К. В. Лукашевич
Бедный родственник
Иван Васильевич еще несколько раз навестил своих племянников и нигде не нашел «души», как он мечтал и говорил себе.
Когда он принес детям Антона Алексеевича гостинцы и подарки, Анна Ивановна приняла его любезнее и даже оставила обедать, но он хорошо видел, что она дрожит над каждым куском. Муж ее был человек бесхарактерный и все делал, как она хочет.
У Василия Алексеевича дядя совсем перестал бывать: он не мог выносить, что тот обращается грубо со своей кроткой женой, не мог видеть его пьяного, бессердечного лица. Племянник тоже невзлюбил дядюшку.
IV
Подошел рождественский сочельник. В маленьком, глухом городе праздник встречали по-старинному: целый день строго постились, а с появлением первой вечерней звезды садились за ужин. Ужинали на сене, подавали непременно все рыбное и обязательно кутью, пшеницу с медом, взвар из чернослива.
Вечерело. На небе появились заезды. В окнах домов замелькали огни, задвигались люди: все собирались радостно встретить праздник среди своей семьи и близких друзей. В такие шумные дни особенно грустно бывает одиноким людям.
Иван Васильевич Хлебников сидел в своей комнате у окна. Опустивши голову на руки, он задумчиво смотрел на улицу и думал невеселую думу. Никто его не вспомнит в этот день, не спросит, как он встречает праздник! А как бы ему хотелось, чтобы около него был кто-нибудь из близких, родной…И многое ли ему надо? Только участие доброй души, приветливое слово…Он и сам не знает, как прошла его жизнь: за работой да за чтением. Людей он дичился, конфузился, удалялся, а теперь, под старость, и невыносимо стало одинокому…Племянники, к которым он так стремился, – Бог с ними…Один – кулак, черствый эгоист… Другой – без воли, жены боится; жена сварливая, скупая… Если бы он явился к ним богатым, конечно, встретили бы иначе…
«Вон сегодня и у цирюльника веселье, вся семья в сборе ужинать сели,» – думал Иван Васильевич, всматриваясь в темноту и заметив знакомую вывеску.
«Как, бывало, любили мы детьми сочельник – эти милые сердцу, трогательные обряды. С каким-то особым благоговением садились за стол, на котором лежало сено. Как ждали мы появления первой звезды: нам казалось, что это именно та, которую видели волхвы на востоке. Как трудно было целый день пропоститься в сочельник… Братец, бывало, не утерпит и стащит кусок хлеба и съест его потихоньку…Где ты, милое детство?! Как пусто и скучно одинокому человеку».
Эти размышления были прерваны стуком в дверь.
– Войдите, – сказал Иван Васильевич.
Вошла прислуга и удивилась, застав жильца в темноте.
– Сумерничаете, барин? – спросила она.
– Да. Размечтался тут и про огонь забыл.
– Вам бы лучше к своим пойти…Нынче везде кутья.
– Нет, не пойду. Нездоровится…
– Ах, да! Что же я! – спохватилась женщина. – Вот вам гостинец!
– Какой гостинец? Откуда? – удивился жилец.
– Ямщик велел отдать. Нарочно заехал…Кланяться наказал и просил отдать, вот лепешки ржаные с творогом, коржики да масло. Его баба вам деревенский гостинец посылает…
– Где, где же этот ямщик? Позовите его. Я хочу его видеть. Позовите его, милая, – встрепенулся барин и так горячо просил прислугу, точно он услышал и ком-нибудь близком.
– Он уже давно уехал, барин, – ответила та.
– Зачем же вы его не остановили и ко мне не позвали?! Зачем вы мне раньше не сказали? – сокрушаясь, укорял ее барин.
– А мне и ни к чему, – простите, барин. Теперь я вам самоварчик поставлю… Вы и покушайте чаю с деревенскими гостинцами.
Прислуга ушла. Иван Васильевич оживился и повеселел. Этот скромный гостинец доставил ему огромное удовольствие, и он с улыбкой смотрел на деревенские лепешки. Они были тяжелы для его больного желудка, и он их есть не мог, – но ему было дорого что-то другое, что будто ворвалось с этими лепешками в его одинокую комнату в гостинице.
«Где-то далеко есть добрая душа, которая вспомнила обо мне… Как это отрадно! Как дорого это мне», – думалось Ивану Васильевичу и становилось весело, и он зашагал по комнате. Ему казалось, что и у него праздник.
V
Прошел целый год. За это время Иван Васильевич устроился на отдельной небольшой квартире и зажил тихо и уединенно.
Племянники и думать забыли о своем старике дяде.
Только как-то раз, когда Антон Алексеевич услышал, что дядя заболел, проговорил участливо:
– Надо бы дядю навестить… У старика никого нет; как-то он там один, бедняга, живет…
– Поспеешь навестить… Времени впереди много, – ответила ему жена.
И Антон Алексеевич все откладывал да откладывал, поговаривая нередко:
– Эх, надо бы, надо дядю навестить!..
Марья Власьевна тоже робко сказала мужу в добрую минуту:
– Вы бы, Василий Алексеевич, навестили дядюшку: слышно, он прихварывает…
– А ты что за печальница явилась? – пробурчал ей в ответ муж.
А время не ждало, а летело безвозвратно вперед.
В маленьком провинциальном городе ничего невозможно скрыть… И вот мало-помалу стали ходить об Иване Васильевиче Хлебникове какие-то странные слухи: будто он вовсе не бедный, а даже миллионер, будто он открывает какую-то школу, будто он подарил какому-то ямщику три тысячи…
Узнала обо всем об этом первая Анна Ивановна… Пришла она домой очень встревоженная и сказала своему мужу:
– Что же ты, в самом деде, дядю-то не навестишь?.. Все только говоришь да собираешься…
Антон Алексеевич очень подивился и порадовался такой перемене в жене и в первый же праздник отправился к дяде.
Тот встретил его приветливо и сразу заговорил о своих планах, которые, действительно, оказались не пустыми слухами…
– Надумал я, Антоша, помочь нашему городу… Хочу училище выстроить, чтобы там самых бедных детей обучали и грамоте и ремеслам разным, и кормили бы их там, я одевали бы…
Иван Васильевич подробно рассказывал племяннику о деле, которое, очевидно, занимало все его помыслы.
Антон Алексеевич слушал молча, – он был очень поражен, и, наконец, не выдержал и спросил:
– Да как же, дядя, ведь на это понадобятся большие средства?!
– Тут я кое-что получил… Хватит, – уклончиво отвечал Иван Васильевич. – Пусть родной город помнит обо мне. Доброе дело – самая лучшая память. А училище такое очень нужно нашему городу.
Антон Алексеевич всем рассказал о своем визите к дяде. Много об этом толковали и удивлялись.
Через несколько дней Ивана Васильевича навестила и Анна Ивановна с двумя младшими сыновьями.
– Что же это вы нас забыли?! Нехорошо… Не по-родственному…Дети, зовите вашего баловника-дедушку к нам… Мы соскучились по вас, – говорила она ласково.
– Некогда, Анна Ивановна, я теперь так занят со своей школой…Купил домик – что прежде родителям принадлежал… Надо перестраивать…Много хлопот.
