Константин Бояндин
Обратный отсчёт
– Да, надо с чего-то начать. А я бы поинтересовался, почему всё это случилось именно в морге.
– Морг тот мы на кирпичики разбираем. Если потребуется, всё под лупой рассмотрим. Всё, карета подана, – Панкратов выглянул в иллюминатор. – Я бы пообедал вначале. Составишь компанию?
* * *
Магна вбежала в столовую минуты через две после Вадима.
– Ой, я тоже проголодалась!
Не успел Плетнёв выбрать обед, тут действительно была служба доставки, но заказывать все-таки нужно. Интересно, кто заказывал для него раньше?
– Освоился! Молодец! И вид бодрый, отлично. Помощь нужна?
– Много вопросов, – признал Плетнёв, – и мало ответов. Главный вопрос: чем заняться? Ну то есть, чтобы польза была?
Магна улыбнулась.
– Ход твоих мыслей мне нравится. Не гони коней, Вадим, вначале в себя приди. Дело найдётся, не переживай. – Магна набрала что-то на консоли и заказала себе обед. – Дел столько будет, что не обрадуешься.
– А почему мы все по-русски говорим?
– Может, сам догадаешься?
– Операция проходила в России? – Не придётся звать Шерлока Холмса.
– Точно. Извини, я, конечно, болтаю сверх меры, но допуск есть допуск. Насчёт языков тоже не переживай, говори на том, на котором удобно.
Плетнёв поморгал.
– Это как?
Магна снова подмигнула.
– Увидишь. У тебя сегодня ещё профильное исследование, набирайся сил. Пригодятся.
– А нас, как всегда, не дождались! – В столовую вошли Лаки, Док и Травматург. – Ладно-ладно. О, Мэг, ты моё любимое заказала! Тогда прощаю. – Лаки обняла сидящую Магну за плечи и чмокнула в макушку. – Вадим, уже успел прочесть про Кысь? Что думаешь?
– Если начну рассказывать, до завтра не управлюсь.
Все рассмеялись.
– Нормально, – покивал Травматург. – Будут идеи – высказывай. Лаки у нас эксперт по ней, если что, уточняй у неё.
* * *
– Галина Петренко проснулась, – доложил дежурный по медсанчасти.
Колосов и Панкратов переглянулись. Вот как. Усыпили всех попавших в карантин фактически одновременно, а судя по массе, Петренко должна была спать дольше остальных.
– Неужели она и есть ведущий эффектор? – поджал губы Панкратов. – Что-то странное. Хотя, амнезия – типичный признак. Ладно. Пусть приводит себя в порядок и на допрос.
Агата наблюдала за повторным допросом Галины Петренко при помощи видеомоста, и в соседнем окне видела Панкратова и мужа. Нелёгкое было решение, выбрать кого именно из сотрудников направить в Москву. Люди и здесь нужны, дел хватает. И «Аргус», над которым она работала последние пять лет, наконец-то произвёл впечатление.
– Петренко Галина Анатольевна, – человек перед ней предложил присесть. – Капитан Зеленцов. Мы хотели расспросить вас о Вадиме Плетнёве?
– Кто это? – полюбопытствовала девушка. Агата покачала головой. «Аргус» сейчас ведёт анализ мимики и тембра голоса, фиксирует жесты и всё такое. Куда полезнее «Полиграфа». И Петренко сейчас считает, что говорит правду. И не волнуется, что характерно. Почему?
Зеленцов положил несколько фото. На одном из них Галина и Вадим были сняты вместе.
– Первый раз вижу, – морщины легли на лоб Галины. – И не помню, чтобы снималась с ним. Это монтаж, да?
– Простите, Галина Анатольевна, мне нужно получить ответы на свои вопросы.
Она кивнула.
– Я здесь из-за него? Кто он такой? Вы его ищете? Ой, простите!
Капитан улыбнулся уголками рта.
– Вы видели когда-нибудь какой-нибудь из этих предметов?
Новые снимки легли на стол. Там украшения, найденные в квартире Петренко, тот самый кулон, эксперты восстановили его облик по оперативной записи, и несколько других украшений.
Петренко безошибочно указала на те, что изъяли у неё дома: «Это мои». Она долго вглядывалась в остальные и отрицательно покачала головой. Остальные не опознала. Агата покачала головой, кулон-змейку она тоже не узнала, и по данным «Аргуса», она не лгала.
– Спасибо. И ещё, – новый набор снимков. – Знаете ли вы кого-нибудь из этих людей? – Снимки Груздевой и всех, кто потерял сознание на улице. И всех сотрудников отделения, которые сейчас в карантине.
Вновь морщины легли на лоб девушки. Долго рассматривала, придирчиво.
– Вроде бы её могла видеть, – указала на Груздеву. – Но не помню, где. Остальных не помню. У меня хорошая память на лица.
Капитан кивнул.
– И ещё одно. Возьмите, – он положил несколько листков и коротенький карандаш. – Пожалуйста, опишите ваш вчерашний день с самого начала. Всё, что вспомните. С момента, как вы прибыли в аэропорт Праги.
«Сейчас она скажет: status collapsed»
А я была в Праге? status collapsed»
«, – подумала Агата, но ошиблась. Петренко кивнула, и приступила к отчёту. Лейтенант забрал все снимки и папку с документами и покинул допросную.
– Всё чисто, товарищ полковник. – Зеленцов вошёл в соседнюю комнату с односторонним стеклом. – Датчики ничего не фиксируют. Мы можем усыпить её и повторить стандартные тесты.
– Так и сделаем, пусть только закончит рассказ. Датчики были на высшем уровне чувствительности?
– Так точно.
– Отлично, капитан. Продолжайте. Сразу после Петренко обследуйте Груздеву. – Полное сканирование привезённой из Новосибирска аппаратурой занимает двадцать минут. Лучше не рисковать, если датчики покажут активное устройство, то пока эффектор в состоянии глубокого сна, времени на извлечение может быть немного. А если это ведущий эффектор, то нужно быть готовым к немедленным действиям. Спецназ, экипированный той же привезённой аппаратурой, уже наготове.
Капитан козырнул, и покинул комнату.
– В банке всё ещё есть записи о Плетнёве. – Панкратов показал заверенные выписки со счетов на экране ноутбука. – Оставил там дежурного на случай, если заявится кто-нибудь известный. Людей мало, Сергеич. Я бы по школьным друзьям пробежался, да для начала и в саму школу заглянул бы. На кафедре уже были, там его не знают. Вообще, в университете нет сведений.
– Туда уже добрались, а в банк пока не успели, – кивнул Колосов. – Всё верно. Дежурный в спецкостюме?
– Естественно. Нелепо выглядит, как монах в капюшоне.
– Зато действует. Всё, отлично. Архипов уже выслал доклад?
– Пишет. Будет с минуты на минуту.
* * *
Травматург привёл Плетнёва в отдельную комнату таблички. Открылась она для Травматурга, а часы Вадима мигнули жёлтым, когда он пересекал порог.
– Что это значит, что я могу проходить, но в сопровождении?
Травматург кивнул.
– Начнём с «шарманки», так положено по инструкции. Оглянись.
Вадим осмотрелся. Ничего себе! Похоже на… как в театрах называется комната, где музыканты хранят инструменты? И здесь полно не только инструментов, есть и полки с книгами, и ещё какие-то шкафы. И экран как в ближайшем к дому Вадима кинотеатре.
– Нужно найти что-нибудь, что вызывает у тебя сильные, желательно приятные эмоции. Что-нибудь, что легко вспомнить. Если это заодно и навязчивое, что трудно выгнать из головы, то будет оптимально, – предложил присесть Травматург. – Это будет «шарманкой», твоим якорем и спасательным кругом. Подробнее потом.
Вадим кивнул, и пошёл вдоль столов с инструментами, стеллажей с книгами. Занятно, названия всех книг по-русски. И преимущественно, это детские книги. И далеко не все новые.
– Откуда это всё? – поразился Вадим.
– Долго объяснять. Подобрали. Есть идеи?
– Есть одна. Только это, наверное, немного глупо.
– Брось, главное – чтобы работало. Годится даже анекдот, если сможешь его мысленно перечитывать раз за разом. Что это? Стихотворение? Песня? Кино?
– Песня. Я на 23-е февраля как-то исполнял её в хоре с одноклассниками. Мы тогда на память снялись в настоящей морской форме.
– Отлично! – Травматург поднял с одного из столов клавишный синтезатор. – Начинай. Не бойся, тут никто не будет смеяться.
Вадим кивнул и приступил.
Бескозырка белая, в полоску воротник.
Пионеры смелые спросили напрямик…
Травматург кивал, легонько отстукивая такт по корпусу синтезатора.
С какого, парень, года? С какого парохода?
И на каких морях ты побывал, моряк?
Неожиданно, Травматург принялся играть музыку. Под чёткий, прилипчивый ритм. Вадим сбился на долю секунды, и продолжил, уже под мелодию. Занятно. Откуда Травматург её знает?
Ленты за плечами, как флаги за кормой…
Смело отвечает парень молодой…
Постепенно Вадим осмелел, и пел уже громко, не стесняясь отсутствия голоса. Похоже, Травматурга это также не очень раздражало.
Эх! Мы, друзья, со флота, недавно из похода.
Одиннадцать недель гостили на воде…
И, к большому удивлению Вадима, Травматург подхватил припев:
У матросов нет вопросов,
У матросов нет проблем!
Никогда матрос не бросит
Бескозырку насовсем!
Второй куплет пошёл ещё легче и задорнее. Песня закончилась, и Вадим с удивлением отметил, что настроение, внезапно, стало отличным. Несмотря ни на что.
– Полегчало? – спросил Травматург. – Отлично, значит, правильно выбрал песню. Ещё раз!
На этот раз синтезатор сыграл всё от начала и до конца без участия человека – умная вещь! А Травматург взял саксофон и ещё раз удивил Вадима, во время проигрышей он добавлял очень даже интересные импровизации. Так-так, об этом его хобби в книгах не было ни слова. Интересно, почему?
Был третий раз и был четвёртый. После четвёртого Вадим почувствовал себя странно, ему стало жарко, но не так, как бывает после больших физических нагрузок или на жаре, не было ни пота, ничего такого, а просто его охватило ощущение зноя, которое при этом не мешало.
И тут раздались аплодисменты. Вадим оглянулся. Лаки и Док.
– Так ты говоришь, у тебя нет голоса? – Док улыбнулся. – Вилли, промотай, пожалуйста.
Травматург кивнул, и на экране началось кино. Вадим чуть не сел. Так всё это записывалось! А предупредить? И прислушался, может, у него голос и не очень выдающийся, но спел он всё чётко, ни разу не сфальшивил.
– Никогда такого не было, – признал Вадим. – Как это случилось? Мне третьего дня ещё Галка выговор сделала, чтобы не издевался над её слухом.
Лаки и Док переглянулись.
– Будем разбираться, – покивал Док. – К слову, как раз хотел забрать тебя на профильное исследование. Опиши подробно, что ты чувствовал после каждого исполнения.
Вадим рассказал. Упомянул об ощущении жара.
– Всего на четвёртый раз! – удивился Док. – Это хорошо. Значит, «шарманку» подобрали правильную. Вилли, там по твою душу, в морге ждут. А мы продолжим. Да, надо было предупредить, что записываем. Упущение. Так что предупреждаю, что профильное исследование также записывается. Лаки, ты не занята? Будешь наблюдателем?
Лаки кивнула и улыбнулась. «Не пугайся, – услышал Вадим её голос прямо в голове. – Это не страшно. И это не экзамен, неправильных ответов не бывает».
– Что ты там ему нашёптываешь? – подозрительно воззрился Док. Лаки расхохоталась и чмокнула его в щёку.
– Не ревнуй! Ему сейчас трудно, неужели не понимаешь? Уже и ободрить нельзя?
– Это можно, – великодушно разрешил Док. – Идёмте. Вход здесь.
Повторилось то же, что было в предыдущий раз, пропуск на руке Вадима однократно загорелся жёлтым. Проход разрешён, но в сопровождении.
* * *
– Пусто, – доложил Зеленцов, повторно появившись в наблюдательной комнате. – У Петренко нет передатчика, нет имплантов.
– Хоть одна приятная новость, – проворчал Панкратов. – Как проснётся, вызовите меня, отвезём её домой.
– И приставим охрану, – добавил Колосов. – Чую, пару дней надо понаблюдать.
– Согласен, – кивнул Панкратов. – Займитесь Груздевой, капитан. Строго по протоколу, всем сотрудникам – костюмы. Пробросьте нам видео сюда.
– Есть! – и капитан отбыл.
– Если вам интересно, – Агата, до того момента молчавшая, внезапно вышла в эфир. – Петренко не лжёт. Точнее, она считает, что говорит правду. Но посмотрите сюда. – И Агата пустила повтор видеозаписи допроса. – Видите её правую руку?
– Она что-то выстукивает, – отметил Панкратов. – Что именно?
– Число «43893», снова и снова. Я проверила. Плетнёв играл в «System Shock 2», даже записывал ролик на рекордно быстрое прохождение игры.
– Понятно, откуда Шодан. – Панкратов вытер платком лоб. – Но сама Петренко не играла?
– Она – нет. И никаких признаков у неё дома. Все фото- и видеоматериалы авторства Плетнёва «Аргус» сохранил сразу же. Учётная запись Плетнёва удалена вместе со всем контентом двадцать часов назад.
– Интересно, кто удалил? – спросил Колосов.
– Отправила запрос, но пройдёт минимум сутки, прежде чем ответят.
– Отлично, держи в курсе. Капитан, что там у вас?
– Найден передатчик, товарищ полковник. Готовы запустить активацию.
– Лейтенант Архипов, вы готовы?
– Так точно, товарищ полковник. Ждём сигнала.
– Сигнал откуда-то поблизости, – заметила Агата.
– Очень надеюсь, что не из этого здания. – Панкратов вздохнул.
На видео Груздева открыла глаза и попыталась усесться, ничего не вышло, её руки и ноги были надёжно зафиксированы. И тут же, как по методичке, раздался сигнал, она попыталась обработать всех, кто был поблизости. И здесь ничего не вышло, они в защитных костюмах. И вот тогда…
– Есть сигнал, товарищ полковник. Ждём ответа серверов.
Секунды текли медленно, Груздева тщетно пыталась освободиться. На лице её держалось выражение безразличия.
– Есть координаты, товарищ полковник! Сигнал из соседнего здания, из подвала!
– Спецназ пошёл! – приказал Панкратов. – В соседнем здании куча конторок и ресторан, – пояснил он. – Официально подвал никем не арендуется. Сигнал подтверждён? Снотворное Груздевой, и включите подавление связи. Плевать, я сказал отключить всю мобильную связь, исполнять!
Здание вздрогнуло, погасло всё освещение, а секунд через пять вновь включилось. На окрестных зданиях разом погасла реклама, выключилось освещение.
– Лейтенант, что произошло?
– Электромагнитный импульс, товарищ майор. Мы уже в подвале, сейчас будет картинка.
Да уж. Картинка так себе, радоваться нечему. Сплошной дым, кое-где искры и вспышки.
– Семнадцать серверов, товарищ майор, – доложил Архипов. – Кто-то привёл в действие электромагнитную мину.
– В двух шагах от нашего отделения, – понизив голос, сказал Колосов. – Генералу это не понравится. Собирайте всё, что можно, – приказал он громче, в микрофон. – Зеленцов, что там с Груздевой? Что с передатчиком?
– Передатчик неактивен, товарищ полковник. Объект в состоянии глубокого сна.
– Удаляйте передатчик. Затем займитесь остальными объектами.
– Успела деактивировать? – поинтересовалась Агата. – И почему серверов семнадцать? Их число всегда кратно трём.
– Оцепить все улицы на два квартала вокруг! – распорядился Панкратов. – Задержать все транспортные средства, способные вывезти серверы. Выяснить, кто проезжал мимо этого здания за последние полчаса.
– Не хочу тебя огорчать, Миша. – Агата – само спокойствие. – Но думаю, уже поздно.
– Какую бы глупость ты ни сделал, – Панкратов вновь вытер лоб, – но если она строго по инструкции, бояться нечего. Архипов? Что-то нашли?
– Так точно, товарищ майор, – показал лейтенант находку в объектив. – Банковская карта на имя Вадима Плетнёва, истекает в марте будущего года. Валялась у стены. Больше здесь ничего нет, но я проведу съёмки в разных диапазонах, как только вывезем серверы.
– Действуйте! Над нами издеваются, – заключил Колосов. – Ладно. Карту на анализ. Петренко очнулась? Отлично, пойду поговорю.
* * *
Комната для профильного исследования больше всего походила на музей.
– Уже прочли, какой смысл мы вкладываем в слово «Видящий»? – поинтересовался Док. Вадим отрицательно покачал головой. – Прочтите. Самая суть. Человеческий мозг, как вы, возможно, знаете, отбрасывает большую часть информации, поступающей от органов чувств. В период полового созревания этот фильтр работает всё энергичнее, годам к двадцати пяти включается на оптимальную мощность. Совсем упрощая, скажем, что мозг Видящего очень гибко управляет этой фильтрацией и вычленяет намного больше ассоциаций, чем мозг остальных людей. Помните брелок, который показал вам Вилли? Все люди получают зрительную информацию о нём, из которой можно получить сведения о написанном там слове. Но только Видящие сумеют заметить его. Это не единственный тест, но он срабатывает чаще всего.
– Ничего себе, – вполне искренне удивился Вадим. – А все эти волшебные способности?
Док улыбнулся.
– Это так называемые стихии. Они есть не у всех Видящих. Требуется множество тренировок и тестов, чтобы отыскать и развить стихию. Но основа та же, способность мозга управлять тем, что поступает от органов чувств, и очень избирательно отправлять нервные импульсы в те или иные органы. Сейчас мы проведём первое тестирование и выясним, какого рода информацию ваш мозг обрабатывает оптимальным образом. Скажите, а зачем вы пошли на филологию? Вы получили первое высшее образование по чистой математике, нашли работу по профилю, зачем пошли учиться заново?
Вадим пожал плечами.
– Что-то подтолкнуло. Не могу точнее объяснить. Очень заинтересовался некоторыми нерешёнными загадками в этой области.
Док покивал.
– Что же, для начала применим «шарманку». Сможете сами вспомнить ту песенку, или надёжнее будет взять плеер, чтобы она играла, так сказать, независимо?
– Лучше плеер. А что нужно делать?
– Вот, возьмите, – протянул Док плеер – чёрный прямоугольных очертаний предмет, размером с палец. – Закольцованный трек. Кнопка – старт, она же стоп. Полоска рядом – громкость. Транслирует непосредственно на звуковой рецептор того, кто включит.
– Ничего себе! – восхитился Вадим. – Так что надо делать?
– Походите мимо витрин. Смотрите на экспонаты. Если что-то необычное почувствуете, увидите, услышите – дайте знать.
Вадим кивнул. И пошёл смотреть, а песня звучала в ушах. Он вглядывался в каждый предмет, чего тут только не было! Даже манускрипт Войнича (копия, что ли?). А вот это точно была копия, на полке расположилось уменьшенное подобие Розеттского камня. Что-то мелькнуло в голове, словно зрение на долю секунды утратило чёткость. Вадим помотал головой, чуть повернул голову. Зрение скользило по иероглифам, а в голове сами собой начали складываться слова.
– «В царствование молодого царя и наследника отца на царстве…» – слова текли и текли, и в какой-то момент перед глазами оказались уже не иероглифы, а текст по-русски; иероглифы же просвечивали сквозь него. Вадим читал и читал, всё быстрее и увереннее, пока не дочитал до конца: – «… перед изображением вечно живого царя».
Док зааплодировал.
– Браво! Даже при простой стимуляции есть эффект. Посмотрите остальные экспонаты?
Посмотрел. Но ничего особенного, ничего подобного не случилось.
– Теперь применим стимуляцию посложнее. Да, отключайте плеер, он уже не нужен. Наденьте. – Док протянул ему предмет, больше всего похожий на рыцарский шлем. – Да, всё верно. Чтоб начал действовать, опустите забрало.
– Что за стимуляция?
– Когда Вильям встретил вас, вы оба подвергались особого рода облучению. Чуть позже я расскажу, что это такое. Данный прибор симулирует подобного рода излучение. Мощность совершенно безвредна для тканей в целом и мозга в частности, но она введёт вас примерно в то же состояние, в котором вы увидели надпись на брелоке. Готовы? Вот эта полоска, вы будете видеть её перед глазами, усиление или ослабление. Выставьте для начала на треть, с этого обычно начинаем. Готовы? Начали!
Потрясающе! Едва Вадим бросал взгляд на книги, просто книги на древних языках – латинском, греческом, прочих – как повторялся «Эффект Розеттского камня», он видел текст перевода и мог его читать. Что и делал. То же случилось и с камнем. А потом Вадим дошёл до открытого где-то посредине манускрипта Войнича.
Есть текст! Сердце забилось, как ненормальное.
«Слово второе, пропустить третье; пять и шесть поверх семи; повернись на север, затем на юго-запад, и отвори вторые слева врата…»
Он поднял забрало. Стало трудно дышать, ноги внезапно ослабли. Док подхватил его, не дал упасть.
– Чёрт побери! – сумел сказать Вадим. – Так я прочёл его! Там есть смысл?!
– Есть, – согласился Док. – Но сейчас вам лучше отдохнуть.
– Но я хочу прочесть дальше! Ведь все считают, что там бессмыслица!
– Вадим. – Док твёрдо, но осторожно снял шлем с его головы. – Пожалуйста, успокойтесь. Я понимаю, как вы взволнованы сейчас. Мы ещё вернёмся к манускрипту, но сейчас вашей голове нужен отдых. Тест мы продолжим в другой раз. Нельзя перенапрягать собственный мозг, последствия могут быть печальными.
Вадим кивнул, с трудом подавляя импульс отобрать шлем и продолжить чтение.
– Простите, Док.
– Не за что извиняться. Прекрасно вас понимаю, это чувство редко когда удаётся пережить дважды. Сейчас – тонизирующий напиток, послушать приятную музыку, рекомендую что-нибудь классическое, неторопливое. И посидеть без дела, просто слушать музыку.
Когда они выходили из музыкальной комнаты, в коридоре столкнулись нос к носу с Шефом и Травматургом.
– Первичный тест завершён, Шеф. – Док не смутился. – Нулевая стимуляция – Л-2 до Л-4, принудительная первого рода – выше Л-9. Подробности будут в отчёте. Вадим прочёл одиннадцатый слой рукописи Войнича практически с листа.
– Одиннадцатый? – не понял Вадим. Док жестом дал понять – потом, подробности потом.
– Впечатляет. – Шеф пожал Вадиму руку. – У нас давно не было специалистов с таким начальным потенциалом. Док, прошу следовать с нами. Вадим, вы можете подождать…
– Я уже отправил заказ в столовую, – вставил Док. – Подойду туда минут через…
– Пятнадцать-двадцать, – закончил Шеф. – Вместе подойдём, мне тоже нужно будет побеседовать с господином Плетнёвым. Приятного отдыха!
«Одиннадцатый слой»? О чём он? Что за слои? Вадим почесал в затылке, и направился в столовую. Успокоиться удавалось с трудом, всё ещё хотелось сорваться, выпросить шлем, вернуться к манускрипту Войнича, и читать, читать, читать…
* * *
– Зачем вы меня усыпили? – поинтересовалась Галина Петренко. – Ставите на мне опыты?
– Заботились о вашей безопасности. Вы подверглись опасному для мозга воздействию, ряд тестов можно сделать, только пока вы спите. От лица службы приношу извинения за возможные неудобства.
Галина усмехнулась.
– Вас сопроводят домой. Вот эти люди, – Колосов показал фото, – всегда будут поблизости. Вот тревожный номер. Если потребуется выходить на улицу – обязательно вначале позвоните. Речь идёт о вашей безопасности.
Галина кивнула, но во взгляде явно читалось, что она не верит ни единому слову.
– И долго мне так жить, под присмотром?
– Двое суток. Потом мы свяжемся с вами. Есть ли у вас планы на ближайшие два дня?
Были планы. Записи в загсе не сохранились, их также успели вымарать оттуда, но свадьба должна была быть послезавтра.
Галина покачала головой. «Не уверена, – подумал Колосов. – Стёртую память сейчас заполняет импровизация. Мозг не может мириться с лакуной, и там сейчас возникает ложное знание».
– Отпустите меня, – она посмотрела на Колосова, вытерла появившиеся в уголках глаз слёзы. – Вы услышали всё, что хотели. Я ничего больше не знаю, отпустите!
– Вот ваш пропуск. Пожалуйста, не старайтесь уйти от наших людей. Мы, в самом деле, считаем, что вам может грозить опасность.
Галина кивнула. «Да, я с чем угодно соглашусь, – говорил её взгляд, – только оставьте же меня в покое!».
– Дима. – Агата вышла на связь, как только Петренко проводили прочь из комнаты. – Ей бы к невропатологу. При таком масштабном удалении памяти возможен реактивный психоз. Она живёт одна, у родителей отдельные квартиры. Понимаешь? Помочь будет некому.
– Прекрасно понимаю. Сейчас обсудим с Михаилом. Извини, вызывают по другому каналу. Да, лейтенант?
– Кое-что нашёл, товарищ полковник. Вам лучше взглянуть своими глазами.
Колосов дал отбой, отправил Агате на экран воздушный поцелуй и закончил видеомост. Архипов зря звать не станет.
Когда Колосов вошёл в лабораторию, там уже был Панкратов, Зеленцов и прочие специалисты из Новосибирска.
– Смотрите. – Архипов подошёл к стенду, на котором теперь красовались снятые дверцы с холодильных ячеек из морга в Засолье. – Это дверца ячейки номер три. Материал отличается по составу от материала других ячеек. В других – нержавеющая сталь. Здесь же – жаропрочный сплав на основе никеля и хрома. Близок к нашему ЭИ-652, но произведён за рубежом, рабочая температура до 1100 градусов.
– Не криво, – покачал головой Панкратов. – И зачем в морге жаропрочный сплав?
– Из такого же материала сделана одна из дверец внутри бункера, в особняке Тормышева, – добавил Архипов. – Дверцы остальных ячеек также сделаны из нержавейки.
– Возможно, надпись указывала на дверцу, а не на ячейку. – Колосов почесал в затылке. – Отличная работа, лейтенант. Сидите, сидите. Это уже зацепка. Свяжитесь с майором Колосовой, пусть загрузит в «Аргус» соответствующие данные. Будем искать связь. Что с банковской картой?
– Карточка пострадала после ЭМИ, но могу сказать, скорее всего, она подлинная. Пальцев нет, биологических следов нет.
– Специально подбросили, – хмыкнул Панкратов. – Детский сад.
– Продолжайте, лейтенант. Капитан, – повернулся Колосов к Зеленцову. – Что с Груздевой?
– Кататонический ступор, мутизм. Она в сознании, но ни на что не реагирует.
– Понятно. Добудьте все записи о ней из медицинских учреждений, где она наблюдается, завтра с утра подходите с докладом. Если состояние изменится, вызывайте немедленно. Что с остальными?
– Абстинентный синдром. По проявлениям как у морфинистов. Проводим соответствующее лечение.
Колосов кивнул.
– Отлично, держите в курсе. Миша, идём пока, поговорим. Нужно присмотреть за Петренко…
* * *
– Сожалею, что вынужден снова отложить разговор, – развёл руками Шеф. – У нас сейчас кризис. Буду краток. Вам предлагается провести остаток карантина на этой базе. Господин Маркус – вы его знаете под оперативным псевдонимом «Док» – проведёт оставшиеся тесты и уточнит вашу специализацию. После этого мы направим вас на соответствующие курсы, для развития и тренировки способностей. Лингвисты нам очень нужны, господин Плетнёв. Я оставляю вот эту папку, ознакомьтесь. Там ваша легенда, необходимые документы. Вопросы?
– Скажите, ваше учреждение…
– Мы говорим «Контора», – улыбнулся Шеф. – Собственного названия как такового нет.
– Скажите, это правда, что Контора работает на США?
– Контора не находится ни под чьей конкретной юрисдикцией, – поправил Шеф. – Наши действия иногда совпадают с политикой властей США, иногда с политикой других стран и политических блоков. У нас есть контакты в правительственных кругах многих стран, но мы не работаем ни на кого конкретно.
– Понятно. И ещё – мне кажется, или вы говорите по-русски?
– Нет, по-английски. Полагаю, вам ещё не рассказали про лингву? Понятно, не успели. Попросите господина Маркуса или господина Смита, они пояснят. Ещё вопросы?
Вадим покачал головой.
– Рад видеть вас в хорошем расположении духа. Будут вопросы, конфликты, что-то ещё – отправляйте запрос незамедлительно. Удачного вечера! – И Шеф исчез.
То есть буквально. Был – и не стало. И никаких спецэффектов. Вадим как стоял, так и сел. Хорошо, на стул, а не мимо.
– Видимо, торопится, – пояснил вошедший в столовую Травматург. – Есть уже хочу – сил нет. Составишь компанию? Минутку! – Он поднёс к уху мобильник. – Профессор, трофейный сервер пока не включай. Камера занята, как освобожу, сам подойду, понаблюдаем. Нет, ужинаем. Присоединяйся!