Кирилл Ликов
Малосильные боги
Алена ушла, а я, выждав десять минут, пошел к Виндосу, дабы узнать, что делать с телом. Я не имел ни малейшего представления о том, что здесь происходит с телом после смерти владельца. Разлагается ли оно как в обычном мире, просто стирается, как программа, и удаляется с сервера? Нужно ли мне проводить какие-то действия в отношении этой грешной оболочки, бальзамировать ли, подготавливать ли к передаче родным и близким для дальнейшего захоронения или ждать, когда тело само по себе исчезнет из данной реальности? Все это я хотел узнать у моего непосредственного начальника.
Каково же было мое удивление, когда в кабинете Виндоса я обнаружил, кроме него, еще и Гремли. Сашка сидел со стаканом чая в руках и лукаво щурился в мою сторону.
– Все девочке выложил? – спросил он без слов приветствия и показал рукой на монитор, где четко были изображены внутренности моего кабинета.
– Камера? Вы все видели?
– Естественно. Начальство обязано знать, чем живут его работники, тем более в таких экстремальных условиях.
– Что с ней будет?
Ну почему я такой человек? Почему я не спрашиваю, что будет со мной? Почему я не падаю на колени и не умоляю меня простить и пощадить, не плачу и не уверяю, что я больше так не буду? Почему меня вообще интересует жизнь этого клона, а не благополучие моей персоны? Не знаю. Знал бы – был бы совсем другим человеком. А так какой есть.
– Да ничего особенного, у нас для таких случаев есть несколько специально обученных крысоидов. Ну порвут они бедную девочку, все бывает. Комар носа не подточит, – сказал Гремли, пристально глядя мне в глаза, ища там ответную реакцию.
Времени раздумывать не было, я рванул что было сил в гараж, благо бежать было не долго. Мыслей, что весь мир под контролем того же Гремли, у меня не возникало, в висках непрерывным набатом стучала только одна мысль: успеть, добежать, защитить!
В гараже как раз Констант занимался УАЗом, причем машина, спасибо фортуне, была заведена. Я подбежал к ничего не знающему водителю, оттолкнул его, практически не снижая скорости, и прыгнул в кабину. Руки соображали быстрее мозга. Если бы я вспомнил в это мгновение, что не умею водить, то, наверное, не смог бы привести «Девастатор» в движение. Но благо не вспомнил. Я увидел перед собой только джойстик и, как стандартный юзер, рассудив, что при джойстике, дернутом назад, машина вряд ли пойдет вперед, подал джойстик вперед. Мы тронулись. Ну, поехать-то мы поехали, но тут же я обнаружил, что от внешнего мира нас отделяет перегородка в виде цельнометаллических ворот. Естественно, закрытых в данное время. Такие ворота и новейший танк с самым новым вооружением пробьет дай ему бог с третьего, а то и с четвертого выстрела, а у меня не было ни танка, ни вооружения. Я уже думал рвать джойстик управления на торможение, но тут на панели замигала ярким пламенем кнопка с изображением дверей, я хлопнул по ней, и створки ворот поползли в сторону. Но не так быстро, как хотелось. Зеркала заднего вида я оставил в проеме ворот. Ну да плевать я хотел на них.
Куда ехать? Где искать Аленку? Прямо. Я точно помнил, что первые десять минут в поездке до поселения мы никуда не сворачивали. Джойстик был выжат до отказа. Трех бестий, стоящих на склоне, я увидел через несколько минут. Они были омерзительно противны на вид и неслись к тщедушной маленькой фигурке, стоящей в оцепенении. Я попытался увеличить скорость, но не смог. Мне оставалось лишь молиться, что я успею.
«Успею, успею, успею!» – билась мысль в черепной коробке, и машина вроде как слушалась этой мысли и пыталась ехать быстрей.
Я успел! Ближнего крысоида я сбил, а второго просто раздавил колесами. Третий монстр, наверное, решил не связываться с противником тяжелее и сильнее себя и ринулся прочь.
Я вылетел из «Девастатора», как пробка из бутылки шампанского в новогоднюю ночь, и тут же рухнул на снег от сильнейшей боли сразу в двух ногах. И тут до меня докатился звук хлопков, а потом еще одного, после которого рядом упала Алена, и из ее рта стекала темная красная жидкость. Такая же, что и запачкала пуховик с левой стороны грудной клетки.
Встать я не мог, поэтому разворачиваться пришлось на четвереньках. Их было двое. Виндос сидел за рулем еще одного «Девастатора», а Гремли наводил на меня ствол пистолета.
– Свол… – прохрипел я.
– Прости, – сказал Сашка и выстрелил.
Открывать глаза не хотелось до смерти. Лежу себе и лежу. Кому какое дело до психа? Почему сразу до психа? Так предупредили же, что после смерти в виртуале психами становятся. Психи не рассуждают так четко? Ну, может, это для меня четко, а для других бред бредом. Как же ноги-то болят…
– Просыпайся, болезный, так проспишь до вселенского потопа.
– Прошу психически больных грязными лапами не касаться.
– Да какой ты псих-то. Все анализы и тесты говорят, что ты живее всех живых. Даже меня здоровее. Я после первой смерти там дней десять валялся, в себя прийти не мог, а ты за неделю справился.
– Ноги болят…
– Это фантомная боль, это пройдет.
Я открыл глаза и посмотрел на Гремли.
– Ты куда контрольным стрелял?
– В голову.
– Странно. А голова не болит.
– А чего ей болеть-то? Она же кость, – хохотнул Саша. – А по-серьезному, я четко стрелял, вот ты боли и не почувствовал. Умер, даже ойкнуть не успел. А раз перед смертью боли не было, то болеть и не должно.
– И что дальше? Я запорол проект? Меня уволят?
– Не говори ерунды, Лярой. Из нашей конторы никого так просто не увольняют. Открою тебе маленькую тайну, но обещай мне, что ты не будешь материться и ругаться на чем свет стоит.
Я кивнул.
– Это был не проект, а проверочный сектор. Там специально для каждого проверяемого разыгрывается этот спектакль. Все было подстроено с самого начала. И травма руки, и то, что девочка пришла в нужный момент. Все, от начала до конца. Кроме меня, там все были клонами. И Виндос, и Аленка, и Констант.
– Все подстроено?
– А ты думал, что прогулялся по разрухе – и все? Нет, друг мой. Настоящая проверка только тогда бывает настоящей, когда думают, что никакой проверки и нет. Мы не можем, как ты сам мог убедиться, рисковать всем проектом, посылая в него не проверенных до конца людей, в чьих поступках и реакции мы будем не уверены, – произнес Гремли после бурного потока моих нелитературных высказываний.
– То есть я до проекта, как понимаю, не допущен? И что мне тогда, если вы меня не уволите, предстоит делать? Полы мыть?
– Почему ты решил, что не допущен до проекта? – Гремли ехидно улыбнулся.
– Я запорол тест, я открыл клону суть проекта, я, наверное, все-таки не смогу убить еще одного клона, попытка защитить клона от людей, я бы себя выгнал из проекта, точнее, вышвырнул без зазрения совести.
– Не спеши. Люди всякие нужны, люди всякие важны. Ты не думай, что у нас все готовы клонов мочить при первом же вздохе. Есть много работы в проекте. В каждом поселении есть пара ребят, которые живут аборигенами или как-то еще касаются клонов. Они-то как раз и живут с ними в мире и считают, что это такие же люди, как и они сами. Есть много профессий, никак не связанных с клонами напрямую, так что ты их даже видеть не будешь. Нам важен был твой тип и поведенческие реакции, на основе которых мы и хотели тебя распределить на работу, подобрать тебе ту, где ты будешь себя ощущать как рыба в воде.
– То есть я все-таки остаюсь в проекте, несмотря на все мои поступки?
– Остаешься. Но я поговорил с Абботом, и мы решили перекинуть тебя в новый, только развивающийся проект. Там ты можешь жить как хочешь. Полностью свободно, и только иногда, когда нам будет нужно, ты будешь выполнять наши просьбы, естественно, не связанные с насилием.
– Ты меня в рай хочешь отправить, что ли?
– Увы, нет. Гораздо в более интересное место.
– Не томи, начальник, а то я сейчас чувств лишусь от нетерпения.
– Пришла новая директива. Вероятный противник еще больше приблизился к нашим рубежам, и военные просят создать проект постъядерного мира. Так как проект только создается, будет много багов и лагов, и твоя задача будет играть роль тестера, проверять эти наши недоработки. Во всем остальном полная свобода действий. Да, кстати, так как проект новый, отслеживать всех тестеров будут постоянно и питаться вы можете в любое время. Тебя такой вариант устраивает?
– Мне не придется никого убивать?
– Я бы сказал, что мы не настаиваем. Сможешь обойтись без убийств – обходись, только не помирай часто. Все-таки частые смерти приводят к дисбалансу психики. Идет? – он протянул руку, и я, недолго думая, пожал ее в согласии.
Будь что будет.
– Тогда неделя отпуска – и снова в бой.
– Есть, мой генерал.
Я шел по разрушенному городу, глухо пиная куски обгоревшего бетона тяжелыми армейскими ботинками. За плечами к десантному рюкзаку был приторочен АК-305…
