Керри Манискалко
Трон падших
На другом конце стола сидела темноволосая женщина – вдова по имени Джанель. Она не сводила взгляда с Зависти и прижималась грудью к столу, когда наклонялась. Ей наверняка было известно, что такая поза в сочетании с глубоким декольте представляла ее в самом заманчивом свете.
Зависть сосредоточился на ее лице со слегка надутыми губками.
– Прекрасное вино, миледи, не так ли?
Вдова перевела взгляд на его руку. Он рассеянно поглаживал ножку бокала, размышляя, как заговорить с Камиллой и отвлечь ее от Вексли.
– Вы лепите, лорд Синтон?
– К чему такой вопрос, леди Джанель?
На ее щеках заиграл приятный румянец.
– У вас руки мастера, милорд. Так и представляю, как они доводят до совершенства всевозможные предметы. Если вдруг вам понадобится модель, я с радостью вам попозирую.
Он с удивлением ощутил вспышку раздражения со стороны Камиллы. Но когда он украдкой оглянулся, та вообще на него не смотрела. Она сидела, повернувшись к Вексли, а тот склонился к ней с глазами, мутными после пятого бокала вина подряд.
– Лорд Синтон?
Леди Джанель рисковала: одно неловкое движение – и ее груди вывалились бы наружу.
Зависть был избавлен от необходимости отвечать. Мужчина слева от нее наконец-то вынул голову из задницы и проявил интерес к этой женщине и ее роскошным формам.
К счастью, Джанель казалась весьма довольной таким поворотом, словно она этого и добивалась. Игра в игре.
Вскоре гости начали забывать о приличиях. Наряду с вином стали подавать крепкий алкоголь. Слуги позаботились о том, чтобы все гости – и дамы, и господа – достигли желаемой степени опьянения.
– Дар богов, – прошептал Зависть, взяв с подноса коктейль с виски. Впервые в жизни он сожалел, что кровь демона не даст ему напиться так же, как смертным вокруг него.
Несколько часов спустя, после того, как последний десерт унесли и все убрали, хозяин схватил со стола бокал и высоко его поднял. Половина содержимого пролилась на рукав его пиджака. Остатки выпивки разбрызгались по скатерти, сделав ее похожей на место преступления.
Зависть сохранял бесстрастный вид, хотя внутри у него бушевало негодование. Он презирал показную развязность – свидетельство об отсутствии контроля.
Безусловно, этот пьяный болван ему не соперник.
– Дамы, попрошу вас пройти в гостиную, пока джентльмены выкурят по сигаре. Нам всем нужно перевести дух, а затем я представлю вам свое новое сокровище. А после – как насчет того, чтобы нам всем сыграть в какие-нибудь… игры? Если осмелитесь.
Даже не глядя в сторону Камиллы, Зависть ощутил мощный всплеск тревоги. Вексли говорил, а ее душевный дискомфорт обволакивал Зависть, словно ее нарастающее волнение было его собственным.
Либо мисс Камилла Антониус задумала нечто нехорошее, либо нервничала из-за того, что Вексли собирался всем показать. А может, ее волновала перспектива его «игр».
Зависть вспомнил слова Гудфеллоу. Он боролся с желанием посмотреть на Камиллу.
Вполне возможно, что до этого Зависть неправильно истолковал эмоции Камиллы. Возможно, ей не понравилось не само прикосновение Вексли, а то, что он проявил чувства прилюдно.
Предвкушение и беспокойство по сути своей почти одинаковы, так что невозможно было разобрать, какая из эмоций охватила художницу в данный момент. Сверхъестественное чутье не срабатывало лишь в редких случаях, но Зависть не слишком заботила эта неопределенность.
А вдруг это была еще одна возможность? Если бы он понял, что замышляла Камилла этим вечером, то нашел бы способ оказать ей неоценимую услугу. И тем самым заручился бы ее ответной поддержкой. Без всяких соблазнений.
– Что ж, – подытожил Вексли, – тогда пройдемте!
Краем глаза Зависть заметил, что Камилла скользнула к двери. Не привлекая к себе внимания, он быстро встал. Но как только он отодвинул стул, его остановила леди Кэтрин.
– Будьте любезны, проводите меня в гостиную, милорд, – попросила она, преградив ему путь.
Он перевел взгляд с назойливой женщины на дверь, раздумывая, не навредит ли самому себе, если использует магические способности. Риск был невелик, но Зависть не мог позволить себе нарушить правила приличия.
– Это займет всего одну минутку, – добавила Кэтрин.
Камилле хватило этой минутки, чтобы ускользнуть. Похоже, ее подруга либо была в курсе происходящего, либо обо всем догадывалась, как и он.
Скованный этикетом, Зависть натянул чарующую улыбку и подал женщине руку.
– Конечно, леди Кэтрин. Покажите, куда идти.
Семь
Камилла окинула быстрым взглядом коридор, чтобы убедиться, что там никого нет, и почти бегом бросилась к лестнице, ведущей на второй этаж. Отголоски вечеринки становились все громче: гости направились к двери, из которой она только что вышла.
Она надеялась, что большая часть гостей уже достаточно опьянела, чтобы ее внезапное исчезновение прошло мимо них, и их внимание сосредоточилось на развратных играх, на которые Вексли не слишком тонко намекал.
Ее всегда поражало, как даже самые рассудительные мужчины забывают об осмотрительности в предвкушении порока. Первые несколько сезонов после дебюта она тайком наблюдала за тем, как пары ускользали с бала и спешили в сады, чтобы предаться похоти. Если это открывалось, мужчин хлопали по спине, называя повесами и проходимцами. А вот женщин осуждали как блудниц только за то, что они следовали естественным потребностям обоих полов. Это было несправедливо и раздражало Камиллу сильнее, чем можно себе представить.
Мужчины могли позволить себе роскошь оставаться завидными холостяками, не умеряя сексуальных аппетитов. В то же время женщинам полагалось оставаться безгрешными, а иначе не видать им брачного благополучия. Камилла тоже играла по этим правилам, хоть и терпеть их не могла. Репутация была ее главным козырем, она не могла позволить себе ее лишиться.
Размышляя о желании, она снова подумала о лорде Синтоне, но тут же отмахнулась от этого образа. Если повезет, он увлечется одной из множества дам, которые неприкрыто восхищались им во время ужина.
На секунду ревность взяла верх над тревогой, хотя Камилла была не в том положении, чтобы заявлять на Синтона права. Ее выводила из себя сама мысль, что он предпочел ее компании интрижку с кем-нибудь из других женщин. В ее фантазиях он был поглощен только ею и сосредоточен на ее удовольствии так же всецело, как она на тех предметах, которые рисовала.
Это был тот самый накал, который она так любила: ощущение того, как она полностью растворяется в ком-то другом.
Лишь однажды ей хотелось, чтобы кто-то возжелал ее. Не ее картины. Не ее талант. Ее саму.
Временами ей было так одиноко. Ее отца не стало, как и матери. Фантазии о Синтоне напомнили Камилле обо всем, чего она была лишена, но в чем так нуждалась. Однако в действительности во время ужина Синтон не смотрел в сторону Камиллы и даже не пытался с ней заговорить.
Вот поэтому она больше не собирается мешать фантазии с реальностью.
Отбросив посторонние мысли, Камилла полностью сосредоточилась на главной задаче: найти подделку и уничтожить ее.
Широкие дубовые доски громко скрипели под ее туфельками, от чего сердце заколотилось еще быстрее. Она подобрала юбки, запрыгнула на первую ступеньку и скрылась из поля зрения толпы гостей как раз в тот момент, когда дверь столовой грохнула о стену, а звуки голосов разлились по коридору, словно вино из откупоренных бутылок.
– Ха! – воскликнул Вексли. – Берегись, Уолтерс! А не то устроишь еще больший скандал, чем Харрингтон, нассавший на эту статую!
Камилле не стоило медлить: неистовый гогот приближался. Почти все произведения искусства в доме Вексли были развешены и расставлены под ее присмотром, так что она хорошо знала планировку здания. За первой дверью слева от Камиллы располагался читальный зал с несколькими книжными полками, двумя удобными креслами и добротным камином. Зал этот был намного меньше главной библиотеки на первом этаже, и лорд сюда практически не заглядывал.
Камилла на цыпочках прокралась внутрь, закрыла дверь практически без щелчка и с облегчением обнаружила, что в камине разведен огонь. Да, Вексли не так уж часто брал в руки книгу, в отличие от карманного зеркальца. Зато он был достаточно тщеславен, чтобы создать видимость начитанности, если бы кто-нибудь уединился для поцелуев в этом зале.
– Итак, картина.
Камилла, не мешкая, приступила к делу.
Она бросилась обшаривать книжные полки в поисках потайных замков. Обыскав все, она принялась поочередно наступать на половицы, прислушиваясь к малейшему скрипу, который указал бы на тайник под полом.
Она простукивала обшитую панелями стену, с каждой минутой отчаиваясь все больше. Тут не было ни шкафа, ни двери, ни канделябра, отпирающего тайную комнату. Как и другого тайника, где можно было бы спрятать картину.
Но прежде чем развернуться и уйти, Камилла заглянула за портрет, который висел над камином, чтобы проверить, не спрятано ли что-нибудь за холстом.
Хотя портретом это можно было назвать лишь с натяжкой. На нем был изображен обнаженный мужчина, поразительно похожий на Векс-Фекса, который распростерся на облаке. В ладони он сжимал свой набухший член, словно его прервали в самый жаркий момент, а взгляд его был устремлен, по-видимому, на кого-то, кто ему приглянулся.
По меркам приличного общества это выглядело весьма непристойно. Однако Камиллу как человека, который изучал искусство, не смущали мужские прелести.
Поборов желание щелкнуть его по чертовым яйцам и удостоверившись, что подделки в зале нет, Камилла открыла дверь. Перед тем, как выйти, она пару секунд прислушивалась.
Снизу доносились голоса, напоминавшие хор призраков бывших возлюбленных. В остальном на втором этаже не было ни души. Ни одна пара сюда не добралась, по крайней мере, на этот момент. Но, поскольку вечеринку устраивал Вексли, это был лишь вопрос времени.
Камилла прокралась по коридору и быстро проскользнула в следующую комнату – купальную. Она точно так же обшарила ее: обстучала стены, нажала на половицы и заглянула за картины. Камилла опустилась на пол и засунула голову под ванну на ножках в виде лап, на всякий случай ощупав снизу ее дно и пол под ней.
Ничего.
Камилла встала на колени, осматривая комнату с другого ракурса. Отец всегда советовал ей обращать внимание на детали. Ведь иногда созерцание пустого пространства подсказывало больше, чем вид самих предметов.
Этот прием творил чудеса, когда они бывали в лесу в своем загородном поместье. Однажды Камилла выследила цаплю, замершую среди деревьев, приметив ее ноги между стволами.
К сожалению, здесь ничего необычного увидеть не удалось.
Камилла осмотрела бельевой шкаф, молясь, чтобы ее спасение оказалось внутри, однако нашла лишь аккуратно сложенные полотенца, шелковый халат и куски мыла.
Итоги поисков в двух гостевых комнатах оказазлись столь же неутешительны. Более того: у Камиллы вдруг появилось до дрожи сильное чувство, что за ней следят.
В тени, прижавшись спиной к стене, с выскакивающим из груди сердцем, она ожидала. Кто бы это ни был, он бы выдал себя. Но, разумеется, никто не появился.
Наконец, Камилла остановилась возле покоев Вексли. Она была уверена: он ни за что не стал бы прятать подделку там. Вексли говорил, что хранит ее не на виду. Будучи в курсе его ночных забав, Камилла понимала, что в спальне у него побывало больше гостей, чем в приемной.
И все же она решила осмотреть каждый укромный уголок.
Молясь о том, чтобы ей улыбнулась удача, Камилла открыла дверь в комнату, в которую поклялась никогда не заходить. Одурманивающий аромат одеколона Вексли едва не вынудил ее сбежать, но, если только из гостиной в спальню не вел какой-нибудь секретный туннель, Вексли не мог подстерегать ее в своих покоях.
Что ж, вот и все. Она вошла в просторную спальню, оставив дверь приоткрытой, чтобы было слышно, если кто-нибудь вдруг заявится сюда.
Камилла гадала, что ее ждет внутри. Огромная постель с помятыми простынями, обнаженные женщины, ублажающие себя или друг друга в ожидании хозяина… Однако на деле она увидела кровать стандартного размера, застеленную покрывалом, красивую, но простую меблировку и аккуратный камин в дальнем углу. Над изголовьем кровати красовалась та самая картина, которую она искала.
– Вексли, ну ты и болван!
Конечно, он не смог удержаться и хвастался подделкой перед любовницами.
Камилла тут же приподняла юбки и забралась на постель.
Но как только ее пальцы коснулись позолоченной рамы, она услышала звук, от которого кровь застыла в жилах. Прямо у нее за спиной заскрипели половицы.
Камилла замерла, обдумывая следующий шаг. Одно было несомненно: картина теперь в ее полном распоряжении, и поворачивать назад поздно.
Камин находился в противоположном конце комнаты. Если действовать без промедления, ей удастся бросить туда картину прежде, чем Вексли успеет ее отобрать. Даже если та не сгорит дотла, все равно будет испорчена настолько, что использовать ее против Камиллы станет уже невозможно.
Она ждала, что Вексли прикажет ей немедленно бросить подделку, но он молчал.
Быть может, в спальне и не было никого, кроме Камиллы. Все были уже в стельку пьяны – вряд ли хоть кто-то из гостей смог бы подняться по лестнице, не говоря уже о том, чтобы проскользнуть сюда незамеченным. Возможно, это просто скрипел старый дом.
Но Камилла знала, что это не так. Жар, разлившийся по шее, подсказывал, что в комнате и впрямь кто-то есть. Она собралась с духом и медленно повернулась, готовясь выбросить картину в окно или придушить Вексли, если ей не останется ничего другого…
– Прошу вас, не обращайте на меня внимания.
Восемь
Синтон небрежно прислонился к стене, скрестив руки на груди. На его губах играла улыбка. Каким-то неведомым образом он зашел в комнату и закрыл за собой дверь, не издав ни звука. Такой трюк для человека его комплекции был практически невыполним.
– Мне так интересно посмотреть, что будет дальше, мисс Антониус.
Вместо того, чтобы уступить контроль над ситуацией ему, Камилла решила все перевернуть с ног на голову. Фальшивая бравада творила чудеса.
Она отпустила картину настолько, уперла руки в бедра и устремила на Синтона самый высокомерный взгляд, на который была способна.
– Что вы здесь делаете?
– У нас была договоренность, помните? – Синтон перевел взгляд с нее на картину. – Я пришел перехватить вас до того, как вы скинете платье в пылу свидания.
– Свидание? С Вексли?
Ее голос стал выше на октаву. Синтон приподнял бровь.
– Уверяю вас, я скорее пошла бы на королевский бал нагишом, чем стала бы игрушкой Вексли.
Взгляд Синтона потемнел. Он кивком указал на картину.
– Я не ожидал застигнуть вас за кражей знаменитого «Соблазнения Эвелин Грей». Художнику это не пристало.
– Я ничего не краду, милорд.
Обычно Камилла не одобряла ложь, но сейчас ей нужно было избавиться от Синтона, прежде чем тот все испортит.
Между ними повисло молчание. Он ей не верил.
Правильно делал, но все же.
– Вексли попросил меня привести ее в порядок в начале этой недели. Я просто ее заберу, и мы пойдем в галерею.
Однако на этом Камилла не остановилась и прибавила:
– Мне показалось, вы были в восторге, когда Вексли упомянул об играх. Вот я и решила, что некоторое время вы будете заняты.
Синтона это изрядно развеселило.
– И поэтому вы шныряли из комнаты в комнату по всему этажу? Вы пришли за картиной, но в то же время беспокоились о том, чтобы я сегодня добился какой-нибудь женщины? Как великодушно!
Глаза Камиллы сузились.
– И давно у вас привычка шпионить за дамами, милорд?
– Только за теми, кто заявляет, что никогда не выйдет за меня, даже не поприветствовав как следует, а потом ревнует при мысли о том, что я отправился на свидание с другой.
– Я не ревную. Если вам будет угодно, в тот день я приняла вас за другого, – сказала она. – А сейчас я искала туалет. Будь вы джентльменом, то не стали бы скрываться в тени, а вышли бы и предложили мне помощь.
Ироничная улыбка исчезла с лица лорда. Он склонил голову набок и принялся скользить томным взглядом по каждому сантиметру ее тела, словно ее изгибы были созданы лишь для услаждения его взора.
А когда он снова посмотрел Камилле в лицо, ошибки быть уже не могло: в его изумрудных глазах пылал необузданный голод. Она была бы рада, если бы его пламенный взгляд стал ей противен. Однако вместо этого у нее перехватило дыхание, словно внутри вспыхнуло пламя.
– Считаете меня джентльменом, мисс Антониус? Готов поспорить, ваше сердце бьется так сильно, потому что в глубине души вы надеетесь, что это не так.
Камилла не поняла, откуда он узнал, что сердце у нее внезапно забилось сильнее. Но она не собиралась признавать, что это его вина.
– Вы заблуждаетесь. Я вообще о вас не думаю, лорд Синтон.
Его насмешливая ухмылка сменилась широкой улыбкой с ямочками на щеках, которых она раньше не замечала.
– Еще одна занятная наглая ложь.
Он приблизился к кровати, как охотник, заметивший добычу. Пульс Камиллы участился от одного лишь предвкушения того, как он мог бы ее схватить.
Синтон непринужденно забрался на кровать и лениво оперся рукой о стену. Теперь он оказался совсем рядом с Камиллой.
Когда он взглянул на нее, Камилла на мгновение забыла о поддельной картине.
На нее никто и никогда смотрел так беззастенчиво и так пристально. Он словно пробился сквозь все тщательно возведенные ею стены к самой сути.
А может, он смотрел на нее так потому, что осознал силу ее желания, и оно, в свою очередь, повлияло на него. Больше, чем хотелось им обоим.
Камилла надеялась и дальше жить своей размеренной жизнью. Она приложила столько усилий, чтобы добиться того, чего от нее все ожидали. Но теперь, пускай всего на миг, она признала, что желала чего-то другого. Того, что было скрыто в потаенных уголках ее души.
– А еще, мисс Антониус, к вашему сведению, если бы я выбрал здесь любовницу, мне понадобилось бы гораздо больше времени.
Бросив взгляд на шею Камиллы, он протянул к ней руку и медленно провел по пульсирующей жилке.
От этого краткого прикосновения ее пронзила волна тепла. Лорд отдернул руку, словно тоже почувствовал жар.
Камилла думала, что он сделает шаг назад. Но вместо этого лорд посмотрел на нее с любопытством. А затем, к ее удивлению, провел большим пальцем по кромке ее губ, надавливая до тех пор, пока они не разомкнулись и не впустили его.
Когда же она подчинилась его безмолвному приказу, обхватив губами палец, во взгляде, прикованному к ней, вспыхнули искорки желания.
Он явно вкусил греха и декаданса. И эта гремучая смесь распалила ее до глубины души.
– Пускай язык лжет, зато другие части тела всегда честны, мисс Антониус. Достаточно присмотреться повнимательнее.
С огромным сожалением он вытащил у нее изо рта большой палец и снова опустил руку, хотя и не отошел.
Камилла не понимала, что в нем было такого особенного. Возможно, дело было в том, что она не знала его и вполовину так хорошо, как множество здешних мужчин. А может быть, секрет в молчаливой напряженности, с которой он изучал все вокруг… Так или иначе, ей не хватало духу отойти. Охваченная любопытством, она гадала, как он поступит дальше.
Синтон стоял и слишком близко, и достаточно далеко. От него исходил пьянящий аромат, который вытеснил запах Вексли. В нем было нечто темное и исконно мужское, вроде бурбона и специй, но с оттенком спелых ягод.
Внезапно Камилле захотелось провести языком по его губам и ощутить их греховную сладость.
Вместо этого соблазнительные губы приблизились к ее уху, слегка коснувшись мочки. Камилла в упоении прикрыла веки.
– Зачем вам эта картина, мисс Антониус? Вексли украл ее у вас?
Подделка.
Вексли.
Синтон будто окатил ее ведром ледяной воды и привел в чувство. Этот подлец даже не собирался ее целовать, а просто хотел что-то выяснить. Вероятно, тоже ради шантажа.
Камилла хотела оттолкнуть лорда-искусителя, но он внезапно отступил в сторону. Девушка тут же потеряла равновесие на приподнявшемся матрасе и скатилась с кровати.
Она напряглась всем телом в ожидании болезненного удара о твердую древесину. Однако Синтон молниеносно подскочил, поймал ее и смягчил падение своим телом, тяжело рухнув на пол.
От удара он со свистом выдохнул. Они стукнулись друг о друга коленями, бедрами и грудью под треск рвущегося шелка. С секунду оба лежали неподвижно, оглушенные падением. Затем Камилла пошевелилась.
– Черт, – вырвалось у нее.
Она вскочила на ноги и быстро огляделась по сторонам. Синтон выглядел прекрасно: из прически не выбилось ни волоска, а на костюме не появилось ни складки. Пышные юбки Камиллы перекрутились, но в целом остались невредимыми. А вот шву с левой стороны платья не так повезло.
Она окинула взглядом обнаженные места и выругалась так, как не бранились даже бывалые матросы, которых когда-либо заносило в Уэйверли-Грин. Ее тайная слабость, черный кружевной корсаж, треснул, и грудь оказалась у всех на виду.
Снизу раздался глухой смешок, а за ним рокот, который отозвался дрожью в очень чувствительной области ее тела. Теперь Камилла оказалась перед куда более насущной проблемой: она сидела верхом на Синтоне, в спальне другого мужчины, в наполовину разорванном платье, словно в порыве страсти, и упиралась руками ему в грудь. Стоит отметить, весьма мускулистую.
Боже, помоги! На ощупь Синтон был как мраморная статуя, созданная истинным гением.
Камилла четко уяснила, насколько он был мощным. Особенно когда он зашевелился у нее между бедер, такой упругий и могучий…
А еще она поняла, что ей нравилось чувствовать его под собой – будто она одолела огромного зверя, и хотя бы на мгновение он принадлежал только ей.
По крайней мере, пока он не набросится на нее.
Синтон лениво ей улыбнулся.
– Если вы в порядке, мисс Антониус, возможно, вас не затруднит встать? И поскорее.
– Вы ранены?
Камилла тщательно осмотрела его, затем сдвинулась вниз по его бедрам раньше, чем он успел ее остановить.
– Может, мне… О! Ой…
Что-то твердое прижалось к ней сзади. И тут до нее дошло, о чем Синтон постыдился ей сказать. Ни о каких ранениях и речи не было.
Во рту у нее пересохло, пульс участился.
Оба на мгновение замерли, глядя друг другу в глаза.
Камилла не понимала, почему он остановился, но внезапно внутри нее разыгралась ожесточенная борьба. Ей следовало немедленно встать и, возможно, закатить небольшую сцену… Вот только тело ее трепетало там, где они соприкасались, а сердце стучало все призывнее… Любую разумную мысль тут же вытесняло желание близости.
И даже лорд не мог никоим образом обратить это в шутку: его тело отвечало на ее призыв.
Камилла посмотрела на его руки, сжавшие ей бедра. Крепкие пальцы погрузились в шелк запутавшихся юбок. Она подняла голову и снова встретилась с ним взглядом. Вдруг он резко подвинулся, поставил ее на ноги, а затем медленно встал сам.
– Мои извинения, мисс Антониус. Уверяю вас, я не собирался…
– Нет-нет, – перебила Камилла, отведя глаза, чтобы не смотреть на лорда и свидетельства его возбуждения. – Не стоит просить прощения. Я должна была…
– Эй! Кто там, наверху?
Вексли. Его голос раздавался с лестницы на втором этаже.
От ужаса Камилла забыла о чувстве неловкости.
– О Боже, нет! Прячьтесь! Нас не должны увидеть вместе. Особенно в таком виде!
Она тщетно попыталась стянуть остатки платья, но оно больше не в силах было прикрыть округлости ее груди.
Судя по голосу, Вексли был настолько пьян, что закатил бы сцену. Он ковылял по коридору, ругаясь и роняя вещи, но все же медленно приближался к спальне.
Синтон снова принял невозмутимый вид. Он вовсе не казался обеспокоенным, просто поправил пиджак и изогнул бровь.
– Почему?
– Потому что тогда мне конец!
Камилла привела в порядок прическу и пригладила юбки, но скрыть зияющую по шву дыру было невозможно.
– Черт, черт, черт… Какой кошмар!
Она взглянула на Синтона, которого, напротив, все больше забавляла ее ругань.
– Почему, во имя Короны, вы торчите здесь, милорд? Хотите, чтобы нас обнаружили?
– Мне плевать, даже если этот выродок нас увидит.
– Ну еще бы! – Камилла не смогла выдержать его взгляд. – Если вы не способны взять эту ситуацию под контроль, мы точно будем выглядеть виноватыми, милорд.
– Эта ситуация, мисс Антониус? – весело ответил Синтон. – Вы что, никогда не попадали в ситуации? Полагаю, приличия требуют, чтобы я немедленно сделал вам предложение?
Камилла одарила его испепеляющим взглядом. Девственница она или нет – не его чертово дело!
– Я не собираюсь замуж.
– Эй! – невнятно прокричал из соседней комнаты Вексли. – Давайте, покажитесь, кто бы вы ни были! Здесь не блудят! По крайней мере, без моего участия!
– Мы могли бы притвориться, – задумчиво продолжал Синтон, словно Вексли не собирался вот-вот разрушить все, над чем Камилла так усердно трудилась последние два года.
– Притвориться? – должно быть, ей снился кошмар. – Вы с ума сошли?
– Не понимаю, что в этом ужасного, – спокойно сказал Синтон. – Он прекратит на вас пялиться, если узнает, что у вас отношения с кем-то другим. Или, может, вам по душе его ухаживания?
Камилла бросила на него скептический взгляд.
– Дело не только в том, что нас обнаружит Вексли, – прошипела она. – Если меня застанут в компрометирующем положении, общество потребует, чтобы мы поженились – не притворялись, милорд, а действительно поженились, – а иначе моей репутации конец. Моя галерея, моя жизнь – меня больше не примут в обществе. Разве можно этого не понимать!
– Правила созданы для того, чтобы их нарушать.
– Для вас – возможно. Но здешним женщинам отказано в такой роскоши. Вы обязаны проявить благородство!
Камилла подбежала к окну и посмотрела вниз, в темный сад. По крайней мере, там она не увидела ни гостей, ни, что было бы куда хуже, притаившихся репортеров.
Если бы не высота второго этажа, она выбросилась бы. Она обвела взглядом все темные уголки комнаты, но, где бы Вексли ни хранил свой гардероб, ни одного шкафа здесь не было и в помине.
– Подделка! – воскликнула она, когда ее взгляд снова упал на изголовье кровати.
– Подделка…
Но не успел Синтон договорить, как она промчалась мимо него и запрыгнула обратно на кровать, чтобы сорвать картину со стены.
Однако рама не сдвинулась ни на миллиметр. Это застигло Камиллу врасплох. Как, черт возьми, Вексли закрепил эту штуковину? Что изменилось?
Камилла засунула пальцы под раму и попробовала отодвинуть ее от стены, изо всех сил стараясь поддеть картину. Но подделке не хватило такта хотя бы притвориться, что она сдвинулась с места.
Камилла уставилась на проклятую картину, гадая, как же ей удалось сдвинуть полотно десятью минутами ранее.
– Эге-гей!
Дверная ручка задергалась с обратной стороны, отчего у Камиллы кровь застыла в жилах. Вексли мог в любой момент ворваться в комнату и обнаружить их наедине, в помятой и разорванной одежде. Камилла слишком хорошо знала Вексли – он приукрасил бы историю так, будто застал Камиллу и Синтона обнаженными, на пике страсти. Или еще хуже – заявил бы, что это он испортил ей платье, а Синтон прервал их уединение. Его слово было бы против слова Синтона, а тот был в городе новичком.
Камилла дернула картину в последний раз, но та была намертво прикреплена к стене. Она снова выругалась. Вексли яростно стучал в дверь.
– Мне уже не смешно! Откройте чертову дверь!
Ручка снова задребезжала, но держалась стойко.
Отпустив картину, Камилла обернулась на Синтона. Сверкнув коварной ухмылкой, он показал ей богато украшенный мастер-ключ. По всей видимости, им можно было открывать и запирать любые двери.
– Это должно задержать его на минутку. Может, даже на две, – прошептал он соблазнительно нежным голосом. – Но нам лучше поторопиться.
Он положил в карман свой чудо-ключ и подошел к окну, чтобы осмотреть сад. Довольный увиденным, он распахнул окно, а затем протянул руку Камилле.
– Ну что, устроим большой побег?
Камилла переводила взгляд с лорда на картину. Свобода была так близка, что она почти ощущала ее вкус. Разве она могла по собственной воле отказаться от единственного шанса? Синтон раздраженно хмыкнул, напоминая, что все еще ждет ответа.
Стиснув зубы, она спустилась с кровати и тихо спросила его:
– Милорд, вы можете просто выйти за дверь, и вам ничего не будет. Почему вы мне помогаете?
Синтон сверкнул зубами в улыбке.
– Поверьте, я настолько далек от святош, насколько это вообще возможно. Я – тот, кому совершенно безразличны правила поведения в обществе, и мне неинтересно строить из себя шута, мисс Антониус. Я лишь хочу избежать осложнений. Если ваша репутация пострадает, это разрушит мой план. Если вас привяжет к себе этот забулдыга, опять же, все усложнится для меня. Прежде всего я забочусь о себе, но в данный момент для этого мне нужно позаботиться и о вас.
– Какое благородство, – пробормотала она. Почему из всех мужчин в Уэйверли-Грин она оказалась здесь именно с ним?
Не говоря больше ни слова, Синтон проворно вылез из окна, встал на козырек железной кровли, а затем просунул голову обратно в спальню. Тени изрезали его лицо опасными линиями, и на мгновение его глаза показались Камилле бездонно-черными. Но тут он моргнул, и скрытые глубины, которые ей померещились, исчезли.
Да кто же он такой? Камилла замерла на полпути к окну, пытаясь справиться с нерешительностью. Подобраться к цели так близко и потерпеть неудачу было невыносимо. Вылезать из окна с этим незнакомцем казалось безумием. Однако если бы она осталась, обстоятельства сложились бы еще хуже.
– Камилла! – прозвучал властный голос Синтона. – В дверь вот-вот вломится Вексли. Если вы не желаете стать его невестой, я бы поспешил.
Бросив прощальный взгляд на подделку, Камилла сделала выбор. Она знала, что позже пожалеет о своем решении, но для того, чтобы жалеть, до этого «позже» нужно было дожить.
