Кирилл Финарти
Укол радуги
Лохматый смотрел на меня в упор, и в его глазах пылало безумие и надежда.
– Даже не обсуждается. Любое движение, и я вызываю полицию. Вы понимаете, что это самоубийство?
Он пошатнулся. Я заметил, как пот заливает его бледное с синевой лицо, искромсанную красноватой сеткой шрамов бритую голову, и с ужасом представил, сколько всякой дряни этот сумасшедший в неё запихнул. Выглядел Лохматый откровенно паршиво.
– Вы себя плохо чувствуете? Я вызову медблок.
Он скривился, как от зубной боли:
– Не надо. Это уже не поможет.
– Только не спорьте, инфарктов в институте еще не хватало, – я отвечал нарочито жестко, уговаривать не было ни малейшего желания.
Он пожал плечами, и через минуту к нам, скрипя роликами, подкатила квадратная махина медблока. Повинуясь моему жесту, Лохматый неохотно приложил палец к анализатору. По экрану побежали результаты: много оранжевого и много красного. Я в ужасе смотрел на данные биометрии:
– Что вы с собой сделали? Вам срочно нужно в стационар.
– Это бессмысленно, профессор. И к тому же поздно, у меня в запасе не более двух часов.
Тревожный и негодующий машинный голос заверещал о критическом состоянии и угрозе жизни. Вытащив ампулу, я скормил её синтезатору медблока. Тот заткнулся и удовлетворенно выпустил иглу. Пробив фольгу, она выплеснула в бесцветный дистиллят радужный вихрь препарата.