Константин Николаевич Леонтьев
Консульские рассказы

Поздоровался с Розалиею и, обернувшись, увидал того мужчину, который сидел у окна.

Розалия, «по-семейному», тотчас же рекомендовала нас друг другу: «русский консул, г. Леонтьев; г. Гольденберг», – сказала она как ни в чем не бывало.

Мы поздоровались; Гольденберг раскланялся как нельзя уважительнее, avec empressement^[3]. Так вот он, мой страшный Петр Феодорович, еще раз восставший из мертвых!.. Не ожидал!

Мы сели, и начался веселый, общий, неважный разговор. Я смотрел на своего противника внимательно.

Он показался мне роста среднего; был бледен, как-то сер, низок, очень длиннолиц, долгоног и носил длинные и широкие книзу польские усы. Одет он был в какое-то форменное австрийское платье, военное или нет, не знаю. Может быть, я теперь уже и сбился в чем-нибудь, только мне словно помнится, что Розалия говорила, будто он военный доктор австрийской службы.

Прекрасно! Мы сидели с Петром III за одним столом, курили и пили кофе. Розалия слегка поддерживала общий разговор. Я похвалил ее игру, спросил: зачем она ее прекратила с моим приходом, и просил возобновить.

– Что же вам сыграть теперь, не знаю, – сказала она.

– Что-нибудь наше, русское.

– Русское! А, ну хорошо! – воскликнула она, и вдруг, плутовски и весело оглянувшись на меня, заиграла и запела:

 
Еще Польска не сгинела,
Покель мы …
 

Гольденберг «деликатно» чуть-чуть улыбнулся и быстро взглянул на меня… Розалия вдруг остановилась, захохотала и, краснея, обернулась ко мне с видом, почти умоляющим, точно говоря: «Не сердитесь, простите мое дурачество».

– Продолжайте, продолжайте, – сказал я ей с полной искренностью, – музыка эта мне ужасно всегда нравилась… Она такая лихая; так приятно возбуждает мне нервы… Играйте, играйте, – повторял я.

Но она не захотела продолжать; она не верила, видимо, искренности моего желания и боялась потерять выгодного для кофейни посетителя.

Я вздумал обратиться тогда к Гольденбергу и сказал ему так:

– М-llе Розалия напрасно не верит мне… А я в самом деле очень люблю все политические польские вещи. Чем они нам вредят?.. У нас, в России, например, славится опера Глинки «Жизнь за царя»… Там поляки веселятся и пируют на радостях, что задумали убить русского царя… Они пляшут мазурку, и пляска эта, и музыка, и костюмы польские до того хороши, что мы всегда с восторгом слушаем и заставляем повторять… Мы ведь очень хорошо знаем, что из этого геройства и молодечества ничего все-таки не выйдет… И победа окончательно всегда на нашей стороне… Я нахожу даже, что поляки своими движениями скорее полезны, чем вредны нам… Ведь вы, если я не ошибаюсь, немец, и потому я говорю с вами так прямо… Не правда ли?