Константин Марков
Возвращаясь к жизни? Том 1
– Зачем это?
– Да на предмет того, что вы за вид такой и можете ли представлять угрозу или нет. И какой порог вашей видовой восприимчивости. Лично я не удивлюсь, если таких как ты скоро станет больше. Теперь о Солусе. Я сознательно проигнорировал твой вопрос о мече. Дело в том, что он пространственник. Об этом многие догадываются, а многие знают наверняка, но все делают вид, что верят, будто он простой имперец. И я тебя уверяю, что спросив любого на станции, этот любой тебе скажет, что да, имперец, какой такой пространственник. Разве что дурачки типа Сима будут резать правду-мать и кричать вслух об этом. И еще немного о пространственниках. Все миры знают, что есть такая субпопуляция имперцев, все знают, что они прекрасные пилоты и могут просчитывать курс в уме. Что тела их крепче, чем у любой другой расы, и они могут нормально существовать в вакууме. Ты это помнишь. И это основная легенда. В действительности их самый большой секрет и самая большая сила состоит в том, что он может открыть пространственный туннель для любого тела практически на любое расстояние. И это основная причина, по которой Чистильщики боятся империю, и, собственно, не империю, а пространственников. А учитывая срок их жизни, кстати, еще ни один не умер своей смертью, и это за две тысячи лет, они начинают играть в игры, часто очень жестокие, скучно им, сукам. Так что проси своих богов, чтобы Солус о тебе забыл или как можно реже вспоминал. А ты был в теле пространственника, значит, потенциально можешь знать чего не след. И отсюда два пути: или вечный контроль, или сделать тебя пространственником, что собственно – то же самое. Вот и думай теперь.
Он выдернул кабель, связь оборвалась. Лифт открыл двери, мы вышли на ангарной палубе.
– Как перейти в тело отдыха объяснять надо?
– Наверно надо вызвать программу командой «Смена тела».
– Молодец, иди, твой бокс дальше. И приходи в казарму с мужиками поболтаешь. Но фильтруй. А спросят, где были – скажи в бухгалтерии, ведомости выправляли.
– До встречи. – Сказал я, и направился дальше по коридору к своему боксу.
Нашел я его просто. Цифры 4-1-2-8 были нанесены крупно и четко, через трафарет. Я улыбнулся, как это знакомо, во всех армиях и во всех странах пользуются задеревеневшим от краски трафаретом и тампоном, сделанным из подручного материала. В боксе стояла винтовка, чистая и снаряженная. Это меня порадовало, и я втиснулся в свой бокс.
Захлопнув дверцу, я вызвал программу «Смена тела». Передвинув курсор на «Тело отдыха», подтвердил выбор. Меня тряхнуло, что-то сверкнуло, и я оказался в таком же боксе, но интерьер за стеклом был уже другой. Это была казарма с двухъярусными койками и большим столом в центре. Выйдя из бокса, я подразмял слегка затекшие мышцы, в паре шагов от себя увидел зеркало. Подойдя к нему, я увидел в отражении часовщика. Меня слегка передернуло, и я рефлекторно ляпнул:
– Что за нахер. Это тело отдыха?
– О, ребята, звездочет нарисовался! – Ко мне подошел часовщик и улыбнулся, показав ужасные и противные жевалы.
– А ты кто? – Немного отстранившись, спросил я.
– Юрас, два-девять, мы были вместе в бою.
– Прости, я немного сбит с толку, да и фига-два тебя узнаешь в другом теле. Что мы делаем в телах часовщиков?
– Отдыхаем, конечно, а что же еще?
– Ну ладно я, а у вас же у всех тела есть.
– Есть, конечно, но у большинства тела в глубоком анабиозе и дергать их туда-сюда нет смысла.
– А тела часовщиков, типа на складе залежались?
– Это практично и дешево. Масса часовщиков живут операторами разной техники, и свои тела сдают для подобных нужд. Дело в том, что их организм сам впадает в анабиоз, когда без разума и в две секунды выходит из него.
– Им это выгодно? А если тело поломают?
– Закажут новое на клон-заводе, и все. Да и регенерация у них, я тебе скажу, отменная. Любая часть тела восстанавливается максимум за две недели. А вот для чистильщиков выгода прямая. Мало того, что тел море и клоны дешевы, так тараканы жрут все подряд и радуются, и мы едим не понятно что, главное чтобы выглядело красиво. Второй вопрос, который ты задашь, это почему я говорю в твоих терминах. Все очень просто – мозги часовщиков устроены очень прикольно, они воспринимают любую осознанную речь, на уровне понятий, а через минут пять разговора начинают понимать и говорить на новом языке. Нейроматрицы на которых мы существуем в ПБК, это аналог мозга часовщика. Такое устройство можно вживить в мозг практически любого развитого существа, что и делают постоянно. Так что с языковым барьером покончено уже как восемьсот лет, когда была создана первая матрица на основе структуры мозга часовщиков.
Кстати, часовщики единственная раса, с которой имперцы не воевали. Часовщики, практически сразу, ассимилировались с имперцами. Дело в том, что они гениальные инженеры, но с выдумкой чего-то нового у них слабо. У имперцев же обратная проблема: придумать могут, а вот сделать и довести до ума получается не всегда, или коряво, или трудоемко. А тут такая удача, целая раса гениальных инженеров. Да и безобидные они. Империя сразу предложила им свой протекторат. Те и согласились. Вот так и живут. Одни получили защиту и доступ к диковинкам, а другие – огромные возможности модернизации. В те времена шла война империи с чистильщиками, и большинство миров поддерживало империю. Страх быть уничтоженными многих загонял по крыло империи.
– Что, такая жестокая война была?
– Не то слово. Чистильщики принципиально не хотели идти на переговоры. Они инсектоиды, как и часовщики, похожи на огромных пауков. Они шли от планеты к планете, выгребая все ресурсы, и множились миллиардами. Имперцы первыми остановили их, но лишь со вступлением в войну большого числа пространственников произошел перелом.
– А что могла изменить незначительная субпопуляция?
– А все. И в первую очередь изменилась тактика ведения боя. Корабли, управляемые пространственниками, могли мгновенно перемещаться на малые и сверхмалые расстояния. Это дало возможность флоту уходить от ответных ударов, быстро перегруппировываться, нарушая все законы движения космических тел. При этом им практически не приходилось развивать огромных космических ускорений. Дальше стало еще веселее. В те времена штурмовая авиация применялась лишь в планетарных боях. В межпланетном пространстве в сражениях с большими кораблями в них не было смысла, а тут пространственники могли на небольших кораблях совершать микро-прыжки. Это сразу дало важнейшее преимущество имперцам. Снизило металлоемкость производства боевой единицы, а второе: маленькие кораблики вылетали навстречу огромному крейсеру и разбирали его за пару часов. Попробуй, попади в цель, которая вот была, и ее уже нет. А ее снаряды летят тихие и невидимые для радаров. А кораблик уже в другом месте опять стрельнул. Потом имперцы вообще обнаглели, просто расстреливали в упор надстройки и орудийные системы. Так что, когда подлетал базоваый крейсер имперцев, чистильщики уже ничего не видели, и стрелять им было не из чего. Потом шло просто избиение до последнего.
Вот и струхнули пауки. Через два года такой войны они запросили мира, понимая, что их поражение и тотальное уничтожение – дело времени. Так, с тех пор, они и чтут свято перемирие. А имперцы держат их как цепных псов.
После войны пауки предложили империи почистить и терраформировать загаженные ими миры, так сказать, мы загадили, мы и почистим. У них это прекрасно получилось, император остался доволен. Вот с тех пор они и занимаются чисткой планет да мусор по вселенной собирают, правда, не всегда законно, но всегда тихо и аккуратно. А имперцы ими пугают, когда им удобно.
– Это как? Пугают?
– Просто заходит дипломат и сообщает так любезно, что раз вы, милые мои, нас любить не хотите, то и вам: «Пока», вы нас тоже не интересуете никак.
– Ну, и?
– И улетел. Все имперцы исчезают из сектора за неделю, а через две прибывает «Пыль созвездия», или подобный корабль, и начинает чистить планеты под себя. Совершенно при этом, не интересуясь мнением правительства данного сектора. Те к императору послов отправляют, мол, уймите чистильщиков. А те: «С какого? Мы вам не нужны, и вы нас просто не интересуете более. Ваша проблема, сами и разбирайтесь, а чистильщики нам не слуги подкаблучные».
– Да, жесть. Но ведь других рас много больше, разве нельзя объединиться?
– Оно то можно, а толку? Только Империя имеет пространственников, плюс часовщики, плюс чистильщики, которые только и ждут, когда Империя скажет «фас». И если часовщики – симбионты, то чистильщики – голодные цепные псы. Это политика, сынок, мать ее.
Вдруг завыла сирена.
– Первый взвод на выход, по ПБК. – Прогремел голос Норта.
Команда есть команда, и мы побежали каждый к своему боксу. Закрыв двери шкафа, я увидел прямо на стекле панель интерфейса. Быстро выбрал смену тела и нажал ввод. Опять вголове стрельнуло и полыхнуло электричеством. Открыв глаза я обнаружил себя в ПБК.
Уже сам вышел из бокса, отловил за комбинезон часовщика и пригласил его проверить системы. Тот пискнул, издал какой-то матюг, ткнул в меня разъемом, посмотрел на свой прибор, что-то пометил в планшете, пискнулв «Все в порядке» пулей рванул дальше. На ходу я проверил боекомплект, но вспомнив прошлую высадку, зашел в оружейку и навесил на пояс еще два подсумка с обоймами и батареями. «Лишний боезапас в жопу не клюет, а жопу бережет»,– вспомнил я слова Юраса, бросившего мне запасную обойму, когда мои запасы как-то быстро истощились. Заняв свое место, я увидел входящего Норта и Юраса.
– Звездочет, опять с нами? – Обратился ко мне Норт.
– ПБК 4-1-2-8 готов к выполнению задания. – Весело отрапортовал я, козырнув по армейской привычке.
– Юрас, посмотри, наш мальчик растет, и запасным боекомплектом обзавелся. А ножичек взял с собой?
– Никак нет. При наличии ПБК, я сам себе нож.
– Нет, ну ты посмотри на него, чешет как выпускник академии. А еще проборщиком себя называл. У вас что, проборщиков для войны готовят?
– Нет, только биологию изучали.
– А выправка откуда и военные замашки? Я же вижу, что вбито где-то глубоко.
– Так я в армии служил, до университета, на флоте.
– А говорил, космос еще не освоили.
– Так в морском флоте, по воде кораблики плавают.
– Не, ну ты посмотри – выглядят как имперцы и живут как имперцы. Те тоже между собой воевали, пока было не с кем. Наверное, ты из какой-то потерянной колонии. Не иначе. И на звезды смотрел. Память предков, однако.
– Так, парни. – Обратился Норт к взводу. – Операция по зачистке продолжается по прежнему плану. Сим, что там поменялось?
– Да особенно ничего. Только ландшафт стал более плоским и однообразным. Птицы за два последних дня уничтожили все возможные точки сопротивления, если что и осталось, то глубоко под землей. Три взвода сейчас заходят на очередное бомбометание, профилактическое. А чтоб пыли было меньше, третий взвод укомплектовали вакуумными бомбами, они сдуют пыль. Так что сядем прямо у входа, птицы, однако, нервничают, но это нормально, они всегда нервничают.
– Отлично! Слушай меня. Артиллерию сегодня не брали, поэтому грузимся гранатами по полной, начинай по порядку номеров!
Все засуетились и потянулись к входу, где стояло два ящика гранат.
Дошла очередь и до меня. Четвертый и восьмой стояли на раздаче. Четвертый сунул мне в руки коробку, в которой перекатывалось десятка два шариков, размером с небольшое яйцо.
– Иди поиграйся. – Хохотнул четвертый.
Шедший за мной Юрас, взял свои и ссыпал мне в коробку.
– Идем, покажу, куда крепить. А то доиграешься.
Вернувшись на место, я развернулся к Юрасу и он, взяв из коробки одну гранату, показал, где у нее инициатор и как ее укладывать и доставать. Гранат оказалось восемнадцать. Они укладывались в углубления на предплечье, становясь на место с легким щелчком.
– Вот видишь, ничего сложного. Войдем в туннели, держись от меня позади и справа, так удобнее.
– Ладно, понял, позади и справа.
– Звездочет, а как ты думаешь, почему? – Задал вопрос Норт по общей связи.
– Да все просто. Это удобно.
– А поточнее?
– Поточнее, можно. Я думаю, что при работе в паре, это лучшее построение. Первый номер смотрит вперед и влево, второй номер вправо и назад. При фронтальном огневом столкновении он защищен от первых выстрелов корпусом первого номера и имеет возможность вести прицельный огонь. При левом огневом столкновении, второй номер делает шаг вправо и вперед, открывая себе обзор левого сектора, не перенося ствол через спину товарища. При правом огневом столкновении они оба имеют возможность немедленно открыть огонь, просто повернувшись, и при этом, не перекрывая линию огня друг другу. И наконец, при заднем огневом столкновении они делают разворот на 180 градусов в разные стороны и меняются при этом номерами. При жестоком сопротивлении и поражении двигательной системы первого номера, второй номер имеет возможность оттащить первый номер в укрытие, оставаясь при этом вне зоны поражения противником, как я вижу, на поясе для этого и ручка имеется. Дополнительно, второй номер может спокойно подготовить и метнуть гранату, не отвлекаясь на противника и не боясь случайного попадания в сочленения манипулятора во время броска. Также подобное построение дает возможность первому номеру перевести питание задних эмиттеров защиты на передние, таким образом, усилив фронтальную защиту, а второй номер делает то же самое, будучи спереди прикрытым корпусом первого номера, и он всю энергию переводит на задние эмиттеры активного защитного поля. Таким образом, группа получает усиленную фронтальную и заднюю защиты, что повышает жизнеспособность группы. Ффух! Где-то так, я так думаю.
– Парни, вы поняли, почему мы всегда ходим парами, а с сегодняшнего дня учитесь манипулировать защитой. Звездочет, на флоте обучают зачистке туннелей?
– Нет, конечно. Но если опытный боец предлагает такое построение, значит, в нем есть смысл, вот я логически подумал и пришел к такому выводу. И изложил в меру своего понимания.
– Тогда объясни, почему гранат десять и восемь?
– Это просто, в случае повреждения телеметрии стрелкового комплекса и в условиях коротких скоротечных столкновений, проще пользоваться простыми прицельными приспособлениями, так сказать по старинке, прикладывая ружье к плечу. В таком случае две лишние гранаты будут упираться в приклад и сделают неудобной стрельбу. Даже если сделать углубления они все равно будут сковывать движения, что может повлиять на качество и скорость прицеливания, что приведет повышенному поражению ПБК.
– А с чего ты взял, что активное защитное поле можно включать и отключать по отдельности?
– Эмиттеры активной защиты – расположены попарно. Это раз. При повреждении фронтальных эмиттеров ПБК должно произойти отключение и тыльного защитного поля, но этого не должно происходить, значит, они запитаны по отдельности. Это два. А учитывая наличие режима повышенной защиты, я предположил, что напряженность поля зависит в прямую от количества энергии выдаваемого на них, если ее удвоить, то соответственно и возрастет плотность кинетического поля. Это три. Из этого я предположил, что можно как усиливать фронтальное поле во время лобовой атаки, так и тыл для выхода с поля боя, под огнем противника.
– Все поняли? – Спросил Норт.
– Так точно! – В один голос ответил взвод.
– Звездочет, пойдешь старшим группы Гамма, состав тот же.
– Прости Норт, но я еще многого не знаю, чтобы вести в бой группу.
– Два-восемь, это приказ, а не предложение, придумаешь, то чего не знаешь. Остальным в группе Гамма помогать советом и информацией! Как поняли?
– Два-девять принял.
– Два-ноль принял.
– Два-один принял.
– Два-восемь, что не понятно?
– Два-восемь принял.
– Вот теперь порядок. Парни, сейчас будет атмосфера, готовьтесь.
Я не мог понять, чего Норт поставил меня старшим группы, ну да ладно в кубрике спрошу. На панели связи заморгал директ-линк от Норта.
– Слушай, Артём, ты прекращай меня удивлять. Что, было сложно промолчать или дурочку свалять? Я уже начинаю чувствовать себя лишним, да и просил тебя не светиться. Ты же помнишь?
– Я собственно ответил на твои вопросы, что я не так сказал? – Удивился я.
– Да ты чешешь лучше инструктора с полигона. В общем, бери группу и не порть мне статистику.
– Есть. А маршрут следования?
– Перед высадкой Сим загрузит. Все, отбой связи.
Вокруг засветилось сияние компенсаторного поля и нас подняло. Как раз вовремя. Шатл задергался как пьяный на табуретке. Конечно, сейчас внизу ад и это явно его отголоски. Потом нас тряхнуло еще раз, и корабль выровнялся.
– Группы Гамма, Альфа и Браво на выход. Ваш туннель в двадцати метрах на юг. Удачи.
И мы пошли. У меня опять подкашивались ноги и дрожали колени. Птицы не рискнули садиться в тот хламник, и мы прыгали с высоты метров в десять пянадцать. Высадившись, я осмотрелся. Пейзаж радовал мелко раздробленным кирпичом и бетоном, кусками тел мутантов или каких-то животных, разобрать, кем были эти куски слегка прожаренного мяса, было сложно, покореженной техникой, в которой также с большим трудом угадывалось нечто рукотворное, и «легким» ветерком 20-30 метров в секунду, явного последствия недавнего применения вакуумных бомб.
Ко мне подошли два бойца из других групп.
– Слышь, Звездочет, как собираешься двигаться по маршруту? Он у нас один на троих.
– Парни, я в бою только второй раз, что я могу сказать? – Развел я руками.
– Да ты уже достаточно сказал в коробке. Мы идем группой в двенадцать ПБК и хотим тем же составом выйти. Командовать должен один. Вот мы с Соузом, это два-шесть, думаем, что лучше это будешь ты.
– И выбора вы мне не оставляете?
– А если мы в этом уверенны?
– Это не шутка? С чего вам мне доверять?
– У тебя есть опыт выживания, а мы все с мирных планет, и хотим остаться живыми. А ты явно имперец – тебе и командовать.
– Тогда так, – мне было неловко, и честно говоря, думал, что меня разыгрывают – 1-8 и 2-6 рядом. 2-0 и 2-1 – обнаружить вход и проверить, нет ли сюрпризов типа мин и другой лажи, остальным занять круговую оборону и не маячить, всем заныкаться.
Группа с дружным лязгом быстренько рассосалась, я присел на корточки, и предложил Альфа-прима и Браво-прима присесть рядом.
– Так, сейчас я гляну карту и прикину возможные маршруты продвижения. Пара минут.
Я запросил карту следования. Она была весьма схематичной, для удобства я визуализировал руку и начал крутить схему, разглядывая туннели с разных сторон. Надо было пройти так, чтобы не осталось непонятных закоулков и нас не смогли обойти. Ветер начал немного стихать, и я расслышал, как в аудио-диапазоне говорит 1-8:
– … а ты что, стоял, разинув рот, а он сразу круговую оборону и двоих послал проверить вход, чтобы всех не подставлять. Не, ну ты понял, второй раз вышел в бой, а строит как инструктор в учебке. Прав был Норт, ну нахер воевать с такими, имперец вылитый, в две секунды всех построил.
– А я че, я ни че – засопел 2-6, – правда, стремно немного, а вдруг он действительно имперец.
– Парни, вы, когда шепчетесь, кабелем пользуйтесь в другой раз, а то своим шепотом громовым всех птиц распугали.
Парни дернулись от моих слов, но усидели на месте и промолчали.
– Ну, раз так, слушай вводные. У вас связь с бойцами групп включена? – Они утвердительно кивнули. – Тогда транслируйте всем. Первое: группы идут елочкой. Первый – слева и фронт. Второй – справа и фронт. Третий – слева, потолок, тыл. Четвертый – справа, поток и тыл. Это на случай, если разделимся. В случае столкновения работают только первый и второй, третий либо использует гранаты, либо ждет на смену, четвертый обязательно смотрит тыл. Отвлечь четвертого, может только прямой приказ присоединится. Держать дистанцию между парами метра три четыре.
Далее группами. Первая идет Гамма, Альфа вторая, и Браво замыкает. Схема продвижения та же что и для группы, только дистанция 10-20 метров. Альфа помогает тому, на кого напали или кто начал сражение. Группа Браво, контролирует тыл и не ввязывается в сражение без приказа. В случае, когда приказывать некому, минимум одного бойца оставить в тылу. Гранатами можно минировать?
– Да, конечно.
– Отменно. Проверяя коридоры и обнаружив подозрительную дырку сразу минировать ее, чтобы мы знали, если оттуда, кто полезет. Вопросы есть?
– Мы так раньше не ходили никогда, почему так.
– Ну, представь себе ситуацию, когда все сбились в кучу. Первая граната прилетит и до свиданья всем. Это раз. Противник может обойти нас и ударить с тыла. Это два. Затруднение маневра. Это три. Вероятность получить очередь в затылок от товарища – это четыре. Дальше продолжать?
– Два-восемь, это два-ноль, проход проверили, приколов нет, готовы входить.
– Два-ноль, камера у вас есть?
– Есть.
– Пустить камеру перед собой и посмотреть внимательно, может фугас снизу лежит, не пробовал? И самим не соваться, мы уже идем.
Я вернулся к прерванному разговору.
– Еще одно. При передвижении не шуметь и стараться не пользоваться радиосвязью, они могут перехватывать связь, да и туннельные твари, как правило, слепы, но хорошо слышат. Все. Начинаем движение, группам занять свои места, пошли. Но аккуратно.
Спуск в туннели прошел нормально. Пройдя метров сто, я увидел боковой туннель, не обозначенный на карте. Я остановил движение.
– Альфа проверить туннель.
– Альфа принял.
Они двинулась в туннель, я посмотрел им вслед. Молодцы, идут, как положено.
– Группа Браво на месте, Гамма вперед десять метров. Прижаться к стенам и не маячить в проходе. Браво оттянуться назад и следить за тылом.
Прошло минут пятнадцать. Альфа вернулась.
– Чисто, правда, был один подозрительный ход, мы там мину поставили.
– Отлично, двигаем дальше.
В таком неспешном темпе мы прошли почти два километра, минируя подозрительные проходы. Встретилась пара уродов, но их мгновенно расстреливали. Те, даже не успев квакнуть, попадали под сосредоточенный огонь как минимум двух стволов, и гибли мгновенно. Построение себя оправдывало. Пару раз вызывал Норт, он с группой Зулу двигался по поверхности. Спрашивал, что так медленно идем, я послал ему карту и спросил:
– Я так понимаю, тебя все еще интересует положительная статистика, вот не хочу тебе удовольствие портить. А быстрее идти, не намерен, так как мы только что нашли пару фугасов, а до этого были только одиночные штук пять. И у меня есть большое желание вывести всю группу целиком из этой задницы.
Еще метров через сто мы наткнулись на очередную закладку, и опять пара фугасов.
– Норт, опять пара фугасов, ты б другие группы тоже предупредил. Фугасы все чаще попадаются, видимо приближаемся к какому-то гадюшнику.
– Принял Гамма, передаю данные от соседних групп.
Схема на моей «планшетке» подсветилась, стала сложнее и детальнее, и на ней появились метки остальных групп. Две группы Дельта и Хорор двигались слева от нас, а Ель и Фокстрот справа. Шли они почти также, пара впереди, четверо в центре, и пара прикрывала тыл.
Пройдя еще двести метров, мы наткнулись на склад из двенадцати фугасов.
– Так, парни, всем прижаться к стенам в порядке следования. Два-четыре, обезвредить мины. Два-один камеру вперед и картинку мне.
Камера полетела вперед. Да, это была та самая клоака, которую мы искали. В зале, почти в центре, стояло восемь АПБК и явно целились в коридоры. Они были хорошо помяты, но вполне боеспособны. Вокруг них сновало больше тысячи, разнообразных мутантов. Они двигались как крысы, образуя сплошное месиво из тел, а часть из них небольшими ручейками вливалась в боковые проходы. Я послал сигнал Норту.
– Ты это видишь?
– Ага, ну и гадюшник.
– Смотри, часть мутантов двигается к фланговым группам. Можно как-то накрыть АПБК? Иначе к нам волшебный зверек прибежит, писец называется.
Норт задумался, перевод явно не получился, но видимо поняв общий смысл, он принял решение, что я таки прав.
– Ща, пару минут потерпите.
– Гамма, Альфа, Браво, всем лечь под стенку в уголок, там канавка есть, ствол под себя, по команде выключить внешние сенсоры.
Прошло долгих две минуты.
– Внимание всем группам, – прозвучал голос Норта, – всем укрыться.
– И выключить сенсоры. – Добавил я.
Через секунду нас подбросило и придавило. Включив внешние сенсоры, я встал и осмотрелся. Мелкие куски плоти покрывали весь коридор тонким слоем. Все три группы уже были на ногах. Я запросил повреждения по группе, три процента общих повреждений, в основном внешние сенсоры, ну, они всегда страдают. Камера сгорела, новую запускать не стали, и пошли посмотреть, что там.
В зале было красиво. От АПБК остались лишь платформы, в потолке зияла огромная дыра и над ней стояла группа Зулу. Практически все живое и мелкое было размазано по всей площади зала, включая стены и потолок. Я помахал Норту рукой и вызвал на связь:
– И что это было?
– Плазменная бомба с коробки. Мы дырочку буром просверлили, а птицы точно в яблочко положили. Идеальное попадание.
– Нарядно! После этой бомбочки проще закрасить, чем подмести. Что там соседние группы? Помощь им нужна?
– Да нормально, подранков добивают.
– Правда, у Фокстрота повреждений шестьдесят пять процентов на группу, один почти консерва. Замучаю суку на тренажере. А у тебя как?
– После взрыва три процента повреждений. Уже все восстановились.
– Свистишь, не может быть такого.
– Посмотри телеметрию.
– Как?
– Ну, не знаю, я под стеночку в канавку всех положил. Там канавка такая удобная есть. Как раз ПБК входит.
– Ладно, подходите к провалу будем вас подымать.
И снова, незабываемое ощущение вознесения на небеса. Так бы каждый раз и катался в этом волшебном луче.
Группа Зулу зашла на борт последней, они прикрывали общий отход.
Зайдя на борт, Норт поздравил всех с возвращением, посоветовал посмотреть телеметрию и включил закрытый канал со мной.
– В кубрике надо поговорить. Очень. – И отключился.
Назад вернулись быстро. Сим протянул мне руку и сказал, что я молодец. Другие подходили и хлопали по спине, и только один Юрас молча прошел в свой бокс. Я весело приветствовал Фенечека:
– Привет как твои уши.
– Отрастут.
– Ты уж не обижайся, Норт так, сгоряча.
– Да все нормально, сами виноваты, нечего было эксперименты ставить.
– Позаботишься о моем ПБК и оружии? Устал как собака.
– Не вопрос. Как повоевали?
– Нормально, у меня все как огурчики, только протереть да смазать. – Вручив ему винтовку, я отправился к своему боксу.
Кабинет главы департамента безопасности флагманского корабля чистильщиков «Пыль созвездия», полковник Солус
Я сидел и диктовал задания для разных служб своему адъютанту. Это был умный и исполнительный молодой человек. Пространственник-5. Эта модель обещала быть самой жизнеспособной.
– Да, и последнее. Этого заблуду, Артёма Прыжко, поставь командиром первого взвода третьей роты. Там одни потери, а сейчас прислали с Форреи взвод курсантов-зургунии. Не хочу форрейцев обижать, это ж их любимчики, а взводный тупица, его к Норту на воспитание.
– Сэр, простите, а не рано Артёма продвигать?
– Нет, мальчик мой, не рано, ты телеметрию посмотри. Я думаю, он справиться.
– Хорошо. Я напишу приказ. Еще есть пожелания?
– Будь любезен кофе и сигару, мне подумать надо.
– Да, конечно.
Дневник главы департамента безопасности флагманского корабля Чистильщиков «Пыль созвездия», полковника Солуса
«Сегодня я смотрел телеметрию Артёма. Абориген пугает. Если он не врет и был простым студентом-проборщиком, то на что способны профессиональные тренированные военные, если им дать современные ПБК? А может эта раса и будет тем детонатором, который пробудит нас, постаревших и ленивых? Они молоды, амбициозны, жадны до всего нового. Надо найти эту планету и изучить».
Глава 4. Мой номер ПБК 3-1-1 позывной «звездочет»
Базовый корабль чистильщиков «Пыль созвездия», оператор ПБК 4-1-2-8 Артём Прыжко позывной «звездочет»
Войдя в казарму, я нашел свою койку и повалился на нее, изначально желая просто полежать. Но вспомнил, что на верху, кто-то уже лежал, а номер на ней был 2-9. Я толкнул койку ногой и позвал.
– Юр, ты чего смурной какой-то.
Он свесил голову с койки и посмотрел на меня.
– Знаешь, Артём, мне нечего сказать, кроме того, что я завидую твоей молодости и гибкости ума. Сегодня ты уделал всех. Даже Норта!
– Да что с вами, люди? Вы все так говорите, будто я сделал что-то сверхвыдающееся. Да все, что я делал, не более чем просто здравый смысл. И большое желание не получить сквозную дырку в корпусе. И все!
– Ты просто другой. Ты знаешь, что прежде чем послать в реальный бой всех бойцов прогоняют через виртуальные тренажеры, и по шесть месяцев учат двигаться в ПБК, а потом еще шесть месяцев учат держать оружие и применять его. А служба в подразделении зачистки типа выпускного экзамена для рядовых. А ты в первом своем бою сражался на уровне с Лайтом и Мазусером, а у них год учебки за плечами, и это их десятый бой. А на свой второй бой ты повел группу и вывел ее с нереальным результатом. И вел ты себя как человек, а не имперец. Ты вел в бой людей, а не ПБК. И поверь мне, скоро быть тебе взводным. Парни не верят, что у нас было максимально 3% поражений на группу. Они сейчас всем скопом смотрят телеметрию и записи ПБК. И знаешь почему? Да по тому, что жить хотят, и потому, что ты применил нестандартное продвижение и разделение функций подразделения. Вижу, у тебя уже дым из ушей идет. Поговорим позже. Спи! Будешь взводным, ротным, да кем угодно, всегда помни, что техникой управляют люди.
– Хорошо, Юр, я запомню.
Я почувствовал дикую усталость после этого разговора, мысли путались, в глазах летал вопрос «ПОЧЕМУ?» переливаясь всеми возможными цветами. Я закрыл глаза и провалился в сон.
––
Мне снилось, что я сижу на даче, передо мной огромный медный самовар, из которого Фенечек наливает всем кофе, сообщая, что по моей просьбе он модернизировал самовар и теперь можно делать кофе. Взяв кружку, я отхлебнул и поразился богатству аромата. Показал Фенечеку большой палец. Рука была явно не моя. Она была четырехпалой. Я посмотрел в сторону и увидел Норта и Солуса, они стояли возле колодца. Норт был в ПБК, а Солус в галифе на подтяжках и в засаленной растянутой майке. Норт ругался с Солусом, активно жестикулируя руками, а Солус молча, кивал головой и курил трубку с длиннющим мундштуком.
Я перевел взгляд на стол и увидел давешнего пришлого кота. Кот что-то вещал и помогал себе, жестикулируя левой лапой при этом тыкая в меня когтем. В правой лапе он держал чашечку кофе, время от времени отхлебывая глоточек. Фенечек сидел слева, явно понимая, о чем кот вещает и, поддакивая ему, чистил мою винтовку. Она чем-то напоминала электронно-импульсную версию АК-47. Я пытался понять, что кот вещает, но кроме «мяв, мяв, мяв» с разными интонациями я ничего не слышал и не понимал. Я напрягся еще раз. Меня крутануло и выбросило возле биофака. Это был явно первый курс. Я обнимал свою девочку за плечи, мы шли на ВДНХ кормить кроликов. Я рассказывал ей жарким шепотом, на ухо, что-то скабрезное и смешное. Она слушала, краснела и смеялась. Потом мы зашли в тенистую безлюдную аллею и как-то вдруг остановились разом. Она сделала шаг ко мне посмотрев влюбленными глазами, подняла руки вверх и, взяв меня за плечи, вдруг начала трясти приговаривая: «Звездочет, вставай, папа Норт зовет. Подъем!» и резко дернула меня за ухо.
