Кент Колдер
Круги компенсации. Экономический рост и глобализация Японии

Выбор примеров

Какие примеры больше всего подходят для наилучшего понимания значения концепции кругов компенсации в японском контексте и точной оценки влияния таких кругов на японскую и мировую политическую экономику? Здесь мы сосредоточимся на институтах консоционального согласования интересов в шести секторах экономики: (1) финансы; (2) земельные отношения и жилищное строительство; (3) снабжение продовольствием; (4) энергетика; (5) транспорт; (6) коммуникации. Они выбраны по причине их ключевого значения для роста и глобализации. Характерный для Японии подход к экономическому развитию по принципу «инвестируй, а затем экономь», обеспечивающий высокие темпы роста за счет высокого, управляемого банками промышленного левериджа, потребовал наличия сложно организованных банков, предоставляющих промышленные кредиты, кредитной политики, основанной на росте цен на землю, и стабильной политической базы.

Плодотворные результаты исследования того, как политика высоких темпов роста поддерживалась на микроуровне, должно дать детальное изучение финансовой политики, сосредоточенной на банковском деле, земельной политики, сосредоточенной на залоге, и сельскохозяйственной политики, сосредоточенной на обеспечении политической поддержки. Финансы, земельные ресурсы и сельское хозяйство, в конце концов, являются теми секторами экономики, которые одновременно жестко регулируются и традиционно не подвержены глобальному конкурентному давлению. Эволюция этих трех областей японской политической экономики также дает полезное представление о способности Японии в целом реагировать на глобализацию, поскольку они являются ключевыми опосредованными опорами конкурентоспособности обрабатывающего сектора и в то же время воротами, через которые внутренняя Япония взаимодействует с остальным миром. Рассмотрение этих частных случаев, являющихся главными полями сражений в управляемой глобализации Японии^[54], должно дать возможность разработать тонкий и перспективно точный прогноз относительно долгосрочного ответа Японии мощным силам глобализации, которые трансформируют сейчас мировой порядок.

Энергетика, транспорт и связь также являются важнейшими воротами. Энергетическое взаимодействие с миром имеет решающее значение, поскольку Япония более чем на 80 % зависит от импорта первичной энергии, а ядерная энергетика является одним из немногих способов снижения этой зависимости. Причины, по которым связь и транспорт оказывают глубокое влияние на способность страны взаимодействовать с остальным миром, очевидны. Цена телекоммуникаций определяет склонность страны, а также ее экономические возможности, к установлению контактов с другими странами. Стоимость и доступность авиаперелетов и морских перевозок, равно как и образование и культурные обмены, накладывают аналогичные ограничения.

Важность контрфактических примеров

Центральной задачей настоящего исследования в контексте более абстрактного и генерализованного изучения коллективных действий во всем мире, разумеется, является определение того влияния, которое круги компенсации оказывают на японскую политическую экономику и ее способность взаимодействовать с остальным миром. Таким образом, часть анализа должна включать в себя непосредственное рассмотрение конкретных кругов и их функционирования в соответствии с вышеизложенными принципами в тех областях, где эти институты являются влиятельными, с особым вниманием к тому, как они распыляют риски или же, напротив, препятствуют инновациям и расширению контактов с внешним миром. Для полного понимания влияния кругов компенсации также важно рассмотреть контрфактические примеры, когда они слабы или вообще отсутствуют.

Два таких примера – автомобильная промышленность и производство бытовой электроники. В обоих секторах нормативные барьеры для входа относительно слабы, а в формировании параметров рынка государство не играет значительной роли – ни в установлении цен, ни в обеспечении рынка, ни в защите отечественных компаний от зарубежной конкуренции. Отраслевые ассоциации в обоих случаях исторически слабы. Примечательно, что обе сферы проявили инициативу и успех в глобализации. Например, Toyota Motor Corporation и Panasonic Corporation в условиях жесткой конкуренции сумели стать мировыми лидерами в своих отраслях.

Альтернативные примеры автомобилестроения и производства бытовой электроники дают гипотезу, которая может быть продуктивно исследована в последующих примерах: круги компенсации являются функцией международной изоляции и высокого уровня регулирования. Из этого следует, что по мере снижения воздействия этих переменных круги компенсации сами будут снижать свою значимость, улучшая перспективы глобализации. Проверим это предположение на примерах таких японских фирм, работающих в глобализированных секторах за пределами Японии, как SoftBank, Daikin, Unicharm и Rakuten^[55].

Эвристическая ценность и последствия для политики

Последующие главы изобилуют конкретными приложениями концепции кругов компенсации, а также подробной оценкой существенных политических последствий, которые необычная значимость этого социально-политического явления в Японии имеет как для профилей японского роста, так и для связей Японии с остальным миром. Достаточно сказать, что круги компенсации встречаются практически во всех сферах жизни Японии, начиная с сельского хозяйства и заканчивая транспортом, финансами и производством. Связь между финансовыми отношениями и земельной политикой, которую поддерживает Япония, позволила стране в годы высоких темпов экономического роста реализовать амбициозную, но рискованную стратегию «инвестируй, а затем экономь». Концепция кругов компенсации имеет дополнительную эвристическую ценность для объяснения неторговой стороны японской политической экономии, где глобальные рыночные силы, естественно, менее значимы, чем при непосредственном участии Японии в международной торговле.

Круги компенсации повышают стабильность человеческих отношений и одновременно усиливают парохиализм. В краткосрочной перспективе они могут препятствовать экономической эффективности, так как распыляют риск неспособности одного из своих членов ответить на внешний вызов. Однако в долгосрочной перспективе круги также делают более осуществимыми мегапроекты – гигантские предприятия, от огромных сталелитейных заводов до атомных электростанций и высокоскоростного транспорта. Многие из этих мегапроектов в противном случае не смогли бы быть легко реализованы, хотя они, вероятно, способствуют социальному прогрессу в целом.

Круги компенсации по своей сути привлекательны для своих членов, не в последнюю очередь с экономической точки зрения, поскольку они интернализируют выгоды от сотрудничества и снижают транзакционные издержки. За счет социального сотрудничества между членами круги повышают цены на производство и распределение выше уровней, которые преобладали бы в случае более широкой рыночной конкуренции, и снижают необходимость обращаться к посторонним за информацией и другими ценными ресурсами. И наоборот, круги экстернализируют издержки своего существования, создавая более высокие цены или больший дефицит для других. Таким образом, именно не входящие в круги аутсайдеры – как иностранные, так и отечественные, – которые не имеют к кругам прямого отношения, в конечном итоге покрывают большую часть краткосрочных издержек, связанных с исключительными привилегиями. Однако долгосрочные издержки неадекватной конкуренции и потока информации, такие как низкий уровень инноваций в ответ на изменения окружающей среды, могут в конечном итоге оказаться губительными и для инсайдеров.

Выводы

Японская политическая экономия демонстрирует парадоксальное поведение в своих моделях экономического роста и реакции на глобализацию. Она быстро развивалась в 1950-х, 1960-х и начале 1970-х годов, но с начала 1990-х по многим параметрам находится в состоянии стагнации. Концепция кругов компенсации представляет собой потенциально важный инструмент для оценки и объяснения этих парадоксальных, на первый взгляд, противоречивых результатов. При этом она помогает нам понять и объяснить некоторые из наиболее характерных и значимых аспектов японского поведения, используя концепцию, имеющую потенциальное применение и в других странах мира. Казуальные наблюдения имеют особую эвристическую ценность для понимания опыта развития позднеиндустриальных КРЭ в континентальной Европе, Южном конусе Южной Америки, Турции, Индии и Корее, а также Японии.

Круги компенсации имеют пять определяющих признаков. Они имеют четко определенный набор членов, который можно расширять. Взаимодействие между членами круга носит итерационный характер. Круг распределяет ресурсы внутри себя, экстернализируя затраты, которые должны быть поглощены теми, кто членами круга не являются. Таким образом, круги по своей сути являются замкнутыми и консервативными в своем реагировании на внешние силы.

Круги компенсации действительно способствуют стабильности и преемственности. Однако они также порождают сопротивление реформам и могут препятствовать структурным изменениям – даже там, где адаптация крайне необходима в качестве ответа на угрожающие внешние события. Как конкретно круги компенсации формируют ответ Японии на возникающие политические вызовы и, следовательно, более широкую жизнеспособность и роль Японии в мировых делах – вот вопросы, к которым мы сейчас обратимся.

Глава 3
Политическая экономия взаимосвязанности

В следующем обзоре и шести главах, посвященных отдельным секторам, представлены конкретные способы регулирования и внутренней организации ключевых социально-экономических секторов Японии, а также влияние такой организации на функционирование этих областей политической экономии. Мы последовательно рассматриваем, как устроены финансовый, земельный и жилищный, сельскохозяйственный, энергетический, транспортный и коммуникационный секторы, уделяя особое внимание тому, как изменения в финансовой сфере трансформируют всю систему в целом^[56]. Эти примеры выбраны потому, что они являются ключевыми неиндустриальными каналами, через которые японская экономика взаимодействует с миром, и определяют тем самым ее реакцию на глобализацию. Особое предпочтение отдается вопросам финансовой и земельной политики, поскольку их синергетическая взаимосвязь позволила проводить экспансионистскую политику «инвестируй, затем экономь» в годы высоких темпов экономического роста^[57]; кроме того, они были главными вкладчиками экономики Японии «потерянного десятилетия» 1990-х годов и далее. Действительно, в конечном итоге дисфункциональные сети, связывающие банки, политику и недвижимость, подорвали инновационный стратегический капитализм в годы высоких темпов экономического роста и препятствовали глобализации Японии в последующие десятилетия.

Прежде чем приступить к микроанализу конкретных секторов, важно понять на более общем уровне, почему такая субнациональная взаимосвязанность имеет значение. Нам также необходимо уяснить, какую функциональную роль играет эта взаимосвязанность как для секторов, которые мы рассматриваем конкретно, так и для японской политической экономии вообще. В целом значимость кругов компенсации в важных областях, которые мы рассматриваем, имела и продолжает иметь судьбоносные последствия как для японской глобализации, так и для ее долгосрочного национального экономического роста.

Многие аналитики подчеркивают ярко выраженную внутреннюю взаимосвязанность – целостный, холистический характер – японского общества, см., напр., [Abegglen 1958; Aoki 1988; Calder 1988а, 1993; Dore 1986; Okimoto 1989; Samuels 1987; Schaede 2000]. Для описания этого связующего качества на макроуровне были разработаны и используются такие понятия, как Япония, Инкорпорейтед и кооперативный капитализм, а на микроуровне – J-фирма. Аналитики также неоднократно подчеркивали, что для понимания того, как в действительности функционируют социальные сети внутри Японии и в отношениях Японии с остальным миром, очень важно понять, как в реальности работает политическая экономия.

Критическая важность секторальных связей

Меньше внимания аналитики уделяют тому, почему взаимосвязанность имеет значение в Японии, где это значение – наибольшее, как социальные, политические и экономические связи между ключевыми секторами развивались с течением времени и какое влияние межсекторальные связи оказывают на более широкую политическую экономику. Как мы увидим в главе 4, в Японии традиционно существовали самобытные финансовые институты, а также великолепно сконфигурированная структура поддержки промышленного кредитования, которые стимулировали быстрый экономический рост, основанный на инвестициях. Для эффективной работы эти высоко закредитованные институты нуждались в стабильности и широко внедренных в политическую экономию разнообразных механизмах распыления рисков. Такие механизмы распыления рисков социализировали значительный риск, подразумеваемый при принятии решений о крупных долгосрочных капиталовложениях, препятствуя в то же время рискованному поведению на микроуровне, необходимому для оперативной реакции на изменчивые, динамичные внешние стимулы, такие как зарубежная конкуренция или внезапное появление на внешнем рынке новых возможностей.

Несмотря на их реальную важность, конкретные конфигурации лидерских сетей – как в рамках отдельных секторов, так и между секторами – рассматриваются слишком редко. Есть некоторые исключения: например, внимание привлекает амаку-дари («спуск с небес», термин, обозначающий переход вышедших в отставку высокопоставленных правительственных чиновников на ключевые посты в транснациональные корпорации, банки, частные компании) [Johnson 1974; Calder 1989; Schaede 1995]. Однако остаются относительно неизученными человеческий профиль японского сетевого общества, а также функциональное значение конкретных социально-политических конфигураций внутри него и их влияние на экономический рост и глобализацию.

Перед тем как эмпирическим путем обратиться к конкретному профилю кругов компенсации, важно вспомнить, почему социальная взаимосвязь в японской политической экономике имеет аналитическое значение, а также стратегию исследования, которая неизбежно подразумевает ее изучение. Современная Япония, в отличие от большинства других современных индустриальных обществ, представляет собой отчетливо целостную политическую экономию, составные части которой – правительство, бизнес и различные субнациональные институты – туго переплетены. Как и в случае с любым высокоэффективным средством, неполадки в любом отдельном фрагменте – начиная с земельной и финансовой политики в случае современной Японии – могут иметь масштабные макропоследствия, которые трудно осознать без сочетания секторального и макроанализа. Однако в японском случае эти синергетические межсекторальные последствия необычайно значимы по целому ряду исторически сложившихся причин.

Япония – островное государство, весьма однородное в этническом отношении. Ее замкнутость и коллективное чувство связанности были значительно усилены более чем двухвековой изоляцией в эпоху Эдо (1603–1868). Более поздние политико-экономические события еще больше усилили традиционный холистический характер страны. Вслед за внезапным столкновением с империалистическим Западом, войной и высокими темпами экономического роста японская элита все сильнее ощущала потребность во внутренней стабильности и механизмах снижения рисков, которые в то же время поддерживали бы упомянутый быстрый экономический рост.

В течение почти столетия после первого прибытия черных кораблей коммодора Мэтью Перри в 1853 году Япония противостояла дерзкому экзистенциальному вызову в политико-экономической конкуренции с Западом, которая, начавшись в период расцвета империализма в конце XIX века, способствовала объединению нации. Япония ответила на этот вызов высокоэффективными промышленными стратегиями и поддерживающими их институтами, что, в свою очередь, еще больше повысило политико-экономическую значимость единства и стабильности. Полуавторитарное правительство страны использовало корпоративистскую тактику для политического объединения нации и экономического управления ею. Эта практика привела к появлению целого ряда отраслевых организаций, обладающих способностью распределять риски и ресурсы и нацеленных на поддержание стабильности в стране. К ним относились сельскохозяйственные и промышленные кооперативы, которые мы подробно рассмотрим в главе 6. Эти стабилизирующие механизмы, за некоторыми исключениями, были сосредоточены в неторговых секторах политической экономики.

Японские круги компенсации возникали тремя волнами примерно с 1900 по 1950-е годы. Сначала на рубеже веков произошла мобилизация Мэйдзи, в центре которой оказались сельское хозяйство и малый бизнес. Затем появились банковские и промышленные круги, сформировавшиеся по мере мобилизации страны на войну в 1930-х – начале 1940-х годов. Затем возникли политизированные круги, как, например, в строительстве, которые появились по мере развития демократии и роста японской экономики в первое послевоенное десятилетие (1945–1955 гг.). В большинстве других стран с поздним развитием, таких как, например, Корея и Сингапур, круги не были столь заметны потому что эти страны не сталкивались в такой степени, как Япония, с историческими катализаторами, стимулирующими развитие институтов.

Стимулы и их институциональный контекст

При изучении кругов компенсации, которые так сильно влияют на функционирование внутренней политической экономики Японии и ее реакцию на окружающий мир, нас особенно интересует понимание влияния таких кругов на структуру стимулов японских фирм. Как отмечали Дуглас Норт, Оливер Уильямсон и ряд других выдающихся институциональных экономистов, в конечном итоге именно стимулы определяют поведение корпораций и отдельных людей [North 1985]. А институты, как указывает Норт, определяют структуру стимулов в обществе [Там же].

Такие итеративные отношения, как совместное распределение риска и выгоды, изменяют структуру стимулов фундаментальным образом. Поэтому для понимания текущего поведения или прогнозирования будущего крайне важно понять природу институтов, которые определяют структуру стимулов на микроуровне.

Маленькие отряды японского общества, перефразируя Эдмунда Берка^[58], имеют функциональное значение для более широкой системы. Прежде всего они играют важную роль, делая возможными экспансионистские стратегии экономического развития, основанные на человеческих связях между банкирами, промышленными компаниями, бюрократами и политиками, которые вдохновляют на высокий леверидж и залог земли; эти сети преобладали на протяжении большей части новейшей экономической истории Японии. Эта экспансионистская политика требовала социально-политической стабильности, позволяющей Японии проводить капиталоемкую индустриализацию, необходимую для глобальной конкуренции.

В микрополитико-экономическом плане компенсационные круги представляют важность, поскольку они распыляют риски, позволяя корпорациям и отдельным лицам действовать в более широких социальных отношениях более решительно. Круги часто выступают в качестве агрегаторов интересов, распределяя ценные ресурсы и обязанности внутри страны в качестве неформальных суррогатов правительства. Кроме того, такие круги обычно генерируют для своих членов экономическую ренту, обеспечивая им повышенную финансовую безопасность и прибыль, которую можно использовать для различных стратегических целей. Круги также часто выполняют ценные технические функции, включая исследования и разработки. Благодаря этим разнообразным административным и социально-политическим функциям круги компенсации представляют собой нечто большее, чем обеспечение простых корыстных интересов.

На протяжении большей части прошедшего с начала 1880-х годов столетия вплоть до взрыва финансового пузыря в период Хэйсэй в начале 1990-х годов, это сочетание функций снижения риска и создания ренты обеспечивало кругам компенсации жизненно важную роль в поддержке быстрой капиталоемкой индустриализации Японии. Поэтому они были с энтузиазмом восприняты государственными плановиками, банкирами и широким кругом промышленных лидеров.

Круги компенсации также обычно – хотя и не повсеместно – замедляют и часто искажают реакцию Японии на давление глобализации по причине ярко выраженного внутригруппового уклона, который они создают, перенаправляя внимание страны с международного на частно-внутреннее. Такое внутригрупповое предубеждение особенно выражено на пересечении сельского хозяйства, земли и финансов, и соответствующие круги создаются особенно активно именно там по причине политико-экономической значимости этого пересечения в годы высоких темпов экономического роста, когда преобладало ориентированное на банки финансирование и однопартийное доминирование. Тогда через амакудари, финансирование кампаний и социально-политические связи были созданы тесные политико-экономические сети, которые и по сей день отбрасывают тень на японскую политико-экономическую систему.

Снижение риска и экономическая рента, которую круги генерируют для инсайдеров, создают естественное предубеждение к сделкам с другими инсайдерами – совершенно независимо от культурного парохиализма, который может еще больше усилить такое предубеждение. Там, где доминируют круги компенсации, они замедляют реакцию членов внутренней группы на внешние стимулы, включая новые перспективы зарубежного рынка или возникающую зарубежную конкуренцию. Такая близорукость может быть особенно пагубной по мере ускорения темпов глобализации и региональной конкуренции с Азией, как это происходит с 1990-х годов.