Кир Булычев
Детский остров. В куриной шкуре. Предсказатель прошлого. Последние драконы (сборник)
Так Ко и сказала комиссару Милодару, когда тот ворвался в спальню и набросился на нее с упреками и обвинениями.
– А почему я должна вам сочувствовать? Вы думаете, что я желаю помочь вам сохранить ваше начальственное место? – жестко спросила девушка. – Да пускай вас гонят! Может быть, вместо вас придет человек с нормальным горячим сердцем, а не мороженой сосиской в груди.
– Вы забыли, – холодно ответил комиссар. – У меня в груди сейчас ничего нет, потому что я – только голограмма комиссара. А сам я сейчас сижу в подземном бункере и управляю всей операцией.
– Ах, как это на вас похоже! – воскликнула Ко и резким движением головы откинула назад длинные русые волосы. Она схватила себя сильными тонкими пальцами за локти, как бы обнявши свой стан. Плечи под утренним халатиком были такими хрупкими, будто норовили прорезать косточками материю. Милодару даже стало жалко девушку. Но он тут же отогнал это лишнее чувство.
– Итак, – произнес комиссар, осматривая постель Вероники, сложенную в лучших традициях так, чтобы заглянувшему проверщику казалось, что обитательница ее спит, накрывшись с головой. – Не умеем работать, не умеем…
Он обернулся к Ко и спросил ее мягко, по-товарищески:
– Давай, чего уж тут, рассказывай, как и куда они смылись.
– Неужели их еще не поймали? – удивилась Ко.
– Их еще не поймали, Ко. Поэтому ты сейчас мне честно расскажешь все, что тебе известно.
– Это угроза?
– Клянусь тебе – ничего подобного! Я сам предпочел бы, чтобы влюбленные удачно убежали и скрылись на Марсе. Но скажи, веришь ли ты в это? Веришь ли ты в любовь в шалаше?
– Пускай попробуют, – ответила Ко. – Каждый человек имеет право попробовать свое счастье на зуб.
– Ну что ж… Ладно, Ко, крики и угрозы я приберегу для тех идиотов, которые по долгу службы должны были беречь Веронику. Ты же расскажи мне то, что считаешь нужным рассказать.
– Что бы я ни рассказала, – ответила Ко, – вы повернете так, что Веронике будет плохо.
– Девочка моя, ты не совсем представляешь себе, что происходит. Ведь бегство Вероники и Артема – событие чрезвычайной важности. По нашей, полицейской, терминологии – событие третьего-б разряда. На уровне землетрясения. Помимо этого, побег – плевок в лицо службе безопасности, для которой его подготовка была известна заранее.
Ко не глядела на Милодара, она все крепче сжимала себя пальцами, словно хотела заглушить боль.
– Ты не можешь даже нечаянно повредить подруге.
– Не только это, – сказала Ко.
– Что же, если не секрет?
– Вы будете смеяться надо мной.
– Нет, я не буду смеяться. Я редко смеюсь.
– Мне некому признаться, кроме вас…
– Признавайся.
Ко подняла голову и широко раскрыла синие глаза.
– Комиссар, – сказала она. – Я ужасно люблю Артема. Я так влюблена в него, что готова ради него прыгнуть с обрыва.
– И как тебе удается это скрыть?
– Он любит Веронику, – твердо сказала Ко. – Даже если бы он сейчас изменил свое мнение, я бы отвернулась от него.
– Для меня это слишком сложно, – ответил комиссар. – Если я кого-нибудь полюблю, то выцарапаю из чужих рук!
– Даже если это будет ваш брат?
– Разумеется! Зачем же моей возлюбленной всю жизнь мучиться с братом, когда она может любить меня?!
– И если это будет ваш друг?
– Даже если друг… – Голос Милодара дрогнул.
Глаза заволокло воспоминанием. Чутким сердцем Ко поняла, что прошлое комиссара омрачено какой-то историей такого рода.
– А впрочем, – произнес комиссар, – каждый живет как может, и никогда нельзя сказать заранее, что принесет дивиденды, а что тебя разорит.
Ко промолчала.
Комиссар сказал:
– И все же расскажи мне, что произошло здесь вчера вечером.
– Ничего. Она мне ничего не сказала.
– Неужели ты благополучно проспала побег? И не помогла?
– Зачем ей моя помощь?
– Как же он утащил ее, если мои люди клянутся, что следили за ней до двери туалета?
– Значит, надо проверить окно туалета.
– Я там был. Туалет на третьем этаже.
– Даже тысячу лет назад были веревочные лестницы.
Милодар понимал, что большего он от Ко не добьется.
Не сказав ни слова, он прошел в женский туалет и там имел возможность убедиться в правоте Ко: на подоконнике он обнаружил царапины и потертость от веревки. Не исключено, вынужден был признать Милодар, что этим путем воспитанники приюта пользовались неоднократно.
Милодар стоял в женском туалете, глядел наружу во двор и рассуждал: куда могли убежать влюбленные? Домой к Артему? Вряд ли. В Ереван уже были направлены запросы, там была поднята служба безопасности. Но Милодар отдавал себе отчет в том, что в том же Нагорном Карабахе, где у Артема были родственники и друзья, можно скрыть парочку так, что не отыщешь их с помощью всей галактической разведки. А если отыщешь, то пожалеешь, что ввязался в эту историю.
Но что-то надо делать…
Милодар тяжело вышел в коридор. Несколько девочек разного возраста, которые нетерпеливо маялись у входа в свой туалет, занятый страшным мужчиной, чуть не сшибив его с ног, кинулись внутрь.
Счастливо заурчала вода.
Неожиданно заговорил браслет связи:
«Девушка, отвечающая описанию Вероники, по показаниям носильщика № 26, замечена на полустанке Вырья Мурманской железной дороги».
– Проверить! – закричал Милодар. – Немедленно проверить. Одна ли она. Даю описание спутника… нет, не надо, высылаю флаер с сотрудником.
Что-то остановило Милодара от того, чтобы ринуться на полустанок самому. Что-то недоделанное, незавершенное здесь, в детском доме. Без этого нельзя улетать…
Ко стояла в коридоре неподалеку.
– Ты тоже сюда? – спросил комиссар, показывая на дверь туалета.
– Нет, спасибо.
– Веронику заметили на полустанке Вырья.
– Вы полетите туда?
– Ко, давай сходим к его укромному месту, – предложил Милодар. Без хитрости предложил, а как сотруднику. – Вдруг он там. Или послание для нас с тобой…
– Я только накину что-нибудь на себя, – ответила девушка. – А то на улице дождик.
Милодар подождал ее у выхода из замка. На Ко был длинный плащ. Выбежала директриса с большим черным зонтом и вручила его Милодару. Комиссар из вежливости взял зонтик, хотя голограмме он не нужен.
Директриса не посмела следовать за Милодаром. Она чувствовала себя виноватой, и вид комиссара был столь свиреп, что к нему лучше было не приближаться.
Ко его не боялась, и комиссару это было приятно. Она отличалась от других девушек. В ней была странная, почти профессиональная уверенность в себе. Такая появляется на генетическом уровне, раз в столетие. Милодару не хотелось потерять эту девушку. Она казалась ему куда более интересным приобретением последних дней, чем вся история с романом.
– Мы пойдем к его ухоронке? – спросила Ко.
– Ты знаешь, где это?
Они начали спускаться по тропинке, и Милодар все ждал, когда стволы деревьев прикроют их от внимательных и настороженных взглядов обитателей замка. Оглянувшись, Милодар увидел у ворот замка две одинаковые фигурки в белых халатах – это были прачки.
– Я несколько раз там бывала, – сказала Ко. – Я страшно любопытная. А особенно если учесть то, что я влюблена в Артема.
Она произнесла эти слова так просто, словно ей было далеко за двадцать и она уже научилась относиться к собственным увлечениям с некоторой долей юмора. А ей было всего семнадцать.
– Там он хранил лодку?
– Да, он убегал из замка через окно, спускался к озеру, на лодке переплывал к причалу и ждал ее в сторожке. Потом они катались на лодке по озеру.
– Что ты говоришь!
– В этом ничего дурного нет! – воскликнула Ко. – Они даже купались вместе и плавали, если вода была не очень холодной. Они и меня раза два брали.
– Именно катались и ныряли! – Милодар вложил в эти слова всю степень недоверия, но Ко не удивилась.
– Вы думаете, что мы уже совсем взрослые и думаем только о том, как забраться в кровать! – возмущенно ответила она. – А это не так. У нас много других увлечений и занятий, которые куда интереснее, чем тереться своим телом об какого-нибудь волосатого мужика!
– Но ты же сама говоришь, что влюблена в физкультурника!
– Он – совсем другое дело. И он меня, слава богу, не трогал руками.
– А Веронику трогал? – спросил Милодар.
– Только на самых последних свиданиях. Он стал говорить, что ему уже мало купаний и гуляний, что его любовь требует действий…
– А Вероника?
– Вероника сомневалась. Ей хотелось еще покататься на лодке. Хотя она говорила мне, что целоваться ей нравится. Но вообще, честно говоря, комиссар, мы с Вероникой много спорили о том, что же главное в любви, но так и не нашли ответа.
– А какова твоя точка зрения?
– Я думаю, что главное – это духовная близость, – сообщила Ко.
– Погоди, – Милодар остановился. Они уже углубились в лес и прошли полдороги к берегу.
Загорелся вызов на браслете Милодара:
– Есть подозрение, что подходящая под описание воспитанницы В. девушка в сопровождении молодого человека, соответствующего описанию подозреваемого А., совершили посадку на поезд Москва – Мурманск, который остановился на разъезде Вырья.
– Как далеко Вырья от Ладожского озера?
– Вырья находится на берегу озера.
– Ну вот и все, – сказал Милодар.
Затем он осведомился у своего браслета:
– На поезде наблюдение за подозреваемыми установлено?
– Так точно, – отозвался тонкий далекий голосок.
Они стояли в темном беззвучном лесу. Было холодно. Чуть-чуть сыпал холодный дождик.
– Ну что ж, – сказал Милодар. – Что ты предлагаешь? Вернуться?
– А что же еще? – удивилась девушка.
Милодар усмехнулся и показал слишком белые зубы.
– Тогда выслушай мой первый урок, девочка, – сказал Милодар. – Если на пути к цели, к подозреваемому, к камню с надписью тебя что-то отвлекает, даже что-то важное, ты выслушай это важное, но закончи путь к цели. В девяноста процентах игра стоит свеч.
– Мы дойдем до озера? – удивилась Ко. – Но там же никого нет!
– Вот именно. Мы потеряем еще десять минут, зато будем на всю жизнь спокойны и уверены в том, что не упустили чего-то важного из-за того, что мечемся от кормушки к кормушке.
Очевидно, комиссар имел в виду буриданова осла.
Милодар шел первым и предупреждал о ветках и камнях.
Впереди между стволов блеснула вода. Тучи, как бы ожидая этого момента, разбежались, и солнце тускло осветило лес.
Бухточка, над которой нависли толстые корни сосен, была тиха и безмолвна. Милодар склонился над тем местом, где была притоплена лодка. Она оставалась на старом месте. Значит, влюбленные уплыли на другой. Но когда Милодар уже намеревался возвращаться, его остановила Ко.
Она произнесла испуганным голосом:
– Господин комиссар… поглядите… под лодкой.
В ее голосе комиссар почувствовал тревогу.
Он наклонился ниже к прозрачной черной воде и увидел, что из-под притопленной лодки высовываются белые босые человеческие ноги…
Словно кто-то положил на неглубокое здесь дно раздетого человека, а потом придавил его затопленной голубой лодочкой, рассчитывая, что никто не сунется в такую глушь искать тело.
Ко стояла неподвижно. Ей было страшно убежать в темный лес, но и остаться – не менее страшно.
– Боишься, что пошлю тебя за помощью? – спросил Милодар, присаживаясь на корточки, чтобы лучше разглядеть тело.
Ко отрицательно покачала головой, но ничего не ответила. Голоса не было.
– Правильно, – сказал Милодар. – Сейчас тебя и танком не оттянешь.
– Вы… вы вызовите кого-то… у вас же связь, – произнесла наконец девушка.
– Хорошая мысль, – ответил Милодар и ничего не предпринял.
– А кто это? – спросила Ко, чтобы нарушить тишину.
– Скоро узнаем. Хотя я уже подозреваю. Ты тоже.
– Нет!
– Да.
Милодар опустился в воду – ухнул в нее по пояс, но вода не покачнулась, не разбежалась кругами – голограмма не разрушила ее спокойствия, и от этого Ко охватило состояние кошмара, нереальности.
– А теперь, – сказал Милодар, возможности голограммы которого были неоднозначны и не всегда одинаковы. Порой он мог взять в руки бокал или кинуть камень, а иногда терял способность управлять реальными предметами, – теперь возьми дрыну, которая валяется в трех шагах выше по тропинке. И возвращайся.
Ко покорно сделала три шага вверх по берегу, подняла с земли трехметровый прямой сук.
– Иди сюда, – велел Милодар.
Ко спустилась к воде.
– Теперь осторожно толкни лодку в корму. Только осторожно, поняла? Я думаю, что она не касается или почти не касается тела.
Ко подчинилась. Ей было страшно холодно.
С первой же попытки она уперлась концом палки в корму, но лодка не сразу сдвинулась с места – она оказалась тяжелее, чем рассчитывала Ко.
Ко нажала чуть сильнее – палка скользнула по корме и ушла в сторону. Ко с трудом удержала ее в руках и была вынуждена выпрямиться и вырвать конец палки из воды. Вода взбурлила, но лодка уже поплыла в сторону, притом поднимаясь к поверхности.
Труп, лежавший под лодкой, покачнулся и медленно поплыл к берегу – он двигался, пока не дотронулся до торчащего с берега корня расставленными пальцами руки.
Артем лежал близко от поверхности воды лицом вверх, и теперь, когда лодка ушла в сторону, медленно-медленно поднимался. Ко поняла: какое счастье, что рядом комиссар Милодар. Иначе бы она наверняка сошла с ума. Нельзя остаться нормальным человеком, если веселый юноша, в которого ты была немного влюблена, поднимается к тебе из прозрачной холодной воды, глядя в небо полузакрытыми мертвыми глазами и чуть шевеля разведенными в стороны руками и ногами – словно отдыхает на воде после долгого заплыва.
Ко ахнула и откинула в сторону палку.
Она попыталась отвернуться, закрыть глаза, но не могла.
– Терпи, – сказал Милодар. – Теперь уж никуда не деться. Придется тебе, девочка, терпеть.
– Он не мог утонуть, – прошептала Ко. – Он плавал как рыба…
– Не в этом дело, – отозвался Милодар.
– И он не здесь! – Ко обрадовалась, схватилась за ложь, как за тростинку. – Он же в поезде! Его же видели вместе с Вероникой!
– Вот это меня больше всего и смущает, – сказал комиссар.
Он включил свой браслет – загорелся зеленый огонек.
Ко не могла оторвать взгляда от лица Артема – совершенно спокойное и живое лицо, если не считать темного пятна на виске.
– Внимание, – сказал Милодар. – Сообщение чрезвычайной секретности и важности. Перехожу на шифр. Включить все микшеры звука в Солнечной системе, создать звуковые помехи на всех волнах вплоть до максимума килогерц.
Ко послышалось, как некто в браслете ахнул. Видно, приказание такого рода было настолько из ряда вон выходящим, что Земля на мгновение замерла на своей орбите.
Милодар же, выдержав короткую паузу, начал произносить бессмысленные сочетания цифр и присвистывать притом – звуки эти, как бы детская игра, разлетались со скоростью света по Земле, по Галактике, заставляя корабли изменить свой курс, караваны пропустить водопои, подземные боевые машины замереть в жерлах вулканов.
А Ко смотрела на спокойное лицо, до которого она еще сегодня утром так мечтала дотронуться губами и мучилась от ревности, понимая, что Артем стремится лишь к губам Вероники.
Где же сейчас Вероника? На каком полустанке? Кто ее видел, с кем? Это какая-то ужасная ошибка. Веронике грозит опасность!
– Веронике грозит опасность! – воскликнула Ко.
Милодар поморщился, потому что крик Ко сбил его с чечетки цифрового кода, который он выдавал подобно пулемету.
– Знаю, – откликнулся он.
Тем временем сверху, по незаметной среди деревьев тропинке, которой раньше пользовался только физкультурник, сбежали прачки – почти уволенные сотрудники ИнтерГпола. Они принесли с собой съемочную аппаратуру и, прежде чем вытащить Артема из воды, зафиксировали положение тела.
– Его не поздно оживить? – спросила Ко, когда Милодар отступил от берега, чтобы не мешать своим сотрудникам.
– Не говори глупостей, – ответил Милодар. – Ты же взрослая девочка. Ты отлично знаешь, что клетки мозга сохраняются лишь несколько минут. Потом наступают необратимые изменения. И если ты не успеешь пересадить мозг в другое тело или в морозильную камеру в течение шести минут, считай, что человек погиб.
– Но здесь такая холодная вода! – упрямо сказала Ко.
– Боюсь, что и это нам не поможет, – ответил Милодар. – Он лежит здесь давно, несколько часов!
– Откуда вы можете это знать!
– Послушай, девочка, – сказал комиссар. – Я знаю, что ты расстроена тем, что Артем погиб. Но поверь мне, я скорблю куда больше тебя, потому что мне нужно было его допросить, а теперь я этого не смогу сделать.
Ко удивленно посмотрела на Милодара. Он был совершенно серьезен. Тогда Ко еще мало знала комиссара и подумала, что он старается показать себя человеком долга. На самом же деле он ничего не показывал – для него важнее всего было дело. А сейчас этим делом оказалось задержание Вероники и того человека, который сопровождал ее и который, по версии Милодара, вместе с Вероникой убил физкультурника.
Зачем? Почему? – это будут вопросы завтрашнего дня. Сейчас же главной помехой в работе Милодара было то, что Артем умер и не мог ему помочь.
– Иди к себе в комнату, – сказал Милодар. – И отдыхай.
– Вы говорите серьезно? – озлилась Ко. – Вы хотите сказать, что в тот момент, когда убили моего друга, когда пропала моя подруга, я буду сидеть в спальне… может быть, посоветуете, что почитать?
– Я же не знаю, какие у вас книжки! – огрызнулся Милодар, который принял ее слова всерьез. – И вообще лучше посмотрите телевизор. Там сейчас какой-нибудь сериал показывают.
Прачки осторожно вытащили тело на берег. Сверху спустился приютский доктор, который без особой уверенности в себе приблизился к телу.
– Артем, Артемчик, – позвала мертвеца Ко.
– А ну, давай отсюда! – прикрикнул на нее Милодар.
Ко не обратила внимания на крик, она присела на корточки рядом с телом Артема и дотронулась пальцами до ледяного лба.
– Простите, – сказал доктор, спешивший заняться своим делом.
– Определите мне быстро время смерти и состояние мозга! – приказал Милодар.
– Но у меня с собой нет приборов.
– С приборами каждый сможет! – Милодар был в бешенстве. Он воспринимал случившееся как личное поражение и оскорбление. – Вы мне определите без приборов. Даже если он уже безнадежен, я должен его допросить. Понимаете?
– Нет, – признался доктор.
– Тогда, – Милодар постарался взять себя в руки, – определите причину смерти.
– Вот, – сказал доктор, – видите, на виске – следы удара колющим орудием.
– И все?
К счастью для доктора, который не знал, что больше сказать, потому что обычно черновую работу за него делали автоматы, а он лишь осмысливал их показания, на воду у берега, ломая вершины сосен, грохнулся флаер с красным крестом, из которого вылетели на реактивных аппаратах индивидуального пользования несколько медиков с чемоданчиками в руках.
– Вот видите, – сказал Милодар приютскому доктору, и тот, устыдившись, отошел в сторону.
Словно охраняя чувства присутствующих, медики покрыли тело Артема белой палаткой и забрались в нее. Оттуда доносилось жужжание приборов и пил, скрип и иные неразличимые звуки. Ко стало так плохо, что она стала задом наперед отступать вверх по склону, натолкнулась спиной на шершавый еловый ствол, замерла, и у нее не было сил двигаться дальше.
– Разъезд Вырья? – спросил Милодар, включив браслет. – Как проходят поиски нашей парочки?
– Они в поезде, – откликнулся голосок из браслета.
– Есть ли фотографии? – спросил комиссар.
– Принимайте, – ответил браслет.
Тут же из щели в браслете – Ко было отлично это видно – появилась тончайшая пленка, которая твердела и толстела на воздухе, распрямляясь и превращаясь в цветную объемную фотографию.
– Ко, ты где? – произнес Милодар, абсолютно убежденный в том, что девушка не подчинилась ему и не ушла в замок.
– Здесь.
– Погляди.
Ко взяла у него из рук фотографию Вероники.
Тем временем браслет выдал вторую фотографию.
Ко ахнула.
Камера уловила физкультурника в три четверти, отчего его лицо было особо живым и казалось подвижным.
– Это Артем, – сказала Ко.
– Сам вижу, что не Лев Толстой, – ответил комиссар. – Очень похож.
– Разве у вас сомнения…
– Замечательно, – сказал Милодар. – А кого же мы с тобой нашли?
– Не знаю.
В тот момент реальность Артема на фотографии казалась более очевидной. Найденный ими молодой человек был спрятан в палатке, и там, внутри, врачи что-то делали с ним, превращая его из человека… в объект.
– А я знаю, – сказал Милодар. – И потому сейчас же вылетаю в Мурманск.
– А что вы знаете? – спросила Ко.
Милодар словно не слышал ее вопроса. Он обратился к палатке:
– Ну, скоро вы?
Из палатки высунулся доктор. Он оперся ладонью в резиновой перчатке о траву. Перчатка была вся в крови.
– Мозг поврежден необратимо, – сказал врач. – Время смерти – три часа ночи. Убит он на берегу, а затем брошен в воду.
– Причина смерти?
– Удар… удар острым предметом. Возможно, клювом.
– Каким еще клювом! – раздраженно произнес Милодар. – Вы еще скажите – укусом муравья.
Большая ворона снялась с ветки над Милодаром, заложила пологий вираж и, набирая скорость, помчалась к комиссару.
– Комиссар! – успела крикнуть Ко и кинулась к валявшейся на земле палке. Но пока она поднимала ее, ворона успела долететь до Милодара, который непроизвольно поднял руки, защищая голову от удара.
Удар!
Стремительное движение головы, оглушительный шум крыльев – ворона пролетела сквозь голову комиссара и по инерции врезалась в землю – ворона не знала, что имеет дело лишь с голограммой комиссара Милодара.
Но Ко знала об этом.
Ей бы испугаться и кинуться бежать: ведь мало ли чем может грозить девушке птица-убийца. Нетрудно было сделать вывод, что и смерть Артема связана с таким же нападением.
Но Ко была разозлена. И если эта гадкая птица прилетела сюда убивать, то и ей не будет пощады.
В руке Ко была здоровая палка, та самая, которой она подгоняла к берегу лодку, и девушка сообразила, что надо делать, быстрее, чем все агенты ИнтерГпола, которые сбежались на помощь.
В тот момент, когда потерявшая равновесие птица ударилась о землю и забилась, стараясь взлететь вновь, на нее обрушилась палка – Ко ударила по птице изо всех сил.
Раздался треск.
Голова вороны с большим крепким клювом не удержалась на перешибленной суком шее и отлетела в траву.
Птица еще сильнее забила крыльями, побежала к воде и сорвалась с берега, набирая высоту.
Ворона летела, улетала от острова – она была совсем как настоящая птица, лишь безголовая. И Ко ждала, когда же она упадет. Известно, что случается: отрубят голову петуху, но он еще некоторое время носится по птичнику, пока не упадет. Так, решила Ко, должно случиться с этой бешеной вороной – сейчас она рухнет в воду комочком черных перьев.
Все остальные, кто собрался на берегу, глядели вслед безголовой птице. Но она все не падала и хоть медленно, неуверенно, но набирала высоту.
Зрелище было, по крайней мере, необычным.
Но продолжалось оно недолго, потому что с вершины дерева сорвалась вторая ворона и, догнав свою товарку, полетела рядом, чуть ниже, затем ловким движением подставила безголовой вороне спину, и та опустилась на нее, позволяя унести себя к облакам.
– Ну что ж, – первым заговорил Милодар, – по крайней мере, мы с вами теперь увидели убийцу и даже узнали, как он это сделал.
– Я за вас испугалась, – произнесла Ко.
– Я сам испугался, – ответил Милодар. – Я, конечно, знаю, что я голограмма. Но когда на тебя неожиданно кидается какое-то чудовище, то руки сами действуют.
Он засмеялся, и все в облегчении тоже стали смеяться.
– А ты, Ко, молодец, – сказал приютский доктор. – Я бы на твоем месте не сообразил. И не успел бы…
– Я тоже отметил быстроту реакции, – согласился Милодар. – Но в будущем такие удары надо наносить куда сильнее и быстрее. Если бы ворона не растерялась от того, что так оконфузилась со мной, она бы раза три успела тебя заклевать.
Ко не могла не обидеться. Она сделала все то, что должны были сделать многочисленные профессионалы, которые за это зарплату и лычки получают, но вместо благодарности ей начинают читать нотацию.
– Ваше счастье, – буркнула она, – что вы ненастоящий. А то бы лежали на сырой земле.
– Грубо, – откликнулся Милодар, – невежливо. Никто не просил тебя здесь размахивать палками. Может быть, именно это помешало нам поймать странное существо. Можно сказать, что вы, девушка, сорвали нам операцию.
Милодар увидел, что на глаза Ко накатываются слезы. И тут же переменил фронт атаки.
– А что касается сотрудников ИнтерГпола, которые находились здесь и не смогли обеспечить охрану своего комиссара, а также поимку опасных для человечества устройств, все они без исключения направляются под арест. Вопрос о суде над ними и последующей отставке без содержания решит трибунал. А ну, все под арест! Упустили Тер-Акопяна, проворонили воспитанницу, чуть меня не убили и еще смеют улыбаться!
Никто, разумеется, не улыбался. Просто челюсти прачек и других агентов ИнтерГпола дрожали от страха и унижения.
– Вон! – приказал комиссар.
Уволенные сотрудники покорно побрели под арест, и на берегу сразу стало свободнее.
– Медицина! – взревел комиссар. – Ну где вы, черт побери!
Медицине не надо было откликаться, потому что все врачи оставались рядом с комиссаром – некоторые в белой палатке, другие – снаружи.
– Да возьмите вы эту голову! – Милодар указал на воронью голову, которая лежала в траве, медленно открывая и закрывая клюв, будто просила напиться. – Возьмите голову и немедленно исследуйте ее!
Тут комиссар увидел, что к голове направился приютский доктор и готов уже взять ее в руки.
– Не рукой! – возмутился комиссар. – Откуда берутся такие неучи! Может быть, там вирус… яд, в конце концов!
Доктор отшатнулся от вороньей головы, и тут же, как бы в ответ на крик Милодара, голова начала медленно расползаться, превращаться в студенистую массу, в лужу киселя, в жидкость, которая быстро впиталась в землю и лишь несколько перышек да один черный глаз остались лежать снаружи.
– Этого и следовало ожидать, – сказал Милодар.
Неожиданно он обернулся к Ко, которая стояла, опираясь на сук, подобно Гераклу, опирающемуся о свою палицу и облаченному в шкуру льва.
– А вы уверяли, что от вас, сироток, не исходит опасность для человечества!
– При чем тут мы! – возмутилась Ко. – При чем тут мы? Вероника находится в плену у неизвестных злодеев, меня могли убить, и боюсь, что никто из вас не пришел бы мне на помощь. Но виноваты в этом, оказывается, только мы! Как мне все это надоело! И учтите, я вас предупреждаю: если кто-нибудь организует террористическую группу, чтобы взрывать полицейские участки и детские дома, я буду среди первых кандидатов в боевики.
Милодар натужно посмеялся. Потом выдавил из себя:
– Надеюсь, что до того времени мы вас перевоспитаем.
– Я не хочу перевоспитываться!
– Неужели вы не понимаете, – закричал в ответ Милодар, – что вы притягиваете к себе все злобные силы Галактики! Это что-нибудь значит?
– Вы убеждены, что мы их притягиваем? А может быть, Артем? А может быть, мы стали пешками в вашей игре? Я же не верю вам, комиссар.
– Хорошее, правильное чувство недоверия. Из вас может получиться агент ИнтерГпола, – ответил Милодар.
Так впервые странное чувство, притягивающее и отталкивающее комиссара к Ко, было им сформулировано. И возникло на поверхности слово «агент». Отныне отношения комиссара и девушки по имени КО вступили в новый, еще не оформленный опытом, памятью и совместными переживаниями этап.
Но в тот момент Милодар был слишком занят текущими заботами, чтобы анализировать свои чувства к Ко. Он извлек определитель запахов, «карманную собаку», как именовали ее в Управлении, и постарался, пока совсем не затоптали место преступления, определить, как же произошло нападение.
Увидев, что комиссар стал подниматься по тропинке, направляя голубой лучик небольшого прибора на листву и на землю под кустами, Ко спросила его, чем он так занят. Комиссар пояснил, что пытается выделить остатки запахов, оставленных здесь убийцей.
– Как же так, – удивилась Ко наивности комиссара. – Мы же знаем, что Артема заклевали биороботы-вороны.
– Это все так, – согласился Милодар. – Но вороны не могли бы утащить Артема в воду и накрыть его перевернутой лодкой в надежде, что его тело не найдут еще несколько дней, потому что не будут искать. Значит, вороны были не одни.
– Их кто-то направлял, – сообразила Ко.
– Вот именно.
Комиссар медленно шел по тропинке, посматривая на миниатюрный экранчик прибора и прислушиваясь к разнообразному тонкому писку, который тот издавал.
– Вот так, – произнес комиссар. – Это спускался Артем… его запах.
– Неужели он сохранился?
– Моей собаке достаточно нескольких молекул. А они всегда остаются: то ты коснулась ветки, то ты споткнулась о сук, то чихнула…
– А что дальше?
– А дальше я вижу и слышу наши с тобой запахи и ту вонь, которая осталась после нерадивых прачек и сиротского доктора, которые бегали по этой тропинке… Но мы это все отделим и отбросим… Вот! Вот запах незнакомый. Он принадлежит мужчине в возрасте от двадцати до двадцати пяти лет, высокого роста, темному шатену с родинкой на тыльной стороне левой руки…
– Вы все это видите?
– Кое о чем догадываюсь. Как скульптор, который воссоздает облик человека по его черепу.
Комиссар повернул обратно. Поглядим, остались ли следы незнакомца на берегу.
На берегу отыскать их оказалось куда труднее – слишком много народа там толклось. Но через несколько минут неутомимый комиссар снова подхватил след. На этот раз запах возможного убийцы повел их вдоль берега, и если голограмме комиссара погружения в холодную воду или лазанье по скалам были нестрашны, то Ко страшно измучилась за полчаса, которые потребовались, чтобы достигнуть причала.
– А вот здесь он нахально остановился, – комментировал ночные события комиссар, – потому что был уверен в себе.
– В каком смысле? – не поняла Ко.
– А потому что, начиная с места убийства, запах его был нечист. Я всю дорогу ломал голову, что же произошло. И только сейчас я понял: убийца раздел физкультурника и переоделся в его одежду.
– А куда дел свою?
– Не задавай пустых вопросов, – отмахнулся комиссар. – Нам с тобой его одежда ничего не скажет. Вернее всего, он утопил ее – привязал к камню и утопил посреди озера. А может быть, ее унесли ручные биороботы.
– Кто?
– Вороны, кто же еще! Как я мог их прошляпить! Сто раз видел их вчера на острове и не придал им значения! Какая наивность! А они ждали приказа, ждали своего часа.
Комиссар прошелся по скрипучим доскам причала. Подошел к развалинам сторожки. Прислушался, стоя, к попискиванию своей собаки. Потом подвел итоги поисков:
– Он пришел сюда и ждал здесь Веронику. Он был в одежде убитого физкультурника. Значит, это и есть тот, так похожий на физкультурника молодой человек, фотографию которого мы с тобой получили. К счастью, во главе следствия стоит такой гений сыска, как комиссар Милодар, и потому мы знаем, что Вероника трагически заблуждается. Ей подсунули двойника. А настоящей ее возлюбленный погиб. Следующий шаг наш.
