Константин Калбазов
Кукловод. Капер
– Доброй ночи, друзья, – представ перед собравшимися, заговорил Патрик. – Уверен, что эта ночь добрая. Во всяком случае, для тех, кто захочет присоединиться к нам. Мы устали жить в рабстве, и коль скоро освобождения нам не дождаться до гробовой доски, решили взять судьбу в свои руки. До рассвета осталось примерно двенадцать часов, и за этот срок мы собираемся покинуть остров. Так что времени на раздумья нет. Решать нужно прямо сейчас. Кто хочет вместе с нами покинуть остров?
– И куда мы отправимся? – послышался нерешительный мужской голос.
– Не все ли равно. Туда, где мы будем свободны. Это я вам обещаю.
– А где все негры? – удивился другой.
– Они спят. И проспят еще двенадцать часов. Мы подмешали им в еду сонный настой. Сейчас на плантации не спим только мы. И этим временем нужно воспользоваться.
– А что будет с теми, кто не захочет бежать?
– Ничего не будет. Выпьет кружку воды, проснется завтра как ни в чем не бывало и будет дальше гнуть спину на госпожу Джонсон.
– Вот уж спасибо. А как мы отсюда убежим?
– Очень просто. Мы украдем корабль. Я знаю навигацию и сумею отвезти вас туда, где безопасно. Конечно, можно остаться, и, может быть, вас даже не накажут за наше бегство. Но сколько вы еще проживете? Год? Два? А что потом? Издохнете, как крысы.
– А вы сумеете похитить корабль?
– Ну, я же сумел организовать все это. Так что смогу украсть и корабль.
– Я с вами, господин доктор! – решительно произнес тот самый мужчина, что подал голос первым.
– И я.
– И меня возьмите.
Как предполагал Патрик, желающих остаться в рабстве не нашлось. Да и немудрено при их-то бесправном существовании. Всего на плантации Джонсон числилось сто восемьдесят пять рабов, из них девяносто шесть были ирландцами, из которых тридцать шесть женщины. Сорок один из общего числа рабов были детьми, от младенчества до двенадцати лет. Всего с Патриком уходило сто тридцать семь человек. И это уже было неплохим заделом на будущее, если только удастся вывезти их всех.
– Гобан, ты остаешься за старшего с теми, кто пойдет на другую оконечность острова. Действуй, как договорились, грузи на повозки продовольствие, твою кузню, и выдвигайтесь. У вас только час. После этого вы должны выдвинуться. За ночь вам нужно пройти более семи миль. Причем последние две без дорог. Мартин укажет путь.
В ответ на это Мартин молча кивнул. С этим сорокалетним мужчиной Патрик вместе пережил переход через океан. И вообще, большинство заговорщиков были из их числа, потому что знали, чего стоит их доктор, и верили ему. Патрик решил заранее озаботиться проводником. Поэтому и брал Мартина с собой в качестве помощника и вместе с ним разведывал путь, по которому предстояло передвигаться беглецам.
– Кевин, нужно будет выделить еще человек пять, чтобы они присмотрели за порядком.
– Уже сделано, Патрик, – поправляя на плече ружье, заверил бывший рыбак.
Они успели разжиться несколькими ружьями и пистолетами в домике старшего надсмотрщика. Оружие хранилось у него на всякий случай. Мало ли что могло случиться, бунты на Барбадосе – явление не такое уж редкое. Все же подавляющее большинство жителей острова рабы. Что же до надсмотрщиков, то до определенной степени в их преданности сомневаться не приходилось. Их положение было куда более завидным, чем у остальных, и даже имелись шансы дожить до старости. Если не расстраивать хозяина.
– Отлично. Тогда позаботься о том, чтобы в город со мной пошло не меньше двух десятков. Да, желательно, чтобы хотя бы знали, с какой стороны браться за весло. И помоги тут Гобану.
– Ясно.
– Все, я убежал в усадьбу. Время, друзья, время. Поторапливаемся. И Кевин!
– Да.
– Вздерни эту свинью Джеймса. Жаль, конечно, что он не прочувствует все и уйдет во сне. Ну да нельзя получить все и сразу.
– Сделаю. Прямо на воротах и подвешу.
– Отличная идея.
В усадьбе он оказался уже через пять минут. Бежал, не щадя сил. Казалось бы, до рассвета еще целая прорва времени. На деле же его катастрофически не хватало. Уж больно много всего он себе отвел. А главное – все могло пойти насмарку при малейшей оплошности или случайности. Именно поэтому Шейранов очень рассчитывал на помощь съемочной группы. Кстати, Перегудов обещал всяческое содействие. Правда, пока в этом не было необходимости, но это только пока.
– Ну как тут у вас? – войдя в освещенную свечами гостиную, поинтересовался Патрик у находящихся здесь Айне, Антэна и Дарака.
При этом он вовсе не обращал внимания на мечущую из глаз молнии миссис Анну. Н-да. Все же хорошо, что она неспособна испепелять взглядом, иначе от него сейчас осталась бы горсточка пепла.
– Все в порядке, господин доктор, – довольно осклабившись, ответил Антэн.
– Что с девочкой? – поинтересовался Патрик у девушки.
Айне сидела на диване, держа на руках белокурую дочурку Анны, которую звали Энни. Девочке было только пять, и она была сущим ангелочком. Хм. Наверняка ее мать когда-то была такой же. И выросла из нее хладнокровная деловая стерва. Ладно, он сюда не мстить пришел.
– С ней все в порядке. Я ей дала лимонад со снотворным, которое вы специально отмеряли.
– Ага. Ясно.
Подойдя к девочке, он взял в руки ее запястье, постоял так некоторое время и, убедившись в ровном дыхании, расслабился. Разумеется, он был готов убивать, но только не шагать по трупам младенцев. Оно, конечно, суровый век, жестокие нравы. Но лучше бы уж как-нибудь без этого.
– Миссис Анна, не переживайте. С вашей дочкой все в полном порядке. Она проснется через двенадцать часов бодренькой и здоровой. Я не детоубийца.
– А кто же ты? Бунтарь?
– Я вас умоляю, давайте только без этих банальностей. Бунтарь, преступник. Я тот, кто не желает жить в рабстве, и уж тем более – подохнуть по прихоти даже столь обольстительной особы, как вы. И на этом все. Закончили. От вас мне нужно только одно: вы укажете нам место, где хранится ваша казна. Времени на препирательства у нас нет, у вас – тоже. Уже через десять минут я хочу покинуть вашу усадьбу, с деньгами или без них. Время сейчас дороже. Пытать вас я не хочу. Поэтому выбирайте: либо вы отдаете казну, либо я вас прикончу. Не буду лукавить, убью быстро, без мучений. Все же я прекрасно знаю анатомию.
Ох, как бы он хотел избежать этого разговора! Этих гордых аристократов не поймешь. Взыграет спесь, и лучше подохнут, чем подчинятся воле своего раба, который еще пару часов назад дрожал при виде господина.
Конечно, Перегудов мог и так сообщить, где находится казна. Вот только делать этого он не стал. Вообще, надеясь на помощь продюсера, никогда не следовало забывать о том, что она всегда будет своеобразной и далеко не всесторонней. Вот и сейчас Шейранову приходилось блефовать и выглядеть достаточно убедительным, втайне надеясь, что спесь не ударит в голову госпожи Джонсон.
– И что будет со мной после того, как я покажу вам казну? – резонно поинтересовалась миссис Анна, а Патрик мысленно вздохнул, всячески стараясь скрыть охватившее его облегчение.
– Ничего. Вы выпьете стакан воды и приляжете на диван рядом с вашей дочкой. Утром вы вместе откроете глаза. Не поручусь, что произойдет это одновременно. Но вы непременно проснетесь, – пожав плечами, ответил Патрик.
– Хорошо, я покажу, где находится казна, – сверля его ненавидящим взглядом, ответила женщина.
Ничего сверхъестественного, никакого тайника. Просто небольшой подвал с каменными ступенями, стенами и полом. Разве только вход из библиотеки. В углу стоит довольно объемистый сундук, в котором обнаружились серебряные монеты. Изрядно. Серебро перегрузили в нашедшиеся здесь же четыре кожаных мешка, в каждый из которых поместилось около тридцати килограммов драгоценного металла.
– Неплохо. Где-то около тысячи фунтов, – с явным удовольствием заключил Антэн.
– Действительно неплохо. Уходим.
– Но, господин доктор, это не все, – уверенно произнес Дарак. – Здесь только серебро и ни одной золотой монетки. Наверняка есть еще один тайник.
– И что я должен сделать? Пытать ее?
– Но…
– Никаких «но». Будь здесь ее муженек, я даже не сомневался бы. А так – забираем то, что есть, и уходим с гордым видом победителей. Шевелите ногами.
Анну он нашел там же, где оставил. На диване в гостиной, со связанными руками и под присмотром Айне. Девушка отложила в сторону спящую девочку и вооружилась по этому случаю врученным ей пистолетом. Благо оружия в доме хватало. Двое мужчин, связав хозяйку, снесли его в гостиную, приготовив к переправке в поселок рабов.
Конечно, ноша получалась изрядная, но они и это предусмотрели, прихватив от флигеля с прислугой тачку садовника. Вполне достаточно, чтобы с относительной легкостью доставить крупную добычу в поселок, где сейчас вовсю готовился караван.
– Миссис Анна, мы нашли деньги, причем именно там, где вы указали. Иными словами, вы свою часть сделки выполнили. Теперь моя очередь, – говоря это, Патрик отсыпал в стакан какой-то порошок, после чего налил в него воды и, размешав, протянул госпоже Джонсон. – Пейте.
Женщина, которой уже развязали руки, потерла запястья, явно затекшие от веревок, и посмотрела на своего раба долгим взглядом. Нет, на этот раз в нем не было ненависти. Она пыталась понять, насколько можно ему верить в подобной ситуации.
– Пейте, это не яд. И потом, мне нет надобности вас травить. К примеру, Джеймса мы уже повесили на воротах поселка. Так к чему же нам церемониться с вами. Если бы я хотел вас убить, то уже сделал бы это без дурацкой игры со стаканом воды. Пейте.
Женщина выпила воду, все время глядя в глаза Патрику. Потом, поднявшись на ноги, подошла к дочке, легла рядом с ней и прижала дорогое существо к груди. Вскоре ее глаза заволокла поволока. Какое-то время она еще сопротивлялась, но вскоре зелье сделало свое дело, и миссис Анна погрузилась в сон.
Едва убедившись в том, что она уснула, Патрик направился на выход, не забыв погасить свечи, чтобы, не дай бог, не случился пожар. В дверях он остановился и посмотрел на диван, где мирно спали мать и дочь, освещаемые лунным светом, льющимся через высокое окно. Шевельнулась было мысль о том, что вот сейчас он оставляет за спиной врага.
Но мысль была мимолетной. От нее дружно отмахнулись обе ипостаси этого тела. Кларк не мог себе позволить поднять руку на даму. Умереть, спасая жизнь женщины или заступаясь за ее честь, это да. Но хладнокровно убить… Шейранову доводилось убивать многих. Так уж сложилась его жизнь. Но убивать женщин как-то не случалось, и он надеялся, что сможет избегнуть этого и впредь.
Поэтому Патрик резко обернулся и вышел на улицу, поспешив вслед ушедшим товарищам. Время стремительно текло, и его оставалось все меньше. А вот сделать предстояло очень много. Заполучить казну, обезопасить тыл на несколько часов и организовать выступление каравана на северо-восточный берег острова – это только начало. Основную фазу предстояло реализовать в порту. И признаться, здесь любая неожиданность могла стать роковой.
До города отряд из двух десятков теперь уже бывших рабов добрался через два часа после начала событий. Ничего сложного при наличии хорошо накатанной дороги и средней скорости пешехода. Патрик намеренно приказал никому из них не брать с собой оружие. Все стреляющее и режущее осталось в руках отправившихся пересекать остров. В случае, если что-то пойдет не так, этим двум десяткам все одно не отбиться, хотя бы потому, что они не солдаты. Большинство из них никогда не держали в руках не то что огнестрельного оружия, но и холодного. Самое серьезное, что побывало в их руках, – это топор. Так что, случись провал, им предстояло вернуться под плеть надсмотрщика.
Сам Патрик также не стал вооружаться огнестрельным оружием. Просто не было смысла. Если дойдет до стрельбы, то о бегстве можно позабыть. Останется только умереть или все же постараться бежать. Правда, совершенно непонятно, куда. Барбадос небольшой остров, в отличие от той же Ямайки. Так что укрыться здесь практически нереально.
Но это вовсе не означает, что он был безоружным. На его бедрах были закреплены кожаные ножны. В каждых из них – по три метательных ножа, изготовленных Гобаном по рисунку Патрика. Кроме этого, на руках были наручи, в которых находились по три бамбуковых трубки, заряженных отравленными стрелками. На поясе был небольшой подсумок с запасными стрелками. Их наконечники были смазаны концентратом сильнодействующего яда. Пара-тройка секунд, и человек уже не в состоянии ни оказать сопротивление, ни позвать на помощь. Еще полминуты – и наступала смерть в результате остановки дыхания.
В город они вошли с северо-востока, минуя городскую заставу, что сделать не так уж и трудно. Достаточно было сойти с дороги, ведущей в город, и выйти на его окраину прямо через пустырь. Сложность заключалась только в том, чтобы не учуяли собаки с примыкающих чуть не к самому городу плантаций.
Иное дело, что передвигаться столь большой группой было несколько неразумно. Мало ли кто мог обратить внимание на два десятка мужчин, одетых в рванье и пробирающихся по городским улицам. Разумеется, Бриджтаун благонравный городок, и народ тут ложится отдыхать рано, но все может случиться. К тому же чем ближе к порту, тем больше шансов нарваться на какого-нибудь подвыпившего гуляку или добропорядочного горожанина, торопящегося из места неблаговидного под бочок законной супруги. Поэтому Патрик предпочел разделить парней на группы по пять человек и двигаться порознь.
Берака Патрик нашел именно там, где они и договаривались. И хотя беглые рабы не опоздали, мужчина успел изнервничаться, рисуя в своем воображении одну картину ужаснее другой. А тут еще и приглушенные крики гуляк из припортового кабачка, где обычно кутили чуть не до рассвета. Вот только Бераку казалось, что каждый выкрик очередного пьяного моряка относится к нему. Так что нервы его были на пределе. Не преминул он помянуть недобрым словом и свою глупость. Подумаешь, ему живется несладко. Всяко лучше, чем рабам на плантации. И чего он, дубина такая, добился? Вот сменит топор на мотыгу, тогда узнает, что от добра добра не ищут.
Вообще-то он уже был готов бежать без оглядки в свою каморку и не показывать оттуда нос до самого утра. Не срослось. Патрик появился именно в тот момент, когда плотник решительно отстранился от каменной стены двухэтажного дома и сделал первый шаг к своей каморке.
– Ну, как дела, Берак? Не передумал? Чего молчишь? Ясно. Ладно, можешь идти, я силком никого тянуть не буду.
Однако нерешительность, охватившая корабельного плотника, длилась недолго. Всего с пяток ударов сердца. Присутствие Патрика, да еще и не одного, а в сопровождении пятерых загорелых мужчин, пусть и в рванье, но настроенных весьма решительно, перетянуло чашу весов в пользу побега.
– Вы меня не так поняли, господин доктор. Я с вами. Просто… Я уже довольно долго вас жду, и уже решил…
– Глупости ты решил. Как видишь, все в порядке, и мы – вовремя.
– А где остальные?
– Еще одна группа пошла по другой улице. Вторая часть пойдет с получасовым отрывом, чтобы не привлекать лишнего внимания. Ну что, если готов, пошли. Помнишь нашу первую цель?
– Да, конечно. Портовый патруль. Они как раз вышли из кабачка и начали очередной обход. Я присмотрел место, как вы и просили.
– Вот и ладно, веди.
Вообще-то задуманное им было на грани безумия. В одиночку атаковать патруль из четырех солдат и капрала – это нужно иметь ну очень большое, а главное – больное самомнение. Но, с другой стороны, этот патруль мог не вовремя заметить манипуляции беглецов у лодочной пристани. Нет, сами лодки не охранялись. К чему? Если найдется какой сумасшедший, чтобы бежать на небольшой лодке, милости просим. Но у той же пристани стояли и баркасы, а вот это уж куда серьезнее, поэтому там выставлялся часовой. И маршрут портового патруля пролегал через этот пост.
Так что патруль нужно было убрать. Тут без вариантов. Но только собственными силами, потому что из его сообщников диверсанты, как из свиньи балерина. К гадалке не ходи, они поднимут такой шум, что перебудят весь квартал. Да еще и наверняка будут при этом кричать. А то как же. Надо же себя подбодрить и накачать адреналином и решительностью. Ну не бойцы они. Пока не бойцы.
Вообще-то Патрик больше полагался на сведения, поступающие от Перегудова. У него сейчас горячая пора, поэтому он на боевом посту и лично руководит сценой. Впрочем, это не совсем верно. С Патриком сейчас беседует начальник службы безопасности Зайцев. Семен с этим делом управится куда как лучше.
Опять же, если что, сумеет дать дельный совет. Правда, пока советов никаких нет, понимает, что Шейранова учить – только портить. А вот на цель вывел грамотно, через какую-то глухую подворотню. В принципе, сцена с Бераком была рассчитана больше на зрителя. Доверяться ему, а по сути – случаю, в этом деле Сергей Федорович не хотел категорически. Нет, будь на месте Патрика какая сволочь, да хоть тот же Джеймс, и он бы колебался куда меньше. Но этот великовозрастный романтик ему уже стал близок. А потому и риск хотелось свести к минимуму.
Он выглянул из-за угла подворотни. Вот они. Только что прошли мимо него, затаившегося в непроглядной тени закоулка. Идут двумя парами, капрал во главе. До них не так уж и далеко, всего-то несколько шагов. И тянуть дальше нет никакой возможности. Выйдя на мощеную мостовую, Патрик, словно тень, заскользил вперед, поминая добрым словом охотника Дарака, который не только время от времени ловил силками кроликов, но и сделал из их шкурок обувку. Вывернутая наружу мягкая шерсть отлично скрадывала шаги.
Настигнув идущую последней пару, Патрик точно и расчетливо нанес удар обеими руками, в которых были зажаты два метательных ножа, с широкими листовидными лезвиями. Клинки достигли цели, развалив солдатам почки. Парни не могли даже вскрикнуть, только болезненно пискнули и тут же начали заваливаться по сторонам. Этому способствовал Патрик, отталкивая раненых в стороны от себя, освобождая проход и одновременно сильно проворачивая лезвия в ранах.
Идущие впереди солдаты не могли не услышать неладное и резко обернулись. Правда, предпринять что-либо уже не успели. Ножи без труда покинули мягкие ткани, и тут же солдат, находившийся слева, получил удар снизу вверх, точно в печень. Второй все же попытался сдернуть с плеча ружье, но особенно в этом не преуспел, разве только Патрику пришлось перенаправить свой удар и вонзить клинок в грудь противника.
Капрал к тому моменту уже обернулся и готов был поднять тревогу. Но, как видно, все же растерялся, уж больно стремительным и смертоносным оказался неизвестный противник. А может, и нечистый. Кто знает, о чем в тот момент думал капрал. Но секунда промедления, которую он допустил, оказалась как нельзя кстати для Патрика.
Сделав стремительный шаг к последнему противнику и оставляя в груди солдата один из клинков, он с ходу нанес сильный удар ногой в грудь капрала, вышибая из него дух и опрокидывая на мостовую. Еще пара стремительных шагов, колено рухнуло всем весом тела на грудь упавшего, вытесняя из легких остатки воздуха, а левая рука с зажатым в ней ножом ударила по горлу, тут же начавшему фонтанировать черной в лунном свете кровью.
Обойти еще раз всех раненых, произвести контроль. Порядок. Ч-черт. Он, конечно, тренировался несколько часов, но все же сам от себя не ожидал, что может действовать столь стремительно, четко и смертоносно. А уж как впечатлились его спутники, наблюдавшие за происходящим из переулка!
– Да-а, господин доктор, вы были правы, вам лучше не мешать, – восхищенно выдохнул Дарак. – Оно мы вроде на тренировке видели, но то, что было здесь! Хорошо хоть полная луна. Это нужно видеть и вовек не забыть.
– Много говоришь, дружище. Хватайте тела и волоките в подворотню. Оружие заберите, но чтобы даже не думали его использовать.
Следующим на очереди был часовой у причала с баркасами. И к нему подобраться так просто не получится. Набережная довольно широкая, метров десять, никак не меньше. Выбрать момент и наскочить на него, как на патруль, не удастся. Если бы он дремал, другое дело. Но нет, несет службу бодро.
Патрик потянул из наручи одну из духовых трубок. Доктор Кларк, как это уже бывало не раз, буквально встал на дыбы от возмущения. Это нечестно! Это убийство из-за угла! Там, с патрулем все было по-честному, мастерство и скорость против превосходящего числом противника. Даже если бы против одного, там была честная сталь. А здесь? Яд! Несмываемый позор!
Однако Шейранов без зазрения совести отодвинул сознание своего подопечного в сторону, не задвигая окончательно. Нечего. Мало ему рабства, все продолжает играть в благородство, когда же наконец мозги заработают? Вот пусть смотрит и понимает, что это не только его дед сейчас орудует, но и он тоже. И вообще, на войне все методы хороши. А он сейчас на войне, и никаких гвоздей!
Стрелка улетела в сторону часового под аккомпанемент негромкого плевка. Ф-фух! И солдат, шлепнув себя по шее, с явным недовольством выразился по поводу разных насекомых, от которых добрым христианам жизни нет. Но потом вдруг с недоумением посмотрел на странного вида стрелку с кисточкой из волос вместо стабилизатора. А вот предпринять что-либо он уже не смог, вдруг запнувшись и неуклюже опустившись на пятую точку, словно в одиночку приговорил целую бутылку крепкого рома.
– Которые? – подбежав к причалу, поинтересовался Патрик.
– Вот этот и вон тот, – указал на нужные баркасы Берак.
– Лодки?
– Вон те, две с краю. Если нужны еще…
– Хорошего понемногу, – наблюдая за тем, как подтягиваются остальные беглые рабы, остановил Патрик разошедшегося Берака. – Кевин, занимайте эти два баркаса и те две лодки, ложитесь и не отсвечивайте. Одного поставь здесь, дай ружье в руки, пусть прохаживается, как часовой. Едва подам сигнал, двигайте вон к той бригантине.
– Ясно, – кивая, словно конь на водопое, ответил Кевин.
– А пока суд да дело, Берак покажет, где есть бочонки, в которые можно будет набрать воду.
– Погодите, господин доктор, а разве мы будем уходить не на баркасах?
– Извини, дружище, но баркасов нам будет маловато. Компания разрослась до неприличных размеров. Так вышло.
– Так вот зачем вы сегодня спрашивали мое мнение об этой бригантине. Но как вы собираетесь захватить целый корабль?
– Запомни, Берак, каждый должен заниматься своим делом. Тогда будет полный порядок во всем. Твоя задача – подобрать нужные лодки, баркасы, судно и позаботиться о емкостях для воды. Вот этим вопросом ты сейчас и займешься. Остальное – не твоего ума дело. Все, Кевин, работаем.
Говоря все это, Патрик скинул с себя одежду, оставшись только в набедренной повязке, которую сам же и соорудил. Ну и пояс с его снаряжением вновь занял свое место. Простенький, кустарной выделки кузнеца Гобана, но довольно удобный. Все подогнано так, чтобы не болталось и не мешало. Последний штрих – восполнить стрелу в духовой трубке. Чтобы, так сказать, быть во всеоружии.
На мысль насчет кражи бригантины его натолкнуло поведение моряков, бросавших якорь в Карлайлской бухте после длительного плавания. Конечно, бригантина – не большой корабль, и на переход из Европы ей требуется меньшее время, но все же отдай океану месяц и не греши. Хм. Вот как раз на грехи морячков и тянет в первую очередь. В первый день никто даже не думает о делах. Все заканчивается приемом таможенного чиновника. После чего команда во главе с капитаном сбегает на берег пьянствовать и предаваться плотским утехам.
А на борту обычно остается один вахтенный матрос. Как правило, из числа провинившихся в ходе плавания. Ему ни рому попить, ни девок пощупать не полагается. Что и говорить, незавидная доля. Ну да кто же виноват, что парень умудрился чем-то не угодить капитану перед самым прибытием в порт. Впрочем, в любом случае кого-то на эту вахту определять нужно, так что козел отпущения всегда найдется.
Отчего оставляют одного? А сколько оставлять-то? Команда такой бригантины редко когда бывает больше десятка человек. Конечно, таким числом от пиратов, случись они на пути, отбиться практически нереально. Но, во‑первых, пираты – они разные бывают. Случаются и такие, что ходят на баркасах, числом не больше десятка. Основная масса предпочитает вот такие же бригантины или шлюпы, и команды на них числом от трех десятков до ста человек. Во-вторых, лучше вообще не ввязываться в бой, а убегать во все лопатки, благо посудина эта быстроходная.
Правда, была еще одна причина, по которой Патрик предпочел захватить судно, только что прибывшее из Европы. Оно ведь и в другие дни на кораблях не больно-то много народу. За один день моряку пар никак не спустить. Вот только трюм новичка все еще полон европейскими товарами, которые мало того, что дороги в колониях, так еще и крайне необходимы для вновь создаваемой колонии. А Патрик ни много ни мало собирался устроить собственную колонию, и такой приз был бы как нельзя кстати.
До бригантины было около двухсот ярдов. В принципе, не так уж далеко для человека, умеющего плавать. А Патрик плавать умел. Да и Сергей Федорович смог это умение неплохо развить. Опять же, с выносливостью у этого тела, не испорченного цивилизацией, было все в порядке. Единственное, что не давало покоя доктору Кларку, так это четкое осознание того, что сейчас ему вновь придется поступиться правилами чести и взяться за позорное оружие, с отравленными стрелами.
До судна Патрик добрался довольно быстро и совершенно бесшумно. Неудивительно, что вахтенный матрос его безбожно проворонил. Диверсант беспрепятственно подобрался к борту и, воспользовавшись набитыми на него планками, как по лесенке, взобрался на борт.
Матрос обнаружился практически сразу. Он устроился на баке, оседлав кабестан, служивший для подъема якорей. Как видно, вахтенный сильно горевал по поводу того, что увольнительная на берег прошла мимо него. При виде дремлющего Кларк вновь попытался протестовать, настаивая на честной стали. Но был послан в далекое путешествие. Вовсе не факт, что он сейчас на судне один, а на карту поставлено слишком много. Поэтому матрос получил свою отравленную стрелку.
Обследование судна показало, что на нем больше никого нет. Вообще-то Шейранова размеры кораблика как-то не впечатлили. В длину метров тридцать, может, чуть меньше, а в ширину не больше шести. Борт возвышался над поверхностью моря метра на два. Водоизмещение тонн сто двадцать. Ну и грузоподъемность у него, наверное, тонн сорок, в лучшем случае. Небольшой парусник, чего уж там.
Но опять же, это как посмотреть. К примеру, сорок тонн сахара, доставленные в Европу, дойдя до покупателя, будут стоить порядка пяти тысяч фунтов и могут принести капитану чистой прибыли около трех сотен фунтов. Прибавьте сюда его прибыль с товаров, доставленных на Барбадос, и получится не так уж плохо, даже с учетом жалованья команды. Впрочем, если бы использование столь небольшого судна было бы невыгодным, то они бы и не бегали по волнам между Европой и Америкой. Опять же, при их скорости за год можно сделать пару рейсов.
Кстати, вооружение бригантины представлено двумя трехфунтовыми пушками. Закреплены обе по бортам, но похоже, что по мере необходимости их можно перемещать по палубе для занятия нужной позиции, кольца под орудийные канаты обеих пушек есть и на корме (ютовая надстройка отсутствует), и с бортов. А вообще, боевые действия в планы капитана явно не входили. Скорее всего, надеялся именно на скорость суденышка.
Убедившись в том, что бригантина зачищена, Патрик извлек из промасленного кожаного мешочка огниво и трижды высек искру. Сигналить огнем или подать знак звуком – идея не из лучших. Все же, что ни говори, но на рейде стоит с десяток разнокалиберных судов, и на каждом имеется дежурная вахта. Есть и форт, с его часовыми, до которого так же, как до пристани с баркасами, порядка двух сотен ярдов. Словом, привлечь к себе внимание – проще простого. А так – ну высекает вахтенный искру из огнива, может, ему закурить страсть как захотелось.
Баркасы и лодки отчалили от берега, совершенно не таясь. Просто нет смысла, потому что бухта залита лунным светом, и как ты ни скрывайся, все одно будешь на виду. А так, глядишь, решат, что кто-то проворачивает свои контрабандистские делишки. Явление вовсе не редкое в здешних местах, и полуофициальное. В смысле, официальная власть все прекрасно знает, свою долю имеет, но в то же время ничего не замечает и пребывает в полном неведении. Тут главное – не наглеть и соблюдать определенные правила.
– Как дела, Кевин?
– Порядок, господин доктор. Тихо, как на кладбище. А у вас?
– Нормально. Был только вахтенный матрос, да и тот спал. Значит, так, судно стоит удачно, разворачивать не нужно. Разве только помочь гребцами на баркасе.
– Я все помню. Для того и брали столько народу. Паруса поставить и пары лодырей хватило бы.
– Управишься? Все-таки не рыбацкая лодка. Опять же, ночь.
– И я управлюсь, и парни не подведут, не сомневайтесь. Даже если бы вы захотели угнать фрегат, мы не сплоховали бы.
– Что же, это радует. Тогда дождитесь взрыва и начинайте.
– А если?..
– Если что-нибудь случится, вы все услышите. Без пальбы им меня не взять. А тогда ставьте все паруса, сажай в баркас гребцов, и валите отсюда во все лопатки. Осадка у бригантины небольшая, так что особой надобности в лоцмане нет. Вон, Берака попытай, как тут держат курс отходящие корабли, он их уже сотни проводил в открытое море, – кивнув в сторону поднявшегося на борт корабельного плотника, закончил Патрик.
– Покажу, дело нехитрое, – тут же отозвался мужчина, не в состоянии скрыть волнение.
Впрочем, волновались сейчас все. И Патрик, кстати, совсем даже не исключение, хотя на него и смотрели, как на какого-то кумира. Ну да. Сколько он за сегодня уже наворотил. И сейчас без тени страха и сомнения готов вновь шагнуть за борт корабля. Знали бы они, как ему сейчас страшно. Причем не одному, а обоим сразу. Даже когда бросался в одиночку на патруль, так не боялся.
– Да, Кевин. Смотри не вздумай зажигать фонарь, если взрыва не последует, – уже спускаясь в воду, предупредил Патрик.
– А как же ты нас найдешь? Вдруг получится сбежать? – встрепенулся рыбак.
– Если меня обнаружат, но я все же сумею уйти, то отправлюсь догонять нашу колонну, и заберете меня на том берегу.
– Ясно.
– Вот и хорошо, что ясно. Я пошел.
– Удачи, Патрик.
– Угу. К черту!
– Что?
– Так. Ничего, – осознав, что ответил на русском, отмахнулся Патрик.
Потом оттолкнулся от борта и поплыл в сторону берега, где на некотором возвышении стоял форт. На Барбадосе вообще с возвышениями и уж тем более с горами как-то не задалось. Довольно пологий островок, сразу видно – не вулканического происхождения.
