Коллектив авторов
Актуальные проблемы Общей части уголовного права

Полная версия

Как следует из представленных материалов и установлено в судебном заседании, Г. является гражданином Украины, гражданином Российской Федерации он не является. Правоохранительными органами Украины он обвиняется в совершении на территории этого государства преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 186 УК Украины.

Согласно постановлению заместителя генерального прокурора РФ от 28 июля 2010 г., Г. подлежит выдаче правоохранительным органам Украины в связи с обвинением в преступлении, предусмотренном ч. 2 ст. 186 УК Украины, санкция которой и соответствующая ей санкция ч. 1 ст. 161 УК РФ предусматривают наказание в виде лишения свободы на срок более одного года, что соответствует п. 1 ч. 3 ст. 462 УПК РФ.

Решение о выдаче принято в соответствии с ч. 4 ст. 462 УПК РФ.

Обстоятельств, препятствующих выдаче Г. правоохранительным органам Украины, предусмотренных ст. 464 УПК РФ, судебной коллегией не установлено.

Доводы Г. о необходимости отмены постановления на том основании, что он является гражданином Российской Федерации, судебная коллегия полагает несостоятельными по следующим основаниям.

Как следует из сообщения Федеральной миграционной службы России, Г. не признан гражданином РФ в соответствии с ч. 1 ст. 13 Закона РФ от 28 ноября 1991 г. «О гражданстве Российской Федерации», так как на 6 февраля 1992 г. отбывал наказание в местах лишения свободы в Украине, последним местом жительства Г. перед осуждением являлась Украина, впоследствии он возвратился на жительство на территорию Украины.

Что касается вопроса признания Г. гражданином Российской Федерации по рождению, то к данной категории граждан относятся лица, родившиеся на территории, входившей на момент их рождения в состав территории Российской Федерации, имевшие гражданство бывшего СССР, не изъявившие свободного желания прекратить принадлежность к гражданству Российской Федерации, убывшие ранее на постоянное жительство за пределы Российской Федерации, но в пределах бывшего СССР, не имевшие гражданство других государств, входивших в состав бывшего СССР, и впоследствии вернувшиеся на постоянное жительство в пределы Российской Федерации. При этом признание лица гражданином Российской Федерации по рождению производится только при наличии письменного заявления такого лица, поданного в территориальный орган Федеральной миграционной службы России по месту жительства, регистрации или постановки на миграционный учет, в котором он уведомляет государство о согласии быть признанным гражданином Российской Федерации и об отсутствии у него гражданства другого государства, входившего в состав бывшего СССР, подтверждая это документально.

Поскольку Г. с соответствующим заявлением о признании гражданином Российской Федерации по рождению в установленном порядке не обращался, сведения о его регистрации на территории Российской Федерации отсутствуют, согласно заключению ФМС России Г. не может быть признан гражданином Российской Федерации.

Кроме того, по сообщению отдела по делам гражданства, иммиграции и регистрации физических лиц Управления МВД Украины в Луганской области Г. является гражданином Украины, что подтверждается также копией формы № 1 о документировании Г. справкой № 1374 от 6 августа 1996 г.

Исходя из изложенного, суд приходит к выводу о том, что решение Генеральной прокуратуры РФ о выдаче Г. правоохранительным органам Украины для привлечения к уголовной ответственности соответствует законодательству и международным договорам Российской Федерации, является законным и обоснованным^[34].

Международное право выделяет две разновидности выдачи лица, совершившего преступление: выдача для осуществления уголовного преследования и выдача для исполнения наказания.

Согласно Конвенции 1978 г. о передаче лиц, осужденных к лишению свободы, для отбывания наказания в государстве, гражданами которого они являются, выдача лица, совершившего преступление, для исполнения наказания осуществляется по тем же юридическим основаниям, что и их выдача для осуществления уголовного преследования.

Юридическим основанием для выдачи лица, совершившего преступление, служит приговор, вынесенный судом запрашиваемого государства в отношении гражданина запрашивающего государства и вступивший в законную силу. Выдача для приведения приговора в исполнение производится за такие деяния, которые, во-первых, в соответствии с законодательством обоих государств являются наказуемыми и, во-вторых, за совершение которых лицо было приговорено к лишению свободы, а в соответствии с Конвенцией, подписанной государствами – членами СНГ, выдача для отбывания наказания производится лишь в том случае, если лицо было приговорено к лишению свободы на срок не менее 6 месяцев или к более тяжкому наказанию.

Для лица, переданного для отбывания наказания в государство, гражданином которого оно является, наступают те же правовые последствия осуждения, что и для лиц, осужденных в данном государстве за совершение такого же деяния.

Вопросы и задания для самоконтроля

1. Какую роль играет Конституция РФ для отрасли уголовного права? Может ли Конституция РФ считаться источником уголовного права?

2. Каковы роль и значение общепризнанных принципов и норм международного права, международных договоров с участием России для отрасли уголовного права?

3. Какие аргументы «за» и «против» по вопросу о возможной официальной легализации судебной практики в качестве юридического источника уголовного права РФ можно привести?^[35]

4. Какие точки зрения существуют относительно определения времени совершения преступления в соучастии?

5. В чем суть правовой природы обратной силы уголовного закона?

6. В каких формах возможна декриминализация деяния?

7. Какой закон в науке уголовного права принято называть промежуточным? Содержит ли действующий УК РФ ответ на вопрос о возможности применения промежуточного уголовного закона? Как решается проблема действия во времени «промежуточного» закона в практике высших судебных инстанций?

8. Перечислите принципы действия уголовного закона в пространстве и раскройте их содержание.

9. Какие разновидности выдачи лица, совершившего преступление, выделяет международное право?

Глава 2. Юридическая техника и ее влияние на качество уголовного закона

В результате изучения данной главы студент должен:

знать: современные подходы к определению юридической техники; виды и приемы толкования уголовного закона; правила юридической техники; проблемы, возникающие в ходе разработки и принятия уголовного закона, а также изменений к нему и пути их решения; основные направления повышения эффективности уголовного законодательства;

уметь: использовать полученные знания, теоретические положения к конкретным жизненным ситуациям, имеющим уголовно-правовое значение; дискутировать, отстаивать и выражать свои мысли, обосновывать свою научную позицию, грамотно и логично обосновать свои профессиональные мысли, аргументировать свои выводы, правильно толковать уголовный закон; применять полученные знания в целях развития науки уголовного права;

владеть навыками: работы с научной уголовно-правовой литературой; уголовно-правового анализа и сопоставления юридических фактов; применения правил юридической техники; разработки научно-обоснованных предложений по совершенствованию уголовного закона.

2.1. Теоретические подходы к понятию юридической техники

В отечественной теории права в последнее время наблюдается повышенный интерес к юридической технике. Юридическая техника привлекла внимание ряда авторов, чья профессиональная деятельность сводится к языковому искусству и отчасти актерскому мастерству. Профессиональная деятельность юриста публична, красноречие является ее неотъемлемой составляющей.

Сложившаяся в уголовном праве ситуация с пониманием критериев, условий, закономерностей, конструктивных требований законодательной техники оценивается крайне низко. Оценка качества уголовного закона, его содержательные критерии беспокоят ученых на протяжении длительного времени^[36], а нарушение логики в процессах криминализации, декриминализации, пенализации и депенализации традиционно связывают не только с нарушением социальных криминологических основ уголовно-правового подхода, но и качеством юридической техники.

Рекомендовать вопросы оценки качества юридической техники как уголовно-правового аспекта очень преждевременно, но и исключать рассмотрение в рамках уголовно-правового поля также нецелесообразно.

Значение юридической техники, необходимость ее принятия и понимания отмечены А. С. Александровым^[37]. Применение юридической техники, навязывание своей интерпретации текстовых фактов для достижения своего интереса – вот суть деятельности юриста. Владение юридической техникой и риторикой делают в суде «слова» «вещами». Юрист – это игрок на семантическом поле, которое образуется юридическим языком. Цель деятельности юриста – достижение своей выгоды, общественного блага юридическими – языковыми средствами. Насколько он владеет этими средствами, насколько технически искушен – настолько он успешен в своей дискурсивной практике. Понимание правовой деятельности как деятельности интерпретационной, на что указывали еще некоторые русские дореволюционные процессуалисты (Гредискул), приводит к пониманию первостатейной важности владения юридической техникой как умения действовать в юридической сфере.

Вопросы законотворчества, законодательной техники, относясь к сфере интересов общей теории права, вместе с тем не могут существовать сами по себе, поэтому всегда имеют определенное прикладное значение и звучание. В силу своей практической применимости и значимости вопросы, касающиеся законотворческой техники, представляют также большой интерес и для специалистов, занимающихся проблемами уголовного права^[38].

Разработкой различных аспектов законодательной техники (предмет законодательной техники, ее роль, задачи, основные приемы, средства, правила, недостатки и связанные с ними законодательные ошибки) занимаются как теоретики права (С. С. Алексеев, В. М. Баранов, Д. А. Керимов и др.), так и представители уголовно-правовой науки (Л. Л. Кругликов, К. К. Панько, Ю. Г. Зуев, Е. В. Ильюк и др.). Серьезное внимание законодательной технике уделяют ярославская, воронежская, нижегородская, московская и другие школы, которые организовали массированные исследования законодательно-технических проблем. Результаты исследований показывают, что сфера законодательной техники ограничена такими юридическими средствами, как конструкции, аксиомы, презумпции, фикции, преюдиции, оговорки и юридические символы^[39].

Законодательный подход к тексту уголовного закона должен всегда сводиться к внутреннему пониманию законодателя того, что конечный продукт – вариант содержания высшей степени ответственности и наказуемости, предусмотренной в государстве, из чего следует два направления к применению нормы. Уголовный кодекс от других нормативных актов отличает особый предмет правового регулирования, специальные признаки и иерархия уровня ответственности. При таком существенном отличии УК от других кодексов целесообразно подходить с повышенной ответственностью к конструированию правовых норм. Одним направлением является собственно конструирование запрета, а другим – толкование правоприменителя.

На сегодняшний день, несмотря на то что наука «юридическая техника» появилась достаточно недавно и данный термин еще окончательно не устоялся, интерес к этому явлению проявляют многие ученые, юристы, политические деятели, да и простые граждане. Дефиниция «юридическая техника» так широко используется в лексиконе, что по своей популярности догоняет главный термин юриспруденции – «право». Однако далеко не у всех есть четкое представление о том, что такое юридическая техника^[40].

Что же понимается под юридической техникой? Приведенные определения связаны содержательно с тем, в каком ключе рассмотрено данное понятие. Приведем ряд авторских определений. Под юридической техникой принято понимать выработанную и проверенную практикой совокупность принципов, правил, средств и приемов разработки, оформления, публикации и систематизации нормативных и индивидуальных правовых актов^[41]. Существуют общие для всех отраслей права правила и приемы законодательной техники^[42], но при этом имеются и специфические правила, характерные только для отдельных его отраслей и ориентированных на те или иные способы правового регулирования^[43].

В. К. Цечоев и А. Р. Швандерова^[44] считают, что юридическая техника – это совокупность специфических правил и приемов наиболее оптимального правового регулирования общественных отношений. По мнению А. Ф. Черданцева, юридическая техника – это совокупность правил, приемов, способов подготовки, составления, оформления юридических документов, их систематизации и учета^[45]. С. С. Алексеев считает юридическую технику совокупностью средств и приемов, используемых в соответствии с правилами при выработке и систематизации правовых нормативных актов^[46].

А. С. Александров полагает, что юридическая техника – это техника коммуникации в юридической среде. В правовом универсуме сообщение происходит посредством знаковых систем – систем кодов, которые надстроены над естественным языком. Использование этих кодов, манипулирование, комбинаторика смыслами посредством их есть юридическая техника. При этом правовой универсум позволяет обойтись без отсылок к реальным объектам, к наблюдаемым актам поведения^[47].

М. П. Пронина определяет юридическую технику как систему теоретических и практических знаний, основанных на правилах, приемах, способах и средствах, применяемых в процессе реализации юридического волеизъявления, уполномоченных на то органов и должностных лиц. При этом полагая, что юридическая техника включает в себя не только процесс создания правовых актов, но и встраивается во все формы реализации воли правоустановителя. В сфере правообразования юридическая техника применяется на всех уровнях: законотворческом, нормотворческом, правотворческом – и влияет на все законы, нормативно-правовые акты, индивидуальные правовые акты, локальные акты и т. д. В сфере правоприменения юридическая техника должна использоваться во всех случаях использования правовых актов конкретными субъектами и при конкретных обстоятельствах^[48].

В. К. Цечоев и А. Р. Швандерова предлагают деление юридической техники на законодательную (нормотворческую) и правоприменительную^[49]. Законодательная техника включает в себя разнообразные способы и приемы:

1) построения нормативно-правового акта, т. е. его структуру (преамбула, основная часть, заключительные положения), рубрикацию (части, разделы, параграфы, пункты), официальные атрибуты (наименование акта и органа, его издавшего, подпись соответствующего лица);

2) формулирования и изложения акта (язык и стиль);

3) опубликования нормативно-правовых актов (сроки, порядок, источник опубликования, техника и порядок перевода с одного языка на другой).

Правоприменительная техника не менее разнообразна и включает в себя способы и приемы толкования юридических норм, квалификации деяния, построения правоприменительного акта и др.

Уголовно-правовое содержание норм необходимо ориентировать на любого «потребителя», понимая отсутствие в уголовном праве принятия социальных свойств преступности, на которых работает криминология. Необходимо законодательно предлагать такой правовой материал, который будет понимаем любыми стратами (конечно, речь не идет об упрощенности языкового материала или пригодности закона к примитивному изложению).

Как считает Ю. Е. Пудовочкин^[50], качество уголовного закона во многом зависит (но не определяется целиком) от законодательной техники конструирования уголовно-правовых предписаний. Использование законодателем неформализованных, оценочных понятий, порождающих необходимость их судебной интерпретации, не является показателем низкого качества закона. Определение степени формализации признаков того или иного преступления как составная часть нормотворческого процесса – исключительная компетенция законодателя^[51]. Неизбежная в силу этого интерпретационная практика суда должна быть подчинена некоторым общим правилам, предопределенным содержанием принципа законности:

• отсутствие в законе формально определенных критериев тех или иных понятий (например, понятия «психическое состояние», относящегося по своей природе к категориальному аппарату наук, изучающих психическую сферу человека) само по себе не может расцениваться как нарушающее конституционные права граждан. Их содержание конкретизируется судом в каждом уголовном деле (в частности, на основе подтвержденных доказательствами фактических обстоятельств с помощью специальных познаний экспертов в области судебной психиатрии)^[52];

• само по себе отсутствие формализованных определений понятий (например, «доход», «незаконное предпринимательство, совершенное организованной группой») не дает оснований считать, что эти понятия не имеют законодательно установленных рамок, вследствие чего допускается их произвольное истолкование. Федеральный законодатель, предусматривая в уголовном законе ответственность за те или иные посягательства на общественные отношения, урегулированные другими отраслями права, в значительной мере основывается на положениях, содержащихся в соответствующих правовых нормах^[53];

• оценка степени определенности содержащихся в законе понятий должна осуществляться исходя не только из самого текста закона, используемых формулировок, но и из их места в системе нормативных предписаний^[54];

• запрещается расширительное толкование уголовного закона в ущерб интересам обвиняемого^[55]; закон, устанавливающий уголовную ответственность, не может толковаться как распространяющийся на деяния, прямо им не запрещенные, не может применяться по аналогии^[56].

Для уголовного права наиболее характерен метод запрета. Запрещающие уголовно-правовые нормы, в которых определяется уголовная ответственность за преступное поведение (адресованы лицам, предупреждающимся об ответственности в случае совершения преступления), составляют большинство уголовно-правовых норм. Вместе с тем систему норм уголовного права дополняют управомочивающие нормы (адресованы в основном суду), регламентирующие освобождение от уголовной ответственности и наказания, применение принудительных мер медицинского или воспитательного характера; правила назначения наказания, погашения судимости и т. д.^[57]

Автономность юриспруденции обусловлена ее языком, влияющим и на способ мышления, и на образ действия пользователей этого языка. Поэтому владение юридической техникой следует рассматривать как грамотность юриста. Одно это обстоятельство должно пробудить особое внимание юридической науки, имеющей по преимуществу воспитательное предназначение^[58].

Построение всего правового материала в уголовном праве подчинено требованиям соответствия принципам индивидуализации и (или) дифференциации ответственности. При этом ориентир на субъекта применения правового материала не должен влиять на качество используемых языковых средств.

Поскольку язык – это явление социальное, он связан с той или иной сферой человеческой деятельности. В реализации важнейших общественных функций, в языке сложился определенный особый лексико-фразеологический и синтаксический набор средств. В соответствии с функциями языка выделяются традиционно используемые в юриспруденции научный и официально-деловой стили общения. Научному стилю присущ ряд общих условий функционирования и языковых особенностей, в том числе строгий отбор языковых средств, тяготение к нормированной речи.

Неизбежным для текста закона является экономия художественных средств, отсутствие эмоциональности и образности. Но такая характеристика, особенно в уголовно-правовом поле, повышает качество закона, избавляя от одного из показателей недостатков юридической техники – оценочности понятий. Логическая последовательность изложения, упорядоченная система связей между частями высказывания, точность, сжатость, содержательная однозначность – это те ожидания, которые вкладывают специалисты в используемую законодателем технику.

А. С. Александров полагает неправильным считать, что юридическая техника – это средство передачи идеи права, смысла права, трансцендентальной ценности права, совести юридических отношений, бытия права и пр. Иными словами, смысла, который есть сам по себе.

Такого не бывает. Смысла без текста нет. Первичен текст. Вначале было слово. Значение слов, смысл текстов появляется в результате прочтения. Отсюда становится понятно, что в понимании сущности права акцент следует сделать на его текстовую, языковую сущность. В свете этого представления по-иному видятся значение и природа юридической техники.

Все бытие права – в присутствии, в котором озаботившийся человек выражает свое отношение к миру. Это присутствие есть язык, который говорит человеком (по М. Хайдеггеру)^[59].