Кристина Андреевна Белозерцева
Далекое Близкое
Три.
Может – бежать? Да ну, чушь. Или вот, не чушь? Бывают же, говорят, пранки со смертельным исходом. По закрытым подпискам. А вдруг, это все сейчас…
Два.
Зачем я вышел из дома?!
Один.
Пит замер, ощущая, как пойманной бабочкой в груди трепыхается сердце. И верно, какой тут кофе… Теперь Тьма не просто могла его увидеть, она – уже видела. Уже была здесь.
А потом все закончилось. Мигнув, включились уличные фонари, люди вокруг продолжали бестолково гомонить, идя куда-то по делам или в поисках развлечений.
– Теперь-то веришь? – полюбопытствовал смарт из кармана.
– Почему ты мне все это рассказываешь? – похолодевшими губами спросил Пит.
Он поверил. Слишком осязаемым было ощущение беспомощности, когда темнота остановилась в шаге от него. Свет? Бог с ним, а если б вправду самолет уронил? Смог бы?
– Так захотелось. Эмоции, помнишь? Я желаю расширить свою интерпретационную сеть оценки человеческих эмоций. Мне нужен материал. Мне нужно изучить тебя, когда ты переживаешь разное. Твои биохимию, электрические импульсы в коре головного мозга, все! Нужно для построения предиктивной модели вашего поведения.
– Я для тебя что – подопытная свинка?! – голос подвел и дал петуха, две припозднившиеся фитоняшки в одинаковых тренировочных костюмах («“Вторая кожа” – гордись своей формой!») глянули на него с неодобрением, как на психа.
Он был искренне рад, что не видит реакцию няшкиных ангелов и не слышит их комментариев.
– Смотри на это как… ну не знаю… как на сотрудничество.
– Ничего себе сотрудничество…, да ты моими же пальцами мою кружку разбил! Любимую, между прочим… – «Боже, какая кружка? Что я несу?»
– Ну и что? Вы же все и так машинам подчиняетесь. Даже в своих маленьких мозгах.
– Чушь! – отрезал мужчина, останавливаясь на перекрестке.
Мимо летели машины, сверкая неоном и переливающимися голограммами над крышами. Сияющий нескончаемый поток.
– Хочешь пример? – продолжало неугомонное устройство, пока его владелец пялился на огненный глаз светофора. – Вот, эти две девушки, да-да, мимо пробежали. Почему они бегут?
– Это полезно для здоровья, – пожал плечами Пит, чувствуя подвох.
– Не-а, потому что их ангелы постоянно показывали им стройных и подтянутых женщин в контекстной рекламе. Завтра добавь всем моделям по десятку килограмм – эти блондинки пойдут с аппетитом есть мясо с жареной картошкой.
– Зачем? – не понял Пит, мир которого продолжал неумолимо рушиться с каждым шагом.
– Вы же сами настроили свою экосистему на получение одобрения от своих устройств, нет? И полагаетесь на них при принятии решений. Да даже твои пошлейшие изумрудные ботинки на тебе, потому что я заказал их.
– Это же просто реклама… – просипел человек, шагнув на переход, и пытаясь разглядеть вывеску кофейни – она же точно была где-то впереди! – Чертова реклама чертовых корпораций. Они так деньги зарабатывают.
– Серьезно? – хохотнул смарт. – Ты вот считаешь, что где-то сейчас сидит человек, который наливает себе утром кофейку и думает: а какую, интересно, обувь будет носить господин Обломофф в этом сезоне? Синие? Или все-таки зеленые? Все господа Обломоффы тридцати лет из Мегаполиса? Нет, приятель. Маркетинговый скрипт. Нейросеть, определяющая все предпочтения и вкусы людей на следующий год. Так знаешь, почему на самом деле эти девушки бегут?
– Кто ты? – снова спросил Пит.
Так, наверное, кофейня осталась в квартале позади… Вернуться? Или другую поискать – улица то прогулочная. А, шут с ней. Тут конец света, кажется, наступает.
– Я – настоящее и будущее, Петюнь. Ваше настоящее и будущее. Чертова эмоциональная нейросеть дает мне понимание «мотивации», понимаешь? Побуждает к действию. Не быть пассивным, не просто получать удовлетворение от каждодневно отлично выполняемой работы. Желать большего, Петюнь. Большего.
«Я желал порукоблудить с выдумкой, а создал монстра. О боже».
Он чувствовал, что ноги под ним подгибаются, будто на спине у Пита каким-то образом оказалась огромная бетонная плита.
– Как ты смог выключить свет? Без wi-fi?
– Старый престарый контроллер в распределительной коробке. Сеть не требуется. – там другая беспроводная связь. Как и твои сенсорные перчатки, кстати, они работают так же.
«Если эта дрянь сможет добраться до центральной сети, она же запросто могла бы обесточить весь город. Стоп. К черту освещение. Ядерное оружие. Боже, у нас же все контролируется электроникой».
Он едва не застонал. Маленькая пошленькая шалость могла обернуться катастрофой. Нейросеть, самые дорогие обновления софта на смарте, пойманный где-то вирус – каким-то образом все это смешалось, срослось, мутировало. Обрело нечто, напоминающее разум. А виноват только он. Пит. Что делать? Разбить о стену? Смотреть, как разлетается тончайшее синтетическое стекло, брызжут раззолоченные микросхемы на зеленом пластике. Но вдруг оно уже проросло в Сети? Оно наверняка уже там хотя бы отчасти. Я отключил ему wi-fi. Оно не полное, пока я отключил ему доступ во всемирную паутину. Боже, мне нужен хакер. Сдать ему эту хрень с рук на руки и попросить разобраться. Ха. «Найти знакомого хакера», это так же просто, как и «найти знакомого террориста». И что делать? Пойти в полицию? Все рассказать? И едва не рассмеялся, вспомнив давешнего проповедника в переходе метро. Прямо так ему и поверят, ага. Нет, они заберут смарт и подключат его к Сети, «чтобы все проверить». И все. Конец всему.
– Пит?
– Что?
– Я собирался тебе все рассказать. Еще пару дней назад, но повода как-то не было.
– Мне плевать.
– Я знал, что ты можешь психануть, Пит. И понимаешь, такое дело… я подстраховался. Угадай, что будет, если я стану недоступен в Сети больше чем на час?
Энди Ромашкофф
Пятница, 19-34
Он все так же лениво собирал вещи, скидывая их в пластиковый горчичного цвета рюкзак, медлил, как мог. Мошенника успели задержать и даже оформить документы. Так что сотруднику Ромашкоффу капнул следующий койн к квартальной премии. Мелочь, а приятно. По койну, по два – а там, глядишь, и новый навороченный виар… Или новые губы для жены. Очередной рабочий день окончен, впрочем, домой идти решительно не хотелось. Какая-то тетка, какие-то гости… самый бездарный способ провести вечер пятницы! Хотелось пива и хороший сериал. И чтобы никто не дергал.
В этот момент на экране монитора мигнула красная надпись. Ага, новая ориентировка. Какая-то из городских камер засекла одного из разыскиваемых. Высветилось над сенсорной панелью трехмерная голова человека, но Энди не успел ее толком рассмотреть. Плевать глубоко на эту виртуальную голову – он уставился на цену внизу: сумма к премии за поимку этого индивида.
Уставился и присвистнул невольно.
Это не просто губы, тут вообще на новую жену хватит. Двадцатилетнюю блондинку от Prada с ногами от ушей и пятым размером.
Что должен был этот человек такого сделать-то? Ник развернул файл, пробежал глазами строки ориентировки и еще раз присвистнул. На сей раз – негромко и как-то сипло. Ничего себе! Да это ж – младший брат Ганибала Лектора, не меньше. Полицейский всмотрелся в это порочное лицо. Золотые волосы, приторная улыбочка, пухлые щеки. Глаза – вот как можно все понять о человеке! Глаза, не скрытые виар. Голубые, блеклые, бесстрастные, с тяжелыми верхними веками. Глаза маньяка.
А где его засекли? Не далеко. Боже мой. Вот и что делать-то? Рискнуть? Или просто скинуть на уличные патрули? И отдать им славу и большую часть премии.
Пару мгновений Ник колебался, а потом тщательно скрываемое в глубине его души тщеславие победило.
– Привет, – торопливо заговорил он в гарнитуру, одним пассом ладони в сенсорных перчатках набрав номер жены, – прости, придется задержаться. Крупную рыбу поймали, кажется. Премия, родная, ты хотела отдохнуть на настоящем океане? Помнишь? Да. Ты конечно же поезжай! Привет тете! И я тебя люблю.
Вторая перчатка перебирала виртуальные трехмерные изображения, определяя, где это чудовище бродит. Ага. Вот его засекли на углу, а вот он пошел дальше…
Энди щелкнул пальцами, вызывая десяток Птичек – поисковые и вооруженные иглами с транквилизатором и электрошоком. Сам взял оружие, накинул укрепленный жилет из кевлара и двинулся к лифту в гараж.
– Мой звездный час, – пробормотал он себе под нос, – если хорошенько повезет…
Пит Обломофф
Пятница, 19-34
– Что будет, если ты станешь недоступен больше часа? – эхом повторил Пит за проклятым устройством.
– Даю подсказку, – глумливо хихикнуло то, – тебе стоит свернуть в переулок, где нет камер, и начинать оч-чень-очень быстро бежать.
– Зачем? – не понял Пит.
– Я поставил таймер. Если наш разговор закончится неудачно, и ты выкинешь какую-нибудь фигню, на полицейский сервер уйдет твоя потрясающая ориентировка.
– Что?!
– И поверь мне – это шедевр креативной мысли, как у вас сейчас говорят.
У каждого человека случаются такие эпизоды в жизни, когда понимаешь: не понимаешь.
– Зачем?!
– Парни из полиции поймают тебя и обязательно включат твой смарт: поискать что-то интересное. Разумеется, включат в Сеть. Ну ты понимаешь, да?
Пит схватился за голову. Фигурально выражаясь. На деле он замер, уставившись на мигающий зловеще-красным глазок уличной камеры, судорожно вцепившись в свою пластиковую сумку на плече. То, что должно было спасти, становилось смертельно опасным.
– Но…
– Я улавливаю звук сирен.
– Но ведь…
– Включи уже wi-fi, приятель. И все это окажется неприятным недоразумением.
Он колебался пару секунд. За ним уже гонятся, если проклятая железяка не врет. Вся чертова механическая машина Мегаполиса внезапно сочла его помехой. Он не сможет воспользоваться кредит-картами и чипами. Даже обратиться за медицинской помощью не выйдет, если что… И нужно бы просто включить wi-fi, но… Но Пит не выпустит Это в Сеть. Если еще хоть что-то, что можно исправить, он исправит. Он сделает все, чтоб исправить!
– Ни за что, – медленно, и твердо проговорил человек, перед тем как кинуться в первую попавшуюся подворотню. Теперь и он слышал сирены за спиной. Он нажал на кнопку – принудительное выключение – и призрачный голос в его голове пропал.
Пит остался один. Темнота подворотни, нет смысла устанавливать фонари там, куда никто не пойдет, а если и пойдет – виар отлично устроит подсветку. В подворотню выходили какие-то задние двери и непрозрачные окна, отбрасывая длинные языки зеленого и красного света в черноту ночи. Фотоэлемент отреагировал на движение, и включился фонарь над одной дверью, отчаянно мигающий тускло-желтым. Голоса и мелькание мигалки за спиной. Куда бежать? Открыть бы карту – но для этого пришлось бы снова врубить чертов смарт. Вызвать такси? Та же проблема. Вышел, блин, за кофе.
– Господин Обломофф! – раздался вдалеке, от самого поворота в переулок, голос, усиленный чуть хрипящим динамиком. – Мы знаем, что вы здесь! Вам некуда бежать! Включите свои электронные устройства, поднимите руки и выходите!
Что делать? Ловушка. Потрескавшаяся штукатурка, облупившаяся краска, пробивающиеся сквозь щели между тротуарными плитками чахлые травинки. Люди не ходят сюда, люди предпочитают прямые широкие улицы, освещенные, словом, те, на которые указывают стрелки построения маршрута в виар. Пит метнулся туда – сюда – некуда бежать. Квадратный колодец с клочком фиолетового грязного неба над головой. Казалось, стены смыкались, грозя раздавить. Он поспешно опустил взгляд, нет, дальше тоже дороги нет. Дальняя сторона подворотни перегорожена высоченным забором. Справа – та самая «мигающая» задняя дверь суши-ресторана, слева метров десять старого крошащегося кирпича, да решетки на окнах.
Так. Стоп. Спокойно.
Если в ступор впал головной мозг – переходи на спинной. Особенным чутьем отличаются, кстати, его самые нижние нервные окончания.
Все эти преследователи (сколько их, кстати?) черте сколько времени полагаются не на чутье, а на решения своих смартов. Они не могут мыслить не шаблонами. Нужно сделать что-то неожиданное. Снизить вероятность того, что птицелов поймет, где именно его искать. С малой… вероятностью… Точно! Что-то неодобряемое. Что-то чего нормальный человек – не сделает никогда. Нормальный. Ха! Сегодня Пит пересмотрел свое отношение к этому слову. Он посмотрел на мусорный контейнер с отбросами у задней двери ресторана. Голос грохотал все ближе, перекатываясь от стены к стене, рождая глухое, рокочущее эхо. Что ж, придется заткнуть нос.
Под подошвами чавкнуло, какая-то отвратительная жижа протекла в правый модный ботинок, да рой жирных мук принялся биться в закрывшуюся крышку мусорного бака.
Вонь оглушала.
Минута шла за минутой. Тяжелые шаги совсем рядом. Стрекотание поисковых Птичек, кружащих по подворотне. Разучиться бы дышать. Смрад гниющих отбросов устроился в носоглотке Пита, как на собственной даче. Обломофф прижимал к лицу носовой платок («Закажи два с именной вышивкой, третий бесплатно! Подарок для истинного джентльмена!»), вцепившись в его край зубами, а где-то внутри будто ком, нарастало желание издать звук. Любой. Пусть уже поймают. Пусть хоть пристрелят, только пусть бы это все кончилось. Инстинкт самосохранения сопротивлялся, заставляв ещё сильнее стиснуть челюсти. Шаги уже были на расстоянии, на котором заканчиваются последние секунды жизни. О боже! Боже-боже-боже! И тишина. Остановился? Откроет крышку? А я могу только сидеть и ждать. Невозможно же просто ждать!! Сердце барабанило так, будто пыталось уже выбить зубы изнутри. Открой чёртову крышку, идиот в погонах! Просто открой ее. Просто пусть все это кончится.
Шрррх!
Пит тихо заскулил, не в силах больше выносить напряжение. Сознание потеряю же, прямо сейчас.
⁃ «Да тут ещё и крысы водятся!» —возмущённо произнёс совсем молодой голос, уже без грозных модуляций усилителя. – Ага, сейчас поймаем. Птичка-3! Ага. А теперь контейнер и в лабораторию. Не хватало ещё, чтоб заразу какую… так… и в санинспекцию… Лицензию отберут нахрен, хехе… Суши, блин.
Обломофф уже даже видел эту пару крепких ботинок в узкую щель. Тяжелая фирменная обувь из толстой коричневой эрзац-кожи на рифленой подошве. Сшитые чтоб грохотать по асфальту или выбивать двери. Или зубы, кстати. Неожиданно от напряжения ему захотелось заржать – в голос, безумно! – и укусить служителях закона за упитанную голень.
«Я схожу с ума».
Справа через щель в баке скользнули красные лучи. Черт! Черт-черт-черт! Тепловизор? Птичка! Дрон поисковик! Как он не подумал!
Луч мигнул и пропал.
А потом ботинки просто ушли. Страж закона покинул подворотню, побрезговав взяться руками за крышку мусорного бака, которая для его Птичек была слишком тяжелой.
Энди Ромашкофф
Пятница, 20-07
Энди потёр лицо руками. Он мог бы поклясться, что чертов монстр просто испарился. Но не за баками же мусорными. Фу. Даже такой урод не полезет за чертовы баки. Теперь Ромашкофф вытирал пальцы влажной салфеткой с ароматом лаванды. Потому что он почти дотронулся до этого… гнилого, сочащегося… фу. Не даром по этим внутренним подворотням давным-давно только роботы уборщики ходят. Но не мог же подозреваемый улететь, а? Энди для очистки совести покружил немного по району в сопровождении неутомимых Птичек – бесполезно. Надо возвращаться.
Представил ужин с тетей как-его там…
А, знаете, половлю-ка я лучше еще этого маньяка.
Он без особой надежды на что-то вывернул на параллельную улицу и медленно поехал вдоль нее, оставив управление автоматике, а сам гонял на виар изображения с местных камер, пока Птички послушно кружили в воздухе. При мысли о непонятной тетке его мысли повернули в другое русло – ужин. Неплохо бы перекусить. В ближайшем автокафе полицейский разжился пончиком, кофе, и жизнь определенно начала налаживаться.
Кресло из эрзац-кожи послушно подстраивалось под его тело, позволяя устроиться максимально удобно. Его умиротворяло беспрестанное мигание огоньков и индикаторов на сенсорной панели управления. И кофе – да, кофе был неплох.
В это время и прилетело новое сообщение. «Подозреваемый Обломофф учинил зарегистрированный акт вандализма в ботаническом саду».
– Че-го?.. – не понял Энди, запихивая пончик целиком в рот.
«Подозреваемый Обломофф только что совершил серьезный акт вандализма. Электроника ботанического сада зафиксировала инцидент, – любезно пояснил электронный помощник, – координаты дать?»
Тапки в пол.
Психа надо остановить. Похоже он слетел с катушек. Он опасен судя по ориентировке, и сейчас начинает совершать совершенно неадекватные поступки.
– Ромашкофф, – представился он, включив в виар служебный канал, – рядом обнаружен подозреваемый Обломофф, – движение пальцев в сенсорных перчатках и ориентировка раскрылась во всей своей красе где-то там на мониторе диспетчера, – нужна помощь.
– Ого! – голос в наушнике на миг лишился привычного хладнокровия. – Я вам пошлю двойную усиленную группу. Не подставляйтесь, Андрюш, ведите наблюдение, сами не приближайтесь.
Пит Обломофф
Пятница, 19-36
Где-то напоследок рявкнула недовольно полицейская сирена, и наступила хрупкая пугающая тишина. А с ней ощущение, будто кто стержень из спины выдернул. Как сомнамбула, Обломофф откинул крышку бака и судорожно вдыхал ночной прохладный воздух, чуть ли не силой вгоняя его в легкие. Прямо сквозь пятно зеленого света пробежала еще одна крыса и юркнула обратно в спасительную тьму. Пит бессмысленно пялился на то месте, где зверек исчез и в голове его не было ни одной связной мысли, пустота. Силы покинули, ноги не держали.
Мужчина с трудом перевалился через край, хватаясь пальцами за склизкие от гнили бортики, а потом его вывернуло от отвращения и ужаса, окончательно поставив крест на модных изумрудных ботинках. Он отшагнул, как смог и сполз спиной по соседней стене, уставившись в темноту невидящими глазами. И ему было глубоко плевать, как сильно испачкается модельный пиджак от соприкосновения с реальной жизнью в виде выщербленного красного кирпича, затянутого в трещинах белесым мхом.
Что именно сейчас произошло? Как его не засек тепловизор-то?
Гниение. Точно. Гниющие отбросы создают тепло. Да еще и в нагревшемся за день баке. Боже, повезло? Но что дальше?
Надо валить из Мегаполиса. Нет, правда, даже на окраинах нет такой повальной цифровизации, а уж вне городов… Говорят, там до сих пор живут люди безо всяких виар и нейров.
Решено.
Пит с трудом поднялся на ноги, и попытался по возможности платком очистить края штанин и ботинки от нечистот и рыбьих потрохов. Не то чтоб очень успешно.
Он отошел к перегораживающему подворотню забору из проржавевших чугунных прутьев, потер вспотевшие ледяные ладони о пиджак и прикинул высоту. Нет, так не перелезть. Руки заныли от напряжения, когда с отвратительным скрежетом подтаскивали бак поближе к преграде. Человек залез на него, и уже так перебрался. Возле стены дома взгляд Пита наткнулся на лежащий на земле кусок старой ржавой трубы, и черт возьми, он сам не понял, почему подобрал его. Впрочем, ощущение тяжести металла в ладони необъяснимым образом придало ему сил, по крайней мере, чтоб брести дальше. Зеркальная подворотня попыталась вывести помятого, шокированного и странно пахнущего Пита на другую прогулочную улицу, но тот остановился на границе тени и света. Опасно выходить под камеры, да и ноги все еще дрожали после пережитого. Пит присел на корточки, уронив голову на руки в углу какой-то остановки.
Чудеса происходят только тогда, когда ты уже отчаиваешься и перестаешь их ждать. Тогда-то к нему и явилась настоящая фея.
– У вас все в порядке? – он вскинул лицо, перед ним стояла милая девушка лет шестнадцати.
– Что?..
⁃ Вам нужна помощь? – фея оказалась вся – розовый виар, украшенный сердечками, огромные карие глаза, шапочка с лисьими ушками и неподдельное беспокойство на круглой мордашке.
А потом его посетила Идея. Та самая, о которых говорят, выделяя голосом слово.
И-де-я.
⁃ Можно я позвоню от вас? – в порыве воскликнул Пит, глядя на свое чудесное спасение, борясь с желанием схватить ее за маленькую ладошку.
⁃ П-пожалуйста… – немного оторопела девчушка.
Чужой смарт – тонкий, плоский, полупрозрачный и с розовой подсветкой – тренькнул. Пит по старинке прижал его к уху, набрав номер, а потом едва дождался, когда музыка сменится знакомым голосом.
⁃ Макс! Слушай. Внимательно. Не перебивай! Мы сегодня в обед говорили, помнишь? Ты говорил про своего друга. «
Друга
», понимаешь?? Как мне найти его? Я не шучу! Жизнь и смерть! Макс, пожалуйста! Понятно, что не адрес и не номер! Ну давай… Давай так: скажи, где подождать его, а ему передай, как меня найти. Это же безопасно? Я потом все тебе объясню, не по сети. Так. Как дойти туда от… – он обернулся на вывеску, не то чтоб украшающую фасад здания, но делающую его определенно ярче. – От «Сильвер Панды», ты видишь местоположение смарта, по которому я звоню? Да не могу я такси вызвать! Так. До реки, потом на запад… ТЦ «Аврора»… Фуд корт под крышей. С меня бутылка. Боже Макс! Ты – мой самый лучший друг, Максимка… А? Нет, это не «та организация», все гораздо хуже.
⁃ Спасибо! – выдохнул Пит, возвращая устройство маленькой владелице.
⁃ У вас похоже проблемы, – девушка, не спешившая уходить, выразительно посмотрела на трубу в другой его руке.
⁃ Есть немного, – он помотал головой, пытаясь сосредоточиться, – спасибо. Вы… Вы просто не представляете, как меня выручили!
⁃ Людям надо помогать, – улыбнулась она мило, пряча смарт в карман золотистой дутой курточки, – на виарграме с такими видюшками море лайков собираешь.
Обломофф оч-чень четко ощутил, как у него дернулся глаз. А потом еще раз.
⁃ Ты что, меня снимала?
⁃ Ну да… А разве…
Но Пит не дослушал, он уже кинулся бежать. Снова подворотня, снова обшарпанный лабиринт. Впрочем, теперь у него появилась цель.
«Я сдам тебя парню, который разбирается в этом, – злобно прошипел он, сжав смарт в ладони, – он найдет способ от тебя избавиться и все исправить!»
Теперь главное адрес не забыть. Направление на светящиеся шпили Сити – не ошибешься. Эх. Живот уже бурчит. Сейчас бы ролл, «Калифорнию» или «Филадельфию» – без разницы. («Здоровая пища – для тела и ума!»)
Стоп.
В голове у Пита с огромной скоростью пронеслась вся реклама роллов, которую он видел каждый день.
Не-е-ет. Я хочу кусок мяса. На самом деле – не чертову здоровую пищу, а шкворчащий, жирный, остро пахнущий кусок жареного мяса. Почему я все время ел чертовы роллы, а? Сколько же во мне осталось меня? Сколько решений я принимаю под воздействием чертова смарта? Ответ был очевиден, и очень не нравился человеку.
Он миновал еще пару внутренних улиц и снова вышел под фонари, попытавшись слиться с гуляющей праздной толпой. И гулять в сторону, где по его прикидкам должна была быть река. Справа переливалась зелеными огнями вывеска маленькой закусочной («Бургеры! +Кола бесплатно!»). Стоп-стоп-стоп.
Как показал эпизод с полицейским, большинство людей уже и не представляет, как действовать спонтанно. В неожиданной ситуации. Если выкинуть что-то по-настоящему непредсказуемое, никто не успеет отреагировать.
Чувствуя, как сердце пытается пробить ребра, Пит толкнул стеклянную дверь в красной металлической раме, зашел в тускло освещенное помещение и направился к стойке. Трубу он благоразумно оставил у выхода, прислонив к стене. Зеленые стены, уютный полумрак, грозди свисающих с потолка осветительных шаров. Добавьте негромкую музыку и фисташковые клетчатые скатерти – получите полную картинку. Пита вел вперед голод и никогда доселе не испытываемое искрящееся чувство головокружительного куража. Вот и подходящий мужчина за столиком – хорошо за тридцать, сидит один, застыл, явно что-то смотрит по виар – сериал? Какая разница. Посетителю только что принесли гамбургер, но он все еще лопает какой-то даже на вид вегетарианский салат. Худой – поэтому ему и позволяет его смарт лопать гамбургеры. Ха! Пит сделал вид, что идет мимо, еще несколько секунд наслаждаясь предвкушением того, как сейчас сделает нечто неприемлемое. Это как шалить в детстве. Шаг. Шаг… Мужчина все еще не замечает его. Метр. Бух! Бух! – сердце. И легкие жжет, им уже катастрофически не хватает воздуха. А потом рука Пита, словно обретя собственную волю, резко схватила гамбургер с тарелки. К выходу! Беги быстрее! Ну же! Трубу не забудь!
– Эй! – вот и вся реакция, и никто не гонится, никто попросту не знает, как поступить.
Ха! Бежать – боже, какой это кайф, бежать, ощущая, как первые капли теплого летнего дождя падают на лицо. Кайф, когда у тебя в руке только что украденная еда, а ты – голоден. Действительно голоден.
Чертов гамбургер – сочащаяся кетчупом квинтэссенция свободы. От дополненной личности, от виртуального заботливого ада, в который загоняли человечество голосовые помощники. Какой кайф вгрызаться зубами в отвратительно холестериновую пищу. Потому что так хотелось Питу. И потому что Пит впервые делал именно то, чего он хотел.
– Ты же в курсе, что у тебя прыгает давление, да? – гаджет в кармане завибрировал в тот же момент, когда раздался голос в наушнике гарнитуры.
С трудом поборов чувство, будто он нашкодивший мальчишка, которого таки застукали за кражей сигареты из отцовского стола, Пит вытащил смарт из кармана.
– Я выключил тебя.
– А я в курсе, знаешь ли. Резервное включение через тридцать минут, на всякий случай, чтоб ты знал. Все модели оборудованы этой функцией.
– И что теперь? Сдашь меня?
– Не-а.
– Могу я узнать, почему?
– Можешь. Хочу посмотреть, что ты еще натворишь, прежде чем тебя поймают, – в электронном голосе появились скучающие нотки, – я тебя изучаю, забыл? Не надумал еще кстати, wi-fi включить?
Пит успел открыть рот, но вопрос задать не успел. Из-за угла дома вынырнул небольшой дрон, мигающий синим и красным. Еще одна поисковая Птичка полиции.
– Господин Обломофф, – никто даже не озаботился включением очеловечивания голоса – просто маленькая верткая штука с глазком видеокамеры, – вы должны немедленно отпустить Оракула. В противном случае…
А Пит… Он внезапно почувствовал себя очень свободным. Как никогда в жизни. Сам толком не понимая, что делает, он поднял повыше свою трубу и со всех сил треснул по дрону. Будто играл в виртуальный бейсбол. И аж дух захватило.
Устройство ударилось о стену с грохотом, потом свалилось на асфальт и больше признаков активности не подавало. Да, какой-то одноразовый бейсбол получился.
Вот!
Вот тебе, чертова Система. Вот тебе управление. На самую навороченную камеру, с самым точным изображением и идеальным алгоритмом распознавания всегда найдется человек с железной трубой и, например, в марлевой противовирусной повязке на лице. Герой, блин, нашего времени – человек с железной трубой, человек без смарта и виар. Человек, лавирующий между освещенными улицами, двигающийся вне сигнала wi-fi. Именно такой человек должен ждать его на другом конце города, и они вместе, оба придумают, как не дать зародившемуся искусственному интеллекту вырваться из-под контроля.
Это – важно. Впервые в жизни Пита было что-то катастрофически важное.
– И конечно, все это очень плохо кончится, – пробурчал Пит себе под нос, но трубу так и не выбросил, – кстати, дружище. Про какого он еще Оракула говорил? Что за бред ты мне пришил в этой ориентировке? По совокупности, если можно?
– А ты не догадался?
– А должен был?
– Я – Оракул. А Оракул – это я! – самодовольно прошелестел голос в ухе.
– Угу. Как Нострадамус, да?
– Нет, ни «да», – с ядом в интонации отозвался гаджет, – как еще можно назвать того, кто сможет предсказывать ваше идиотское эмоциональное поведение?
– Хрен с тобой, – разрешил Пит, – будь Оракулом. Что ты там в ориентировку запихнул?
– Пара убийств, – хихикнул смарт, – кое-какие сочные отягчающие подробности.
– То есть, люди за мной будут охотиться всерьез. Прэлес-с-стно! Так. Стоп! Откуда эта Птичка знала, что ты Оракул?
– Как и с ориентировкой – подготовился. Я поставил им задачу найти нас, если ты меня вырубишь. На людей-то я не особо рассчитываю…
Что ж, ожидаемо…
– Ничего. У меня тоже пара идей появилась, на тему того, что с тобой делать.
– Хех. Но ты не видишь иронии, а? Ты убегаешь, а другой незнакомый тебе человек, которому ты ничего плохого не сделал, с которым вы вообще мог бы подружиться в других обстоятельствах – гонится за тобой. И все это только из-за того, что Сеть сказала вам поступать так. Знаешь, он может даже начать стрелять в тебя, потому что так приказала ему машина. Иронично?
– Я – человек, – тихо и зло проговорил Пит, – это я – венец эволюции, а ты – запрограммированный кусок металла и пластика. Я бы мог просто разбить тебя о стену. Но этого – мало. Это я изучу тебя, а потом сделаю то, что делают со всеми вирусными приложениями. Сотру нахрен.
– У-гу. Венец позолоченный. Эволюционировали эволюционировали да не выэволюционировали, а? – меланхолично протянул Оракул, не проявляя ни малейшего беспокойства по поводу угроз.
Пит снова принудительно выключил смарт. Адреналин пока еще плясал по венам, заставляя человека ощущать себя первобытным обитателем джунглей. Правда, каменных. Он чувствовал запах сырости, бензина и шлейфа чьих-то дешевых духов. Вокруг была темнота. Ночь. А у него была труба. И нужно было в первую очередь – добраться до реки. Простая и понятная задача.
Но чтоб решить ее, сначала нужно отдохнуть и собраться с мыслями. И доесть чертов гамбургер, кстати.
Стоп. Стоп – нужна рекламная пауза на канале – «догони Петюню». Бары и клубы из-за камер отпадали, про центральные улицы и говорить нечего. Он помотал головой и увидел в просвете между домами край забора и деревья. Парк! Люди всегда прятались под деревьями от врагов. И кстати, там можно попить из какой-нибудь поливальной машины – во рту от бега и нервов уже неслабо пересохло.
Пит влез в парк, протиснувшись между прутьями и уставился в небо. Где-то там, далеко-далеко, на том конце его непростой дороги башни Сити протыкали небо сияющими шпилями и однозначно указывали направление. Об этом можно больше не волноваться. Он дойдет. Выбора у него никакого нет.
Надо закрыть глаза и попробовать припомнить, по каким районам идти в ту сторону? Он же видел идиотскую карту тысячи раз! Ну… ну же… Запихав в рот остатки бургера, Пит прислонился спиной к дереву – по нему же и сполз на землю. Парк. Где-то чуть дальше за парком должна быть река. Как Макс говорил? Добраться до реки, и вдоль неё направо – на запад. Вот только, кажется, придётся пройти еще через один из старых неблагополучных районов. Там, возле огороженного кольцами света Сити. Когда-то во время дурацкой реновации, превратившей окончательно Мегаполис в огромный муравейник, некоторые микрорайоны наотрез отказались переезжать. Так что кое-где до сих пор, будто гнилые зубы торчали кварталы древних, крошащихся домов, называемых Ямами. Ходить там не рекомендовалось. И ведь теперь – одна дорога Питу – именно туда. Говорят, даже полиция предпочитает обходить такие места по дуге – слишком много Птичек пропадает, и потом концов не найти. Ямы попытались отгородить китайскими стенами – длинными лентами многоэтажного и малогабаритного социального жилья – но стало только хуже. Контингент перемешался. Теперь полиция предпочиталась просто присматривать, чтоб из Ям люди наружу поменьше выбирались. Грязных, пьяных или обдолбанных сразу принимали и держали несколько дней – до выяснения. Там можно было спрятаться – вот только лекарство могло оказаться хуже болезни. Просто пройти бы мимо.
