Krilena
Увидеть Новый год
Часть 1
Набережная реки в морозный зимний день – наверняка одно из самых красивых мест. Вид могучей водной стихии, скованной льдом, навевал умиротворение, поскольку, казалось, что природа спит, и река не исключение. А берега, окутанные снегом, словно стали её одеялом. И всю эту природную тишину освещало солнце на безоблачном небе, даря замёрзшему миру хоть сколько-то тепла.
Правда, если хоть сколько-то отойти подальше от берега, попадёшь уже в другой мир, мир оживлённого, вечно шумного города. Но даже шум в подобный день не казался чем-то раздражающим, от которого можно устать, потому что он терялся за воистину чудесной, волшебной обстановкой. В преддверии Нового года центры районов города всегда украшают. Разноцветные гирлянды были везде: на деревьях, домах, линиях электропередач – светились, переливались, создавая единое настроение волшебства и сказки, преображая скромный на цвета город. А музыка – новогодние мотивы – сильнее подчёркивала это настроение. Когда же ещё шум машин и толпы заглушался на несколько дней на песни, знакомые нам с детства? Один раз в год, в такие дни, как сегодня.
Впрочем, вся эта атмосфера – пусть и ежегодной – сказки была где-то там, в стороне людной пристани и площади, а сюда же, на сонную набережную, едва ли доходили лишь отголоски. Прекрасное место, чтобы передохнуть, насладиться прекрасной зимней погодой, хоть и морозной.
Сегодняшние прохожие думали о том же.
Обнимая стаканчик с горячим чаем, Варя неспешно брела по заснеженной дороге набережной. После всех снежных забав обогревающий напиток был спасением. Кто сказал, что зима – время для забав только детям? Отнюдь. Одежда девушки была бела от налипшего снега не меньше, чем у младшего брата, а щёки не уступали в красноте. Но это её ничуть не беспокоило, она не выглядела уставшей, наоборот, настроение её было приподнятым.
Вслушиваясь в царившую здесь тишину и различая те самые новогодние мотивы, раздававшиеся вдали, девушка улыбалась. Любила она обстановку, которую приносил этот вроде и простой, но такой волшебный праздник. Всё в такие дни становилось другим. И зима не отталкивала морозом, не вынуждала сидеть дома, закутавшись тёплым пледом, и в забавы оказывались вовлечены все возрасты, и семья казалась ближе, да и чужие люди – радостнее.
Сейчас же, проведя время на площади, перевалявшись в снегу, немного замёрзнув, но оставаясь довольными, они оба шли домой, чтобы отогреться и высушиться. От мысли, что вечером нужно выйти на прогулку всей семьёй и наконец утянуть отца на каток, девушка засмеялась. Такие выходные точно запомнятся надолго, но ведь папа сам виноват, сам же обещал показать, как там в его молодости было.
Отвлекаясь от своих раздумий, Варя глянула на некогда бурную реку, ныне окружённую снегом. Хотя сейчас река совсем не спала, из-за весьма тёплой погоды она покрылась льдом только у берегов. С одной стороны, это и хорошо, потому что не любила девушка мороз, но, с другой, мысли о том, сколько же бед наделает этот обманчиво устойчивый лёд, навевали что-то нехорошее, но она не могла понять что.
С детства девушка любила воду, её обитателей (рыбки гуппи в аквариуме дома – не дадут соврать). Конечно, они не жили где-нибудь на берегу южного моря или океана, чтобы иметь возможность увидеть цветастое разнообразие тех вод, но найти в водной стихии и в этих холодных краях можно что-то красивое. Да только зимой водный мир становится слишком уж недружелюбным к человеку, смертельно недружелюбным.
– Варька, догоняй! – неожиданно из каких-то неправильных, ненужных мыслей вырвал её брат, который всё это время шёл рядом, но сейчас с задорным смехом перешёл на бег.
Очевидно, сил у мальца после прогулки оставалось больше, нежели у неё. Но девушка и не собиралась за ним бежать.
Увы, вскоре причина бежать появилась.
Заигравшийся, мальчонка спустя несколько метров бега свернул к краю высокого берега, укреплённого каменными плитами, а после столь же стремительно начал спускаться по узким ступенькам вниз, к воде. Он не боялся, потому что не раз бывал здесь. Нижний ярус каменного берега был заставлен вытащенными из воды на зимовку лодками, одна из них принадлежала их отцу, которого они нередко спускались на эту импровизированную пристать встречать после рыбалки. То было летом, когда и на каменных плитах можно было спокойно устоять, а если ненароком поскользнёшься и буквально скатишься в воду, то всегда был шанс выплыть, в противном случае нередкие рыбаки могли помочь. А зимой кто поможет, если заснувший берег посещают только редкие прохожие?
Даня же обо всех этих особенностях зимнего периода не задумывался, вот и мчался вниз по лестнице, смеясь. Так он преодолел крутой спуск, оказался на горизонтальной линии шириной в одну плиту, на которой и покоились лодки. После этого спасительного места снова начинался спуск, каменные плиты, укрепившие высокий берег, уходили уже вглубь тёмной ледяной воды, хотя сейчас, лучше будет сказать, сковались льдом. К счастью, мальчик не осмелился спускаться дальше. Остановившись, чтобы отдышаться, он обернулся и с огорчением, понял, что сестра его настроения не разделила, не побежала за ним, а стояла наверху и требовала ему поскорее вернуться, не забывая об осторожности.
Пусть младший брат взволнованности девушки не понял, поскольку не видел опасности даже в скользких, покрытых льдом плитах, но был вынужден возвращаться, боясь, как бы за такую выходку на него не нажаловались родителям.
К сожалению, беспокоиться было о чём.
Возвращался к лестнице Даня слишком беспечно, оглядывался по сторонам, не смотрел под ноги, и как итог, так и не дойдя до лестницы, он слишком неудачно наступил на край горизонтальной плиты, на спрятанный под тонким слоем снега лёд. Мгновение, и мальчик теряет равновесие, ещё мгновение – и он падает на нижний ярус спуска. Лёд, образовавшийся на плитах, подхватил ребёнка и унёс его вниз. С криком мальчик скатился вниз, но не оказался в воде, в безопасной близости от берега, а съехал дальше, прямо по льду, вдаль от берега.
Варя окаменела на месте от случившегося на её глазах несчастного случая, испугалась. Но это было только начало, катастрофа случилась через мгновение: только пришедший в себя ребёнок хотел крикнуть, что всё с ним хорошо, подняться и поспешить на берег, как вдруг раздался треск льда и визг провалившегося в воду мальчика.
Девушка не знала, что делать. Может быть, нужно было сначала позвонить спасателям, может, покричать, вдруг найдутся прохожие, которые точно знают, как надо поступать в такой ситуации. Может. Но в тот момент паникующая, перепуганная девица об этом не думала, а сама тут же бросилась к воде.
Забыв обо всём, потонув в панике, в страхе за жизнь барахтающегося братика, она думала только, как бы ему помочь, спасти.
Что там говорили в школе, на уроке ОБЖ, который почти ничем не запомнился?
Вспоминай, Варя! Вспоминай!
Так. Взять что-то длинное: палку, ветку – и передать его утопающему.
Да откуда здесь это возьмётся, зимой-то, в снегу?!
Да и какая здесь поможет палка?! Данька ведь далеко!
В таком случае нужно выходить на лёд самому.
Что для этого нужно? Снять с себя всё тяжёлое, раздеться, взять верёвку…
Верёвка? Откуда верёвка?!
Есть же шарф! Вроде длинный и крепкий – подойдёт.
Теперь надо упасть на лёд плашмя и аккуратно ползти.
И она ползла. Было холодно и сыро. Был страх так же провалиться под этот тонкий, едва вставший лёд. Но до тех пор, пока ребёнок не будет спасён, окажется в безопасности на берегу, всё это неважно. О собственном риске не думалось.
Мальчик продолжал барахтаться, больше не кричал: либо сорвал голос, либо замёрз – плакал, безмолвно звал на помощь. К счастью, состояние шока и отчаяние не заглушило голос сестры, которая с ним говорила, старалась отвлечь, хотя бы чтобы он не истратил силы на панику.
Он же умеет плавать, его же учили. А то, что он в ледяной воде, пока не страшно: шок прекрасно помогал организму держаться в холоде.
С этой мыслью мальчик собрался, начал держаться на воде увереннее, наконец услышал сестру, поспешил освободить себя от верхней зимней одежды. Вскоре он уже и её увидел.
Когда Варя добралась до образовавшейся проруби на длину её шарфа, она наконец-то остановилась и бросила своё импровизированное средство спасения брату. Ближе подползать она правильно не решилась.
Казалось бы, самое сложное позади. Осталось лишь вытянуть мальчика на лёд, и ползти обратно. Лёд должен был выдержать – её же выдержал.
Да только спасение затянулось.
Быстро стало понятно, что замёрзшим рукам ребёнка не хватало сил, чтобы схватиться за шарф, а ей – чтобы вытянуть его на льдину.
Ничего не получается, нужно придумать что-то другое. Но что? Она не знала. Ей не хватало сил, знаний и самообладания. Эйфория спешки, паники начали проходить – и горячие слёзы отчаяния потекли по лицу девушки, которая тоже начинала замерзать.
Теперь мысли о том, чтобы ползти ближе и постараться вытащить тонущего уже без вязаного посредника или, самой оказавшись в проруби, вытолкнуть ребёнка уже оттуда, не казались абсурдными.
Нет, она не оставит Даньку одного, не поползёт обратно, надеясь, что какой-нибудь посторонний сможет лучше неё провести спасение. Не сможет. А если и сможет – не успеет. Ребёнок начал замерзать, уставать, всё больше рискуя погрузиться в ледяную воду с головой.
«Давай, малыш, держись. Держись, пожалуйста!», – взмолилась Варя, возлагая последнюю надежду на чёртов шарф, пока ещё маленькие ручки могли за него ухватиться.
Вдруг раздалось какое-то шевеление внизу, практически у кромки льда. Сердце девушки замерло. Неужели лёд начал трескаться?
– Варя! – раздался испуганный крик брата.
Мальчика что-то напугало. Но что? Что сейчас может быть страшнее льда и смертельного холода?
Девушка дёрнулась, чтобы начать ползти к нему, наплевав на собственную безопасность. Провалится сама – неважно, главное не дать мальчику начать тонуть.
Однако случилось неожиданное. Будто неизвестная сила подтолкнула ребёнка прямо под водой, и он в результате вмиг оказался на льдине. Нет, не вылетел, как могло бы показаться, а просто аккуратно вынырнул и по инерции от толчка ещё прокатился по льду, пока не оказался в паре метров от проруби.
«Как это?», – не веря своим глазам, ахнула Варя. Мальчик и сам не понял, что произошло, только через несколько испуганных вздохов начал озираться по сторонам и осознал, что он уже находится не в воде.
Но на размышления времени не было, они до сих пор не в безопасности, поэтому, поспешив пока не думать об увиденном, только радуясь, что это «чудо» помогло её брату выбраться, девушка тут же начала заставлять мальчика ползти к берегу. К счастью, он её понял и совершать вновь своей прошлой ошибки не стал, а повторяя за сестрой, пополз.
Вот теперь уж точно казалось, что всё обошлось. Наблюдая за стремительным приближением братика к спасительному берегу, Варя даже улыбнулась и замёрзшей рукой стёрла с лица слёзы. Теперь осталось только вернуться ей.
Увы, это было ещё не всё.
Вновь девушка услышала странный шум. И если прошлое можно было принять за шум какой-то любопытной большой рыбы, то вот сейчас точно был треск льда.
И через мгновение с визгом под лёд провалилась уже она.
Ледяная вода захватила в свои объятия. Одежда мгновенно намокла, стала тяжёлой, начала предательски тянуть на дно. Стало страшно как никогда.
Не нужно паниковать. Не нужно тратить лишние силы. Нужно всплыть и просто постараться вскарабкаться на лёд. Или просто ждать помощи. Главное – не позволять ледяной воде утянуть себя.
Именно это ведь она говорила своему брату. Значит, и самой надо поступить так же, как бы ни было страшно.
Неожиданно в этот вроде правильный, спасительный план вмешалось что-то чужое, что-то действительно неожиданное.
Девушку схватили.
Что это было? Чьи-то руки?
Да, похоже.
Но откуда здесь, под водой?
Взвизгнув и тем самым лишь наглотавшись воды, Варя мёртвой хваткой вцепилась в неизвестность. То ли как во что-то спасительное, то ли в попытке освободиться, не вовремя представив в голове кракена, утаскивающего свою жертву с помощью щупальце на дно. Хотя какой «кракен» при такой погоде? Давно бы сосулькой вмёрз в дно.
В момент её приступа самодеятельности совсем недалеко раздался какой-то недовольный рык.
Рык? Откуда? За эти секунды не должна же она была так замёрзнуть, чтобы уже разные странности начали казаться.
Впрочем, больше девушке некогда было размышлять. Неожиданный рывок заставил её окончательно потеряться в происходящем. Это не был рывок наверх, как если бы её на самом деле держали спасатели, а куда-то в сторону.
Прошло мгновение. Буквально. И вдруг снова всё прояснилось. Раздался новый треск, Варя получила возможность дышать. Значит, она на поверхности. Даже более того – её ноги упёрлись в те самые каменные плиты. Значит, она выплыла у самого берега.
Что-то неизвестное исчезло, она услышала людские голоса. Вскоре к пострадавшей девушке поспешили свидетели происшествия, схватили, помогли полностью выбраться на берег. Это точно были люди, значит, она в безопасности. А в остальном уставшая, перепуганная Варя и не думала пока разбираться.
В своей руке девушка так и продолжала крепко сжимать что-то чужое. Только позже она увидит, что это было украшение из ракушек, порванный браслет…
Часть 2
Сегодня скромный рыбацкий берег почти полностью обезлюдел. По прогнозу трескучие морозы предвещаются когда-то потом, в будущем, а сейчас пока что температура почти на грани плюсовой и хлопья снега, падающие с неба. Красиво, несомненно. Только вот одежда быстро намокает, а снегопад провоцирует очередной дорожный коллапс. Так что редко, кто захочет в такую погоду выйти из дома.
Спасаясь от ветра, что сносил снежные перья прямо в лицо, за вязаным шарфом, Варя неспешно брела по знакомой дороге этой набережной. Донёсшаяся случайная мелодия с площади, вновь заставила девушку улыбнуться, порадоваться каким-то там своим мыслям, однако те же мысли почти не позволяли ей отвлекаться на происходящее.
Огромная радость для их семьи, что прошлая прогулка всё-таки не завершилась трагедией. Всё обошлось. Данька от переохлаждения всего лишь простыл и теперь сидит дома под пристальным надзором матери, а Варя, можно сказать, отделалась только испугом. Ну точно повезло.
Хотя воспоминания о произошедшем ещё были слишком свежи, видимо, поэтому девушка однажды, глянув с высоты на чёрные воды реки, поёжилась и только больше спряталась за своим шарфом, будто пытаясь избавиться от пережитых ощущений. Однако это не помешало девушке подойти к той самой каменной лестнице и начать спускаться вниз.
Внизу ничего не изменилось с того дня. Если тут и были следы кинувшихся на помощь людей, то все они уже скрылись под снегом. Хотя прорубь осталась. Девушка даже покачала головой от мысли, как же далеко Данька скатился. Новый лёд на воде не образовался, а, наоборот, начал рыхлеть старый. Кажется, ещё несколько дней тёплой погоды, и он начнёт, словно весной, отрываться и уноситься течением. Не повезло любителям зимней рыбалки, когда ещё следующих морозов теперь дождёшься.
Насмотревшись на результат больно уж непостоянной погоды, Варя в конечном итоге присела на одну из перевёрнутых лодок и вновь погрузилась в раздумья. С тех пор, как она пришла в себя, мысли о случившемся так и не покидали её.
Любой, кто был свидетелем развернувшихся буквально на днях событий, точно заметит, что творилась какая-то чертовщина. И мальчик каким-то уж совсем неестественным образом выбрался на льдину, и девушка провалилась под лёд в одном месте, а выплыла совсем в другом. Впрочем, дальше примечаний дело не зашло. Подобное не поддавалось объяснениям, поэтому за неимением каких-то непоколебимых свидетельств (например, видео) легче было признать, что просто показалось. Такой переполох творился, мало ли что там могло привидеться. Девушке-то уж тем более легче всего было спихнуть всё на собственную фантазию: не ей верить в чистоту своего рассудка в тот момент. Ведь даже её брат уже нафантазировал, что он видел русалку, а значит, она его и вытолкнула на берег. Разумеется, никто не рассматривал его слова всерьёз.
В такой стуже даже водяной бы свои ласты отморозил, что уж говорить о русалках, которых принято отождествлять с южными морями и тёплыми водами. Так что слова мальчонки казались ещё смешнее. Не тот у них регион, чтобы в эти сказки верить. Максимум на чьё появление можно надеяться, так это на обиженную кикимору, которую лет триста назад людишки погнали с её любимых болот…
Варя хихикнула. Уж с размышлениями о мифологии точно стоит повременить.
Хотя как тут не уйти в мифологию, когда буквально произошла какая-то чертовщина. «Чертовщиной» Варя назвала странное украшение, из-за которого она так и не смогла оправдать странности лишь своей фантазией и забыть о происходящем, как о страшном сне.
Сняв перчатки, девушка очень аккуратно вытащила из кармана порванный браслет. Именно это украшение перепуганная девчонка продолжала сжимать в своей руке с момента, как её вытащили на берег, до того, как она начала приходить в себя поздно вечером дома.
На первый взгляд браслет, как браслет. Самодельный, выполненный по интересной технике (в качестве скрепляющей всю эту красоту нити почему-то выбрана обычная рыболовная леска), очень кропотливая работа, но ничего сверх фантастического: мало ли в этом мире умельцев. Из всего ракушечного разнообразия браслета особо выделялась главная, небольшая витиеватая ракушка с красивым природным узором. Девушка абсолютно не разбиралась в дарах южных морей, но если она всё-таки окажется настоящей, то точно можно сказать, что мастер очень долго её искал.
И Варя не понимала, откуда она взяла этот браслет. Самый очевидный вывод: в порыве паники она содрала его с руки одного из своих спасителей. Тогда почему этот неизвестный не забрал украшение обратно? Может, не успел или не заметил? Значит, наверное, нужно бы сообщить о находке, поскольку вдруг для кого-то эта вещица была чем-то важным. С таким усердием сделанное украшение на ближайшем рынке точно не покупают.
Да только… разве она не вынырнула уже вместе с эти браслетом?
«Как такое возможно?» – именно этот вопрос уже который день не давал девушке покоя, как не давал сейчас просто покинуть набережную, а не сидеть растерянно под сырыми хлопьями снега.
Она просто не могла понять, в голову постоянно лезли какие-то сказки.
Но ведь всё это невозможно, правда же?
Правда же?..
В какой-то момент со стороны воды раздался всплеск, будто бы какая-то рыба выпрыгнула из воды (что при такой погоде маловероятно) или кто-то старался привлечь к себе внимание. Второе предположение, как бы абсурдно оно ни казалось, было правдой. Стоило девчонке отвлечься от своих слишком уж спутанных раздумий, обернуться в сторону звука, как вдруг в проруби, вблизи берега, среди плавающего отколотого льда, она увидела нечто неожиданное.
Сливаясь со льдом и снегом в проруби виднелась макушка человека, чья кожа была мертвецки белой. Но вопреки первой мысли, это точно не был утопленник: его большие серые глаза смотрели точно на девушку и были очень даже живыми.
Варя непроизвольно ахнула от неожиданности, тут же вскочила на ноги и даже попятилась на пару шагов, пока не столкнулась со ступеньками. Но дальше сбегать она не стала. Замерев на месте, девушка шокировано посматривала на существо, которого видели её глаза и которого отказывался воспринимать за реальность разум.
Нет, ей точно не привиделось, это не была льдина с чертами живого человека. Хотя… на самом деле не человека. Пока девушка отступала, белая неизвестность никуда не делась и всё так же на неё смотрела. То, что перед ней не человек, Варя имела возможность довольно-таки быстро убедиться. Те самые серые глаза были слишком уж большие, а лицо (или то, что показалось на поверхности) было всё покрыто белой чешуёй.
Рыба с глазами человека? Как такое возможно? Только если…
– Что ты такое? – невольно произнесла Варя, продолжая не верить своим глазам. Разумеется, от «рыбы» она не ждала ответа.
Однако вдруг в глазах, в которых, кажется, не должно отражаться никакого сознания, отразилось вполне себе человеческая обида. Будто бы неизвестному не понравилось, что в своём вопросе девушка использовала средний род для обращения к нему.
«То же могу спросить и у тебя, ходячее», – неожиданные чужие слова раздались в голове девушки, а само существо, рыкнув, скрылось под водой, будто бы его и не было.
До сих пор не придя в себя, Варя получила новую порцию неизвестности. Что это был за голос? Голос существа, его мысли? Но почему в её голове? Да и вообще если оно может говорить, значит, оно разумно, как… как человек?
Как такое может быть?
Как только серые глаза пропали из поля её видимости и девушка вроде как осталась одна, она тут же подбежала к самому чистому и уцелевшему сугробу, зачерпнула снег и им умылась. Это помогло хоть сколько-то привести свои мысли в порядок, можно было вновь попытаться понять, что она сейчас вообще увидела.
Это что был человек, только с чешуёй и вылезший из воды? Как воскресший утопленник? Или как русалка, наполовину человека, наполовину рыба?
Бред какой-то. Это ж всего лишь сказки.
Но она же собственными глазами видела.
«Или не видела?» – с этим вопросом Варя снова и снова осматривала место, где существо находилось до того, как пропало.
«Видела, видела», – уверенно заявила девушка, когда к ней подкрались мысли о галлюцинациях и видениях.
Галлюцинации, ага, ещё чего! Её глаза ещё никогда её не подводили.
Да только после убеждения себя в здравости своего рассудка к девушке вернулся всё тот же нерешённый вопрос: что же это тогда было?
К водной глади вернулся безжизненный покой, поэтому всё ещё оставаясь в впечатлении от происходящего Варя не смогла отказать себе в любопытстве и подошла ближе к спуску, чтобы получше осмотреть берег и найти спрятавшееся среди льда существо. Но никого не было.
Неужели она его спугнула, обидела? Или лучше отбросить излишний романтизм и подумать, что существо где-то затаилось и только ждёт момента, чтобы выпрыгнуть, схватить её и утащить под воду?
Спустя ещё какое-то время, когда сомнения в здравости своего рассудка всё-таки начали подкрадываться, неизвестный вновь их развеял, вынырнув из воды, но теперь по шею. От неожиданности Варя дёрнулась, снова хотела отступить от края, однако тут она заметила, что и сам «утопленник» дёрнулся, отплыл подальше. Это заставило девушку подумать, что, видимо, он и её побаивается. Отлично.
А почему всё-таки «он»? Потому что лицо у него оказалось с вполне себе чёткими мужскими чертами.
– Это… это твоё? – вместо сотни вопросов, вызванных и любопытством, и паникой, и недоверием Варя подумала задать один и показала незнакомцу браслет в своих руках.
Она действительно ждёт от него ответа? Видимо…
И она этот ответ получила.
«Моё», – снова раздался голос в её голове, несмотря на то, что само существо даже не дёрнулось. Хотя потом в доказательство своих слов он поднял из воды руку, на запястье которой находились похожие украшения, выполненные в той же технике.
Так у этого водяного не только голова человеческая, а даже руки есть. Вполне себе обычные пятипалые конечности, если не учитывать, конечно, белый мертвецкий цвет, чешую, перепонки между пальцами и когти.
Такой ответ для девушки стал действительно объяснением многого.
– Значит, это ты спас нас… – забывая и про страх, и про осторожность Варя только ошеломлённо озвучила пришедшую к ней мысль и, спасаясь от падения, потому что ноги вдруг стали ватными, вновь присела на днище чей-то лодки.
Ужасно хотелось поддаться естественному желанию уйти в отрицание. Но слишком уж всё хорошо сходится. Необъяснимо, но тогда её брата действительно будто подтолкнули снизу, из-под воды. Когда провалилась и она, девушка помнила, как её держали, по ощущениям, обычные руки. Когда же она в эти руки вцепилась, тогда же, видимо, она и сорвала браслет, тогда услышала рык, очень похожий на тот, которое издало это существо сейчас, перед своим первым исчезновением.
Придя в себя, решив, что вместо того, чтобы кричать о невозможности, лучше бы эту «невозможность» изучить, Варя наконец вновь глянула на воду. За время её раздумий существо подплыло совсем близко к берегу, фактически опиралось руками о каменные плиты. Но не был он похож на хищника, незаметно подкрадывающегося к своей жертве. Наоборот, его мотив казался вполне себе мирным. Ведь большие серые глаза горели невинным любопытством, пока он на неё посматривал, а его голова была наклонена в бок. Этот нюанс Варя посчитала интересным, потому что так неосознанно делают люди, когда смотрят на то, что их заинтересовало, а раз этот водяной использует тот же язык жестов, значит, он намного ближе к людям, чем бы её напуганному от встречи с тем, кто на неё не похож, разуму хотелось.
Вместе с этим он тоже проявлял осторожность. Когда она на него посмотрела, он тут же дёрнулся, будто бы готовый моментально скрыться под водой не только при виде угрозы, а даже от любого резкого её движения.
Варя пугать его не собиралась. Вместо этого девушка воспользовалась, тем что неизвестное существо оказалось довольно-таки близко к поверхности, и можно было увидеть хотя бы очертания того, что скрывается под водой. А там был… хвост. Большой, массивный, рыбий, белый хвост.
«И правда, наполовину человек, наполовину рыба, – ахнула Варя от осознания, что перед ней живая фантазия многих детей, особенно девочек, выросших на мультиках про сказочный подводных созданий. – Русалка. Данька был прав». Хотя скорее не русалка, а русал или тритон, если это действительно «он».
– Спасибо, что спас нас. И… прости за браслет, – отложив размышления о том, стоит ли ей сейчас завалить существо вопросами или всё-таки сбежать и скорее позвонить «куда следует», Варя решила сказать то, что для неё было сейчас важнее.
Не ей сейчас кричать и кривиться от вида этой рыбы-переростка, когда он был её спасителем. Если бы не его воистину неожиданное вмешательство, кто знает, может быть, для их семьи этот Новый год стал бы трагедией. И девушка была ему искренне благодарна. Неважно, что перед ней находится либо мировая сенсация, либо интересный экземпляр для лабораторного стола, – её воспитывали быть благодарной.
Кажется, русал тоже посчитал сказанное ею чем-то неожиданным.
«Ты меня не боишься?» – новые слова раздались в её голове.
Варя несколько помедлила с ответом. Разумеется, о комфортных ощущениях при взгляде на это существо говорить не приходится. То, что он «наполовину человек», это ещё громко сказано. Глаза большие, кожа белая, чешуя. Губ нет – есть только рот и виднеются острые акульи (треугольные и их много) зубы, вместо привычных ушных раковин – плавники, ни бровей, ни ресниц нет, а вместо волос на голове белые длинные тонкие жгутики, как усы у сома или сибирского осётра. При этом чешуя делала абсолютно каменным его лицо: только глаза кое-как и делали понятными его эмоции. Зато очень даже интенсивно шевелились ушные плавники. Они заменяют ему лицевую мимику? Но ещё непонятнее были его «волосы». Девушке казалось, что жгутики, пусть и не так интенсивно и не изгибались, как щупальца у Дейви Джонса, но всё равно шевелились. «Может, они какой-то орган осязания или ориентирования, как у того же сома?» – задалась она вопросом, вспоминая рассказы отца.
И ведь эти отличия только его головы.
Впрочем, Варя воспринимала эти особенности относительно спокойно, даже от запаха рыбы не кривилась. Благодаря папиному увлечению в их доме запах рыбы (особенно в летний период) это практически ежедневная обыденность. Это же помогло ей не совсем уж категорически отнестись и к прочим проявлениям рыбьих черт.
– Боюсь. Ты страшный и противный, – честно призналась девушка. – Но интересный. Знаешь ли, у нас как бы принято, что русалки – это сказка.
Кажется, её тон ему понравился, раз в тот момент взгляд существа подобрел, было похоже, что он улыбнулся. Заодно зашевелились его ушные плавники: расслаблено по небольшой амплитуде закачались (отдалённо напоминает радостное виляние хвостом у собаки). Видимо, она угадала, что это и есть показатель его эмоций. Но от общего вида русала и сравнения с собакой девушке стало смешно, и она, не сдержавшись, хихикнула. Из-за чего серые глаза тут же с любопытством и задумчивостью уставились на неё. Очень похоже, что для него попытка понять её эмоции по лицу была таким же ребусом, как для неё – по ушам.
«Аналогично. Кто не поднимался на поверхность, не верит в наземный мир и человеков», – ответил он.
Что на неё смотрят, как на что-то чудное и необъяснимое, было для девушки непривычно. Это заставило её несколько сдерживаться самой в своём любопытстве, понимая, что на русала она смотрит так же, и он тоже, наверное, чувствует себя неуютно. Не зря же вначале он так обиженно рыкнул.
– Видимо, тех, кто поднимался, всё-таки было немало, – подумала она.
«Почему ты так думаешь?» – услышала она его вопрос.
– В мифологиях разных народов есть упоминания о русалках в том или ином виде, – ответила Варя, подумав, что причина в такой схожести образов и заключается в том, что они точно не первые умудрились встретиться. – Например, есть мифы о сиренах, которые приманивали своим пением моряков, – теперь от мыслей о сиренах она уже с сомнением покосилась на русала. Как-то не вовремя пришли подозрения, что у тех легенд может быть вполне себе реальный шанс на существование.
«Зачем?» – но он не заметил этих её сомнений, а, судя по удивлённому тону, пытался понять мотивы поведения своих сказочных древнегреческих «родственниц».
– Чтобы утащить под воду и съесть, – пожала плечами девушка.
Для неё такой мотив был вполне себе привычен, поскольку людоеды среди мифических монстров не редкость. А вот для тритона, судя по всему, – нет. Очевидно, мысли о людоедстве его ошарашили. От удивления его и без того немаленькие глаза стали ещё больше, а ушные плавники растопырились в разные стороны.
Теперь он был похож на чебурашку, и от такого сравнения девушка не сдержалась и снова захихикала. Такая его реакция её успокоила, заставила уверовать, что ей точно нечего бояться. Теперь осталось убедиться, что ему несвойственны опасные шалости, как его славянским «родственницам».
«Другие, как и я, могли подняться на поверхность только из любопытства», – произнёс русал, который постарался отмахнуться от непонравившегося ему образа сирен.
«Так ты, значит, у нас Русалочка», – подумала девушка о сходстве его характера с, наверное, самой известной русалкой. Впрочем, это неудивительно. Наверняка, только совокупность наивности, любопытства и жажды приключений способны заставить покорять что-то неизведанное. А как она поняла из его слов, для ему подобных поверхность – это столь же неизведанное пространство, как глубины океана – для людей.