bannerbannerbanner
Круги компенсации. Экономический рост и глобализация Японии

Кент Колдер
Круги компенсации. Экономический рост и глобализация Японии

Полная версия

Цели исследования

Главная задача настоящей книги заключается в изучении взаимосвязанных парадоксов японского роста и глобализации, изложенных в главе 1, которые привели к беспрецедентной и продолжительной стагнации в одной из ведущих стран мира с высокими темпами роста экономики. Конкретные сектора для рассмотрения в этом разделе книги выбраны с учетом того света, который они проливают на эти основные загадки. В следующих главах подробно рассматриваются круги компенсации, преобладающие в Японии в шести секторах: финансы, земельная и жилищная политика, сельское хозяйство, энергетика, транспорт и связь. Развитие этих секторов сформировало как профиль экономического роста Японии с 1990-х годов, так и ее самобытный ответ на вызовы глобализации. Диалектическая связь между преемственностью и реформами в этих секторах, расположенных на стыке между внутренней Японией и остальным миром, очевидно, определит способность Японии развиваться и расти, играть более значительную роль в глобальных делах в ближайшие годы.

Отраслевой анализ мы начинаем с финансов. Финансовые институты и стимулы оказывают мощное влияние на индивидуальные действия в любой социальной системе. Их функционирование играет особенно важную роль в Японии благодаря ее специфической стратегии высокоскоростной капиталоемкой индустриализации. Этот подход часто предполагал чрезвычайно высокий леверидж, созданный в рамках экспансионистского подхода «инвестируй, затем экономь», который требовал свободного предоставления банковских кредитов, обеспеченных быстро дорожающими земельными активами. Снижение притока средств в недвижимость Японии, в значительной степени обусловленное расширением инвестиционных возможностей за рубежом, значительно снизило внутренние цены на землю, поставило под угрозу банки, сдерживало капиталовложения и, таким образом, негативно изменило траекторию экономического роста страны. Порочные преобразования в самой финансовой структуре, включая крах банков долгосрочного кредитования и недостаток прозрачных механизмов оценки кредитов, еще больше осложнили процесс восстановления.

Вслед за финансами мы рассмотрим земельную политику, поскольку ее глубокое влияние на японские корпоративные стимулы обусловлено: (1) характерной, малозаметной, но критически важной связью этого сектора с финансами; и (2) ее глубоким влиянием на японские корпоративные стимулы, обусловленным типичной для страны системой залога земли (то-чи хоньсёй). На протяжении более чем тысячи лет земля была в Японии самым главным хранилищем богатства, а в наши дни она стала определяющим фактором возможности получения займов. То, как развивалась эта система залога, как формировался парадоксальный набор стимулов, которые она привнесла в японскую политико-экономическую систему, и почему политика экономического роста Японии, ориентированная на банки и высокий уровень заемных средств, делает ее столь важной для политической экономии, составляет фундаментальные темы для нашего отраслевого анализа. Хотя за пределами Японии земельная политика и связанные с ней меры, влияющие на цены на землю, такие как льготные налоги на основные средства и привязанные к стоимости земельных участков требования к залогу, плохо изучены, они имеют судьбоносные последствия для способности Японии расти и процветать во все более глобализированном мире.

После финансовой и земельной политики мы обратимся к глубоко связанной с ними теме, имеющей столь же парохиальные последствия: сельскому хозяйству. Сельскохозяйственная политика Японии тесно связана с политикой, регулирующей землепользование, и глубоко переплетена с классическим отношением к нохоншуги — представлением о том, что сельское хозяйство является корнем нации. Как и в случае с земельной политикой, коллективистские институты, регулирующие сельское хозяйство, привносят в японскую политику пристрастность, ориентированную на внутренний мир, даже несмотря на то, что они традиционно поддерживают стратегии высокоскоростного роста, основанные на высоком леверидже и однопартийном доминировании. Кооперативно-рыночные экономические институты Японии также серьезно осложняют космополитическую реакцию на глобальный мир, несмотря на то что глобализация быстро выходит за пределы беззаботных и благодушных берегов Японии.

После сельского хозяйства мы рассмотрим энергетику. Учитывая отсутствие в Японии углеводородных ресурсов, углубление ее энергетической зависимости от других стран мира по мере роста ее экономики было в определенной степени неизбежным. Однако с конца 1960-х годов ядерная энергетика позволила смягчить эту зависимость и ее макроэкономические последствия. В главе 7 мы исследуем, как институты коллективных действий сделали атомную энергетику более приятной на вкус по мере роста энергетических потребностей Японии и как эти институты справляются с трагедией на Фукусиме в марте 2011 года. Как и в других секторах, неспособность к рискованным инновациям и структурным изменениям в энергетической сфере по причине сдерживающего эффекта существующих кругов компенсации снижает способность Японии к развитию и глобализации.

Завершающими двумя секторами для рассмотрения являются транспорт и связь. Оба эти сектора являются высокоорганизованными, усиленно регулируемыми, традиционно застойными и, в частности, парохиальными сферами политики, которые оказывают решающее влияние на способность Японии к глобализации. Наш анализ рассматривает как результаты политики, исходящей из этих секторов, в частности, функционирование японских международных аэропортов, так и то, как круги компенсации внутри Японии формируют эти результаты, тем самым препятствуя способности Японии конкурировать на глобальной мировой арене.

Наша центральная операционная гипотеза, рассмотренная применительно к шести секторам, заключается в следующем: круги компенсации систематически интернализируют выгоду и экстернализируют риск, привнося парохиальный уклон как в политику, так и в корпоративное поведение, что усиливает внутригрупповую солидарность и снижает стимулы креализации внешних инициатив, тем самым препятствуя как индивидуальному, так и корпоративному ответу на глобализацию. В открытой мировой экономике парохиальные предубеждения также препятствуют инновациям, замедляя адаптацию к стимулам, выходящим за пределы круга общения. В японском случае парохиализм также способствует сохранению привязанности кредитов к стоимости земельных участков, что стало причиной гибели японских банков, когда после либерализации внешних потоков капитала в 1990-х годах цены на землю стремительно обрушились. Этот парохиализм продолжает препятствовать экономическому возрождению в качественно иной политико-экономической среде XXI века.

Для повышения строгости гипотетического теста мы исследуем не только те отрасли японской экономики, в которых круги компенсации преобладают, но и те, в которых они отсутствуют. Мы также исследуем профили политики в сопоставимых странах других регионов, где круги компенсации также отсутствуют. Хотя сектора без кругов являются относительно необычными в случае Японии, которая в целом демонстрирует более сильную корпоративистскую и коллективистскую направленность, чем другие страны, аномальные случаи углубляют – через контраст – наше понимание того, как круги компенсации на самом деле формируют социально-политическое поведение как в Японии, так и в других странах мира.

Глава 4
Финансы

Финансы, наряду с землей, лежат в основе японской политико-экономической системы и находятся с ней в судьбоносных отношениях. Благополучие этого сектора, как и сектора недвижимости, играет центральную роль в росте и политико-экономической стабильности Японии в целом на протяжении всей ее современной истории. Действительно, внутренние финансы, основанные на бережливом и накопительном поведении японского народа на протяжении более шести поколений, в 1890-1990-х годах, опираясь на систему залога недвижимости, генерировали основную часть капиталообразования, лежащего в основе экономического роста Японии.

Для обеспечения высоких темпов развития без чрезмерной зависимости от внешнего мира Япония создала институты, которые блестяще снизили риск использования больших заемных средств, отодвинув иностранные займы и методы управления рисками на второй план. Собственные самобытные структуры Японии, созданные в более раннюю, более конфронтационную эпоху, в значительной степени сохранились, несмотря на то что более широкий глобальный контекст японских финансов с 1970-х годов заметно изменился. В значительной степени японская политико-экономическая система по-прежнему остается атавистическим «королевством банкиров», которое в значительной степени сформировано встроенной финансово-ориентированной сетью политико-экономических коммуникаций, в центре которой находится экономически устаревшая, но политически влиятельная связь финансов и земли.

Глобализация, включая снижение давних барьеров для вывоза капитала за пределы Японии, с 1980 года вызвала мощное давление рынка на структурную трансформацию японских финансов. Банки долгосрочного кредитования исчезли, а коммерческие и почтовые банки подверглись глубокой реконфигурации, хотя стойкое сопротивление рыночным методам англо-американского образца по-прежнему сохраняется. После взрыва финансового пузыря периода Хэйсэй Япония страдает от ярко выраженной негибкости портфелей внутреннего кредитования, что во многом связано с неспособностью либо признать и списать безнадежные долги, либо разорвать традиционные связи между практикой кредитования и стоимостью земли. Эти жесткие условия препятствуют восстановлению экономики, увековечивают стагнацию и затрудняют поддержку банками внутренних преобразований в экономике Японии, которых требует глобализация.

Более коллективистский, чем типичный для англосаксонского мира подход к финансам – круги компенсации – занимал центральное место в эволюции японских финансов с эпохи Мэйдзи. Кооперативный капитализм как социализировал риск, чтобы стимулировать капиталовложения (1890–1990), так и сдерживал впоследствии усилия по структурным изменениям (с 1990-х годов) и монументально сформировал сложный, противоречивый профиль японского экономического роста. Хотя традиция сотрудничества принципиально не изменилась, межотраслевые круги компенсации в финансовой сфере, традиционно способствовавшие развитию, в последние годы, наоборот, превратились в стагнирующую силу, препятствуя структурным изменениям и иностранным инвестициям, которые в ином случае могли бы помочь преобразовать Японию.

 

Конфигурация классического круга

Как и в других секторах японской политической экономики, в круги компенсации в сфере финансов вовлечены самые разные группы, многие из которых имеют, на первый взгляд, противоположные интересы, но при этом их объединяет общая функциональная заинтересованность в диалоге и сотрудничестве. Финансовые круги заметно различаются по масштабам и административному уровню своей деятельности. Как и в других секторах, их объединяет общая заинтересованность в обмене информацией, объединении рисков и снижении операционных издержек. Таким образом, эти круги решают гораздо более широкие функциональные задачи, чем лоббирование, которым занимаются классические заинтересованные группы1, хотя эти круги действительно представляют коллективные интересы и в японском политическом процессе.

Наиболее важный макроуровневый пример финансового круга компенсации – упомянутое ранее «королевство банкиров» – представлен на рис. 4.1. Оно доминирует в формировании финансовой политики в Японии с конца 1930-х годов и объединяет как представителей частного сектора, так и государственные учреждения, в комплекс предоставляющих широкие возможности сотрудничества и снижения рисков горизонтальных отношений, часто характеризующихся кэптивным регулированием, когда деятельность в первую очередь направлена на удовлетворение потребностей кого-либо другого. Некоторые подданные этого «королевства» недавно сменились: банки долгосрочного кредитования исчезли на заре XXI века на фоне крупных слияний коммерческих банков. Их исчезновение подорвало общие возможности японской финансовой системы по мониторингу и финансированию крупных долгосрочных проектов капиталовложений. Тем не менее общая структура финансового круга, основанная на сотрудничестве, и его центральное место в общей японской политико-экономической системе в значительной степени сохранились, увековечив связи между землей и финансами и капиталовложениями с использованием заемного капитала, о которых говорилось в главе 3 и которые были основой японской политико-экономической структуры с начала послевоенного периода. [59]

Рис. 4.1. Круги компенсации в «королевстве банкиров» LTCB – Японский банк долгосрочного кредитования

Источник: рисунок автора


Японская ассоциация банкиров, дзенгинкё, была ключевым компонентом частного сектора в финансовом круге Японии в период высоких темпов роста (примерно 1951–1989 гг.). Финансы в те годы были сильно зарегулированы, поэтому МФ и Банк Японии (БЯ) играли важную формальную роль в качестве ответственных регуляторов. Они проводили проверки финансовой устойчивости и официально определяли процентные ставки. Периодически они также пытались контролировать компенсационные балансы, которые требовали банки и к которым призывали политики, но их усилия в этом теневом мире тайных корпоративных сделок часто оказывались безуспешными [Calder 1993:235–237].

Как бы несовершенно ни было их господство, финансовые регуляторы выполняли еще одну важную функцию: они узаконивали роль банков в масштабах более широкой политико-экономической системы и облегчали их положение в качестве связующего звена и апологетов преобладающего порядка вещей. Многие чиновники МФ, например, пошли в политику – трое стали премьер-министрами, а остальные на протяжении практически всего послевоенного периода занимали четверть всех мест в структурах правящей партии [Там же]. Для получения поддержки эти бывшие чиновники полагались на свои связи в банках, а взамен продвигали банковские интересы и сети.

Таким образом, доминирующий финансовый режим периода высоких темпов роста – его круг компенсации – представлял собой совместную форму согласованного олигополистического регулирования, выгодную для капиталоемких отраслей промышленности, таких как сталелитейная, судостроительная и химическая, поскольку она подавляла ставки долгосрочного кредитования. Это также давало преимущества городским банкам[60], которые поставляли капитал в промышленных объемах, одновременно помогая региональным банкам, которые предоставляли капитал городским банкам через краткосрочный онкольный рынок. Как показано на рис. 4.2, структура сотрудничества, включающая в себя нормативные барьеры для входа на рынок сторонних групп, а иногда и административное ценообразование, в условиях высоких темпов роста экономики в 1950-1970-х годах обеспечивала банкам привлекательные прибыли.

Аналогичными бенефициарами стали МФ и БЯ, которые поддерживали комфортную нормативную базу для частных фирм, входящих в круг. Круг компенсации упростил финансовое регулирование, превратив его в процесс сотрудничества, и гарантировал государственным чиновникам занятость после выхода на пенсию (амакудари). Благодаря систематическому мониторингу со стороны как банков долгосрочного кредитования, так и основных банков кейрецу, он также обеспечил надежный процесс рассмотрения кредитов на микроуровне[61]. Как видно из рис. 4.1, а также из статистики рентабельности, представленной на рис. 4.2, этот круг, однако, ставил в невыгодное положение малый бизнес, индивидуальных потребителей и тех, кто не имел земельного залога, то есть кому было затруднительно получить банковские кредиты. Он также имел тенденцию сдерживать инновации и развитие молодой промышленности, за исключением банков долгосрочного кредитования, которые в конце 1990-х годов на фоне растущей волатильности на внутренних финансовых рынках потерпели крах.

Размывание таких традиционных механизмов оценки рисков, как инструменты, предоставляемые банками долгосрочного кредитования, в сочетании с падением доверия к системе сопровождения в условиях резких и дефляционных изменений в денежно-кредитной политике, привело к возникновению масштабных трудностей с проблемной задолженностью и росту токсичности японских банков [Horiuchi 1999; Shimizu 2000]. Эта токсичность в конечном итоге подорвала как их прибыль, так и способность выступать в качестве конструктивных финансовых посредников. Тем не менее то впечатляющее и влиятельное сооружение, которым стало «королевство банкиров» с его мощными политико-экономическими сетями, сохранялось в политической и институциональной сферах в течение удивительно долгого периода.


Рис. 4.2. Банковская и промышленная прибыль в «королевстве банкиров»

Источники: репринт из [Calder 1993]. Составлено на основе [Horiuchi 1984: 23]. Источники данных: (1) Федерация банковских ассоциаций Японии, Анализ финансовых отчетов всех банков; (2) БЯ, Финансовые отчеты основных промышленных корпораций (исключая финансовые и страховые фирмы); и (3) Японский банк развития, Справочник финансовых данных отраслей промышленности.

Примечание: норма прибыли – текущая прибыль после уплаты налогов на душу населения.

Функциональная роль классических кругов

В отличие от англосаксонского мира, японская финансовая политика и финансовые институты традиционно были направлены на минимизацию конкуренции и распыление рисков. Это делалось для того, чтобы накапливать большие объемы капитала, а затем направлять его с помощью организованного убеждения на решение приоритетных задач национального развития. Распыление рисков в классических японских финансах было отнюдь не дирижистским процессом, и ключевую роль в нем играл организованный частный сектор, сконфигурированный кругами компенсации [Calder 1993: 134–210].

Снижение рисков в Японии исторически принимало форму скорее горизонтальных кооперативных соглашений, чем иерархических структур. В этих соглашениях участвовали коммерческие банки, банки долгосрочного кредитования и страховые компании, а также государственные органы, такие как МФ и БЯ, выполняющие регулирующие и легитимирующие функции. Требования к залоговому обеспечению на основе недвижимости задействовали политико-экономические интересы бизнесменов и политиков, еще более распыляя предполагаемый риск и уменьшая тяжесть его бремени на каждого конкретного индивида. Синдикаты по выпуску облигаций, особенно государственных, стали примером того, как распыление риска посредством коллективных действий работает на практике[62].

Как возник кооперативный капитализм в финансовой сфере

Значение, которое компенсационные круги занимают в японской политико-экономической системе, а банки – в японской финансовой системе, глубоко укоренилось в истории экономического развития Японии. Чтобы полностью понять их сохраняющуюся политико-экономическую роль, важно проследить, как они возникли. Кооперативная модель распыления рисков в японских финансах и ключевая роль таких частных организаций, как Ассоциация банкиров, в ее поддержке – обе эти модели корнями уходят в типичную модель японской экономической эволюции, присущую странам с поздним развитием[63]. Со времен ранней индустриализации Японии в конце XIX века, почти за полвека до появления бюрократии промышленной политики, государственные и частные финансы были одновременно и решающим фактором национального роста, и предметом серьезных споров. Как для сёгуната Токугава в период его упадка, так и для зарождающегося правления Мэйдзи в период его подъема после 1868 года, повышение налогов для покрытия тяжелых двойных расходов на экономическое развитие и национальную оборону было одновременно стратегическим и политически деликатным действием, равно как и его альтернатива: заимствования из внутренних и внешних источников [Smith 1955; Lockwood 1965].

Иными словами, в амбициозной и быстро развивающейся, но все еще относительно бедной японской экономике финансы были одновременно ценным и конфликтным ресурсом. Спрос на капитал значительно превышал предложение внутри страны, но, опасаясь империалистических замыслов Запада, Япония не хотела брать кредиты за рубежом. Таким образом, совместные институциональные механизмы распределения капитала в Японии стали средством, с помощью которого как государственные, так и частные банки могли использовать рычаги влияния на заемщиков, даже если при работе с этими заемщиками они получили возможность сговариваться между собой.

 

Частная банковская система Японии играла главную роль в распределении кредитов с первых дней эпохи Мэйдзи и до настоящего времени, причем эта роль была написана еще до появления промышленной политики. По сравнению с большинством промышленно развитых стран, за исключением США, в Японии было относительно большое количество частных банков. Она также имела значительный и быстро растущий рынок финансовых услуг, поскольку на протяжении большей части прошлого века инвестиционное и торговое финансирование быстро росло. В связи с тем что на протяжении большей части прошлого века в Японии быстро росли инвестиционный и торгово-финансовый спрос, рынок финансовых услуг здесь также был обширным и быстро развивался.

В англосаксонском мире исторически преобладало прямое финансирование – через рынки капитала, где основными посредниками являются фирмы, специализирующиеся на ценных бумагах. Однако в таких промышленно развитых странах более позднего периода, как Германия, Франция и Япония, гораздо более распространено косвенное финансирование через посредников – промышленные и коммерческие банки. Поскольку в посредничестве при перенаправлении финансовых потоков участвовало лишь небольшое число субъектов (в основном банки), стимулы и возможность сговора были очень велики. И наоборот, стимулы для финансовых инноваций в ответ на усиливающееся давление со стороны остального мира были, как правило, слабыми.

Как отмечают Ютака Косаи и Йоситаро Огино, экономическое давление на конкуренцию в японской банковской системе исторически было значительным. Это оказалось особенно актуально в период высоких темпов роста, когда банки жестко конкурировали за предоставление капитала быстрорастущим компаниям тяжелой промышленности [Kosai, Ogino 1984: 93-105]. В отсутствие государственного или частного вмешательства для сдерживания конкуренции такое конкурентное напряжение всегда сдерживало прибыльность и даже платежеспособность банков. Поскольку саморегулирование, безусловно, более благоприятно, чем внешнее регулирование, частные банки Японии имели сильные стимулы принимать свои ценовые решения коллективно, в рамках отраслевой ассоциации, а не индивидуально. Техническая необходимость сотрудничества в клиринговых операциях также естественным образом вывела на более широкий политико-экономический путь, ведущий в сторону коллективных действий.

59О недавних проявлениях этих корыстных интересов в японской политической экономии см. [Lincoln 2001].
60Городские банки в традиционной японской системе, господствовавшей с 1920-х по 1990-е годы, – тринадцать крупнейших коммерческих банков страны, которые были наиболее значительными кредиторами крупных производственных фирм, таких как группы Mitsubishi, Mitsui и Sumitomo.
61О том, как ясно выражен контраст между этой классической системой и последующей эволюцией процессов рассмотрения кредитных заявок в японских корпоративных финансах, см. [Schaede 2006].
62О работе японских синдикатов по андеррайтингу облигаций см. [Konishi 2005; Jong et aL 2006; Hamao, Jegadeesh 1998].
63О модели позднего развития и ее последствиях для государственных бизнес-отношений в целом см. [Gerschenkron 1962].
1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20  21  22  23  24  25  26  27  28 
Рейтинг@Mail.ru