Кирилл Ликов
Видение Кассандры
Деревня встретила Александра спокойно, чинно. Как называлась деревня? Деревней. Она из деревень была самая близкая к Вертепску, а он и раньше был небольшим городом, и сейчас шириной на карте империи не блещет.
– Надо в деревню съездить, – говорили одни.
– Да яблоки я в деревне выращиваю.
Так и стала деревня Деревней. Одно время она разрослась, еще до кризиса в империи, прямо того и глядел, чтоб величиной с Вертепск не стала. Но кризис ужал Деревню до минимума. Молодежь не хотела тут жить. Училась и уезжала в города. Кто в Вертепск перебрался, кто дальше, кто на север уехал на заработки, да там и остался, а кто и в столице в университет поступил, а некоторые девки просто замуж выходили за иногородних и уезжали к мужьям. Так и превратилась Деревня из самой большой и богатой в Вертепском уезде в самую мелкую и нищую. Жили тут, почитай, только старики, да летом внуков сюда к ним присылали, чтоб те пожили чуток на свежем воздухе и поели натуральные продукты.
Вот в этой самой Деревне и жила главная из ведьм. Тетка Ярыга. По паспорту Ярыгина Анфиса Тимофеевна, но по паспорту тетку Ярыгу давно никто не звал. Она и паспорт-то получила незадолго до кризиса, а до этого без оного хорошо справлялась.
В Деревне было хорошо. Александр любил такие вот мелкие выезды на природу, когда можно было окунуться немного в сельскохозяйственный быт. Деревня, правда, была уже не та, как прежде, но все течет, все изменяется. Когда Ядов приезжал сюда ребенком, тут вокруг были возделываемые поля и запахи менялись в соответствии с временами года. Весной тут пахло навозом. Да, именно навозом. Именно весной, когда снег уже ушел с полей, в преддверии посевного сезона колхозники начинали свозить на поля навоз. Тогда частная машина считалась роскошью, и в деревню к родственникам приходилось ехать из Вертепска на автобусе. А ехать приходилось долго, полчаса примерно. И вот ты такой едешь, смотришь по сторонам на всякие рощицы и подлески, и тут автобус выезжает на дорогу между полей. Остановка, двери открываются, и внутрь салона залетает душистый запах навоза. Ух, благодать! Потом двери закрываются, люди открывают люк, и этот запах выветривается до следующей остановки, а там все по новой. Такое Александр чувствовал только в студенческие годы, когда снял квартиру для экономии не в самой столице, а за ее периметром. Оказалось, что почти под самым боком находится птицефабрика. Когда ветер дул от нее в другие стороны, жить было можно, но если в сторону дома Александра, то даже хорошие стеклопакеты не спасали. А запах куриного дерьма еще хуже, чем конского или коровьего. Летом же на полях распространялся запах разнотравья совместно с яркими красками вдоль оных. Хотелось наоборот, чтоб автобус состоял на остановке подольше, дабы ты успел насладиться всем этим травяным и цветочным разнообразием. Осенью после покоса на полях стояли снопы сена и пахло странным, но приятным запахом прелой травы, а вдоль полей высились багряно-золотистые деревья.
Вот и сейчас, вырвавшись из душного, пропитанного химией и газами города, было приятно открыть окна и вдыхать травянистый воздух. Это не было уже освежающим глотком, так как Ядов к этому времени немало проехал вдали от городских улиц. Но это было все не то. Уйюй располагался прямо впритык к Вертепску, а Шипец почти по краю, так что далеко уехать от города не получалось. А Деревня была прямо-таки далеко, целых три автобусные остановки. На автомобиле минут десять ехать. Но это было все же дальше других мест, куда сегодня заносило Сашу.
В самой деревне царствовали тишина и покой. Дома тут еще с давних пор были зажиточные, кирпичные. В двух третьих уже давно никто не жил, но стройные здания высились по бокам дороги за перекошенными заборами, напоминая о лучших годах этого поселения. Там, где заборы еще стояли ровно и дома были недавно крашенные, чувствовалась жизнь. Жилые участки бросались в глаза грядками с ягодами и цветами. Так уж у нас в империи заведено, на первый, видимый план мы выставляем цветы да ягоды, а все остальное почему-то прячем за домом. Во-первых, картошка с капустой не очень презентабельно смотрятся, во-вторых, увидев хороший урожай, у некоторых может сложиться желание залезть ночью и немного уменьшить его на грядках. Хотя, скорее всего, с учетом брошенных полей картошку и капусту местные выращивают на полях, не загружая этим свой личный огород.
Дорогу Александр знал и ехал спокойно к нужному дому. Но заметил, что все почти жители Деревни заинтересовались его прибытием. Люди, стоящие на улице, провожали его взглядом. В деревне не так много что происходит, и тут периодически даже появление чужой машины – событие.
И вот впереди он узнал знакомый забор, а за ним приметный дом. В отличие от других, это строение было настоящей деревянной избой, сложенной, может быть, даже без единого гвоздя. И, в отличие от других домов, не имел фундамента, а стоял на неказистых двух опорах. Многие местные и тем более приезжие удивлялись такому строению, и только некоторые посвященные знали, что при нужде эти две опоры превращаются в ноги и могут поднять и унести саму избу и ее хозяйку в нужном ей направлении. Но сейчас это было не актуально. Машины, автобусы, поезда и самолеты куда как быстрее и эффективнее перевозили людей из одной точки в другую. А переселяться в новую деревню Ярыга не собиралась. Слишком уж тут обжилась и, можно сказать, корни пустила. И хорошие такие корни. Как-то очень давно, еще по молодости, Александр приехал сюда казнить Ярыгу по подозрению. Потом оказалась, что это не она, но в тот момент он был уверен в ее виновности. Что будет потом, он не мог даже подумать. Если за оборотня встанут оборотни, а за вампира его собратья, то за ведьму поднялись люди. Вся Деревня, на тот момент проживавшая тут, вышла на улицы с оружием защищать свою ведьму. Кто с вилами, кто с косами, а кто и с ружьишком приперся. Оказывается, ее все тут любили до безумия. Правда, Ядов до сих пор уверен, что эта любовь чуть на способностях ведьмы замешана, но воевать со всей деревней он тогда не стал. И правильно сделал, ибо виновницей была совсем другая особа. Вот и сейчас, проезжая по Деревне, он чувствовал на себе взгляды местных.
Припарковался Ядов возле ворот. Отличных таких ворот, дубовых, такие и тараном не сразу вышибить можно. Хорошо, что Александр знал секрет.
– Избушка, избушка, повернись к лесу задом, ко мне передом.
В течение минуты ничего не происходило, после чего медленно открылась небольшая дверца, через которую сыщик вошел во внутренний двор. Там на широкой веранде за столом с дымящимся самоваром сидела тетка Ярыга.
– Здрав будь, соколик, – прокаркала ведьма, – давно тебя не видела.
– И тебе здравствовать, тетка Ярыга, – усмехнулся чуть Александр, – ты хотела сказать: век бы тебя не видела?
– Я сказала что хотела, – спокойно ответила ведьма. – Подходи, присаживайся, ты же не просто повидаться приехал. В дом не приглашаю, не убрано у меня.
– Это понятно, – согласился Ядов, войдя на веранду и присаживаясь напротив женщины. – Как ваше ничего, как жизнь, как здоровье?
– Вашими молитвами, – хмыкнула ведьма, – живу пока, а со здоровьем все так же.
Она постучала по левой ноге, и та ответила глухим стуком, будто били по чему-то твердому.
– Выкладывай, с чем пришел, – отпив из блюдечка чаю, спросила хозяйка дома. – Такие, как ты, по поводу здоровья не приезжают.
– Пришел я к тебе, Ярыга, с убийством.
– Это понятно, – слегка усмехнулась ведьма, – к нам с другим и не ходят. И кого убили на сей раз?
– Маленькую девочку.
– И ты, касатик, сразу побежал меня подозревать?
– Ну, не сразу и не тебя лично, тетка Ярыга, но подозрения есть.
– И какие такие подозрения, соколик, тебя ко мне привели?
– Дикий ужас перед смертью, который испытывала девочка, пытки и обилие крови вокруг.
– А про дикий ужас откель знаешь? – прищурилась ведьма.
– Кассандра сказала.
– А, ну коль кассандра, то конечно, – кивнула Ярыга, – а ко мне-то зачем, или меня лично подозреваешь? Думаешь, тетка Ярыга сама лично девочку терзала?
– Я пока ничего не думаю и пока только строю предположения и собираю информацию. А вот когда я это все соберу и приду к выводам, тогда уже и расскажу, кто виноват.
– От меня-то что ты, соколик, хочешь?
– А от тебя, тетка Ярыга, я хочу, чтоб ты со своими подругами поговорила и выяснила: никто из них девочку не убивал?
– А с чего это я тебе должна помогать, соколик?
– А потому, что если это узнаешь ты, то я решу все дело полюбовно. Как говорится: один выстрел – один труп. Но если мне придется разгребать все самому и я приду к выводу, что это ваших рук дело, то буду делать все официально, и самая последняя тварь узнает в Вертепске и даже за его пределами, что именно ведьмы плевали на закон.
Ярыга задумалась. С одной стороны, угроза палача звучала смешно. Ну расскажет он всем о нарушении закона – и что? Этот закон нарушают все, и оборотни, и вампиры, и другая нечисть. Все нарушают время от времени. Но если палач укажет всем пальцем на ведьм и предъявит доказательства, остальные, словно святые праведники, станут показывать пальцем и постараются списать свои грехи на названных. Это, в принципе, ничем не грозило, но очень неприятно жить, когда все против тебя. Даже ведьмы не хотели быть изгоями.
– Хорошо, – кивнула Ярыга, – отойди недалеко, метра эдак три от веранды.
– Зачем? – поинтересовался Александр, но тем не менее встал и ушел.
– Ну, ты же сам хотел, чтоб я тебе выяснила виновность или невиновность моих сестер, вот сейчас своими очами и узришь.
– Дашка! – крикнула ведьма в пустоту.
– Чаго? – ответил девичий голос из избы.
– Шар тащи сюды!
– Сейчас!
– Я тебе дам «сейчас»! Живо тащи! Прокляну!
Через мгновение из дома выбежала молодая девка в одном сарафане, доходившем, дай вселенная, до середины стройных девичьих ляжек, да еще с таким вырезом, что все верхнее естество чуть не вываливалось наружу при беге от отчаянного колыхания. Ядов аж чуть слюной от вожделения не подавился.
– Нравится? – растянула усмешку на своем почти беззубом рте Ярыга. – Ученица моя. Правда недурна девка?
Девка была и взаправду не дурна. Александр даже сказал бы, что диво как хороша. Лет двадцать на вид, хотя при умении ведьм она такой оставаться лет пятьдесят может, потом с пяток набавит и еще лет на пятьдесят зафиксируется. И так на протяжении всей своей жизни. Чтоб выглядеть старой, как Ярыга, нужно не одну тысячу лет прожить на этой грешной земле. Но с учетом того, что Александр не видел этой девки еще, она была новенькой и действительно выглядела на свои года, ну, может быть, на пятерку младше, но не больше. А выглядела она замечательно. Все было при девке. Стройные ноги, упругие ягодицы, полные груди третьего размера, длинная русая коса и озорные игривые глаза. Отличные глаза, без омутов темных, кои характерны для ведьм, в которые падаешь, словно в глубокий космос, и растворяешься полностью. Нет, не такие. Тут глазенки полны были огня и любопытства. За обладательницей таких очей хотелось бежать на край земли в поисках приключений. Саша обожал у женщин такие глаза. Жаль, что у людских женщин таких почти не встречалось. А если и встречались, то тускнели годам к тридцати от серых душных будней и домашних забот.
– Дашка, а ну домой беги, а то гость наш забудет, зачем он к нам приехал.
Улыбнувшись гостю, девка водрузила на стол магический шар и убежала обратно в избу. А Ядов, покопавшись во внутреннем кармане пальто, вытащил оттуда значок времен докризисной империи и, прицепив его на лацкан, помотал головой.
– Оберег нацепил? Молодец, – кивнула Ярыга, – это правильно, от нас, ведьм, всего можно ожидать. А Дашка такая пока без прикрас, так что, если что, заезжай, я ей в плане с таким, как ты, погулять препятствий чинить не стану.
– Давай вернемся к нашим баранам, – предложил Александр.
– Попрошу чуточку уважения, – хмыкнула тетка, – я, конечно, товарок не особо люблю, но не до того, чтоб их за глаза баранами называть.
– Это я так, цитату вспомнил.
– Ты в моем доме, прошу плохие цитаты тут при мне не вспоминать.
Ярыга начала водить руками над шаром и произносить какие-то свои заговоры, в ответ на это он чуточку начал светиться, наполнился внутри туманом и даже завибрировал. Туман немного разошелся, и в шаре показалось лицо другой ведьмы.
– Яра, что случилось? – раздался голос.
– Ко мне палач пришел, – сухо ответила Ярыга.
– Что ты такого сделала? – ужаснулась собеседница. – Ты его убила?
– Сплюнь, окаянная, – всплеснула руками главная ведьма, но сразу положила их обратно на шар, дабы не разорвать контакта. – Палача убить – это не поле перейти, да и оно мне даром не нужно, я-то не виновна ни в чем перед ним, но он хочет знать, может, кто виновен из наших? Предлагает решить вопрос полюбовно.
– А что он расследует-то? Чего вынюхивает?
– Сказал, девочку маленькую кто-то убил, а перед этим смертным ужасом напугал, потом или в процессе расчленил и кровью все залил.
– Ой, ужас-то какой, – делано вздохнула собеседница, – и кто же на это пойдет? Кто ж руку на ребенка малого поднимет и такое с ним сотворит?
– Лукерья, ты мне тут невинного агнца-то не строй из себя, – нахмурилась Ярыга, – я тебя пока сама спрашиваю, без всяких там подначек, ты меня знаешь. Коли сама такое совершила, кайся, если знаешь, что другая дура, скажи мне. Я-то сильно не накажу, а вот коли палач сам за тобой придет, то проблемы будут тяжелые. Даже если ты одного палача со свету сведешь, они следующего пустят. Ни тебе житья не будет, ни всем нам.
– А чего это, Яра, ты мне это высказываешь, словно вину мою уже насквозь видишь?
– А оттого, Лушка, что ты у нас самая скорая на дела, сначала делаешь, опосля думаешь. О последствиях.
– Нашла тоже безбашенную, – сплюнула собеседница, – это я лет триста назад могла с места на место в один день улететь, а сейчас собираться уж больно долго, корнями к Вертепску приросла.
– Давай без патриотических слов, – остановила ее Ярыга, – говори как на духу, а то сама проверю, ты девчонку прирезала, обряд чиня?
– Нет! – заорала в ответ ведьма Лукерья. – Что я, дура неграмотная, законов не знающая? Мне оно надо, заради одного обряда потом всю жизнь от палачей бегать? Да вы же сами, коль узнаете, меня сдадите им, чтоб жизнь себе облегчить.
– Это, Лушка, ты права, кого угодно сдадим, чтоб остальной коллектив не пострадал.
– Я тебе все сказала как на духу, всю внутренность вывернула, не убивала я девок малых уж лет двести, ну, может, и поменьше.
– Хорошо, – кивнула Ярыга, – но учти, коль узнаю, что соврала мне, не взыщи, я тебя ведьмой сделала, я на костре и сожгу.
– Правду сказала.
– Тогда прощевай, Луша, – улыбнулась почти беззубым ртом Ярыга, – рада была тебя видеть.
– И я тебя, Яра, – также улыбнулась как ни в чем не бывало собеседница, – ты обращайся, если что, кто ж поможет, коли не свои.
Шар начал затуманиваться и поглощать собеседницу. Как только он стал обратно прозрачным, Ярыга вызвала вторую ведьму, а потом еще троих. В конечном счете она связалась и поговорила с восьмью своими товарками, и везде ответ был один и тот же. Дескать, ответственность они понимают, но сами ничего противоправного не делали. Когда все разговоры закончились, она опустила руки устало и, откинувшись на спинку своего стула, крикнула Дашку, чтоб та шар забрала. Вид у девки был тот же, но то ли значок действовал, то ли второй раз этот вид все же не так радует, Александр уже не испытывал в отношении молодой ведьмы щенячьего восторга. Фигура у нее была отменная, да и личико мило, и весьма, но вот такой влюбленности, как в первый раз, уже не случилось.
– Ну, ты сам, соколик, видел все своими глазами, – обратилась к нему Ярыга, – товарки от этого убийства отнекиваются. Значит, или они не виновны, или придется тебе вопрос решать по пути официальному.
– А это все твои товарки-то?
– Это те, кто в Вертепске и окрестностях обитает. Я думаю, вряд ли какая дура поехала за ребенком сюда, чтоб потом обряд во Владивостоке мастырить.
– Это правда, – кивнул Александр, направляясь к выходу, – но, если что узнаешь по этому поводу, свистни, ты умеешь.
– Всенепременно, соколик, всенепременно, как без этого. Калиточку не закрывай, Дашка потом прикроет как надо.
От этих поездок за город вопросов стало больше, а ответов не прибавилось. И Александр направил машину в центр города. Как раз время было подобающее, середина ночи. Там его ожидал еще один интересный разговор, а то и два. Но, как оказалось, разговоров было куда больше.
На въезде в Вертепск его остановил дорожный патруль. После проверки документов на машину и прав молодой инспектор пригласил его пройти в их автомобиль. Возражения «я же ничего не нарушил» на служителя закона не действовали, и поэтому пришлось подчиниться грубой настойчивости. В машине сидел капитан и листал какую-то брошюру. Когда Александр сел на пассажирское сиденье, офицер отложил брошюру и устало посмотрел на Ядова. В его глазах читалась злость на то, что он должен отвлекаться от своих дел на этого человека, но долг дороже.
– Александр Ядов? – спросил офицер.
– В документах же написано, – произнес палач.
Его вдруг накрыла мальчишеская жажда бунтарства из-за непонимания, почему его остановили. Хотелось препираться с инспектором и тонко хамить, чтоб это было понятно, но не спровоцировало арест или другие какие санкции.
– В документах много чего написано, – буркнул в ответ полицейский, – проживает на Ленина, дом пять?
– А с чего это должно интересовать дорожный патруль? – опешил от вопроса Ядов и сразу напрягся.
Рука медленно, но верно полезла к карману, где лежал пистолет с серебряными пулями. Но остановилась. Ввязываться с полицейскими в перестрелку себе дороже. За ним противоправного ничего не числилось, все лицензии были актуальны, так что бояться ему нечего. Максимум промурыжат в отделении до утра – и все.
– Деда Анисима знаете? – этот вопрос немного прояснил обстановку.
– Фух, напугал, капитан, – выдохнул Ядов, расслабившись, – ты из этих, что ли?
– Так знаете или нет? – не обратил внимания на речи пассажира инспектор.
– Есть такой знакомец в моем арсенале.
– Тогда дед Анисим просил вам передать, что никто из его людей в этом не замешан, – процедил капитан, – он сказал, что вы поймете.
– Я понял, офицер.
– Тогда не имею больше причин вас задерживать, – протянул документы патрульный, – счастливого пути и соблюдайте правила на улицах Вертепска.
– И на том спасибо, – взял документы Александр и вышел из машины.
Нужно было где-то перекусить, а работающих ночью ресторанов было не так уж и много. Иногда Саше так хотелось вспомнить молодость и пообедать в каком-нибудь фастфуде, но, увы, они обычно закрывались, когда он вставал. И если поставить будильник на пораньше, можно было исключительно позавтракать, но после сна не хотелось быстро бежать куда-то, так что он предпочитал домашний завтрак.
Зайдя в «Ночное рандеву», один из не очень дорогих ресторанов в центре Вертепска, сыщик сел за столик, подозвал официанта и сделал заказ. Молодой инкуб, работающий тут официантом, обдал его волной шарма, но значок, не снятый с лацкана на пальто, все успел развеять. Поэтому чары еле коснулись палача.
– Свободен, – буркнул он, – подавать по мере готовности, кофе сразу.
Александр рассчитывал на десяти-пятнадцатиминутное затишье, чтоб уложить всю имеющуюся информацию в голове, но инкуб вернулся почти сразу.
– Что-то поставлено на стоп, а вы не знали? – поерничал Ядов.
– Нет, все есть, уже готовится, – помотал головой официант.
– Тогда что?
– Вам передали, – сказал парень и поставил перед гостем поднос, на котором лежало незапечатанное письмо.
– От кого? – Александр быстро осмотрел зал, но не заметил никого подозрительного.
– Очень настойчиво просили не уточнять, – пояснил официант, – это существо уже вышло.
– Существо? – беря письмо в руки, сказал палач. – Хорошо, свободен.
Перед тем как открыть послание, Александр прочитал над ним одно из заклинаний, выявляющих скрытую угрозу, но такого в письме не было. Быстрым движением он открыл его и прочитал.
«По вашей просьбе провел опрос известных мне коллег, никто не признался в запятнании своей чести известным нам поступком, за сим откланиваюсь и надеюсь на ваш профессионализм. Ваш Стефан», – гласило письмо.
– Лиса, – усмехнулся Ядов, прочтя, – ни имен, ни уточнений, все расплывчато и размыто, за столько лет можно искусство дипломатии развить до абсолюта.
Итак, оборотни, вампиры и ведьмы официально заявили о своей непричастности. Официально! Это не значит, что никто из них не виновен. Это значит, что они будут прикрывать в этом деле своего до конца. А это значит – они все действительно ни при чем или существо имеет очень высокий статус и прикрытие его стоит ссоры с законом. Хорошо, предположим первое и будем думать дальше, кто же мог это совершить, если исходить из невиновности оборотней, вампиров и ведьм.
Нужно было ехать на кладбище. Ну, нужно значит нужно. Покушав и расплатившись за обед, Ядов сел в машину и отправился в сторону центрального кладбища. Но не доехал до него чуть-чуть. Его внимание привлекла одна из мелькнувших теней. Какие тени ночью? Такое может спросить только ни разу не бывший в Вертепске. Городское освещение в городе выше всяких похвал, даже столичные чиновники завидовали. А все почему? Потому что этим самым чиновникам приходится ходить вечером по тем же улицам, а там примерещиться без света может такое, что голова поседеет что у обывателя, что у власть имущего. А где есть свет, хотя бы от фонаря, там всегда есть тени.
