Кирилл Адлер
То, что осталось после. Часть 1. Последний дом для человечества
Глава 4 Крестовский остров
После изучения карты, капитан велел остальным отвести Сергея в одну из пустующих квартир, выдать белье и все положенные принадлежности, затем показать склад, и местному завхозу по прозвищу бурдюк, чтоб тот поставил его на довольствие и выдал все необходимое. На острове, по его словам, все распределялось поровну, дабы никто не оставался в обиде. Еще предстояло определиться с профессией, ему сказали, что новые руки требуются везде, начиная от свинарников, заканчивая постовой службой и ему дадут выбрать что ему предпочтительней.
Не набирали новичков только в сталкеры, там команда была давно уже укомплектована и слажена, да и брали туда только матерых бывших вояк и бывших представителей внутренних органов, которые умеют обращаться с оружием и имеют хорошую физическую подготовку. Узнав, что ни к тем ни к другим Сергей не относится, ребята развели руками и сказали, что дороги в сталкеры ему нет.
Капитан и Артем Вячеславович остались на месте, им нужно было что-то обсудить.
Они покинули парк и пошли по Крестовскому проспекту, расчерчивающему почти весь остров, к жилому массиву, где находились квартиры.
Как оказалось, прозвища тут имели почти все. Они пришли на замену фамилиям, которые в узком обществе и отсутствии надобности в документах, быстро сошли на нет.
Мишу- сошедшего с холста картины, называли либо Миша богатырь, что было предсказуемо, либо Миша кувалда. Первое он получил благодаря крупному телосложению, а второе благодаря своей профессии. Он был самым настоящим кузнецом, причем еще задолго до того, как мир был разрушен жнецами. Он мастерил кованные винтажные изделия, украшения для фасадов домов, собирал на заказ не дешёвые расписные ворота, устанавливаемые в коттеджах, не бедных людей и получал с этого неплохой доход. Естественно, после Армагеддона он продолжил заниматься своим делом и дальше, так как подобная профессия ценилась теперь на вес золота, правда золота за работу ему никто не платил, делал все на общественных началах. Впрочем, как и остальные жители ни получали ни копейки за свою работу, так как деньги исчезли из обихода за ненадобностью.
Миша был единственным на острове профессиональным кузнецом, способным из металлолома сделать конфетку.
В целом мужик оказался довольно серьезным, рассудительным, добрым, но строгим. А в сочетании с именем Миша и надлежащей внешностью, напоминал большого добродушного косолапого медведя, которого лучше не злить.
Миша не воспринимал прозвища и считал это ребячеством, вероятно в силу своего возраста, а было ему уже сорок с хвостиком, поэтому Андрей рассказал все это в пол голоса, стараясь чтоб их не слышали идущие впереди Николай Сергеевич и, собственно, сам Миша.
Позади всех шел Буч, иногда поскуливая, вертя мордой во все стороны оглядывая незнакомых прохожих, за всю жизнь он не видел других людей кроме Сергея. Наверное, в собачьей голове сейчас происходило нечто подобное что и в голове хозяина.
О себе Андрей рассказывать ничего не стал, обещав поведать свою историю потом. И как оказалось позже, о его прошлой жизни не знал никто на острове, в том числе и сам Андрей. Так, во всяком случае говорили. Широкий шрам на затылке свидетельствовал о серьезной черепномозговой травме, произошедшей в прошлом, и вероятной это вызвало потерю памяти. Сам Андрей в этом не признавался, возможно, надеялся, что воспоминания всё-таки вернутся, или просто не хотел ворошить прошлое. Ему было гораздо легче начать жизнь с чистого листа, оставив трагические воспоминания прошедших лет где-то глубоко в подкорках головного мозга.
Прозвище у Андрея было простое – конопатый. Все потому, что поздней весной, когда солнце, наконец начинало прорываться сквозь серую завесу облаков, его тело и лицо покрывалось частыми веснушками. Некоторое время он ходил словно чумазый, но затем веснушки пропадали. Даже сейчас, если приглядеться, можно было заметить, как на лице уже начинали проступать редкие крошечные пятна.
Николай Сергеевич, самый старший из всей компании, в прошлой жизни был простым сантехником. На острове его профессия не пригодилась, так как водопровод и канализация уже давно не работали. Но зато он единственный, кто остался жить в собственной квартире. Прозвища никакого не имел, все его просто звали Коля. На вид простой как две копейки, людей подобных ему всегда можно попросить о помощи и те не откажут. К сожалению, такими зачастую пользовались ради личной выгоды, и ещё к большему сожалению, такие люди вовсе не замечали этого и отдавали всего себя любому нуждающемуся.
Но больше всего Сергея интересовал Артем Вячеславович. Дряхлый старик, который чуть, в буквальном смысле, не просверлил его своим тяжелым взглядом, не выходил у него из головы, и Сергей, перебив очередную байку, вылетавшую из уст Андрея, спросил.
– А кто такой этот Артем Вячеславович?
– А это тебе лучше у капитана спросить, – тут же ответил Андрей, – он лучше всех на острове его знает. Я если честно, за все время, сколько тут живу, видел его раза три только. Но человек он странный. Не могу объяснить почему, может потому, что взгляд у него тяжелый. И как правило он молчит и просто слушает. У таких людей неизвестно что в голове творится. Некоторые его даже колдуном называют. Да и много чего поговаривают. Общается он в основном только с капитаном, это вроде его друг старый, а может и не друг, а родственник. Лично я у капитана не спрашивал, а тем, кто спрашивал, он отвечает, что давно его знает и старик этот вроде как очень мудрый, якобы в сложной ситуации ему всегда дельные советы дает. А живет он там, – Андрей махнул рукой в ту сторону, где пропадала длинная линия Крестовского проспекта и продолжил быстро тараторить, – в конце острова, отдельно от всех. Там у него квартира. Чем он там занимается – Бог его знает, – он на секунду затих, – Ну вот почти пришли. По левую сторону у нас жилой комплекс, где мы все и обитаем, а напротив, через дорогу госпиталь, там у нас все как положено, врачи и медсестры имеются, правда с медикаментами в последнее время напряжена. На острове на самом деле тут много чего есть, мы не в каменном веке живем, даже некоторые блага цивилизации имеются, ты думаю сам со временем все увидишь.
Когда они проходили мимо госпиталя и собирались уже повернуть налево к многоэтажкам, из дверей больницы выскочил молодой парень в белом халате и поспешил к ним.
– Михаил, – прокричал парень, перебегая дорогу, – Увидел вас в окно и поспешил сообщить, – переводя дух он остановился возле огромной на его фоне, фигуры Миши, – Новости нехорошие. Кате становится хуже, кашель усиливается, и Марина Андреевна просила вас зайти.
Розовощекое лицо Михаила, в миг побледнело. Плечи ссутулились, а руки рухнули вниз словно ватные.
– Я оставлю вас, – произнес он басом обращаясь к остальном, и широким шагом устремился к дверям госпиталя.
– Кто такая Катя? – спросил Сергей.
– Дочка его, – ответил Николай Сергеевич. – Заболела сильно. Пневмония. Дай Бог, чтоб поправилась.
Они пошли дальше и вскоре остановились у высоких железных ворот, выкрашенных в коричневый, обнесенных поверху железной проволокой.
По сторонам из земли торчали, железные, ржавые куски металла, заострённые на концах. Колючая проволока и колья также растянулись во всю длину многоэтажки. Нижние окна все до единого покрывали решетки.
За распахнутыми воротами, оказался обычный двор многоэтажек, с пустующими парковками, несколькими уютными беседками, разбросанными вдоль подъездов лавочками, и небольшой детской площадкой, на которой сейчас было пусто, Сергей вспомнил бредущих по улице школьников с рюкзаками, значит сейчас они были все на учебе. Еще Сергей заметил женщин, развешивающих мокрое белье на натянутые веревки, и двух старушек, мирно занимавших одну из скамеек. Все как раньше. Будто он снова вернулся в тот день, с которого начался хаос.
Невольно он поднял взгляд к небу, боясь, что на нем снова вспыхнут алеющие точки, которые на этот раз направятся прямиком на остров, и вся эта идиллия и спокойствие рухнут за считанные секунды. Но кроме серых туч на небе ничего не было.
Он поспешил отогнать дурные мысли и просто наслаждался видом.
У ворот в небольшой будке с надписью охрана, ютился местный привратник. Он выглянул в окно и окинул подозрительным взглядом Сергея, видимо обнаружив незнакомое лицо. Он насупил брови, стараясь вспомнить вошедшего незнакомца, затем выбрался из своего укрытия, вынул из кармана самокрутку и закурил.
– Ну как дежурство? – поинтересовался сторожила, – подстрелили кого?
– Василий как обычно отличился, – ответил Николай, – подстрелил Банши.
– Ооо! – удивленно воскликнул привратник, – ну этого можно за десятерых засчитывать.
– Его вообще надо к награде приставлять. Сколько раз он наши пятые точки спасал и не сосчитать. Ну ладно. Удачного дня.
Николай развернулся и слегка подталкивая Андрея в бок направился подальше от будки охранника.
– Удачи, – послышалось вдогонку.
Андрей лукаво улыбнулся.
– Не хочешь опять два часа его болтовню выслушивать?
– Да с ним как начнешь разговор, так обязательно всю пачку папирос выкуришь, и выспаться не успеешь. С его запасами историй можно спокойно садится и книги писать. Не знаю, чего он время зря теряет.
– Скучно ему тут просто, вот и собирает все сплетни.
Они прошли дальше и остановились посреди двора.
– Пришли. Квартиры все у нас тут, – пояснил Андрей, обводя двор рукой, – Пойдем покажу твою. Ты Николай если хочешь иди спи, я сам тут покажу все что надо, да на склад отведу.
– Вот за это тебе спасибо. А то ноги уже совсем не идут. Возраст.
Они распрощались, и Андрей повел его к одному из подъездов, лестничная площадка которого на удивление оказалась чистой и опрятной. Подобные подъезды редко можно было встретить и до апокалипсиса, не то что сейчас.
На четвертом этаже они остановились возле черной железной двери.
– Кажется эта, – произнес Андрей, вынимая связку ключей из кармана. Погремев ими, он вставил один в замочную скважину, прокрутил и замок с щелчком поддался.
–Держи теперь они твои.
Сергей протянул ладонь и в нее лег холодный металл.
– У нас воров нет, поэтому можешь не запирать. А ключи – это так, дань прошлому.
Внутри пахло сыростью и плесенью. Пыль, толстым слоем покрывала пол темного узкого коридорчика. В квартире имелось две комнаты кухня и ванная, все как полагается. Уцелевшая мебель одной из комнат и кухни выглядела добротно и годилась для дальнейшего использования. Вещи прежнего хозяина лежали так, словно он вышел ненадолго в магазин, и скоро вернется обратно, вот только это самое скоро затянулось уже на два с лишним года, а о том, что тут очень давно не ступала нога человека свидетельствовал ровный и пышный слой пыли, покрывавший все вокруг.
Во второй комнате напротив царил хаос. Окно в ней оказалось выбитым. Старый диван, стоявший под ним, от сырости начал гнить и покрылся слоем белой плесени. По полу растекалась грязная вода, обои отсырели и сползи вниз и за ними тоже образовалась плесень, ламинат на полу распух и вздыбился, словно ощерившаяся кошка. На потолке, посреди комнаты образовался горб натяжного потолка, в котором постепенно скапливалась вода, проникающая сквозь негерметичные бетонные перегородки. А на подоконнике ютилось небольшое, опустевшее, птичье гнездо, в нем виднелись куски разбитой скорлупы. Похоже, птенцы уже выросли и давно покинули родительское гнездо.
К слову сказать, птицы оказались единственными, кому удалось выжить в городах после катастрофы. Они по-прежнему носились стаями по небу, улетали на юг, весело трезвонили свои песни, сидя на ветках деревьев. Для них не случилось ничего ужасного, а может даже наоборот, отсутствие человека дало им больше пространства для размножения. А все поту, что охотники пока еще не отрастили крылья, но все еще может изменится.
–Да уж, – сказал Андрей, – Сюда давно никто не заходил. А может и вообще с того дня никого не было. В таких условиях, конечно, жить думаю не стоит. Я спрошу у капитана может еще какие квартиры пустуют, а в этой сперва ремонт нужно сделать, окно ставить. Можешь сегодня у меня переночевать в тепле и уюте.
– Не стоит, – отказался Сергей, я привык к подобному. К тому же квартира выглядит весьма уютно.
Сергей потянул дверь, ведущую в ветхую комнату и с трудом и скрипом ее запер. Деревянное полотно и косяки распухли от сырости.
–Впрочем так гораздо лучше, хоть не видно этот срам, -согласился Андрей, – Сегодня у бурдюка попробуем печку какую-нибудь раздобыть, Миша еще давно заготовил несколько про запас. Должны быть на складе. Поставить можно на кухне, там вытяжка рабочая, она общая с другими квартирами в этом подъезде. Протопишь хорошенько, и можно жить.
–Здорово! – согласился Сергей. – А соседи тут есть?
–Есть конечно. Этот подъезд почти весь занят. Но сейчас все работают.
– Где работают?
– Ну у нас тут много чего есть. Пойдем на кухню, покурим, да я расскажу тебе как все обстоит. А к бурдюку можно и вечером сходить.
Кухня была не тронутой, пластиковое окно на месте вся мебель и ремонт остались в первозданном состоянии, каким их оставил хозяин. Перед тем как сесть за стол, пришлось тщательно протереть поверхности стола и табурет от вездесущей пыли. Сергей подумал, что прежде всего тут стоит сделать уборку.
Он закурил и приоткрыл окно.
– Ты же не против?
– Кури на здоровье, – усмехнулся Сергей.
Андрей долго и довольно подробно рассказывал, как дела обстоят у них на острове.
Начал он с того, как, собственно, образовалось это поселение.
После того как жнецы вернулись в свои башни и исчезли, уцелевшие еще долго оплакивали свои потери, бесцельно блуждая по улицам в надежде найти чудом уцелевших родных. Но время шло, и жизнь стала продолжаться.
Люди, потерявшие кров, старались ютится ближе друг к другу. Выжившие занимали уцелевшие дома. И спустя несколько недель, ужас и паника, охватившая разум, стала утихать, все самое страшное осталось позади, горе приглушилось и появилась новая надежда. Надежда на то, что жнецы покинули планету окончательно и больше не вернутся.
Некоторые уцелевшие, покидали Петербург, и отправлялись в другие города на поиски своих близких. Об их судьбах теперь уже ничего неизвестно.
Вскоре над Крестовским впервые поднялся черный столб дыма, испускаемый тем самым костром надежды. Кто именно его впервые разжег, никто не знает. Люди потянулись к нему, словно к манящему маяку, указывающему верный путь.
Несмотря на сильные разрушения в городе, Крестовский оказался практически нетронутым. На остров не попало ни одной крупной бомбы и дома стояли невредимы. Разве что стекла в некоторых окнах отсутствовали. Это удивительно, но похоже вторгшиеся решили оставить этот клочок земли в целости будто нарочно. Во всяком случае так болтают любители мистических историй.
Постепенно на остров паломническими шествиями перебирались люди. Сотни выживших селились в пустующих квартирах, а молва о том, что на острове формируется новая община, быстро облетела весь город и его окрестности. Но не все изъявили желание стать частью этой общины, и явились на Крестовский. На разрушенных улицах остались многие, найдя пристанище в своих родных, чудом уцелевшим домах, в местах, которые как-то связывали их с еще тем, не сгоревшим миром, в местах, где оставались их воспоминания.
Через два месяца на Крестовском проживало уже восемьсот человек. Люди медленно прибывали из окрестностей Питера, волоча за собой сохранённые пожитки. На остров сгоняли разбредшийся по улицам скот, стаскивали припасы и медикаменты, складировали оружие и боеприпасы. Все что смогло уцелеть в городе собиралось тут.
Потерявшие кров и хозяев, домашние животные в больших количествах обитали в руинах. Их жнецы не тронули и теперь собак и кошек на улицах, казалось, было значительно больше, чем людей. Некоторых люди снова приютили к себе, другие же блуждали по городу в поисках пропитания и быстро дичали. Но спустя два с половиной месяца, по улицам города снова прокатилась молва о неких странных происшествиях. Сперва с улиц городов постепенно стали исчезать животные, причем не только одичавшие, но и те, что обрели новых хозяев. По началу считали, что неприспособленные к самостоятельному существованию, они быстро попадали в лапы к диким хищникам, которые якобы стали из лесов забираться на опустевшие улицы. Правда этих самых хищников никто не видел, жители лесов вовсе и не спешили заглядывать на огонек к жителям Петербурга, почерневшие от пожаров руины их не интересовали.
Однако вскоре стали появляться свидетели, утверждающие, что видели неких непонятных существ не похожих ни на волков, ни на медведей, ни на какое любое животное, обитающее на Земле. Фигуры непонятных созданий выбирались из своих нор по ночам, передвигались по одиночке, либо небольшими группами. Людей по началу обходили стороной и старались не попадаться на глаза, люди стали говорить, что это именно они виновны в пропажах домашних животных.
Но не прошло и пары недель, как осмелевшие твари, стали появляться уже и днем, сбивались в стаи и, не редко появлялись в близи людских жилищ. Существа страшные и уродливые, порой непропорционально сложенные, словно неким неумелым создателем, до этого скрывавшиеся в руинах и долгое время не показывавшиеся на глаза, вели себя смело и агрессивно. Появились случаи нападения на людей. Сперва неуверенно исподтишка и укрытий, затем уже более открыто.
Вскоре в городе стало не безопасно и на улицу без оружия уже никто не выходил. Тут и там раздавались выстрелы защищавшихся.
Стали пропадать люди. Все сильно испугались. Лишь на Крестовском, жизнь шла спокойно и безмятежно. И вскоре все поняли, что Нева для новоиспеченных жителей руин является непреодолимой преградой.
Гонимые новой страшной силой, со всего города на остров снова поспешили люди, они искали укрытия и защиты. Их с радостью принимали, а идущих по пятам охотников без труда отстреливали, каждый день на остров прибывало несколько десятков человек, и все рассказывали об одном и том же, что новые мутанты, уродливые упыри теперь орудуют на улицах города.
Но полчища голодных созданий быстро сообразили, где лучше всего устраивать засады. Они охотились на подходах к Крестовскому и отрезали путь, для новых беженцев. Так было проще заставать людей врасплох. Именно тогда появились первые сталкеры, которые вооружившись до зубов, совершали вылазки за пределы острова, дабы спасти очередную жизнь. Именно тогда твари получили свое имя – охотники.
Еще через пару недель город заполонили толпы чудовищ, все кто смог, оставил свои дома и перебрался на остров, но многие из тех, кто с самого начала предпочел остаться в руинах, остались в них навсегда.
Крупные, полные сил и ярости, охотники уже передвигались большими стаями, а их добычей, становилось все живое, что встречалось на их пути. Только птицы оставались вне поля их досягаемости, впрочем, мелкие пернатые их никак не интересовали, охотникам требовалась добыча покрупней.
Никто не знал откуда они выбирались и почему появились именно сейчас, но ни у кого не было сомнений, что прилетели они вместе со жнецами. Некоторые болтали, что видели, как во время вторжения, с неба падали некие цилиндрические объекты, которые вонзались в землю и закручивались в нее, как промышленные буры, постепенно пропадая в глубине. Они считали, что именно в этих цилиндрах все это время произрастали эти страшные твари.
Другие считали, что выползают они из башен, что те вовсе не пустовали, и внутри, среди темноты, прям на стенах, под макушками башен, висели коконы этих существ, которые словно коконы бабочек ждали своего часа.
Впрочем, было уже не важно откуда они взялись, важно было защитить остров от новых пришельцев.
Мосты, ведущие на Крестовский стали быстро укрепляться и минироваться. Появились блокпосты. На крышах домов по всему периметру острова организовывались смотровые позиции. Тяжелые, металлические гермодвери станций метро, соединяющих остров с остальной частью города, закрывались. Люди готовились к обороне. Никто не знал, чего ждать от этих созданий, но все были твердо уверенны – что бы не случилось они будут биться до конца, потому что отступать больше некуда.
Вскоре и выжившие и сталкеры перестали появляться на улицах противоположенного берега, а вместе с этим все реже поступали сообщения из радиоприемника. А в тех, что все же долетали до антенн, сообщалось, что на улицах снова не безопасно, так как появились они. В других городах их называли по-разному: выродки, трупоеды, упыри, но описание было примерно одинаковым.
Через неделю замолчал и радиоприемник. Улицы города, погрузились в страшную тишину ожидания. Некоторое время охотники не появлялись, их не наблюдали не на одной из сторон острова. Все словно стихло. Это было затишье перед бурей.
Но на Крестовском не сдавались, и трясясь от страха и холода, продолжали сидеть у баррикад, сжимая рукояти пулеметов. Все ждали, боялись, чего-то страшного и ужасного, которое вот-вот настигнет их. Жители острова понимали, что следующей целью, для кровожадных хищников, станет их новое пристанище. И все, кто мог держать оружие в руках, не спускали пальца с курка и не сводили взгляда с прицела. Остров перешел в глухую оборону.
Утром, никто уже не знал какого числа, никто даже не знал было ли это утро осени, или уже настала зима, так, как на небе из-за смога и дыма сгоревшего мира уже давно не появлялось солнце. В этот день на город опустился туман.
Из-за дыма и смога противоположенный берег, итак, был всегда затянут белесой пеленой, а теперь остров просто ослеп. Лишь половина Лазаревского моста просматривалась.
Сперва их услышали. Визги, завывания и улюлюканье, донеслись до ушей обороняющихся. Затем прозвучали взрывы, сработали мины и растяжки, раздались крики и стоны агонии. А затем среди белоснежной пелены появились скалящиеся морды. Целая орда неслась к ним на встречу.
Застрекотали пулеметы, послышались звонкие хлопки разрывающихся гранат. Сотни уродливых тел, истекающих черной кровью, падали на асфальт, но на их место прибывали все новые. Узкие заминированные мосты покрывались горами истерзанных тел, а те, кому уже не хватало места, падали в Неву, издавали ужасные вопли, барахтались, и уходили под воду.
К мостам стягивали всех, кто мог держать оружие, лишь бы удержать идущие на них полчища.
Но никто не ожидал, что охотников будет так много. Боевой дух вскоре пал, многие бросили свои посты, и оборона оказалась прорванной. А те, кто все еще продолжал давить на спусковой крючок, исчезали в бушующем потоке, хлынувшем на остров.
Единственной надеждой были мощные заряды взрывчатки, которые должны были обрушить мосты. Прогремели взрывы, в северной и восточной части острова, мосты сразу рухнули, пути охотникам там были перерезаны. Однако Лазаревский мост, самый широкий из имевшихся, выстоял, и был лишь частично поврежден. Либо его заминировали неправильно, либо взрывчатка отсырела и детонировала не вся, но этот мост стал единственной дорогой на остров.
Люди отступали. Бои продолжались уже во дворах домов, в подъездах и лестничных площадках. Женщин и детей прятали, а мужчины из последних сил старались защитить их.
Бойцы занимали позиции на крышах и верхних этажах, отстреливались оттуда. Из-за проклятого тумана видимость была ужасной, и никто не мог даже представить масштабов ужасной бойни.
Когда все же туман, гонимый ветром, рассеялся, людям сверху представилась страшная картина. Набережная адмирала Лазарева была полностью заполнена полчищами охотников, на ней не было свободного места, а по мосту целым потоком двигалась орда.
Казалось бы, на этом должно было все закончится и последний оплот человечества непременно бы пал, но некая невидимая сила всё-таки смилилась над ними. Жителям Крестовского помогла сама природа.
Ливень плотной стеной хлынул с неба, заставляя охотников неистово верещать и содрогаться от ужаса. Потоки дождя, сводили этих существ с ума, и они начинали до крови расчесывать свою кожу, яростно фырчали, задыхаясь в потоках едкой для них жидкости. Лужи, в которые попадали их лапы, разъедали кожу, вода, заливающая глаза, ослепляла их.
Воздух вокруг острова наполнился какофонией сумасшедших криков. Ни одна тварь, живущая на земле, не издавала подобных звуков.
Теперь люди и охотники поменялись местами. На этот раз обезумевшие создания жнецов, прятались в подвалах, забивались в укромные места, где ливень не мог добраться до них, старались стряхнуть с себя обжигающую влагу. Те, что не успели быстро найти укрытие, падали на землю, корчась от боли и погибали. С крыш было видно, как некогда заполненная набережная быстро опустела, охотники просочились обратно в руины и забились во все щели, какие только смогли найти. Часть из них визжа от безумия, потеряв возможность видеть, плюхалась в Неву, а там недолго барахтаясь на поверхности, уходили на дно.
Никто не мог и предположить, что существа, прилетевшие издалека, не могли переносить обычную воду, да и вообще очень плохо приспособлены к постоянно меняющемуся климату земли.
Оставшихся на острове охотников, испуганных и забитых в углы, в этот же вечер выловили и перестреляли, а к мосту отправили саперов и оставшуюся взрывчатку. Люди ждали, что охотники вернуться, но мост подрывать не спешили.
После ожесточенного боя из двух тысяч человек, проживавших на острове, осталось чуть больше полутора. Недалеко от Газпром арены, вскоре появилось огромное перекопанное поле, которое стало братской могилой, для всех, кто погиб в этом бою.
Охотники на некоторое время исчезли с улиц города. Но ненадолго. Еще пару месяцев они залечивали раны и приходили в себя.
Но после, на их месте появились новые, более смышлёные. Выглядели они уже гораздо пропорциональней и слаженней своих предшественников, словно некий создатель исправил свою ошибку и перекроил эскизы на боле правильные.
На Крестовский охотники больше не совались. Лишь иногда слишком голодные стаи, пытались пересечь Лазаревский, но натыкаясь на блокпост, разворачивались и уходили обратно.
Вскоре выпал снег и те вовсе пропали с улиц.
Несмотря на все эти ужасы, зимой на Крестовском появилась новая надежда. На острове родился первый ребенок, ставший символом того, что жизнь все еще продолжается.
Дальше Андрей рассказал о жилом комплексе, в котором все обитали. Как оказалось, ворота, через которые они попали во двор, были одним из двух входов в импровизированный жилой комплекс. Несколько высоток, располагавшихся в середине острова, обнесли высоким металлическим забором, построенным из хлама и металлолома. Нижние этажи домов, заколотили и завешали прочными решётками. В окнах некоторых квартир, по внешнему периметру, были обустроены пулеметные гнезда, а на крышах имелись смотровые позиции и даже пара миномётов. Все это сооружение, представляло собой настоящую крепость, внутрь которой без разрешения не попасть.
Андрей рассказал, что все это построили после того дня, когда на остров хлынули полчища охотников, дабы избежать повторения случившегося. И теперь в случае тревоги, весь остров оповещается громким звоном сирены, а люди находящиеся за территорией крепости немедленно бросали все дела и направлялись в укрытие. Тут охотникам навряд ли удастся достать людей, так как еще на подходе их встретят очередями из пулеметов, смотрящие во все стороны острова, а потом они наткнуться на прочные стены. Правда штурмовать крепость пока похоже никто не собирался.
В теплое время года, ворота крепости как правило открыты и ее можно беспрепятственно покидать. Но в зимнее время, когда Нева покрывается льдом, за ворота выходят только по надобности и только в сопровождении вооруженной охраны.
Все потому, что по льду нет, нет да проникает на остров какой-нибудь заблудший охотник, не впавший в спячку. Из-за того, что Крестовский, не маленький остров и имеет площадь в четыре квадратных километра, охранять его границы зимой не так просто. Поэтому порой, самый голодный, истощенный и слабый охотник, в поисках пищи забредает в обитель людей. Чаще всего его встречает пуля, выпущенная с ближайшего вооруженного поста, но иногда, самому юркому удаётся проскользнуть незамеченным. Не редко были случаи, пропажи кур или свиней, были случаи и нападения на людей, благо без летального исхода. Но дабы избежать лишних жертв, зимой все сидят по норам.
Бывало и такое, что охотники пробирались на остров и испуганные выстрелами прятались в укромных местах, и только спустя долгое время их удавалось обнаружить мертвыми. А весной, они часто уходили под лед.
Имелся на острове и живой представитель внеземной фауны. Жил он в одной из клеток местного зоопарка. Но поймали его не ради развлечения, а ради изучения, дабы понять, что из себя представляют эти твари и на что они способны.
Но в целом во время холодов, охотники впадают в анабиоз и редко выбираются из укрытий, неизвестно в каких условиях они жили там в своем мире, но местный климат пришелся им не по душе. Сталкеры пользовались этим и зимой устраивали полноценную охоту дабы сократить численность этих тварей.
За пределами крепости располагалась ферма, также обнесенная забором, на которой выращивают свиней и кур. Поэтому свежее мясо и яйца всегда на столе у местных жителей. А работников фермы, чей труд был весьма тяжелым, тут уважают и считают кормильцами, даже несмотря на то, что от тех часто пахло свинарником. Имелось также две старые коровы, которые молока давали мало, но все, что удавалось получить, доставалось исключительно детям. Также на острове были две лошади, запряженные в телеги. Раньше они перевозили шикарные кареты, предназначенные для развлечения туристов, а теперь перевозят все, что человек не сможет утащить на своем горбу.
Летом начинала свою работу и овощная плантация, теплица, засаживалось картофельное поле. На ней выращивали все, что могло произрасти в здешнем климате. А также табак, из которого крутили самокрутки.
Имелось на острове и электричество, но тоже только в теплое время года. На правом берегу острова располагались несколько динамо-машин, лопасти которых вращало течение Невы, они и снабжали электричеством жителей.
Несмотря на то, что лед уже сошел, электричества все еще не было. После недавнего запуска всей системы, на подстанции что-то произошло и теперь требовался ремонт. Насколько долго он затянется неизвестно, так что пока приходилось тратить неприкосновенный запас свечей и керосина.
– Я вот что хотел спросить, – докуривая произнес Андрей, – Про карту. Артем Вячеславович, сказал, что эту отметку на карте сделал какой-то шутник. Просто если честно в голове не укладывается. Ты все это время бродил по пустому городу и селам не знал, что делать и куда податься и вот случайно натыкаешься на карту, на которой какой-то шутник от балды нацарапал надпись «они тут» и это тебя сподвигло отправится в далёкое путешествие. Как-то все это странно. И где ты ее вообще нашёл?