехали домой. Часы показывали десять, когда постучали в дверь. Зузанна в это время сидела у камина и читала; от громких и резких звуков она вздрогнула и поплелась открывать. Заметив у порога Мартина, она бросилась к нему на шею со слезами на глазах.
– Марти, прости меня! Прости! Господи, как ты меня ещё не ударил? Как ты от меня не ушёл? Господи, пойми: ребёночек у меня, гормоны… Вот и на нервах вся. Давай уедем, прошу! Хочу на море, Марти… – Тут её взгляд упал на теснившихся женщин, и она отстранилась: – Это ещё кто, Марти?
Дядя усмехнулся, взял её за руку и повёл в фойе. Он рассказал ей ситуацию, и она нахмурилась, огляделась: пока они вели беседу, Стефан провёл гостей на кухню, разогревать ужин. Убедившись, что дверь закрыта, Зузанна понизила голос и сказала:
– Марти, ты с ума сошёл! Приглашать двух незнакомок к себе домой… Вдруг они нас обокрадут?
– Они не такие уж и не незнакомки, милая, это, по сути своей, близкие друзья Стефана. Ну же, милая, не будь такой бессердечной.
– Я? Бессердечная? Ох, неужели я заслужила такое?..
– Нет, если примешь наших гостей хотя бы на недельку, милая. Девочка вот работает; подзаработает, и они съедут!
Зузанна вздохнула и потянулась.
– Эх, ну ладно. Допустим, и так. Но когда же свадьба?
Мартин наморщил лоб.
– Мы же договорились, что в течение месяца, дорогая.
– А потом? Хочу медовый месяц провести на море, в Италии!
– Будет тебе Италия, дорогая, будет. Потерпи ещё немного, и тогда…
Не успел он договорить: она с плачем кинулась ему на шею.
Через несколько минут вышли сытые Марта с матерью и Стефан. Дядя помог дамам обустроиться в комнате, племянника же он перевёл в фойе. Вскоре все легли спать.
…Этой ночью Стефан спал плохо. Столько событий за один день привели его в крайнее возбуждение, он воротился на жёстком диване полночи. Под утро он уснул, а проснулся от того, что кто-то гладит его по волосам и поговаривает: «Ты мой сладкий пирожок… Вставай, соня, вставай». Он открыл глаза и увидел перед собой Марту. Часы показывали десять утра; солнечный свет уже проникал в помещение, и даже плотные шторы не могли его скрыть. Стефан прижался щекой к её коленям – маленьким и худеньким, которые выпирали из-под лёгкого летнего платья до голени в цветочек, – и почувствовал, как губки её нежно коснулись щеки, словно лепестки роз. Он покраснел и улыбнулся…
***
Сквозь туман он почувствовал, как кто-то трясёт его за плечо.
– Стефан, вставай!
Племянник открыл глаза и увидел перед собой дядю. Часы показывали двенадцать. Дядя нагнулся над ним и говорил:
– Ну же, проснись! Поехали, я тебя отвезу до дома.
Потирая глаза, Стефан натянул на себя вещи. С его лица не сходила улыбка при мысли о Марте. «Она меня так ласкала… Нет, это точно был не сон… Ох, моя подружка, моя Марточка!»
Между тем дядя говорил как бы самим с собой, хотя Стефан его не особо слушал:
– Так вот, относительно Домбровского: мы к нему едем. План со шкатулкой пошёл к псу под хвост, поэтому надо придумать что-то другое, верно? Он уже обменял кольцо на деньги, теперь у нас на руках десять тысяч, он их уже отправил доктору Заксу. Мы будем думать, что делать дальше.
– Но я-то тут причём? Я же сказал, что больше не собираюсь участвовать в ваших планах.
Дядя сверкнул его взглядом и ничего не ответил. Племянник поспешно собрал вещи, и они выехали из дома.
***
Когда Стефан вернулся домой, родители встретили его с нескрываемым удивлением. На расспросы он отвечал кратко, сказал лишь, что не сложился с дядей характером, а работа в редакции скучная и не совсем прибыльная. Отец ничего не сказал, но весь день косо на него поглядывал; мать же буквально приплясывала при ходьбе и говорила: «Уф, слава богу, мой мальчик из другого теста! И правильно, малыш, ты найдёшь работу получше». Именно поэтому Стефан вторую половину дня просидел в своей комнатке, наедине с собой. Пока день подходил к концу, он чувствовал в груди нарастающую тревогу за Марту. Нет, даже не то, что дядя может положить на неё глаз, – он не сделает этого как минимум из уважения к племяннику, – дело даже не в этом. В более спокойной обстановке он сложил все события, в том числе и с аукциона, в единую картину и понял, что опасность угрожает и Марте с её матерью.
Вот дядя, допустим, весь погрязает в долгах, на него точит лясы Бриннер, и в итоге дядя Мартин вынужден закрыть редакцию. Даже если он не пойдёт в тюрьму, то останется без бизнеса – это самый вероятный исход событий. Дядя останется без работы, Зузанна максимум через два с половиной месяца отправится в декрет, и как же быть Марте с фрау Кольб? Может, к этому времени они и накопят на съёмное жильё – но где? С их бюджетом они могут снять только пропитанную плесенью съёмную квартиру, скажем, в самом конце Северного округа, в не самых благополучных районах. Чтобы накопить на нормальное жильё, Марте потребуется поработать без выходных хотя бы месяц. Тем более если дядя Мартин лишится работы, возникнут проблемы с деньгами, он навряд ли сможет обеспечить ещё двух дам, поэтому, – даже если не от него, то Зузанны точно, – последует просьба съехать. И куда тогда две дамы пойдут, если у Стефана нет ни денег, ни места (для одной ещё можно найти, а вот для двоих – нет)?
С другой стороны… чем Стефан может им помочь? Он и так чуть в тюрьму не попал из-за столь нелепой истории с крестиком, полдня провёл в камере. Ему не хотелось снова ввязываться в эту авантюру, тем более дядя может и без него пока справиться. Но влюблённому трудно осознать, что он ничем не может помочь. «Ладно, – подумал он. – Посмотрим по обстоятельствам, надо будет позвонить Марте».
***
Уже через полчаса Мартин ехал по направлению к Центральному округу, когда из угла выскочил на дорогу Бриннер и стал размахивать руками.
– Стоять… Стоять, кому сказал!
Дядя нахмурился и остановил машину. Патрульный подошёл к нему, и Мартин услышал резкий запах алкоголя. Патрульный облокотился на капот, дядя просигналил.
– Что вам нужно, герр Бриннер? Говорите быстрее, я тороплюсь!
Бриннер захрапел, и дядя, закатив глаза, нажал на газ, оставил патрульного лежать на земле, при этом думая: «Господи, бедная Карлот… Надо позвонить и узнать, как она там».
Через пятнадцать минут он уже стоял во дворе многоэтажного дома, в самом конце Восточного округа. Он прошёл внутрь здания и очутился в длинном коридоре, по бокам которого стояли шкафы и стиральные машины, загораживая и без того тесный проход. Пахло мясом, порошком и сыростью, Мартин слегка прикрыл рот и нос рукавом. Из щелей в комнаты выглядывали с опаской дети и старики – с неодобрением. Одна старушка даже вышла и поинтересовалась, собирается ли он здесь жить. Дядя прошёл в самый конец, ближе к лестнице, и постучал в дверь. Ему открыл Домбровский в одном халате и жестом подозвал поближе. Гость прошёл в маленькую комнатку, нагромождённую коробками. Мартин присмотрелся и понял, что в них лежат вещи: одежда, посуда, даже техника – более дешёвые и бесполезные для аукциона товары, которые оставили либо из жалости к владельцу, либо из-за того, что его дорогих безделушек было предостаточно для погашения долга. Он сказал:
– Съезжаешь?
Домбровский улыбнулся.
– Ну да. При первой же возможности съеду, скоро накоплю деньги на съёмное жильё, а то надоело мне это всё: теснота, любопытные старики с туберкулёзом, орущие дети, плесень… В общем, не мёд.
– Ладно тебе, давай лучше к делу перейдём. Что ты надумал?
Домбровский сел и улыбнулся.
– У тебя же особые отношения с патрульным Бриннером и его женой, так?
– Это мне уже не нравится. Ты предлагаешь ограбить патрульного?
– Ну да.
Дядя потёр переносицу.
– Ладно, а теперь объясни мне, дурню, что у них красть?
– Вот ты смеёшься, а напрасно. Между прочим, у него моя китайская ваза стоимостью в шестьдесят тысяч франков, что продавали на аукционе…
– Стоп! Её же купил Джисфрид и забрал после аукциона, насколько мне известно.
– Ирония в том, что он подарил её патрульному за то, что тот выяснил дело относительно Стефана и крестика.
– Подарить такую дорогую вазу за одно дело…
– Тем более, они с патрульным давние друзья. Он Джисфрида неоднократно выручал.
– Боже, а я и не знал… – сказал дядя Мартин и почесал голову. – Хотя да, он что-то мне об этом говорил. К тому же Джисфрид щедр на подарки, бесспорно. Как ты вообще про это узнал, про вазу и всё такое?
– Скажем так: есть у меня небольшие связи с аукционом, да и вообще, пока ты там разбирался с дамами, я ненадолго покинул тебя, мой друг. – Он подмигнул.
Дядя вздохнул и закурил.
– Я… я даже не знаю, Ежи. Красть патрульного… Не знаю даже. Да, можно это сделать, вот только я за его жену переживаю…
– Брось, Марти! Тогда как ты предлагаешь оплатить долг, а? А ещё у тебя потенциальная брюхатая жена, не забывай об этом. Я прекрасно знаю про твои связи с его женой; может, тебе удаться её убедить?
Тот пожал плечами.
– Ну хорошо. – Он встал и отряхнулся. – Хорошо, я ей позвоню.
– Звони, звони. Если что, сразу же набери меня. Я не пойду, слишком рискованно.
– Засранец! – Дядя направился к выходу.
11
Марта позвонила только вечером, когда Стефан готовился ко сну. Её голос на другом конце провода дрожал:
– Стеффи, у нас проблема…
Сердце его ёкнуло.
– Что случилось?
– Я… я не знаю, что происходит, но я видела, как герр Циммерманн выпрыгивает из второго этажа чужого дома. Он упал прямо в кусты и стал орать, что сломал ногу. Потом выбежал какой-то мужчина, в стельку пьяный, стал замахиваться на него дубинкой. А за ним выбежала ещё девушка в халатике и сказала, что вызвала скорую. Пьяный поскользнулся и упал, стал стонать и кричать: «Карлот, – говорит, – помоги!» Ну, девушка ему не помогает, шарахается. Тут… Боже, не знаю, каким чудом, но герр Циммерманн кое-как выполз из кустов и подозвал меня! А мне что оставалось? Бежать? Вот я решила ему хоть как-то помочь, а смотрю: он прижимает к груди коробку. Протягивает её и говорит: «Отдай Стефану, он знает, что с этим делать!» И… Я просто взяла коробку, распаковала её – ну, мало ли, что там, вдруг что-то взрывоопасное? – и побежала. Уф!.. Короче, не знаю, что с ним.
– Что в коробке?
– Китайская ваза. Стоит, думаю, не меньше пяти тысяч марок.
Стефан почувствовал, как кровь стучит в висках, а в горле пересохло. Он молчал, но понимал одно: дядя выкрал вазу и отвезёт её, скорее всего, Домбровскому. Но, раз уж у него это не получится, попросил племянника. Но Стефан сделает это завтра, сейчас уже поздно… Он снова вспомнил Марту, её угрозу оказаться на улице из-за долгов дяди, и на глаза набежали слёзы.
Он выстроил себе картину происходящего: вот дядя приходит к Карлот, утешает её после погромов и, возможно, даже побоев от пьяного мужа, это всё доходит до интимных ласк, дядя пользуется моментом и просит вазу. Карлот, судя по всему, соглашается, возможно, страстно шепчет: «Делай всё, что захочешь; забирай всё, что сможешь!» И вот они на пике блаженства, когда приходит патрульный, видит всю эту картину и пытается избить дядю, а тот со страху выпрыгивает в окно.
Но надо уточнить у дяди…
Вдруг его размышления прерывает визг Зузанны у телефона:
– Господи… Господи! Он мне изменил с этой шлюхой! От старой ушёл, а теперь новая появилась, жена этого патрульного! Ох, стыд мне, один стыд!
Стефан попросил Марту передать тёте трубку, и когда та выполнила его просьбу, он заговорил громко и отчётливо:
– Тётя Зузи, вас разве не волнует судьба дяди?..
– Так ему и надо, этому поганому мерзавцу!
Вдруг в голову племянника заползла одна мысль, и он сказал:
– Так это что ж получается, свадьбы не будет?
Тётя ответила не сразу:
– Жениться?.. Какой уж там, мне кобель не нужен! Нет уж, дудки! Однако ж… коль ребёночек у меня в животике, Мартин заплатит мне кругленькую сумму на его содержание…
Стефан почувствовал в груди нарастающее раздражение.
– Тётя Зузи, извините за вмешательство, но по закону, если вы не расписаны, вы не имеете право вписывать отца ребёнка, так как у ребёнка может быть отец только в законном браке. Вы не имеете права требовать с дяди что-либо.
Зузанна задумалась.
– А ты прав, малыш. Что ж, тогда так: я требую с него деньги, а ребёнок будет без отца.
Не прощаясь, она повесила трубку. Стефан сел на диван, обхватив голову руками. «Господи, – подумал он, – что я наделал?..»
12
Только на следующий день, ближе к обеду, Зузанна могла найти больницу, в которой лежал Мартин, и дозвониться туда. Состояние у него стабильное, на следующий день его выпишут, но он должен недельку-две походить с гипсом и воздержаться от физических нагрузок на месяц. Ей разрешили навестить его, Стефан вызвался составить ей компанию, а Марта осталась в квартире с матерью. До больницы Стефан поехал своим ходом к Домбровскому и отдал тому вазу.
– Спасибо, сынок, – сказал он и потрепал юношу по плечу. – А где Мартин?
– В больнице; эта ваза стоила ему перелома ноги.
– О боже, бедняга… Ну, передавай от меня привет.
Тётя с племянником приехали как раз в разгар обеда, и их без особого труда пропустили в общую палату, где дядя Мартин в халате сидел на кровати с перебинтованной ногой и читал «Плейбоя». Зузанна попросила Стефана выйти и оставить их наедине. Он вышел, и через десять минут показалась Зузанна, сотрясаясь от смеха.
Стефан отправился внутрь и увидел своего дядю, бледного и трясущегося; журнал дрожал в его руках. При виде племянника в его глазах появились искры, лицо исказилось.
– Что ты ей сказал? – процедил он.
Стефан покраснел; он едва сдерживался, чтобы не отвести взгляд.
– Я… Она хотела расторгнуть свадьбу и потребовать с вас деньги, и я… Я пытался её уговорить.
– Ну спасибо, малыш. Ты вазу отвёз?
– Да, ещё утром. Он, этот ваш друг, передаёт привет.
– Хоть что-то ты сделал правильно, молодец.
Руки Стефана сплелись в замок. Он почувствовал, как сердце гулко бьётся в груди, сел и сказал:
– Дядя, как так получилось?.. Ну, всё это.
– У тебя есть предположения?
Стефан высказал ему свою теорию, на что тот усмехнулся.
– Ты кое-где промахнулся. Во-первых, Бриннер не бьёт свою жену. Он вообще никого, кроме меня, не бьёт, да и никогда руку не поднимет, поверь. Он как червяк, Стеффи – поклёванный, хиленький. Во-вторых, я его точно не испугался и даже первым с ним полез в драку. Это он меня скинул из окна. Я уже написал на него заявление, вчера приходили следователи. Пока никаких новостей, но патрульный у них под контролем. Короче говоря, одной проблемой меньше.
Племянник кивнул и опустил глаза в пол. Неловкое молчание прервала медсестра. Она вошла в палату с телефонной трубкой в руке и закричала:
– Герр Циммерманн, вас к телефону-у!
Мартин закатил глаза и направился за ней в коридор. Стефан поплёлся за ним. Сестра отошла, дядя встал у телефона и заговорил:
– Доктор Закс? Здрасте, здрасте, что такое?.. – Он побелел и нахмурился. – В смысле?.. В смысле?! Мы же… мы же ведь… Но вы ещё подняли сумму… Что?! Я… О боже! Прошу вас, подождите… Я… я вам позвоню, мне надо кое с кем связаться!
