Кирилл Адлер
То, что осталось после. Часть 1. Последний дом для человечества
Миша поспешил дальше, оставляя позади себя черный проем, въезда на сырую парковку, а там на глубине, среди съёженных тел, спящих охотников, зашевелился один из них. Он распахнул все четыре глаза, они забегали по сторонам, ноздри вздымались, втягивая в себя воздух. Существо приподнялось и изогнуло хребет как кошка, неуклюже проползло между телами своих сородичей, тревожа их сон, заставляя пробуждаться, а спрыгнуло на бетон. Охотник продолжил глубоко вдыхать воздух вместе с ароматами сырости и гнили и в какой-то момент застыл на очередном глубоком вдохе. В ноздри попал восхитительно сладкий запах, он тут же пробудил его, стерев дурманящую дрему, желудок встрепенуться от тяжелого голода.
В ноздри попал запах человеческого пота, дурманящий и манящий, ведущий охотника в ту сторону, где уже брезжил свет.
Глава 7 Голос веры
Этим утром Сергей решил прогуляться по острову. Буч радостно поддержал эту идею и виляя хвостом выскочил из квартиры.
На работу его пока не назначили, предложили сперва обжиться, войти в колею жизни острова, познакомится поближе с местными жителями. Но несмотря на это, ему сейчас не хотелось общения, быть может, потому что за два года он привык к одиночеству и рассуждениям на едине.
Сперва они прошлись по набережной. Сегодня было тепло и солнечно, на воде играли яркие переливы солнечных лучей, кое где вдоль тротуара бежали тоненькие ручейки талой воды, оставшийся снег во дворах исчезал на глазах.
В это время на улицах почти никого не было, рабочие смены начинались рано утром, и сейчас большая часть жителей острова находилась на своих рабочих местах. Лишь утренние пересменки постовых встречались на пути. Мужчины приветливо здоровались, с радостью знакомились, пытались выяснить как дела и все ли в порядке у новоприбывшего, предлагали помощь по благоустройству квартиры, интересовались состоянием питомца и все в таком духе.
Он заметил, что на острове люди по большей части очень отзывчивы, наверное, потому- что, сплочённые общим горем и страхом когда-то, они превратились в самую настоящую огромную семью, где приветствовалась только искренность в чувствах и неподдельное участие в жизни всего острова, научились ценить каждую мелочь. Эти люди строили свое светлое будущее. И окунувшись в эту идиллию, он и сам на какое-то мгновение поверил, что будущее будет именно таким. Но надежда на светлое будущее мгновенно стиралась, когда он смотрел на противоположенный берег Невы, видел там страшные, корявые руины, слышал, как оттуда время от времени доносились истошные вопли охотников и вспоминал то, что он видел по дороге в Петербург, в эти моменты будущее снова окрашивалось в серые тона.
Они прогуливалась дальше, как вдруг услышали звон. Звук медленно растекался по острову, заполняя улицы, отражаясь эхом, из-за чего было трудно понять, где именно звенит. Звон повторился, Сергей не сразу понял, что это, но после четвертого раза, он узнал в этом звуке звон церковного колокола.
Буч прижал уши и уставился туда, откуда шел звук, похоже чуткий слух собаки было сложно обмануть. Колокол звенел на противоположенном берегу острова.
– Хочешь посмотреть, что там? – Спросил Сергей у питомца.
Собака будто отвечая тихо проскулила, означало это да или нет, было известно только хозяину.
– Ну что ж, у нас еще весь день впереди, успеем остов полностью осмотреть. А пока пойдем глянем, что там звенит.
Колокол вскоре замолчал, но Сергей уже знал направление и довольно быстро отыскал на одной из улиц небольшую церковь, сложенную из бревен и имевшую один единственный позолоченный купол, под которым весел маленький бронзовый колокол.
– Ну вот тут и звенело, – Сергей снова обратился к Бучу, – колокол видишь, – он указал пальцем на купол, – это церковь, в таких местах раньше молились Богу. До этого ты не слышал подобного звона, потому что в тех местах, где мы жили молиться больше некому, а тут похоже до сих пор сохранилась эта традиция. Я раньше тоже бывал в таких местах, еще до жнецов, не могу сказать, что мне там нравилось, но внутри должно быть довольно красиво и уютно.
Сергей тревожно оглядел пустую улицу, он не хотел, чтоб кто-то увидел, как тот болтает с собакой, рассказывает ей истории о прошлом, будто она все понимает. На той стороне Невы, он всегда общался с Бучем, ведал о том, как люди жили раньше, строили дома, учились, отдыхали, показывал в каких местах он бывал в своем городе, где отдыхал с друзьями, знакомился с девушками и просто рассказывал истории из прошлого. Собака, кажется, была не против, всегда слушала и не перебивала, а Сергея эти разговоры спасали от безумия и ужасного одиночества. Вот и сейчас он не мог вот так сразу отделаться от этой привычки, даже несмотря на то, что теперь ему есть с кем поговорить.
Через дорогу из-за угла дома вышел мужчина, быстрым шагом пошел к церкви и уже у входа остановился, увидев стоящих у дороги Сергея с собакой, махнул им рукой.
– Вы не стесняйтесь, входите, церковь открыта для всех.
– Нет спасибо, отмахнулся Сергей, – мы просто гуляем.
Буч два раза громко тявкнул, заскулил смотря на хозяина и неспешна пошел к человеку
– Буч ты куда?
Собака остановилась посреди дороги, обернулась ожидая хозяина, снова залаяла, весело виляя хвостом, зовя за собой.
– А вот он похоже не против, – мужчина улыбнулся и скрылся за церковной дверью.
– Ох Буч, собак туда не пускают, и я не думаю, что ты умеешь молиться, – усмехнулся Сергей.
Собака упрямо лаяла и продолжала стоять на месте.
– Ну хорошо, только одним глазком посмотрим.
Они вошли внутрь и окунулись в самую настоящую церковную атмосферу.
–Иди рядом, – скомандовал Сергей и Буч словно прилип к хозяину.
Запах ладана и сгоревшего воска, витал в воздухе. Справа и слева, с икон на него смотрели образы святых, под ними догорали короткие стержни восковых свечей, некоторые испускали струящийся дымок. Церковь не выглядела богатой, а наоборот оказалась довольно простенькой, тут не было многообразия пестрящей и бросающейся в глаза позолоты, и шикарного убранства, которые он встречал в других молельных домах.
Абсолютная тишина и спокойствие, вместе с дурманящими запахами, невероятным образом принесли легкость. Словно, некто стоящий у входа, стянул с его спины рюкзак, набитый тяжеленными булыжниками, и отложил его в сторону до того момента, пока Сергей снова не покинет это место.
Он не был никогда религиозным и не часто заходил в церковь до катаклизма. Но после, он заходил почти в каждую, которую встречал на пути. Делал он это не для того, чтобы помолиться, после гибели человечества он перестал во что-либо верить. Просто в душе всегда теплилась надежда, что в храме Господнем все еще укрываются люди, которые чудесным образом смогли избежать кровожадных жнецов и их последователей. Он надеялся, что Бог защитит тех, кто в самую трудную минуту не потерял веру. Но на всем своем пути он натыкался лиши на опустевшие и мертвые церковные здания. Без человека в них не было и Бога.
Справа в полумраке у иконы, стоял тот самый мужчина, он что-то шептал себе под нос и постоянно крестился.
Сергею показалось это глупым и бессмысленным занятием, особенно после того, что случилось с человечеством.
Он уже хотел было развернуться и выйти наружу, как услышал тонкий скрип. Дверь слева распахнулась, озарив помещение ярким светом и сюда вошел священник, облеченный в черную рясу, с бородой, худощав, стройно сложен, что, тут же сломало все стереотипы Сергея о внешности священнослужителей. Ему казалось, что они всегда невысокие, круглые и с пузиком. На груди у него блестел большой крест.
– Добро пожаловать, – произнес священник, басистым голосом.
Сергей вздрогнул от неожиданности.
– Здравствуйте.
– Желаете помолиться? Или поставить свечу за упокой близких. Свечи можете взять на стойке позади вас.
Сергей обернулся. На деревянной длинной резной столешнице, которая раньше вероятно была неким подобием прилавка, за которым можно было приобрести церковную утварь, стояло множество стеклянных стаканчиков набитых пучками свеч разношёрстных размеров. Одни из них были ровные и тонкие, классической формы, изготовленные из темно желтого воска, другие более корявые и белые, по всей видимости парафиновые, явно кустарного производства.
– Не волнуйтесь, теперь это все бесплатно.
– Нет спасибо, – поспешил отказаться Сергей, – Я не умею молиться.
– Вы не крещенный? Или исповедуете другую веру?
– Крещенный. Просто я не знаю, о чем молиться, не вижу смысла.
– Ваше право, – священник не стал спорить, – В церковь просто так не приходят, сюда идут либо за молитвой, либо за облегчением, либо за покаянием. Зачем же вы явились в храм господа? Поделитесь своей тревогой и переживаниями.
Сергей на самом деле не знал зачем явился сюда, его притащил сюда Буч. Он посмотрел на священника, заглянул в его добрые глаза, и вдруг ощутил внутреннюю пустоту и грусть, она была настолько глубокой, что ему захотелось плакать, он вспомнил что за все это время он так и не смог как следует оплакать близких, которые не смогли пережить эти страшные дни. Тогда, внутри, словно все ссохлось задеревенело, а слезы, которые должны были наворачиваться на глазах, застревали на пол пути и там же усыхали. Сейчас же все было наоборот, слезы были готовы вырваться наружу, но он тщательно, со всей своей силой воли старался засунуть их обратно.
Мужчина у иконы в последний раз перекрестился, подошел к священнику поклонился ему и попрощавшись поспешил к выходу.
Сергей воспользовался этой паузой, чтобы вытереть намокшие глаза, он не хотел, чтоб священник их видел.
– Ну что ж, тогда не буду вас беспокоить, -продолжил священнослужитель, – Если возникнут вопросы, или может захотите просто побеседовать, добро пожаловать в мою келью. Она за дверью.
Батюшка медленно заковылял к двери, но уже когда он поднёс руку к дверной ручке и отпер дверь, Сергей неожиданно, даже для самого себя, произнес.
– У меня есть вопрос, – слова вылетели сами собой.
Батюшка обернулся.
– Много людей посещают храм?
– Почти все жители острова. Сейчас тут пусто, потому что днем все работают, бездельников у нас нет. В основном приходят рано утром и вечером, ну и конечно же по праздникам. В таких случаях тут круглыми сутками людно, приходится даже выжидать очередь, чтоб войти. Есть конечно те, кто не верует, но их мало.
– Значит люди продолжают верить в Бога?
– А почему нет, никто не отменял веру и религию. Мы стараемся чтить и соблюдать традиции.
Сергей выждал паузу.
–Вы ведь получается тут голос господа? Можно сказать, теперь единственный. – начал Сергей с неким скептицизмом. – Объясните мне тогда, за что все это людям, почему Бог оставил человечество на растерзание, бросил нас, не защитил от этих кровожадных убийц? Почему вы продолжаете молиться, даже после того, как Бог просто оставил Землю, забыл про нее? Я не понимаю каков в этом смысл? Это ведь просто рисунки, – Сергей окинул рукой иконы, – и больше ничего. Я думаю, что если Бог даже и был когда то, то сейчас его точно нет!
Священник молчал.
– Ну же ответьте! – уже требовал Сергей.
– Отвечу, если вы закончили.
Батюшка выждал, пока Сергей чуть успокоится.
– Бог не живет на Земле, в небесах, или в раю, как многие считали, это всего лишь сказки. Бог жил и живет в нас самих, в наших душах, в каждом человеке. Он всегда был и есть олицетворение чего-то доброго и хорошего. Любовь, счастье, доброта, это и есть он. Бог есть любовь, может слышали о таком, и это не любовь к женщине, или к самому себе, это любовь ко всему вокруг, искренняя не поддельная, и мало кто раньше так мог, а в последнее время люди и вовсе стали черствыми, слепыми и глухими. Мы сами выгнали Бога из наших душ, в нас больше не осталось места для любви, люди перестали верить, решили, что без Бога им жить будет легче. Выбрали дьявола, с ним проще жить. Больше не нужно думать о нравственности, размышлять о своих поступках, стараться не грешить, ведь если нет Бога, значит нет ни рая, ни ада, и после смерти нам ничего не будет, от этого и появляется безграничная вседозволенность, люди перестали видеть границы. И Бог ушел, из душ тех, кто его выгнал. Так почему он должен был нас защитить? Не он нас бросил, а мы его.
– Но ведь не все были равнодушными? – Не согласился Сергей.
– Не все, но и погибли тоже не все. Мы не знаем кто такие жнецы, может это посланники дьявола, а может так нас наказали, но могу сказать только одно, если б мы и теперь перестали верить, то живых здесь вы бы уже не нашли, потому что вера дает силы тогда, когда уже больше не на что надеяться.
***
Ближе к полудню остров оживился. По Крестовскому проспекту туда-сюда сновали две лошади, запряженные в скрипучие телеги, они перевозили грузы из одной части острова в другую. В частности, много чего везли из теплицы и местного центрального склада. На одном из пастбищ, Сергей увидел тех самых коров, быка и одного жеребенка, резвившегося на лужайке. Неподалеку стучали молотки и скрипели пилы, на острове шло полномасштабное строительство, правда, чего именно Сергей не знал. В целом создавалось впечатление, что тут вовсе ничего не случилось, а с учётом Петербуржской архитектуры, можно было подумать, что он просто попал в середину восемнадцатого века и до случившейся трагедии еще очень далеко.
Блуждая по острову, он набрел на местный зоопарк. Оставил Буча у входа, велел ждать его, собака покорно послушалась. Так они делали довольно часто, он отправлялся на разведку вперед, а собака прикрывала тыл. И хоть сейчас опасности тут не было, все же ему не хотелось тащить животное с собой.
Вольеры были пусты. Все животные, оставшиеся без присмотра человека быстро, погибли. Первое время выжившим было не до спасения бедолаг, каждый старался спасти свою шкуру.
Однако, один из вольеров не был пустым. В нем находился щуплый охотник. Сергей подошел к решетке и присмотрелся, осунувшаяся морда твари выглядела печально, из черной пасти сочилась слюна, глаза казались не живыми, он лежал на земле и еле дышал.
–В неволе они быстро дохнут, – раздался голос сзади.
Сергей обернулся и увидел перед собой седовласого мужчину лет пятидесяти, в маленьких узких очках, висевших на краю переносицы, одет он был в теплый свитер и черную вязаную безрукавку. В руке держал жестяное ведро.
–А зачем его здесь вообще держать? -спросил Сергей.
–Чтоб получше узнать с кем мы имеем дело. – спокойно ответил мужчина, – не подумайте, я не живодер, даже несмотря на все, это ведь всего лишь животное, хоть и не с нашей планеты, просто наука требует жертв.
–Вы их изучаете?
–Верно, – мужчина подошел ближе, натянул на левую руку латексную перчатку и вынул из ведра куски мясных обрезок и пару небольших косточек, швырнул их в вольер прямо под нос охотнику и стал наблюдать. Существо зашевелилось, но не проявило никакого интереса к угощениям, – Похоже сегодня его последний день. Скажу сталкерам чтоб искали другого.
Сергею показались эти слова весьма циничными.
–Сталкеры ловят их для вас?
–Да. На территории зоопарка имеются дротики со снотворным их они и используют. Я работал тут до появления жнецов. Если интересно, могу рассказать о результатах моих исследований.
–Да, пожалуй, интересно, – согласился Сергей.
–Тогда пойдемте со мной. У меня как раз чайник согрелся.
Они прошли почти через весь зоопарк, мимо пустых вольеров и загонов, рядом с которыми имелись квадратные таблички с выцветшими названиями и описанием животных, живших в них. Сами вольеры полностью заросли высокой, сухой травой, теперь они были никому не нужны.
В конце концов, они пришли к небольшому одноэтажному зданию, в нем раньше располагались работники зоопарка и по всей видимости теперь жил этот мужчина.
Он пригласил Сергея в весьма уютное помещение, тут было тепло, усадил его на мягкое кресло, налил чаю и сам сел на против.
–Забыл представится, меня Григорий зовут.
–Сергей.
–Я знаю, о вас весь остров говорит, вы новая легенда для жителей Крестовского.
–Если честно, от столь пристального внимания мне не по себе, не думал, что стану знаменитостью после конца света.
–Не волнуйтесь скоро о вас забудут.
Григорий улыбнулся
–Так что насчет ваших исследований, что вы выяснили?
–Ну, например, я выяснил почему они бояться воды.
–И почему же? – Сергей заинтересованно склонился вперед.
–Все дело в составе их крови и метаболизме. В крови почти всех живых существ, на земле содержится железо, отчего она получила красный цвет. Но в крови этих существ находится калий, от этого она у них черная. К тому же калий активно используется в их метаболизме, учувствует в дыхательном процессе, переносе питательных веществ и их обмене. Но самое главное, что калий в большом количестве скапливается в подкожной прослойке и постепенно выводится наружу через поры кожи, как у нас пот, а после контакта с кислородом превращается в оксид калия, этот процесс происходит постоянно. Оксид калия всегда покрывает их тело, если присмотреться повнимательней можно заметить на их коже белёсый налёт, это и есть он. Но в тот момент, когда оксид калия смешивается с водой начинается другая химическая реакция, – Григорий замолчал и внимательно посмотрел на Сергея, ожидая, что тот догадается и ответит сам, но он молчал, вопросительно глядя на собеседника, – Оксид, превращается в щёлочь и начинает разъедать кожу. Именно поэтому, охотники терпеть не могут воду, все очень просто, обычная химия.
–То есть дело не в воде, а в них самих?
–Верно, мы думали, что вода действует на них как серебро на вампиров, но это не так. Правда никто на практике не знает, как действует серебро на вампиров, – Григорий рассмеялся.
–А почему они не переносят жару и холод? – не дождавшись, когда собеседник просмеется спросил Сергей.
Григорий поднял кружку, отпил горячий чай, зачерпнул ложку сахара из сахарницы и засунул в рот, похрустев крупицами он еще раз отхлебнул из кружки и продолжил.
–Вообще могу сказать, что эти существа вовсе не приспособлены к жизни на земле им тут очень тяжело. Вероятно, там, где они обитали до этого, был умеренный климат и отсутствовала смена времен года. А теперь их поместили в условия, не подходящие для их существования. Это тоже самое если нас отправить жить, например, на Марс, даже несмотря на то, что человек постоянно будете передвигались по поверхности в скафандре, его здоровье очень быстро станет ухудшаться. Космическая радиация, пониженная гравитация, пыль, непривычные условия проживания, даже элементарно, вечно безжизненный пейзаж за окном, который будет вас угнетать, очень быстро подкосят здоровье, и физическое, и психологическое. Так и у них. Сейчас эти существа находятся в неблагоприятных условиях и вынуждены приспосабливаться. И могу сказать, к сожалению, для нас, они делают это очень быстро.
–Каким образом вы это поняли?
–В вольере сидит уже пятый охотник. Самым первым был один из тех, что прорвались на остров еще в начале. От любого попадания влаги он приходили в ужас, их кожа покрывалась белыми пузырями, а затем волдырями от ожогов. После долгого контакта с водой, они умирали. Но уже последующие, пойманные сталкерами, отличались. Содержание калия в их организме становилось все меньше, соответственно и реакция с водой протекала гораздо спокойней и к смерти она уже не приводит. Думаю, со временем охотники научатся выводить калий из организма иным способом и полностью избавятся от гидрофобии. Тогда последний оплот человечества, непременно рухнет.
–Остальные знают об этом?
–Тот, кто интересуется знает, но капитан велел не афишировать этим, и я его понимаю.
–Сколько времени нужно охотникам, чтобы полностью приспособится?
–Если учитывать тенденцию за два года, то лет семь, может десять.
–И капитан хочет просто сидеть на месте и ничего не делать?
–А что тут сделаешь?
–Ну ходьбы зачистить метро и спуститься вниз.
–Об этом ты можешь поговорить с самим капитаном, предложи ему, может поддержит, хотя думаю он и так об этом думал. Но скажу за себя, я никуда не пойду, останусь здесь до последнего, впрочем, как многие на острове.
Глава 8 Госпиталь
Миша остановился перед стеклянным вестибюлем, все до единого стекла, которого были выбиты, лежащую под ногами керамическую плитку усеивала, хрустящая, кроша битого стекла. Кое где, между плитками, сквозь образовавшиеся швы, продирались стебли первой весенней травы, слегка обмякшие и потемневшие от ночного холода. Погода Петербурга, славилась своей непредсказуемостью, то она приголубит местную зелень первым весенним теплом, а то, наоборот, накроет все вокруг ночными заморозками. К такой весне привыкли и растения, и жители города.
Позади, вдоль лестницы, ведущей к вестибюлю, слева и справа, были высажены темно зелёные ели. Ещё молодые и невысокие деревья, метра два в высоту, они бросали на бетон еле заметные тени. С запада, сюда уже подползали густые тучи, грозясь снова погрузить город во мрак и излить из себя потоки дождя.
Подул ветер, притащив с собой приятный запах хвои, Миша глубоко вдохнул, огляделся по сторонам и убедившись, что за ним никто не следует, перешагнул через порог госпиталя.
Вестибюль выглядел плачевно. Разбросанные вещи вокруг, осколки стёкол на полу, перевернутые кушетки, брошенные пожелтевшие листы бумаги, пыль и кровь, разбросанные по полу пачки от медикаментов, в основном пустых. Местами лежали застывшие тела в белых халатах с черными мумифицированными лицами. После катастрофы людей некому было хоронить. Однако до появления охотников тут, бывали жители Крестовского и не раз, правда приходили они не для упокоения усопших, а для спасения живых, хранилища, заполненные лекарственными препаратами, были тогда ценнее золотых кландайков.
Пустота и тишина витали в этих коридорах. И запах сырости и плесени. Крыша здания либо прохудилась, либо разрушена взрывом, на многих стенах виднелись желтые водяные потеки, а местами пятна черной плесени. Штукатурка облупилась, а плитка на стенах в вестибюле отвалилась от стен, почти что в шахматном порядке – это мороз постарался. Впрочем, картина привычная, для обывателя пост апокалиптического мира. После гибели человечества, постепенно погибало и то, что оно так тщательно и бережно создавало.
Долго задерживаться тут он не планировал времени было мало, а впереди предстояли долгие поиски необходимых лекарств. Обратно он не мог вернуться ни с чем, на кону стояла жизнь его дочери.
В мрачных, почти неосвещаемых коридорах, ему пришлось воспользоваться фонариком. Свет сюда попадал лишь через распахнутые настежь двери кабинетов.
В них он заходил осторожно, постоянно прислушивался, перешагивал разбитые стекла, которые предательски скрипели на кафельном полу. Сперва выставлял в дверной проем дуло помпового ружья, остерегаясь того, что внутри его может подстригать таже картина, как и на парковке. Но кроме беспорядка, перевёрнутых стеллажей и разбросанных бумаг, ничего не встречалось.
Перед тем как покинуть Крестовский он вызубрил нелегкие названия лекарств и теперь постоянно повторял их в голове, ища похожие на стеллажах и полках в кабинетах. Одна из дверей оказалась забаррикадированной изнутри и не поддавались на лёгкие толчки плечом. Что-то тяжелое, подпирало с той стороны, возможно там могли лежать не тронутые лекарства. Однако желание попасть внутрь пропало после того, как луч фонаря скользнул по пожелтевшей от сырости, некогда белой табличкой, надпись на которой гласила "бухгалтерия". Он подумал, что возможно за этими дверями когда-то скрывался человек переживший самый кровавый геноцид за всю историю человечества. Пусть его убежище так и останется не тронутым, лекарств там он все равно не найдет.
В одном из помещений, с табличкой процедурная, Мише удалось отыскать несколько пачек нужных ему препаратов. Стеклянная витрина, состоящая из четырех стеллажей, оказалась опрокинута и превратилась в груду битого стекла, и металлический каркас. Под, блестящей стеклянной крошкой, скрывались заветные упаковки зелёного цвета. Он руками разгреб осколки достал две коробки, начатый блистер и пару ампул. Благо прочные армейские перчатки спасали руки от порезов.
Улов оказался небольшим, для лечения только Кати возможно хватит, но ведь он не просто так добирался в такую даль, в его планы входило набить рюкзак под завязку, дабы закрыть проблему с лекарствами на месяцы вперёд.
Он старался не думать о башне, дабы не давать разыграться воображению, думать о том, что жнецы могли вернуться, или уже сейчас твари собрались в полчища и снова штурмуют остров. Пусть будет так как было до этого, он вернется на остров, обязательно вернется.
Костя рассказал ему о том, что верхние этажи, скорее всего уже обнесли и в кабинетах найти ничего не удастся, но Миша все-таки попытал удачу, в надежде, что ему не придется спускаться в темные подвалы больницы, где находились крупные хранилища препаратов.
Побродив некоторое время по коридорам, переходя от одного кабинета к другому, он вернулся обратно в вестибюль. К тому времени небо полностью заволокло черными тучами. В рюкзаке у него было лишь пару упаковок нужного ему фромилида. Наполовину начатая упаковка с ампулами дюжина инсулиновых шприцов и несколько пачек обезболивающего.
«Чтож, этого мало, – подумал он, – как бы мне не хотелось, придется спускаться»
Костя упомянул, что картина в подвале его встретит не из самых приятных.
В вестибюль он вернулся не просто так. Тут, рядом с пожарным шкафом, ярко красного цвета, висел эвакуационный план здания, спрятанный под оргстеклом. На нем был вычерчен каждый закоулок здания, вместе со всеми этажами и подземными сооружениями. Стрелочки указывали направление движения по ним в случае чп.
Подходя к плану, он чуть не споткнулся о размотанный по полу, брезентовый пожарный шланг, который тянулся от шкафа.
Другой его конец пропадал в темноте коридора уходящего в глубь здания, по правую руку от Михаила. Там не имелось не одной двери, или окна, через который мог попасть свет и на плане он обозначался как переход между двух блоков.
В луче фонаря Миша увидел черные как смоль потолок и облупившуюся краску, вздутый потемневший паркет. В глубине на полу лежала толи груда тряпок, то ли тела погибших, почерневшие от копоти разразившегося тут пожара.
Мишу это сильно раздосадовало. Он подумал, что если пожар начался снизу, либо отсюда добрался до подвалов, то вся его вылазка идёт коту под хвост. Хранилища с припасами могли полностью выгореть, вместе с его надеждами. Однако Костя не упоминал о том, что в больнице был пожар. Он был здесь ещё до появления охотников, в относительно безопасный период времени и наверняка прошерстил каждый коридор. Но ничего о случившемся ЧП он не знал, или просто не упоминал, а это значило лишь одно, либо пожар случился уже после, либо совсем недавно.
Его размышления прервал неожиданный шум, донесшийся с улицы. Шорох листьев, клацанье когтей по бетону, тяжёлая поступь широких лап. Миша сразу потушил свет и нырнул в темноту коридора, вздувшийся паркет захрустел под ногами, он прислонился к стене, тут же измазавшись в саже, и замер.
Выглядывая из укрытия, всматривался в освещенную улицу через пустые витражи вестибюля. Шаги на мгновение замерли, а затем снова продолжили движение. Он отчётливо услышал тяжёлые вдохи, воздух со свистом наполнял лёгкие существа, которое ещё не показалось на глаза. Охотник, вынюхивал след и тот вел его по верному пути, в сторону вестибюля, туда, где скрывалась его добыча, такая лакомая, мысли о которой завязывали пустые кишки узелком.
Хрустнули осколки стекла, которыми был усыпан кафельный пол у входа и в проеме дверей показалась морщинистая серая морда. Ноздри широко раздувались, Охотник водил глазами по сторонам, четыре глаза вращались хаотично, передавая изображений вокруг, практически на триста шестьдесят градусов. Он определял нужное направление, словно ориентируясь по некоему навигатору, установленному в мозгу, а тот в свою очередь ориентировался на маячок, висящий на жертве, позволяющий навигатору прокладывать верный маршрут.
Маячком этим был запах тела и пота, который как на зло именно в этот момент обильно выделялся на теле.
«Вот идиот, идиот, – думал про себя Миша, – расслабился, думал, что вот так легко все будет, что тебе помещало у парковки распылить дезодорант, думал спят они, да? Идиот, идиот.»
Потными ладонями, он нащупал баллончик дезодоранта, лежащий в кармане, он подумал, что может стоит распылить его прям тут, а затем исчезнуть в глубине больницы? Нет нельзя, услышит зараза. Пойдет на звук. Да и не смогу я тут бесшумно прокрасться, паркет хрустит как попкорн. Остаётся одно… Главное, чтоб рядом не было его сородичей.
Недолго думая, Миша приготовил ружье, снял с предохранителя. Щёлочек в полной тишине показался ужасно громким, но охотник кажется этого не услышал, под его лапами постоянно хрустело битое стекло, он продолжал медленно красться по вестибюлю по направлению к темному коридору.
Теперь уже стычка была неизбежна, тварь знала где он прячется.
Миша не успел понять каким образом, свирепое существо оказалось так близко. Он лишь услышал скрежет когтей, два тяжелых прыжка и увидел, как силуэт охотника стремительно мелькнул в полумраке. Выбросив вперед когти, зверь со всей силы набросился на него. К счастью для Миши во время второго прыжка, задние лапы охотника скользнули по влажному кафелю, и прыжок оказался не точным. Мише удалось уклониться в сторону и успеть сделать выстрел, абы куда, не прицеливаясь, лишь бы попытаться хотя бы зацепить врага. Но выпущенная дробь угодила в стену, раскроила бетон, и выбросила в воздух струйки пыли.
Звук выстрела в замкнутом пространстве оглушил его. В ушах зазвенело. Запах тухлятины и мускатного ореха, ударил в нос. Он промахнулся, но промахнулся и охотник, туша твари пролетела совсем рядом и приземлилась позади, растаяв в кромешной темноте. Миша слышал, как под тяжестью хрустнул паркет и снова зашуршали когти.
Он потянул досылатель ружья на себя, загоняя следующий патрон в патронник, пустая гильза выскочила в сторону и с глухим звоном ударилась о пол.
Миша вихрем обернулся и не мешкая ни секунды оттолкнулся назад, выскакивая на ровную полоску света. В этот момент охотник уже готовился к следующему прыжку. Миша его не видел, но не сомневался, что сейчас он снова кинется. Рванули когти, в темноте хрустнул паркет. Предугадывая следующий бросок, он сгруппировался и направив ствол в темноту, отскочил назад, но не удержавшись оскользнулся и упал на спину, уже в падении палец на спусковом крючке дернулся, и яркая вспышка на мгновение осветила черные стены и летящую на него тушу. Дробинки выплюнуло из ствола, и они веером полетели ей на встречу. Скалящаяся морда твари дернулась, по сторонам хлынули брызги черной крови, которая тут же смешалась с сажей на стенах. Не издавая и рыка существо замертво рухнуло на Мишу, придавив его своим весом.