Константин Степанович Собко
Третья награда
– Да, покажи. Довольно любопытно.
В глубине объёмной карты проявилась ядовито-жёлтая изогнутая структура, вершина которой выходила за пределы галактики.
– Действительно, похоже на боевую стойку кобры.
– Так точно, командир. Мы – двадцатая третья по счёту экспедиция, прибывшая в эту точку…
– Берг, я не с Луны свалился. Я в курсе.
– Тут след царской семьи обрывается.
– Всё-таки обрывается? Как же так, Берг? Главный Конструктор доложил комиссии, что твой блок СКО-01 – новейшая система круговой ориентации, а блок СКО-03 – самое совершенное устройство точечного поиска, которое не имеет аналогов.
– Верно, командир. Я, зная тактико-технические данные предшествующих систем, могу подтвердить слова Главного Конструктора. Пример: самая совершенная предшествующая система обладала чувствительностью 1200 единиц и 30 миллионами ячеек на одной шине. Моя чувствительность выше в пятнадцать раз, а на каждой бортовой шине находятся 170 миллионов ячеек. В моей штурманской картотеке содержится опыт всех предшествующих поисковых экспедиций, в том числе ваших, командир. Мне не составило труда привести наш поисковый аппарат в «Точку Траура». Но, увы, дальше – неизвестность. И вовсе не потому, что я несовершенен. Царь знал, что в конструкторских бюро начиналась разработка узлов СКО-01 и 03, поэтому умышленно вошёл в «Злую Кобру». Мне известно, что, улетая с Земли, он был раздосадован и даже зол, поэтому поступил так, рассчитывая, что мы никогда не сможем его найти. Расчёт оправдался: за девятнадцать лет поток тёмной энергии полностью разрушил тепловой след, оставленный его «Бригом». В данном случае моя уникальная система поиска бессильна.
– Ни малейшего проблеска?
– Так точно, ни малейшего, командир.
– Плохо. Может быть, тебе необходимо время, чтобы сориентироваться?
– Нет. Круговой обзор в полном объёме я сделал тогда, когда вы умывались. Реликтовый фон, голоса звёзд…
– А какие-нибудь соображения имеешь или тоже нет ни малейшего проблеска?
– Есть информация, командир.
– Излагай.
– Из этой точки двадцать два аппарата, разумеется, каждый в своё время, стартовали наугад, рассчитывая на удачу. Мне известны направления всех предыдущих стартов. По проторенным путям мы не пойдём. Не были задействованы триста тысяч восемьсот семьдесят девять направлений. Выбор за вами.
– Рад это слышать. А если пронзить «Кобру» насквозь, ты сможешь обнаружить след «Брига»?
– По ту сторону следа нет, командир. Ручаюсь своим блоком СКО-01. Царь и его семья находятся на одной из планет, движущихся в «Кобре».
Ратмор, хмурясь, неторопливо ел салат и смотрел в большой панорамный иллюминатор. За бортом сияли десятки миллионов звёзд, которые в сжатом трёхмерном объёме карты сильно смахивали на разлохмаченный клубок шерсти, проглоченный «Злой Коброй». Это крупное скопление называлось зоной Ардаута. Опытные астронавигаторы и аналитики Земли полагали, что именно в этой зоне на одной из планет находилась ушедшая в добровольную ссылку семья царя Прадарона. Найти иголку в стоге сена можно было с меньшей затратой времени, сил и нервов, чем найти коронованных особ среди нескольких десятков миллионов звёзд.
Наступившей паузой воспользовалась Мэто.
– Командир, штурману вы уже уделили внимание, – заговорила она. – Теперь моя очередь.
«Характер женщины, которая хочет быть у всех на виду. Такая дама ни за что не согласится сидеть на задних сидениях прогулочной капсулы», – сделал вывод Ратмор. – Да, Мэто, я слушаю.
– Я – усовершенствованная модель системы жизнеобеспечения. Спросите, командир, сколько в данную секунду литров воды находится на борту, и я тут же отвечу, назвав цифру с точностью до миллиграмма. То есть, можно сказать, что у меня на учёте каждая капля. Спросите, сколько ватт необходимо Бергу для того…
– Всё, что мне необходимо, – прервал её Берг, – попрошу выдавать регулярно и с точностью до милливатта. Конечно, я имею блок аварийного питания, но задействовать его предписано в экстремальных ситуациях.
– Не только учёт, перераспределение и все виды регулировок, – игнорируя слова Берга, продолжила Мэто. – Я располагаю обширной информацией о танцах народов мира, фасонах одежды, обо всех видах макияжа, знаю все секреты кулинарии. Мне известна вся спортивная терминология. Спросите меня, командир, кто такие аутсайдеры.
– Видишь ли, Мэто, дело в том, что я…
– Спросите, спросите!
– Кто такие аутсайдеры? – вздохнув, произнёс Ратмор.
– Это спортсмены, плетущиеся в хвосте. Короче, те, у которых мало силёнок, соответственно, никаких перспектив. А вы, командир, конечно же, лидер. Спросите меня, кто такой лидер?
– Вообще-то, Мэто, я не настолько глуп…
– Спросите, спросите!
– Многоуважаемые друзья! – мягким баритоном произнёс, войдя в рубку, полупрозрачный импозантный мужчина. – Было бы несправедливо оставить меня в тени. Я – «Собеседник Фест».
«А его кто мне подсунул? – подумал Ратмор. – Понадеялся на порядочность наладчиков, не сделал перед стартом полный запрос, изрядно устав от оформления документов и прочей суеты, и вот тебе пожалуйста – полный букет».
– Могу поддержать беседу, – продолжал Фест, – на любую тему: классическая литература, сказки, песни народов мира, пословицы, прибаутки, история, картография, философия, теософия, система воспитания детей по методике Антона Семёновича Макаренко, палочная малоэффективная система воспитания, гадания, народное творчество, бухгалтерский учёт и прочее, и прочее. Приведу для примера цитату из произведения «Фауст», которое было написано много лет назад великим немецким сочинителем Иоганном Вольфгангом Гёте. Не доводилось, командир, читать что-либо из его поэзии, прозы, афоризмов или баллад? «Страдания юного Вертера»? Нет? «Годы странствий Вильгельма Мейстера»? Или, может быть, вам больше по душе творчество Готхольда Эфраима Лессинга? Или Иоганна Фридриха Шиллера?
Ратмор жевал тёплую булочку, с хмурым видом смотрел в иллюминатор и с трудом сдерживал раздражение.
Не дождавшись ответа, помедлив немного, Фест с энтузиазмом заговорил:
– Итак, трагедия «Фауст»! Мефистофель произнёс, обращаясь к Фаусту: «С суровым взором и с тоской Ты принял жребий чудный свой! Здесь мудрый труд…»
– Достаточно! – приказал Ратмор. – Мефистофель, Вагнер, студент, служанки, ведьма, небесное воинство! Вряд ли в этом древнем фэнтези таится подсказка на интересующую меня тему.
– Ну-у-у, – задумчиво протянул Фест. – Это спорный вопрос. Да, историки утверждают, что Гёте не был пророком и не писал зашифрованных центурий. Хотя, всем известно, что он увлекался физикой, ботаникой и анатомией. И небезуспешно! Если человек наделён гениальным умом, то способен на многое! Я не исключаю, что, если внимательно вчитаться в трагедию, то, вполне возможно…
– Фест, надеюсь, ты знаешь все сказки мира? – спросил Ратмор.
– О, да! Все без исключения! Даже те произведения, которые лишь отдалённо похожи на сказки. Я – хранилище знаний. Объём моей памяти превышает сто тысяч терабайт.
– Хорошо. На досуге пробежимся по содержанию сказки «Тысяча и одна ночь». Не сомневаюсь, что мы найдём в тексте тысячу и одно пророчество.
– Вполне возможно, что…
Неожиданно наступила пауза. Бортовые системы стали внимательно следить за тем, как командир, смакуя, пил ароматный чай. Они с содроганием думали о том, какая неразбериха началась бы на борту, если бы их сверхчувствительные главные электронные блоки вскрыли и хотя бы слегка оросили водой.
Ратмор выпил чай и, прицелившись, бросил пустой стакан в мусоросборник.
Фест был вынужден немного выждать. Прошла минута, из командира не сыпались искры, не валил дым. Фест пришёл к выводу: командир являлся очень жизнестойкой машиной, поскольку, вылив на свои блоки воду, продолжал функционировать. Возможно, командир даже сохранил способность воспринимать, как и прежде, адресованную ему информацию. Хотя, не мешало бы это выяснить.
– Бог с ним, с Иоганном Вольфгангом, – сказал Фест. – Как вы считаете, командир?
– Да, – хмуро глядя в иллюминатор, согласился Ратмор.
– Прекрасно! Поговорим о другой яркой личности – Фридрихе Вильгельме Гершеле! Мы знаем, что он был талантливым композитором и знаменитым астрономом. Своими руками создал самый мощный по тем временам телескоп, путём умозаключений пришёл к выводу, что мы живём в галактике, которая имеет форму диска, что маленькие размытые пятнышки в ночном небе – такие же галактики, как наш Млечный Путь, что бинарные, то есть двойные звёзды вовсе не редкость, а норма…
– Космология была одним из самых любимых мною предметов ещё в начальной школе, – сказал Ратмор.
– Прекрасно! Ещё один яркий пример – царь Прадарон. Кроме того, что он был официальным лицом Земли и решал массу вопросов с инопланетными мирами, он интересовался древнейшей историей. Вам известно, командир, что он имел солидную библиотеку старинных книг?
– Бумажных?
– Да, конечно! А вам известно, почему царевну назвали Лютецией?
– Ну, так…
– Правильно! Так в глубокой древности римляне называли поселение, которое затем стали называть Парижем. А вам известно…
– Достаточно! – прервал его Ратмор. – Теперь пришла моя очередь задавать вопросы. Итак, все перед вылетом ознакомились с моей биографией?
– Да! – дружно ответили электронные системы.
– Значит, вам известно, что я не литературовед, не искусствовед, не биограф и не историограф. Я – офицер дивизии «ШИП», то есть, штурмовик, испытатель, поисковик. В первую очередь я штурмовик, потому что больше всего мне по душе сражаться с врагами. Я участвовал в военных операциях в созвездии Волосы Вероники, где мы – люди, не имея поддержки, с трудом победили плохих инопланетян. Моё умение выживать и наносить врагу ощутимый урон было поощрено одной земной наградой. Во вторую очередь я испытатель. В двадцати восьми актах о вводе в серийное производство боевых и поисковых аппаратов стоит моя подпись – молодого авторитетного испытателя. Этот мой труд был отмечен ещё одной наградой. Поисковик я в третью очередь. Я часто попадал в сложные ситуации, буквально за волосы вытаскивал гибнущие экспедиции, оказывал помощь в таких критических условиях, с которыми мой предыдущий поисковый аппарат не справился, то есть в конце концов угодил на свалку. Ни одна из бортовых систем не была пригодна к повторному применению. Всё оборудование было демонтировано и отправлено под пресс. Это вам известно?
Несколько минут стояла гробовая тишина, даже перестали щёлкать реле и счетчики системы жизнеобеспечения.
Ратмор добавил:
– А я, как видите, выжил. Здоров и бодр. Правда, не был удостоен наград на этом поприще, но, ладно, не ради наград живём… Поиск царской семьи – самое сложное занятие, какое можно себе представить. Я подал заявление в комиссию потому, что люблю чувствовать себя на кончике клинка. Люблю испытывать судьбу. Я там, где риск. Возможно, трёхпалубному поисковому аппарату «Линь» серии «НЭ» – новейшему экспериментальному, борт номер девять нолей один, придётся попасть в крайне тяжёлые условия. Я всегда готов к любым испытаниям. Глава генерального штаба, зная это, утвердил именно мою кандидатуру, разочаровав сорок девять претендентов.
– Они – аутсайдеры, – сказала Мэто.
– Конечно, я надеялся, – продолжил Ратмор – что «Линь» в два счёта утрёт носы моим завуалированным завистникам, но, как теперь выяснилось, узнать великую тайну с наскока не получилось. Придётся изрядно попотеть. Тем не менее, мы полны решимости! Полны?
– Да, да да, – вразнобой ответили электронные системы, размышляя о маячившей на горизонте перспективе попасть под пресс.
– Прекрасно! Итак, займёмся делом!
– Командир, можно задать вопрос? – спросил Фест.
– Вопрос? Неужели не понятно, что я не люблю…
– Вопрос по существу, командир.
– Ну… хорошо. Только накоротке.
– Да, само собой. Вы монархист, командир?
– С чего это вдруг? Неужели я как-то по особому произношу слово «царь»? Типа, с придыханием? Нет, я не монархист, не республиканец и не рьяный приверженец какой-либо религии. Каждое утро в училище на общем построении мы произносили слова клятвы, что будем помогать людям и дружественным инопланетянам не щадя своих жизней. Спасая терпящих бедствие, никому из солдат и офицеров дивизии «ШИП», мне в том числе, не приходило в голову интересоваться их вероисповеданием или политическими убеждениями. Закрыли тему?
– Да, командир, – ответил Фест.
– Хорошо. Познакомились, теперь займёмся делом! Напомню, что мы должны выяснить, где находится и в каких условиях живёт… Прадарон и его семья; оказать помощь, если это будет необходимо; предложить… Прадарону вернуться на Землю. Наша задача – осуществить результативный поиск, показав свою компетентность, оправдав надежды и трудозатраты. Никаких зависаний и перегревов! Работа, поиск! Приступим! Штурман, мне нужен полный перечень пригодных для жизни планет, находящихся в зоне Ардаута.
– Выполняю приказ, командир, – ответил Берг.
На столе Ратмора вспыхнула информационная трубка, из неё вверх стал подниматься список координат. Поднявшись до ограничительной рамки на трёхметровой высоте, список сместился, из трубки стало подниматься цифровое продолжение. Список сместился ещё раз, и ещё. Наконец трубка потухла.
Ратмор взъерошил волосы, тяжело вздохнул и пробормотал:
– Господи! Мой друг Захар предупреждал, что в зоне работы на тысячу лет.
– Именно об этом, командир, вы мечтали с детства – о кропотливой работе на тысячу лет. Именно так вы написали в выпускном сочинении, – сказал Фест. – Я не ошибся?
– Пожалуй, в училище я был позёром…
– Ваша мечта сбылась! Вы здоровы и бодры. Мы – ваши помощники, полны энергии. Что ещё нужно перспективному офицеру элитного подразделения «ШИП», удостоенному двух высших наград?
– Не высших, – машинально уточнил Ратмор, с разочарованием глядя на огромный список планет.
– Хорошо, двух не высших наград, – произнёс Фест. – Заслужить третью, на этот раз высшую награду, будет сложнее, но вам это удастся, командир. Вас небезосновательно считают самым удачливым поисковиком.
– Кто так считает? Моя мама?
– Не только она. Многие так считают. Я слышал, о чём говорили монтажники и наладчики, собирая и регулируя наш трёхпалубный средний поисковый аппарат.
– Хотелось бы это услышать. Запись сохранилась?
– Нет. Никто из нас ещё не был полностью скомпонован.
– То есть, на борту был полный кавардак?
– Да, ещё какой! Просто ужас! Страшно вспоминать!
– Понятно.
– И я это слышала, – сказала Мэто. – Вам повезёт в очередной раз, командир. Вы найдёте царскую семью и заслужите третью награду – высшую.
– Надеюсь, что найду. Обязан найти с вашей помощью.
– И вряд ли вам придётся идти на такой риск, после которого аппарат «Линь» серии «НЭ», бортовой номер девять нолей один угодит на свалку, – добавила Мэто.
– Гарантии не даю, – ответил Ратмор и, морща лоб, посмотрел в иллюминатор на звёзды зоны Ардаута. – Большое дело требует больших жертв. Необъятный фронт работ, безусловно, доведёт нас до потрёпанного состояния. И только богу известно, чем всё закончится.
– Возможно, вас нужно приободрить, командир, и высказать уверенность, что вас ждёт триумфальное будущее? – спросил Фест.
– Не обязательно.
– Почему? Мне это не составит труда. И не займёт много времени. Мой цитатник содержит пятьсот тысяч мудрых изречений. Парочка из них вполне соответствует ситуации.
– В другой раз.
– По-моему, вам будет приятно осознавать, что вас окружают доброжелатели.
– Я уже осознал. Кстати, слово «доброжелатели», а таковые, как я погляжу, у меня уже появились, как-то не очень… не самое подходящее… короче, вызывает неприятные эмоции.
– Да, командир, вы правы, – согласился Фест. – В нашем случае больше подходит слово «компаньоны», «соратники» или «единомышленники».
– Это другое дело! Итак, единомышленники и компаньоны, приступим! – приказал Ратмор. – Штурман, выдели красным цветом цивилизованные миры.
– Слушаюсь, командир, – отозвался Берг.
Первая колонка списка запестрела красным цветом.
– Я знаю, что предыдущие экспедиции делали запросы, – сказал Ратмор.
– Да, командир, – согласился Берг. – Штурманы первых девяти поисковых экспедиций много лет назад устанавливали связь с учётно-справочными отделами цивилизованных миров, делали запросы и получали ответы, что некто Прадарон в списках жителей их планет не значится. На десятый запрос учётные отделы всех цивилизованных миров, перестав блистать корректностью, ответили… вряд ли я должен озвучивать эти фразы. Среди нас, всё-таки, какая-никакая дама.
– Что значит «какая-никакая»?! – взорвалась Мэто.
– Иначе я не могу охарактеризовать систему-сквалыжницу, которая трясётся над каждой каплей воды и каждым милливаттом…
– Кое-кому я могу подавать питание зашкаливающими импульсами, – сказала Мэто. – А ещё могу впрыснуть…
– Можете, – Берг смерил Мэто угрюмым взглядом, – если решите навсегда застрять в зоне Ардаута. Но знайте, что полная дезориентация не входит в планы нашего командира. Системе, работающей не в рамках заданных параметров, а как на ум взбредёт, уготована прямая дорога под пресс, если мне не изменяет память. Хотя, может статься, что главный блок с этим сумасбродным умом наш командир намного раньше запланированного капитального ремонта пинком отправит в космос, а затем установит резервный блок жизнеобеспечения. Разгильдяи – вон!
– Достаточно! Прекратить второстепенные разговоры! – приказал Ратмор. – Штурман, удали из списка цивилизованные миры! Для нас они не существуют.
– Правильно, командир, – согласился Берг. – Цивилизованных грубиянов тоже вон!
Претерпев процедуру вымарывания, список уменьшился всего примерно на десятую часть.
– Теперь убери те планеты, которые были обследованы предыдущими экспедициями.
– Да, командир.
Список сократился, но незначительно.
– Всё равно работы невпроворот, – разочарованно пробормотал Ратмор.
– Да, командир, безусловно, – согласился Берг. – Если бы всё было просто, поисковики нашли бы царя задолго до вашего возмужания.
– Согласен, – Ратмор вздохнул. – Значит, будем размышлять. Вряд ли Прадарон полетел в космос наобум.
– Да, пожалуй. Выбор планет велик, почему бы этим не воспользоваться?
– Верно, выбор велик. Значит, ему не составило труда выбрать цель – планету с мягким, как на Земле, климатом.
– Да, командир.
– Но не докембрий. Минус этого периода – малое содержание кислорода в воздухе. В период докембрийского эона, как мы знаем, процесс Великого окисления ещё не был завершён.
– Так точно, командир.
– Убери планеты с докембрием. Идём дальше. Царь, конечно же, позаботился о безопасности жены и дочери. То есть на выбранной им планете не должны жить тираннозавры, крокодилы, птеродактили. С этими тварями нет возможности договориться сосуществовать мирно. Поскольку выбор планет велик, зачем всё время находиться в напряжении? В этом нет смысла.
– Так точно, командир.
– Убери планеты с палеозоем, мезозоем, кайнозоем… Минимум – голоцен…
– Слушаюсь.
Посмотрев на список, Ратмор разочарованно покачал головой.
– Всё равно невероятно много. Ладно, идём дальше. В цивилизованных мирах царя Прадарона нет. Проскользнуть мимо регистрации невозможно, это нам известно. Подвоха никак не может быть, потому что тотальный учёт давно проработан до мелочей… Наверно, Прадарон обосновался в одном из миров, населённых дикими аборигенами. Наверно… С одной стороны там плохо – опасно, с другой – можно провозгласить себя богом и поработить какой-нибудь дремучий народ. Кто ответит, проявлялись ли в поведении Прадарона замашки цезаря?
– Нет, не проявлялись, – ответил Фест. – У Прадарона не было мании величия. Жил скромно, соблюдая все правила родины – планеты Стефардия. Стефардийцы, как мы знаем, аскеты.
– Однако нужно учесть, – сказал Берг, – что царь взял с собой целый арсенал оружия – дакт-тоты, паралайзеры и внушительный боекомплект.
– Возможно, он всё-таки остановил свой выбор на одном из диких миров? – спросил Ратмор.
– Возможно, – согласился Берг.
– Значит, оставь планеты, уровень развития на которых колеблется от первобытного строя до начала космической эры. Действуй.
– Выполняю приказ.
Список сократился, но не настолько, чтобы можно было управиться с поиском раньше, чем лет за тридцать.
– Учтены все планеты? – спросил Ратмор.
– Да, командир. Мы шаг за шагом повторяем предварительную подготовку к поиску, проделанную предыдущими экспедициями, – ответил Берг.
– Иначе не может быть: все пилоты и штурманы закончили одно и то же высшее училище имени Георгия Победоносца, – пробурчал Ратмор. – Мы одинаково мыслим.
– Вы, командир, к тому же закончили академию имени великой пророчицы Джин Диксон, – сказала Мэто. – В вашей аттестации записано, что вы закончили эту академию блистательно – с отличием. Наверно, способность предвидения помогала вам, как вы сказали, «вытаскивать за волосы гибнущие экспедиции»? Возможно, вы и на этот раз…
– Да, две награды впечатляют, – произнёс Фест. – Разве можно сравнить обострённое чувство предвидения, допустим, с гаданием? Кстати, о гаданиях. Я знаю сто девять способов…
– Пока нет опасности, моё чувство предвидения молчит, – перебил его Ратмор. – Так было до сих пор, так, я уверен, будет и в будущем. Не стоит надеяться на провидение или гадание на картах или кофейной гуще. Предыдущие экспедиции вносили свою лепту, теперь пришла наша очередь. Вот с этим не внушающим оптимизма списком будем кропотливо работать. Будем, как веяльщики, просеивать созвездия… Придётся надолго расстаться с друзьями и Витой. Впрочем, с Витой, похоже, я уже расстался навсегда.
*
Ратмор беспокойно зашевелился на кушетке и пробормотал что-то сквозь сон. Ему снилась девушка, одетая в звериные шкуры. Понурив голову, она шла по тропе, бережно неся свёрток. На её бедре поблескивал дакт-тот – малый разрушитель.
«Неужели я вижу девушку из царской семьи? – обомлев, подумал Ратмор. – Это наше оружие – легендарный дакт-тот марки 12Д! Именно эти дакт-тоты были на борту царского «Брига»! Лучшей подсказки не может быть! Но кто эта девушка? Может быть, я вижу царевну Лютецию? Хотя, царь и царица за столько лет вполне могли значительно увеличить состав своей семьи. Что она несёт? Добычу?»
Долгое время ему не удавалось рассмотреть лицо девушки. Он занервничал, резко повернулся во сне на другой бок. И вдруг увидел её лицо с близкого расстояния. Густые брови, слегка вздёрнутый нос, взлохмаченные волосы, выступавшие скулы, обтянутые тёмной от загара кожей. Она не была похожа на красавицу маму, с портретами которой и надписями: «Люди! Помните, что вы совершили тяжкий грех!» – самые совестливые жители Земли выходили на улицы 13 ноября. И ничуть не походила на отца – импозантного инопланетянина – стефардийца.
«Что случилось? Почему вы одичали? – подумал Ратмор. – Почему ходите в звериных шкурах?»
Девушка поднялась на вершину холма, положила ношу на землю. Затем двумя выстрелами выворотила большую яму. Опустившись перед свёртком на колени, она откинула шкуры. Ратмор увидел обезображенное глубокими шрамами лицо сухонькой седой старушки.
«О, надо же! – подумал он. – Какая-то маленькая изувеченная женщина! Что вообще происходит?»
Девушка долго крепилась, но всё-таки не выдержала и расплакалась. Плача и вытирая слёзы, она заговорила сама с собой:
– Не ной! Я не ною, мама. Я справлюсь. Ты меня всему научила, теперь я не пропаду. Отдыхай и смотри на тот ручей, к которому мы часто ходили за сладкими стеблями кадмеи.
Вволю выплакавшись и вытерев слёзы, девушка опустила сухонькую старушку в яму. Ратмор увидел синее небо над головой девушки и ослепительно яркую звезду, похожую на солнце.
Девушка долго сидела рядом с тёмным холмиком, тяжело вздыхая, затем встала и ушла.
*
– Где вы? – бормотал Ратмор, идя в рубку. – Что случилось? Почему вы одичали?
Он сел за стол, посмотрел на список планет и громко сказал:
– Семья Прадаронов ходит в шкурах животных, как дикари! Царя и царицу не видел! Штурман, оставь в списке планеты с первобытным строем, которые вращаются вокруг белых звёзд типа солнца!
– Ура, удача! Провидение! Ура! Мы знали, командир, что вам повезёт! – закричали Мэто и Фест.
– Командир, – дождавшись тишины, сказал штурман, – я должен произвести коррекцию данных. Мы пользуемся Большой картотекой галактики Млечный Путь, которая была составлена пятьсот лет назад. За это время бегавшие по прериям дикари могли изобрести самокаты и монгольфьеры, даже могли поставить паровые котлы на чугунные колёса. Я должен учесть потенциал диких племён, благо, такие изыскания были произведены и у меня имеются соответствующие данные… Будем просеивать…
– Отставить! Я видел то, что, надеюсь, произошло только что. На той планете первобытный строй, никаких паровозов! Приступай к просеиванию! – приказал Ратмор. – Разбей зону Ардаута на секторы. Скомпонуй интересующие нас планеты в регионы. Цветные звёзды убери. Оставь белые.
– Слушаюсь. Уже произвожу отбор.
– Хорошо. Как только управишься, стартуем в ближайший регион.
*
Ратмор жил в авральном режиме: наспех ел, спал тогда, когда уже без сил валился с ног. Перелёты от одной планеты к другой занимали мало времени благодаря экспериментальному двигателю, который был мощнее обычных во много раз. Вслед за стартом и разгоном штурман почти сразу начинал торможение. Затем Ратмор отправлял зонды в разведку на высокую орбиту. Осуществив полный охват планеты и просканировав поверхность, роботы раз за разом докладывали:
– Командир, «Бриг» не обнаружен.
Затем зонды возвращались на борт, следовал старт к очередной планете, разгон, торможение…
Такой ритм жизни медленно, но верно разрушал крепкое как дамасская сталь здоровье Ратмора, тем не менее, вести поиск более размеренным способом он не имел права. Нужно было как можно скорее найти семью царя, одетую в звериные шкуры, срочно оказать посильную помощь, сказать от имени землян: «Простите нас!», а потом можно было умереть с чувством выполненного долга.
Кризисное состояние подкралось через три месяца: организм самостоятельно решил противостоять огромной нагрузке и перейти в экономный угнетающий режим. У Ратмора не хватило сил обрадоваться, когда в пункте управления прозвучал доклад штурмана:
– Командир, «Бриг» обнаружен!
Он с трудом оторвал голову от стола, почувствовав, как заныли затёкшие мышцы шеи, и произнёс:
– Хорошо! Произведите полномасштабную разведку планеты, а я немного отдохну. Сил нет… совсем. Потом займёмся царской семьёй.
*
Главная часть результата полномасштабной разведки ввела Ратмора в состояние шока. Уже невозможно было сказать семье царя от имени человечества: «Простите нас!» Останки царя и царицы находились в повреждённом «Бриге» под каменным завалом на дне горного ущелья. Бортовой штурман «Брига», отреагировав на команду старшего мини-разведчика, включил аварийное питание и сообщил, что крушение произошло девятнадцать лет назад. Получалось, что царевна с младенчества была сиротой. Вдобавок, как выяснили мини-разведчики, она жила в абсолютной антисанитарии – в пещере!
Направив разведчиков в пещеру, Ратмор увидел на экране две лежанки, потрёпанную кожаную обувь маленького размера и понял, что три месяца назад увидел во сне реальное событие – царевна похоронила старушку, которая была её второй мамой.
Один из разведчиков обследовал царевну, когда она перед рассветом погрузилась в глубокий сон. Успокаивало то, что девушка обладала отменным здоровьем.
Утром старший разведчик вывел на большой экран штурманской рубки картинку: на поляне стоял камень, вокруг него были выложены каменные круги. В третьем круге лежал бросавшийся в глаза большой валун голубоватого цвета. Это была примитивная копия центральной части мемориала «Герои космоса».
Мини-разведчики из нескольких точек наблюдали, как, проснувшись рано утром, царевна взяла дакт-тот, проверила количество зарядов, а потом пошла в горы. Выполняя приказ Ратмора, три разведчика полетели за ней, остальные стали обследовать округу.
На берегу озера находилось небольшое поселение. Когда старший разведчик пролетел над ним на высоте птичьего полёта, Ратмор увидел двухэтажные дома, прямые улочки, небольшую площадь, широкие лестницы, спускавшиеся к воде – удобную планировку, не лишённую фантазии. Затем разведчик опустился ниже и Ратмор увидел, что когда-то оштукатуренные и покрашенные краской стены каменных построек обветшали и выцвели, на улочках валялся мусор. По этому мусору ходил одетый в шкуры народ, ничем не отличавшийся от троглодитов – пещерных людей. Складывалось впечатление, будто когда-то давно на берегу озера жили продвинутые существа, знакомые с правилами и достижениями архитектуры. Они построили уютный городок, а потом ушли или вымерли. Затем в опустевшие дома пришёл дикий народ, который стал безжалостно эксплуатировать постройки.
Ратмор приказал разведчикам выяснить число жителей. Вскоре на экране появилась цифра – 829. Ни медь, ни бронза, ни железо в селении обнаружены не были. На планете, значащейся в звёздном атласе под номером БИС-1718, был каменный век.
В одиннадцать часов по местному времени в штурманской рубке прозвучал сигнал тревоги. Ратмор посмотрел на экран и обомлел: неподалёку от пещеры в овраге лежал высохший труп мужчины. Его голова была пробита насквозь. Такую дыру мог проделать только дакт-тот.
Ратмор встал и пошёл в кубрик вспомогательного персонала. Всех роботов, а их на борту было пятьдесят – большой автономный взвод – он не стал приводить в состояние боевой готовности. Достаточно было задействовать десяток андроидов первого класса, оснащённых и для военных операций, и для спасательных работ. Он ввёл в роботов программы. Трое должны были следовать, как тени, за царевной днём, а ночью охранять её сон. Остальные должны были добраться до корпуса «Брига» и подключить внешнее бортовое питание.
На следующий день Ратмор разделил главный экран на две части. Хмурясь, он наблюдал, как царевна рвала, на ходу жевала розовые стебли, а затем с шумом выплёвывала жвачку, метила кусты и стволы деревьев, гонялась за визжащими от ужаса мелкими зверьками. На второй половине экрана шла планомерная работа: семь роботов сбрасывали в ручей камни, очищая корпус «Брига».
Бесспорно, царевну нужно было вернуть на Землю. Но прежде необходимо было войти с ней в контакт, показать ей мемориал «Герои космоса» и дом царя, который был небольшим и уютным, с не очень обширной парковой зоной и искусственным водоёмом с островками, мостиками и беломраморной беседкой. Если царевна запомнила мемориал, возможно, её память смогла бы откликнуться на один из парковых пейзажей или интерьеров дома, в котором она родилась.
Но прежде, чем что-либо предпринимать, нужно было выучить язык, на котором разговаривала царевна. Те слова, которые она произнесла над могилой сухонькой старушки, и те возгласы, которые срывались с её губ, когда она гонялась за зверьками, не имели ничего общего с единым языком землян.
