bannerbannerbanner
полная версияМыш

Кирилл Тиунов
Мыш

Котлован был вырыт в очень живописном месте. Меньше всего нас интересовало, кто, когда и зачем его вырыл, а вот то особое наслаждение, когда ты на ходу скидываешь обувь, футболку и шорты, бежишь по мягкому ковру хвоинок под нависающими над водой соснами и, оттолкнувшись что есть сил, почти без брызг входишь в прохладную воду, я ощущаю даже сейчас, вспоминая об этом.

В жаркие дни котлован был местом притяжения всех местных пацанов и девчонок. Ныряли, плескались, плавали на корягах и самодельных плотах из скрепленных скотчем пластиковых бутылок – такие дни были настоящим отдельным маленьким летом внутри большого лета.

Алеша сидел на деревянном помосте, любезно выполненном местными же бизнесменами в качестве живописного приложения к заправке. К нему вели сверху десяток ступеней, и с него было превосходно нырять, как с трехметровой вышки. Пыня с радостным визгом первым сиганул в воду. Каждый раз я смотрел на это действо с замиранием сердца и прочих внутренностей, ибо основательности и солидности в тщедушном Пыне было так мало, что казалось, вода просто отпружинит его силой поверхностного натяжения, о которой мы в те годы не имели никакого понятия. Вторым нырнул Антоша, первоклассный пловец, умудрявшийся преодолевать под водой половину котлована. Наступила моя очередь, когда я увидел ее.

Ее звали Виолетта. Она была эталонной смугляшкой, и в уральскую школьную зиму смотрелась существом из иного мира, засланцем с планеты меланистов. А вот лето ей удивительно шло, так, словно только в эти три месяца она и жила по-настоящему.

Она носила белоснежные сарафаны, и ее отчаянно контрастирующие смуглые коленки просто сводили меня с ума. Она заразительно смеялась дурацким шуткам, но, к сожалению, не моим. Мы были как инь и янь, но вовсе не потому, что я был подозрительно бел, а потому, что только вместе составляли единое целое. Жаль, что Виолетта об этом даже не догадывалась.

Виолетта. Даже это имя звучало по-летнему, легким прохладным ветерком на иссохшихся от жары губах. Ее купальник тоже был белоснежным, и ему, купальнику, точно было что скрывать.

Мне не оставалось ничего другого, кроме как совершить лучший в жизни прыжок. Аки дельфин, которых я никогда не видел вживую, я распластался в воздухе, позволив воздушным потокам нести меня далеко-далеко, метра на два, затем сгруппировался, вытянулся в струнку и вошел в воду почти без брызг. Под водой я был уверен – она моя!

Надводная реальность оказалась жестокой. Виолетта хохотала с подругами, не обращая на меня абсолютно никакого внимания, но больше беспокоило совершенно другое – к Мышу подошел Фарид Закиров, мелкий противный татарин, которого все мы считали пустым местом, но у него был старший брат, чем обуславливалось довольно разнузданное поведение Фаридки. Я огляделся по сторонам – Антоша был у противоположного берега котлована, а местоположение Пыни вовсе не просматривалось.

– Эй! – крикнул я Закирову, но тот демонстративно не обратил на меня внимания. – Эй, не подходи к нему!

Нужно было действовать, и я поплыл к берегу. Слева и справа от настила он был достаточно крутым и каменистым, и чтоб забраться, нужно было либо делать крюк, либо карабкаться эти три метра по камням.

– Слышь, ты чё тут делаешь? – невинно поинтересовался у Мыша Фарид где-то там, сверху. Алеше было неуютно, дискомфортно, страшно. Он бормотал нечленораздельное и дрожал.

– Чё ты не улыбаешься, а? – продолжал экзекуцию Фарид. – Это же весело!

Я хорошенько рассек ногу и расцарапал руки, пока карабкался, но все это было неважным. Мыш абсолютно точно не умел плавать, а младший Закиров не умел думать о последствиях. И теперь всеобщее внимание, которого не удалось добиться прыжками, было приковано к помосту, на котором разворачивалась настоящая драма под личиной настоящей комедии. Фарид грубо схватил Мыша за руку, и потащил к краю.

Рейтинг@Mail.ru