Кристина Устинова
Ресторан «Павлин»
глава 4
ПРЕДЛОЖЕНИЕ
– Та-ак, и как это понимать?!
От этих слов на следующее утро проснулся Теодор. Когда он вчера вечером вернулся, Марлен уже спала, а он долго не мог уснуть, спустился в гостиную и задумался над ситуацией. За размышлениями он уснул прямо в кресле.
Сейчас отлепил засохшие веки и поглядел на часы: почти обед, в доме светло. Она стояла над ним в домашнем платье, заспанная и с газетой в руках. Он приподнялся.
– А… что случилось?
Вместо ответа она кинула газету ему на грудь, и он, мгновенно проснувшись, раскрыл её, где большими буквами было написано: «КОНФУЗ НА БАНКЕТЕ! ОЧЕРЕДНОЙ ПОЗОР КАЗАНОВЫ И АКТРИСЫ ТЕАТРА!»
Кратко, несколько преувеличено, были описаны вчерашние события. Далее следовали слова Кэйтарайн об этом: «Вчера я была просто пьяна, и мне за это очень стыдно… Нет, я его не виню, так как всякий человек на его месте может растеряться, а это… Это просто нелепейшая случайность! Да и к тому же я умудрилась забрать его пальто! Боже, что же это!»
Ниже были приведены слова Гертруды: «Я не считаю его жертвой обстоятельств. Скорее всего, он специально это сделал, так как я видела, как он строил глазки моей маме – ведь у неё такие формы, если мы уж будем честны».
«То есть, – сказал журналист, автор статьи, – вы обвиняете его в домогательствах? Это серьёзное заявление, фройляйн Кауц».
«Что вы, нет! Я тоже же ведь не могу утверждать с полнейшей уверенностью… просто мне, как дочери, было неприятно. Тем более, он такая личность…»
Теодор вернул газету Марлен.
– И что? Это действительно чистая случайность. Кто же мог предвидеть это?
– Ла-адно… Но кто такая Вера?
Глаза его округлились, что и выдало его. Она победоносно усмехнулась и показала ему бумажку с номером телефона и именем.
– Ага…
– Марли, это гардеробщица!
– Слушай, лучше уйди из моего дома!
Он встал. Лицо его оставалось бесстрастным.
– На каком основании? За жалкие подозрения факта измены?
Марлен подошла к нему поближе, и он почувствовал запах коньяка. Он улыбнулся во весь рот.
– А-а-а. Просто я тебе пить мешаю, да? Постоянно упрекаю, да?
Она слабо толкнула его в грудь и пошатнулась. Подбородок задрожал, и слёзы вступили на глаза.
– Пошёл вон… придурок.
Но он не двигался с места. Она топнула ногой.
– Вон!
Теодор вздохнул. Ему снова придётся переезжать к маме.
Ковальского уже по дороге к ресторану нагнали и окружили журналисты. Естественно, задавали вопросы относительно вчерашнего банкета, на что он лишь кратко ответил:
– Она была пьяна и случайно упала, а он неудачно пытался её поднять. Что вы раздули шумиху, бездельники?!
Но те ещё теснее окружили его и проводили до самых дверей ресторана.
Чуть позже подошли Антон, Юлиуш и другие. Виктор и Вера пришли почти самыми последними, при этом первый говорил:
– Не переживай из-за этого, Вера. Тем более, он же тебя не отругал.
– Но я такую оплошность совершила! – Она была бледна. – Всё равно! Просто я так растерялась, а его пальто так близко весело к шубе фрау Кауц, что я не заметила…
– Не переживай, – говорил Виктор, при этом в его голосе чувствовались холодные нотки.
Так, вскоре шумиха вокруг ресторана утихла, и начался самый обычный рабочий день. Гостей было столько же, сколько и до оценки Марлен – видимо, этот скандал вновь подтолкнул их к этому месту, – тем более, параллельно в статье Гертруда нахваливала банкет и блюда.
Почти в самом начале дня в ресторан объявились двое: первый – прислуга от фрау Кауц, принёсший пальто. У Веры сразу заиграла улыбка на устах, и она, чуть ли не приплясывая, взяла его и отложила в сторону.
А спустя полчаса явился и сам хозяин пальто – продрогший и с чемоданом. Едва он вошёл, Вера вскочила.
– Теодор, принесли твоё пальто… Боже, а почему ты с чемоданом?
Тот вздрогнул и поставил его на место, принял у Веры пальто.
– Спасибо, Вера… Да так, сожительница выгнала меня.
– Неужели тебе некуда идти?
– Ну, я позвонил маме: она согласна, но… там ремонт и довольно таки тесно, к тому же далековато от редакции.
– О… Ну, может, ты ко мне приедешь? Я здесь живу, квартира у меня по больше, место нам хватит.
Теодор покраснел; Вера невольно опустила глаза и добавила:
– Ну, если ж тебе некуда идти…
– Хорошо, Вера, но я не хочу тебя стеснять.
– Нет-нет, ты меня не стеснишь.
Они помолчали, красные, как помидоры. Губы у Теодора дрожали, едва сдерживая улыбку. В итоге он откашлялся и сказал:
– Спасибо тебе, Вера… Я как можно быстрее сниму себе квартиру.
Она кивнула и прошла за своё место. Теодор с её разрешения поставил под стойку чемодан с пальто, прошёл в зал и сел в углу. Ковальского он не встретил.
глава 5
НАЧАЛО КОНЦА
Прошло два дня. Скандал утих, и ресторан вернулся в свою прежнюю колею. Ковальский пребывал в хорошем расположении духа.
Теперь перейдём к сотрудникам. Во-первых, Антон. Он признался Виктору, что нашёл возле ресторана крысу.
– Почему же ты не скажешь? – сказал Виктор.
– Кому? Ковальскому? Так ресторан же закроют! Тем более, она же не в помещении.
– Откуда ты знаешь? А вдруг она как раз оттуда вышла?
Антон пожал плечами, но попросил не говорить. Виктор молчал.
Теодор и Вера стали жить вместе, и Виктор часто их видел по дороге на работу, из-за чего настроение у него портилось. Вера хоть и здоровалась, спрашивала про самочувствие, но она почти с ним не общалась; только и стоит в углу с этим журналистом, ласки шепчет на ухо! А Теодор смотрит на Виктора с такой наглостью, что тот думал: «Если бы мы жили в прошлом веке, я его непременно вызвал бы на дуэль!»
А так мало что изменилось, только ещё Теодор стал чаще наведываться в ресторан, сохраняя при этом джентельменские отношения с Ковальским. Тот не предъявлял ему претензий.
Два спокойных дня пролетели как несколько часов, а далее наступило начало конца.
Это всё случилось в ясный, но морозный вечер, когда людей было больше, как никогда. Виктор метался из стороны в сторону, где всё время грубо окликали его. Благо, у Виктора выпало пять минут отдыха, и он прошёл на кухню, где было необычайно жарко, а потолок окутал пар, формы поваров потемнели от пота.
Виктор подошёл к стойке, где принимали заказы, нагнулся и достал наполовину опустевший джин (принёс это Антон, чтобы в трудное время, попивая по глоточку, «снять напряжение»). Официант откупорил её и сделал два больших глотка из горла. Поморщившись, он сделал ещё один и достал из кармана жилета жвачку; немного пожевав её, дальше пошёл работать.
Антон украдкой посмотрел на него и выбежал на улицу. Опять этот шорох под дверью… Эта та самая крыса, её надо прикончить!
Он по дороге взял швабру и открыл дверь. Ледяной воздух сразу проник в помещение, и потный шеф-повар вздрогнул. Крыса стояла прямо на пороге, к чему-то принюхиваясь. Антон нахмурился и, замахнувшись, удар её шваброй. Она, словно мячик, отлетела в сторону и покатилась по земле; полетели брызги.
Носик её больше не подрагивал, и Антон захлопнул дверь.
Теодор освободился рано и решил навестить Веру – он делал это по два раза в день, хотя и знал, что она занята. Когда он вошёл, Вера обслуживала одну пожилую даму; увидев Теодора, она кротко кивнула ему и снова принялась за свои обязанности. Он сел на диванчик напротив и стал за ней наблюдать.
