Коллектив авторов
Психология – наука будущего. Материалы VI Международной конференции молодых ученых. 19-20 ноября 2015 г., Москва
Предисловие
Конференция молодых ученых «Психология – наука будущего», организуемая Институтом психологии РАН и факультетом психологии Государственного академического университета гуманитарных наук (ГАУГН), проводится 19–20 ноября 2015 г. в шестой раз.
Можно смело говорить, что конференция молодых ученых стала уже традиционной. Конференции молодых ученых, проводимые Институтом психологии и ГАУГН, имеют характерные особенности. Во-первых, это высокий научный уровень, который обеспечивается ведущими учеными (докторами наук Института психологии РАН и преподавателями ГАУГН), выступающими руководителями секций, что позволяет молодым специалистам получить квалифицированную обратную связь, обсудить собственные научные исследования. Во-вторых, на каждой конференции проходит научный лекторий. За пять лет лекции прочли такие известные российские ученые, как А. Л. Журавлев, Е. А. Сергиенко, В. В. Знаков, Ю. И. Александров, Н. Е. Харламенкова. В этом году с лекциями выступят Д. В. Ушаков и В. В. Знаков. Каждый год программа конференции дополняется новыми мастер-классами и круглыми столами, которые позволяют детально обсудить фундаментальные и научно-практические вопросы современной психологии. В этом году проводится мастер-класс И. И. Знаменской (редактора «Психологического журнала»), посвященный подготовке научной публикации по психологии. Е. И. Лебедева (старший научный сотрудник Института психологии РАН, кандидат психологических наук) познакомит с методами оценки модели психического у детей. Круглый стол под руководством доктора психологических наук, профессора Н. Е. Харламенковой и доктора психологических наук, профессора И. О. Александрова будет посвящен актуальнейшей проблеме современной психологии – естественно-научным и гуманитарным методам в психологии.
Свидетельством высокого научного уровня является и то, что более 50 работ, представленных в данном сборнике материалов конференции, поддержаны грантами российских фондов.
Кроме того, все поступающие на конференцию статьи проходят экспертный отбор. В этом году вопрос экспертной оценки и отбора стоял особенно остро из-за ограничений объема сборника, что связано с публикацией материалов конференции в виде статей, а не тезисов. Критерием отбора статей служило изложение уже проведенного самостоятельного и завершенного исследования. Однако в сборник были включены и исследовательские программы, проблемно-ориентированные литературные обзоры, ставящие новые исследовательские задачи. Для авторов таких поисковых работ обратная связь на подготовительном этапе работы особенно важна, поскольку позволяет скорректировать будущие исследования.
Второй заметной особенностью данной конференции является широкий региональный охват. Статьи для участия в конференции прислали буквально изо всех областей России и ближайшего зарубежья. Хотелось бы отметить, что более половины участников (около 100 человек), приславших свои материалы, намерены очно в ней участвовать. Кроме традиционных крупных научных центров, таких как Москва, Санкт-Петербург, Ярославль, Казань, Томск, Ростов-на-Дону, представлены работы и из многих региональных университетов и вузов: Архангельска, Таганрога, Комсомольска-на-Амуре, Вологды, Смоленска, Тольятти, Курска, Саратова, Волгограда, Ульяновска, Иркутска, Владикавказа, Набережных Челнов, Омска, Магнитогорска, Ессентуков, Нальчика, Новополоцка, Кирова, Шуи, Владивостока. Всего более 40 городов России. Из ближнего зарубежья традиционно направляются работы высокого научного уровня из разных городов Белоруссии и Украины, кроме того, в этом году присланы работы из Баку (Азербайджан) и Ташкента (Узбекистан).
Разнообразен и круг тем, затронутых в материалах конференции: методология психологии, общая психология, история психологии; психофизиология; психология труда и инженерная психология; социальная психология; психология развития; психология творчества; психология личности, психодиагностика; клиническая психология.
Третья особенность конференции – ее максимальная открытость. Каждый год у нас появляются новые партнеры. В 2008 г. к организации конференции присоединился Московский педагогический государственный университет. С 2009 г. активное участие в конференции принимают молодые ученые из Ярославского государственного университета им. П. Г. Демидова. В 2011 г. были установлены партнерские отношения с интернет-порталом «Ломоносов». Создан и поддерживается сайт конференции http://psy-future.ru, а число участников группы конференции в социальной сети Вконтакте (http://vk.com/psy_future) увеличивается с каждым годом. Широкое оповещение молодых специалистов позволяет привлечь к участию в конференциях научные кадры всей нашей страны и ближнего зарубежья.
Конференция «Психология – наука будущего» получает поддержку Российского фонда фундаментальных исследований, что свидетельствует о признании конференции в экспертном сообществе. Мы выражаем большую благодарность за данную финансовую поддержку. Кроме того, поддержка РФФИ свидетельствует о большом значении психологии для отечественной науки, о значимости профессионального роста молодых ученых.
В сборнике материалов конференции работы расположены в алфавитном порядке по фамилии авторов, в конце сборника представлены сведения о них. Помимо указания места работы (или учебы) и должности, сведения включают электронные адреса всех участников конференции, что способствует научной коммуникации.
Мы надеемся на успешную и плодотворную работу VI конференции «Психология – наука будущего», ставшей традиционной для Института психологии РАН и факультета психологии ГАУГН. Данная форма научной работы позволяет, на наш взгляд, осуществлять поддержку молодых ученых и обеспечивает преемственность в развитии науки.
Редколлегия
А. И. Акимова, В. В. Разина (Нижний Новгород)
Доверие и недоверие технике в представлении водителей автомобилей с разным стажем вождения[1]
Вопросы содержательной сущности феноменов доверия/недоверия человека технике и, в целом, правомерности использования понятий доверия и недоверия по отношению к неодушевленному объекту поднимались учеными различных научных направлений и нашли свое отражение в ряде отечественных и зарубежных работ (Купрейченко, 2012; Обознов, Акимова, 2014; Lee, See, 2004; и др.). В них было показано, что, во-первых, в тех случаях, когда такие объекты выполняют определенные социальные функции, использование этих терминов вполне уместно, во-вторых, феномен доверия/недоверия человека технике проявляется в неопределенных и сложных условиях ее эксплуатации, и, в-третьих, проблема содержательной сущности феноменов доверия и недоверия технике не имеет однозначного решения вследствие неоднозначности подходов к изучению понятий доверия и недоверия учеными различных научных направлений. В ряде работ было установлено, что доверие работника технике является одним из регуляторов его профессионального поведения, особенно в сложных и опасных условиях ее эксплуатации (Обознов, Акимова, 2014; и др.).
Учитывая вышесказанное, практический интерес, на наш взгляд, представляет изучение особенностей проявления доверия и недоверия технике в разных условиях, у представителей различных профессиональных и социальных групп, у людей с разным опытом взаимодействия с техникой и др. Поэтому цель исследования заключалась в изучении представлений о доверии и недоверии автомобилю водителей личных автомобилей с разным стажем вождения.
В нашем понимании, изучение доверия и недоверия человека технике является прикладным направлением исследований более общих понятий доверия и недоверия. Мы опирались на научные подходы, согласно которым доверие и недоверие являются социально-психологическим отношением, включающим когнитивный, эмоционально-оценочный и поведенческий компоненты, проявляются во взаимодействии человека с элементами окружающего мира (Купрейченко, 2008; Скрипкина, 2000; и др.).
В исследовании приняли участие 296 водителей в возрасте от 18 до 67 лет со стажем вождения от 1 года до 34 лет. Участникам исследования была предложена анкета, содержащая вопросы об их понимании феноменов доверия и недоверия технике, о степени доверия или недоверия автомобилю, о характеристиках автомобиля, вызывающего доверие или недоверие, о ситуациях, в которых возникает доверие или недоверие автомобилю и о поведении в таких ситуациях, о чувствах и переживаниях при доверии или недоверии автомобилю. Данные фиксировались в письменной форме, количество называемых характеристик не ограничивалось. Обработка результатов проводилась с использованием методов контент-анализа, частотного анализа, анализа различий по критерию согласия χ2 Пирсона.
Водители, принявшие участие в исследовании, были объединены в 3 группы по стажу вождения автомобиля. К первой группе, включающей водителей со стажем до 3 лет, были отнесены 101 чел. (34 %), ко второй группе со стажем от 4 до 9 лет – 95 чел. (32 %), к третьей группе со стажем 10 лет и более – 100 чел. (34 %). Разделение по таким группам обусловлено данными ранее проведенных исследований, в соответствии с которыми в группах работников, эксплуатирующих технику в профессиональной деятельности, выявлен разный уровень доверия технике в зависимости от стажа работы (Купрейченко, 2012).
В результате исследования были получены следующие данные.
1. Представление водителей автомобилей с разным стажем работы о доверии технике более согласовано, чем представление о недоверии технике.
Основные отличия в понимании доверия технике наблюдаются в группах со стажем вождения до 3 лет и 4–9 лет. В первой группе большее количество водителей (по сравнению со второй) в понятие доверия технике включают характеристики, снижающие неопределенность исхода ситуации (безопасность, исправность), обеспечивающие предсказуемость ее поведения, во второй – эмоциональную оценку своего отношения к технике в ситуации доверия (спокойствие, отсутствие напряжения).
Недоверие технике водители со стажем вождения до 3 лет часто связывают со страхом ее эксплуатации и неуверенностью в ней, а со стажем работы более 10 лет – не только с неуверенностью в технике, но и с недостаточностью знаний о ней. Водители со стажем работы 4–9 лет не имеют согласованного представления о недоверии технике и относят к нему неуверенность в технике, ее непредсказуемость, страх ее эксплуатировать, незнание техники и др.
2. С увеличением стажа вождения снижается доля водителей, относящихся к технике с недоверием вследствие страха ее эксплуатации, и повышается доля водителей, считающих, что недоверие технике возникает из-за незнания ее свойств, характеристик, возможностей и т. д.
3. Большинство водителей с разным стажем вождения не испытывают разногласий по поводу характеристик автомобиля, вызывающего доверие, и относят к ним надежность, комфорт, безопасность. Мнение о характеристиках автомобиля, которому не доверяют, в представленных группах менее согласовано.
Водители со стажем вождения до 3 лет чаще других отмечают характеристику ненадежность, вероятно как негативно влияющую на исход ситуации. В силу малого опыта вождения, возможно, они затрудняются выделить другие характеристики автомобиля, которые также негативно влияют на исход ситуации.
По мнению водителей со стажем вождения 10 лет и более, автомобиль, вызывающий недоверие, обладает характеристиками, затрудняющими его эксплуатацию (ненадежность, неисправность), и характеристиками, вызывающими негативные переживания по отношению к нему (дискомфорт, непривлекательный внешний вид).
Водители со стажем работы 4–9 лет не имеют согласованного мнения о характеристиках автомобиля, вызывающего недоверие, что соответствует данным об их представлении о недоверии технике в целом и может свидетельствовать о несложившемся понятии об изучаемом феномене.
4. Водители всех трех групп отметили, что к ситуациям возникновения доверия и недоверия автомобилю можно отнести те, которые обладают неопределенностью исхода либо несут в себе опасность для жизни и здоровья. Вместе с тем водители со стажем вождения до 3 лет к ситуациям возникновения доверия автомобилю дополнительно отнесли стандартные ситуации, что может являться свидетельством восприятия ими любой дорожной ситуации (включая ту, которая является обычной при вождении) как неопределенной либо опасной.
В ситуации доверия и недоверия водители всех трех групп ведут себя схожим образом: при доверии их поведение естественное, спокойное, они часто или по мере необходимости эксплуатируют автомобиль, при недоверии большинство участников исследования указали на отказ от пользования автомобилем либо управления им с крайней осторожностью. Необходимо подчеркнуть, что в ситуации доверия автомобилю большая доля водителей со стажем вождения 4–9 лет (по сравнению с теми, стаж вождения которых более 10 лет), отметили, что ухаживают за автомобилем, моют его и поддерживают презентабельный внешний вид, т. е. проявляют заботу об автомобиле.
6. Автомобили, к которым водители относятся с доверием или с недоверием, вызывают у них различные чувства и переживания. По отношению к автомобилю, которому доверяют, водители со стажем вождения до 3 лет чаще испытывают спокойствие, водители со стажем вождения более 10 лет – спокойствие и желание заботиться, водители со стажем вождения 4–9 лет – спокойствие, любовь, желание заботиться. Большинство водителей всех трех групп отметили, что автомобиль, которому не доверяют, вызывает у них напряжение.
По результатам исследования, водители с разным стажем вождения в целом имеют схожие представления о доверии и недоверии технике. Наблюдаемые различия заключаются в основном в соотношении когнитивного и эмоционального компонентов отношения доверия/недоверия к автомобилю у водителей с разным стажем вождения. Определение понятия недоверия технике (автомобилю) вызывает бо́льшие затруднения, по сравнению с определением понятия доверия, особенно у водителей со стажем вождения 4–9 лет.
Литература
Обознов А. А., Акимова А. Ю. Концептуальные основания и методический подход к изучению доверия работников технике (на примере машинистов локомотивных бригад) // Методы психологического обеспечения профессиональной деятельности и технологии развития ментальных ресурсов человека / Под ред. Л. Г. Дикой, А. Л. Журавлева, М. А. Холодной. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2014. С. 62–75.
Купрейченко А. Б. Доверие и недоверие технике и социотехническим системам: обоснование методического подхода // Актуальные проблемы психологии труда, инженерной психологии и эргономики. Вып. 4 / Под ред. В. А. Бодрова, А. Л. Журавлева. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2012. С. 331–350.
Lee J., See K. Trust in technology: Designing for appropriate reliance // Human Factors. 2004. V. 46 (1). P. 50–58.
Купрейченко А. Б. Психология доверия и недоверия. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2008.
Скрипкина Т. П. Психология доверия: Учеб. пособие для студ. выс. пед. учеб. заведений. М.: Академия, 2000.
О. В. Александрова (Санкт-Петербург)
Отношение взрослых родственников с разным уровнем осмысленности жизни к тяжелой болезни ребенка
В ситуации тяжелой хронической болезни ребенка жизненные установки его близких могут претерпевать существенные изменения. Одной из возможных тенденций, актуализирующихся у человека в такой ситуации, является усиленный поиск смысла жизни. Кто-то из попавших в эту ситуацию (особенно связанную с потерей ребенка) ломается, а кто-то выходит из нее более сильным, по-новому оценивающим жизнь. Исследуя дифференциально-психологические факторы, связанные с уровнем мотивационной тенденции к поиску смысла жизни, мы сможем прогнозировать некоторые наиболее вероятные тенденции поведения взрослого, способствующие или, наоборот, препятствующие конструктивному и эффективному переживанию такой тяжелой жизненной ситуации. Это в дальнейшем может направлять работу психолога, помогающего семьям справляться с трудностями, развить такую систему поддержки, которая способствовала бы активной и полноценной жизни всей семьи. Мы предположили, что поведенческие стратегии, отношение к будущему, темперамент, психофизиологическое самочувствие и эмоциональное состояние близких родственников связаны с мотивационной тенденцией к поиску смысла жизни и общей осмысленностью жизни членов семьи в ситуации тяжелой хронической болезни ребенка. Выборка – 87 чел. (родственники детей, имеющих тяжелые хронические заболевания) от 20 до 60 лет. Методом кластерного анализа были выделены крайние кластерные группы по уровню осмысленности жизни (СЖО). В 1 крайнюю группу вошли испытуемые с низкими показателями, 2 крайнюю группу составили респонденты со средними и высокими показателями. Средний возраст 1 группы – 36,63 года, средний возраст 2 группы – 40,79 лет. В составе групп значимых различий по степени родства с болеющим ребенком обнаружено не было.
Использовались следующие методики: тест «СЖО» Д. А. Леонтьева; тест копинг-стратегий Лазаруса Л. И. Вассермана; тест «Семантический дифференциал времени» Л. И. Вассермана; тест А. Уэссмана, Д. Рикса; опросник Г. Айзенка; методика «САН» В. А. Доскина.
Исследуя стили совладающего поведения респондентов, мы обнаружили, что испытуемые 1 группы (n=8; 16,32 %) по факторам «Конфронтационный копинг», «Положительная переоценка» имеют показатели, значимо отличающие их от испытуемых 2 группы (n=40; 81,63 %). Копинг-стратегия «Конфронтационный копинг» (r=0,024; p≤0,05) у людей с низким уровнем осмысленности является ведущей (среднее значение – 55,38). Реже (среднее значение – 44,88) используется копинг «Положительная переоценка» (r=0,030; p≤0,05). У людей с более высоким уровнем осмысленности жизни стратегия «Положительная переоценка» является ведущей и реже используется «Конфронтационный копинг». Те испытуемые первой группы менее активно прикладывают усилия по созданию положительного значения ситуации, рассмотрению ее как стимула для личностного роста и чаще прибегают к попыткам разрешения проблемы за счет не всегда целенаправленной поведенческой активности. Таким образом, копинг-действия при этом теряют свою целенаправленность и становятся преимущественно результатом разрядки эмоционального напряжения. Для испытуемых 2 группы характерны ориентированность на надличностное, философское осмысление проблемной ситуации, включение ее в более широкий контекст работы личности над саморазвитием и менее характерны импульсивность, враждебность, трудности планирования действий, неоправданное упорство.
Исследуя оперативную оценку самочувствия, а также эмоциональное состояние респондентов, мы обнаружили, что испытуемые 1 группы по всем измеряемым параметрам имеют показатели, значимо отличающие их от испытуемых 2 группы, эмоциональное состояние которых характеризуется относительным благополучием.
Таким образом, респонденты 1 группы (n=6; 12,76 %) по факторам «Самочувствие» (r=0,000; p≤0,001), «Активность» (r=0,003; p≤0,01), «Настроение» (r=0,000; p≤0,001), имеют значения ниже среднего – от 2,91 до 3,25 балла, таким образом, степень физиологической и психологической комфортности состояния человека, направление мыслей и чувств являются низкими. Присутствуют недомогание, инертность, подавленное состояние (скука, страх, печаль и пр.). Респонденты 2 группы (n=41; 87,23 %) по данным факторам имеют значения выше среднего – от 5,45 до 5,65 балла, таким образом, степень физиологической и психологической комфортности состояния человека, направление мыслей чувств являются выше среднего, самочувствие хорошее, присутствует бодрость; респондентам свойственны инициативность, активность.
По факторам «Спокойствие/тревожность» (r=0,051; p=0,05), «Энергичность/усталость» (r=0,007; p≤0,01), «Приподнятость/подавленность» (r=0,000; p≤0,001), «Уверенность/беспомощность» (r=0,001; p=0,001) испытуемые 1 группы (n=8; 16,66 %) оценили свое состояние достаточно низко – от 3 до 4,13 балла, что характеризует их как беспомощных («безответных, слабохарактерных» и т. д.), они чувствуют себя подавленными, испытывают высокую тревожность. Респонденты 2 группы (n=40; 83,33 %) по всем факторам оценили свое состояние как стабильное, без явного преобладания одного из полюсов (от 5,13 до 6, 13), что характеризирует их как людей, полных сил, готовых к активной деятельности, ощущающих уверенность в том, что они способны справиться с данной жизненной ситуацией.
По оценке восприятия будущего времени мы получили значимые различия по одному измеряемому параметру – «Эмоциональная окраска времени» (r=0,05; p=0,05). Таким образом, для респондентов с низким уровнем осмысленности жизни (n=8; 16,66 %, среднее значение – 11,63), относящихся к существенно повышенному уровню, характерны нереалистичность и недостаточная критичность к событиям будущего времени, сверхоптимистичность. Для респондентов с высоким уровнем осмысленности жизни (n=40; 83,33 %, среднее значение – 6,78), относящихся к повышенному уровню, характерны большая удовлетворенность актуальной жизненной ситуацией, преобладание в структуре переживаний положительных эмоций и чувств, что свидетельствует об их достаточно оптимистическом предчувствии будущего.
Исследуя психологические особенности респондентов, мы обнаружили, что испытуемые 1 группы по «Экстраверсии – Интроверсии» (r=0,045; p≤0,05), «Нейротизму» (r=0,034; p≤0,05) имеют показатели, значимо отличающие их от испытуемых 2 группы. Для респондентов 1 группы характерна интроверсия (n=8; 16,32 %, среднее значение – 9), по фактору «Нейротизм» они имеют более высокие показатели (среднее значение – 16,88). Для респондентов 2 группы характерна скорее экстраверсия (n=41; 81,63 %, среднее значение – 11,51), по фактору «Нейротизм» они имеют средние показатели (среднее значение – 13,29). Характер переживания трудной жизненной ситуации в значительной степени определяется врожденными (темпераментными) характеристиками личности.
Таким образом, людям с экстравертированным типом личности и средним уровнем нейротизма, высокой мотивационной тенденцией к поиску смысла жизни, при столкновении с угрозой утраты ребенка, в ситуации тяжелой болезни, свойственно чаще обращаться к копинг-стратегии «Положительная переоценка» и отказываться от копинга «Конфронтация». Это соотносится с более позитивным взглядом на свою жизнь и более оптимистическим предчувствием будущего, а также с преобладанием в структуре переживаний, скорее, положительных эмоций и чувств, восприятием себя активным участником будущих событий. Этим людям свойственен достаточный физиологический и психологический комфорт, эмоциональная устойчивость, уверенность в себе. Людям с интровертированным типом личности, высоким уровнем нейротизма, низкой мотивационной тенденцией к поиску смысла жизни в данной ситуации свойственно чаще опираться на стратегию «Конфронтация» и отказываться от копинга «Положительная переоценка», что связано со снижением ощущения полноты и качества собственной жизни, неверием в собственные силы, со снижением ощущения сверх-оптимистичности, недостаточной критичности по отношению к событиям будущего времени, а также с наличием недостаточного физиологического и психологического комфорта.
Наше предположение о том, что поведенческие стратегии, отношение к будущему, темперамент испытуемых, эмоциональное состояние, психологический и физиологический комфорт связаны с мотивационной тенденцией к поиску смысла жизни и общей осмысленностью жизни, в ситуации угрозы утраты ребенка (в результате тяжелой болезни), подтвердилось.
Литература
Амирова Б. А. Взаимосвязь преодоления трудных жизненных ситуаций с осмысленностью жизни личности. URL: http://articlekz.com/article/5947 (дата обращения: 26.06.2015).
Лэнгле С. С собой и без себя. Практика экзистенциально-аналитической психотерапии. М.: Генезис, 2014.
Магомед-Эминов М. Ш. Экстремальная психология. Т. 2. От психической травмы к психотрансформации М.: Психоаналитическая Ассоциация, 2006.
Паллиативная помощь детям. СПб.: Типография Михаила Фурсова, 2014.
Щербук Ю. А., Симаходский А. С., Эрман Л. В., Пунанов Ю. А. Современные подходы к организации паллиативной помощи детям // Вопросы современной педиатрии. 2011. № 10 (3).