Катерина Пелевина
Разбуди меня в 4:30
– От тебя реально пахнет клубникой, – слышу я перед тем, как он окончательно засыпает, и сама проваливаюсь в сладкий сон, думая о том, что ждёт меня завтра…
***
Первые лучи солнца освещают его комнату, когда я открываю заспанные глаза. Его руки всё ещё обнимают меня, и это странное чувство. Я думаю, что, скорее всего, мне здесь не место. Но вместе с тем…Тепло, что я ощущаю от его тела, так приятно греет душу. Я поворачиваю к нему голову и, мне кажется, он ещё красивее, когда спит. Странно, но мне хочется поцеловать его в щёку. Именно это я и делаю. А затем украдкой выползаю из его объятий, чтобы посмотреть, как там Мира.
Но когда прохожу мимо кухни, замечаю её фигуру. Она сидит за столом и высверливает во мне дыру своим взглядом, скрестив на груди тонкие руки.
– Я уж думала, мне это приснилось, – издевательски произносит она, осматривая меня с ног до головы. – И в его футболке…Прекрасно…
– Это вообще не то, что ты подумала. Кроме того, это ты виновата, – говорю я, проходя мимо, чтобы взять телефон, а потом возвращаюсь назад, присаживаясь напротив. Одиннадцать пропущенных от мамы. Прекрасно. – Блин…
– Я уже позвонила им, – говорит Мирка как ни в чём не бывало. – Объяснила, что перебрала с алкоголем, и что мы переночевали у Аньки.
– И тебе это с рук сошло? – спрашиваю я в шоке от услышанного. С ума сойти. Подруга пожимает плечами и таращится на меня без устали.
– Ну так…Что это? – спрашивает она, указывая на мой внешний вид. – Между вами…Я помню, что вы целовались.
– Это… Не знаю, – краснею я, вообще не представляя, как это объяснить. – Он мне нравится. Но…Всё слишком сложно.
– Напротив, подруга. Кажется, с вами обоими всё ясно. Вас друг к другу тянет, а вы бегаете от своих чувств, как два кретина, – утверждает она, помешивая кофе. С каких пор она вообще пьет кофе?
Мира смотрит на экран и морщится, прикладывая ладонь к своему лбу.
– Боже, почему ты не остановила меня, Ника?!…Перечитываю в пятый раз и всё равно голова кругом, – взвывает она, изучая вчерашнюю переписку с Переваловым.
– Я пыталась, но разве ты слушаешь?! – спрашиваю я, поймав её взгляд, который направлен в сторону моей шеи. – Что?
– Ничего, – хихикает она, прикрывая рот рукой, и я незамедлительно бросаюсь к зеркалу.
Чёрт возьми. Сердце в секунду колотится быстрее. Вся шея в его засосах, да ещё и в таких отчетливых. У меня всегда была светлая кожа, вот оно и дало о себе знать. На мне прекрасно смотрятся не только ежедневные синяки, но и следы его губ. Я в мгновение ощущаю, что мои щёки горят.
– Да успокойся, я буду нема, как рыба, – смеётся Мирка, допивая кофе. – А он богатенький буратино, да? Я открыла холодильник…
– Ты, что?! Мира! – смотрю я на неё искоса и не верю своим ушам.
– Ну, что? Я просто хотела поесть, так он весь завален едой, от начала до конца. И не чем-нибудь там, а какими-то омарами да лобстерами. Кажется, у них есть горничная или типа того, – цедит она с завистью. – Я сделала бутерброды. Вон на столе.
– Господи, Мира…Ну, это уже реально слишком. Нельзя шариться в чьём-то холодильнике без спроса, – заявляю я, нахмурившись, и вижу, как он спускается к нам, попутно надевая на себя футболку. У меня сразу же пересыхает в горле. Я вообще не знаю, как себя теперь вести.
– Доброе утро, пьянь, – смотрит он на подругу, и она растягивает губы в язвительной улыбке.
– Твой дружок во всём виноват, – говорит она с наглостью, когда он берёт бутерброд и подходит к кофеварке. Мне даже кажется, я там реально лишняя.
– Он мне не друг, – отвечает Демидов и достаёт две кружки. Это заявление звучит из его уст так, словно ему реально не нравится никто в этой школе. Зачем тогда он с ними общается? Видимо, так и происходит. Сильные личности притягиваются.
– О, нет…Я не пью кофе, – отвечаю я, глядя на него, и он ухмыляется.
– Ладно…Чай? – спрашивает его довольный тон, и я соглашаюсь.
Мы сидим так около часа. Разговариваем, и он обещает отвезти нас по домам. Сегодня воскресенье, но не знаю, что меня ждёт, как мама отреагирует на мою выходку. Тем не менее, не стремлюсь уезжать от него. Мне бы действительно хотелось поговорить насчет вчерашнего. Ведь я не понимаю, как вести себя дальше. Мы с Миркой умываемся, приводим себя в человеческий вид и собираемся уезжать. Немного грустно, но вчерашний вечер показал мне какую-то другую его сторону. Не такую, какую я вижу при других людях. А, может, мне так кажется.
Мне везёт, ведь сначала мы увозим Миру, она прощается с нами, ехидно ухмыляясь и глядя на Демидова.
– Обидишь её, и тебе крышка, – говорит она стальным тоном, шуточно изображая удушение, на что он делает такое лицо, будто видит перед собой сумасшедшую, но я смеюсь, глядя на неё.
– Пока! – машу я ей вслед, и он молча отъезжает оттуда. Я вижу, что ему также неудобно, как и мне. Или, может, он просто не был в отношениях?
Мы с ним ведём себя неестественно. Я не знаю, как спросить, а он, очевидно, не знает, как вести себя после вчерашнего, но нужно действовать, ведь ехать осталось не так далеко.
– Что теперь будет? – выжимаю из себя, прикусывая губу.
– В каком смысле? – удивляется Максим, озадаченно нахмурившись. Когда его брови выстраиваются в одну дугу, я теряюсь и забываю слова.
– Ну…Между нами…Ведь мы…, – я снова стесняюсь, надеясь, что он поймёт всё без слов.
– Мы…? – издевательски повторяет он, улыбаясь и глядя на дорогу.
– Ничего, забудь, – скрещиваю руки на груди, и смотрю в окно, заставив его громко рассмеяться.
– Аверина…, – моя фамилия из его уст звучит, как нечто осудительное. – Ты…, – он качает головой, притормаживая на ближайшей остановке, и пялится на меня с улыбкой. – Ты очень смешная.
Смешная? Смешная, блин?! И в чём же это…?
Я не спрашиваю этого, а просто озадаченно смотрю на него, пытаясь понять, что это значит. Пока он не берёт меня за подбородок и не касается моих губ своими. Это рваный поцелуй. Одинокий, не такой глубокий, как вчера, но в то же время дающий понять, что то, что между нами было – по-настоящему.
– Я позвоню тебе, идёт? – спрашивает он, и я киваю, когда мы вновь отъезжаем оттуда и двигаемся в сторону моего дома.
Прощаться тяжелее, чем я думала, хоть я и знаю, что увижу его завтра в школе, но мне не хочется, чтобы этот день заканчивался.
– С Днём Рождения, Аверина. – говорит он искренне, заглядывая мне в глаза с некой теплотой. – Зря не приняла подарок.
Я качаю головой в ответ.
– Мне такое не нравится, – вылезаю из его машины и тихо хлопаю дверью. – Спасибо.
– А что же тебе нравится? – он открывает окошко и выкрикивает мне в спину. Как всегда, громкоголосый и неумолимо самоуверенный.
Я оборачиваюсь и пожимаю плечами в сомнениях.
– Не знаю. Ты что-нибудь придумаешь, – улыбаюсь и вижу, как на его лице тоже появляется ухмылка. – Пока, Демидов.
– Пока, Аверина, – он дожидается, когда я зайду в подъезд и уезжает оттуда, а я иду домой, как на смертную казнь, думая, что мама точно оторвёт мне голову.
Звоню в звонок, но мне никто не открывает. Хм…Странно. Достаю ключи и понимаю, что никого нет дома. В коридоре на тумбе записка от мамы.
«Уехала с Павлом загород. Не теряй, завтрак на плите. Мне звонила Мира, всё хорошо. Я не сержусь».
Так странно. Могла бы написать смс… Но меня радует тот факт, что мне не прилетело за ночную гулянку.
Я иду в свою комнату и плюхаюсь на кровать, вспоминая его поцелуи и вообще всё, что между нами происходило. Стыд окутывает с ног до головы. Но он какой-то приятный. Совершенно другой, словно эти воспоминания делают меня живой.
Чуть позже я сажусь за учебники и отвлекаюсь от безумия под названием «Демидов».
Весь день я жду от него весточки. Хотя бы одной. Но ни звонка, ни смс так и не приходит. Он даже был в сети час назад, а я вынула его из чёрного списка, но, тем не менее, он мне так и не написал. А это колет сердце. Почему-то меня дико это задевает.
Уже ближе к десяти вечера я слышу звуки салютов на улице. Не знаю, что заставляет меня выглянуть. Наверное, то, что сейчас не Новый год и не любой другой праздник, а там слышатся такие громкие выстрелы, что я неизбежно лезу в окно.
Чёрт возьми! Вот ведь дурак…
Смотрю вниз, а там происходит настоящее представление. Демидов стоит с огромным букетом из роз. Я даже никогда такие не видела, их не меньше сотни точно. А рядом на асфальте располагаются десятки коробок с фейерверками. Довольные дети бегают вокруг и восторженно взвизгивают на каждый новый хлопок. Кажется, он устроил им настоящий праздник.
– Аверинаааа! – кричит он с довольной ухмылкой. – С Днём Рождения!
Я слышу это, и моё сердечко тает в грудной клетке. Неужели я реально в него влюбилась? Это чувство внутри слишком сильное, чтобы не обращать на него внимание. Да вдобавок то, что он для меня делает…Ещё никто не проявлял ко мне столько внимания.
– Спасибо! – выкрикиваю я сверху из открытого окна. – Я сейчас!
Быстрее пули чищу зубы, умываю лицо, наношу на губы свой любимый клубничный бальзам и брызгаю земляничный спрей на волосы. Не знаю, почему я так люблю эти ягоды, но он верно подметил, от меня пахнет именно этим. Либо он такой внимательный, либо не знаю…
Скажи мне кто-нибудь, что за пять минут можно собраться на свидание, если сильно этого хочешь, я бы не поверила, но уже набрасываю на себя куртку и бегу вниз, как идиотка, даже не дождавшись лифта. Меня выдаёт дыхание. По мне видно, что я бежала, и поэтому он такой счастливый.
– Привет, – скромно встаю напротив, пока он не вручает мне букет, который я едва могу удержать. – Зачем так тратиться?
Я смотрю на них, и они прекрасны. Нежно-розовые, как раз такие, какие я люблю, и это странно.
– Да уж, Ника…Похоже, что тебя не баловали подарками, – качает он головой, открывая мне дверь автомобиля, а я смотрю на кучу коробок на улице и недовольно хмурюсь.
– Погоди, нет…Так дело не пойдёт. Надо убрать за собой, – говорю я и кладу цветы на переднее сидение, после чего начинаю собирать пустые коробки с фейерверками.
В этот момент его лицо ещё сильнее меняется. Я знала, что он избалованный и эгоистичный, но не настолько же.
– Ты невыносима, – стонет он, помогая мне. – На это есть дворники вообще-то, – с наглым видом говорит он, отчего я невольно суплюсь.
– Думаешь, дворники не люди? Спят и видят, когда ты набросаешь им мусор во дворе? – язвительно спрашиваю я, глядя на его машину. – Открой багажник.
– Что?! Ну уж нет, – скрещивает он руки на груди. Такой «бука», просто с ума сойти, но мне почему-то смешно.
– Да-да, открой багажник. Доедем до мусорки и выбросим это, – жалостливо смотрю я на него, после чего он оттаивает и всё же соглашается. Но всё же такой как он явно не привык убирать за собой.
– Угораздило же…Господи, – ругается он себе под нос, заталкивая коробки внутрь своей идеально чистой машины.
– Не ворчи, – толкаю я его в плечо, помогая ему, и улыбаюсь.
– Всё! – отряхиваю руки, и мы оба садимся в машину. – Надеюсь, благотворительность на сегодня закончилась?! – спрашивает он, когда я беру свой букет и пристёгиваю ремень.
– А, куда мы? – заинтересованно смотрю на его ямочку на щеке.
– Сюрприиииз, – растягивает он с удовольствием и смотрит на меня как акула на свою жертву. – Ты же сказала: «Что-нибудь придумаешь»…
– И что ты придумал…, – задумчиво произношу я. – Надеюсь, ничего криминального.
– За кого ты меня принимаешь, Аверина? – уточняет он, приподнимая бровь. – Я в жизни и мухи не обидел…Ну…почти, – на его лице появляется хитрая ухмылка, и он смотрит так, словно реально придумал что-то грандиозное.
– Ладно, Демидов…твоя взяла. Сюрприз так сюрприз, – смиренно произношу я, вопреки тому, что меня распирает от интереса. По пути мы останавливаемся, чтобы выбросить мусор, и он делает всё сам, пока я сижу внутри и наблюдаю за тем, как он ворчит. Почему-то мне смешно от этого. Он бывает забавным, как Гринч, что похитил Рождество или один из гномов Белоснежки.
К одиннадцати мы с ним подъезжаем к аквапарку «Питерлэнд», и я осторожно выхожу из машины.
– Погоди…В смысле? Он ведь закрыт, – говорю я, глядя на огромное здание, в котором я как-то праздновала своё пятнадцатилетие.
– Ну…может для тебя и закрыт, – улыбается он, схватив меня за руку и тащит внутрь мимо охранника, с которым здоровается.
– Лёнь, эт мы, – съедает он буквы, и я наблюдаю за тем, как мужчина машет ему, никак не реагируя на то, что мы с ним проходим внутрь.
– Стой…Как ты это сделал? Как часто ты здесь бываешь? – удивленно спрашиваю я шёпотом, но он смеётся, а затем мы входим в огромный зал, где погашен свет и горят лишь огромные светодиодные фонари, создавая романтичную атмосферу. Я никогда не была здесь после восьми вечера…Это так…красиво. И необыкновенно. Словно в сказке. А ещё мы здесь вдвоём.
– Я почти не бываю здесь, я переехал из Саратова, ты забыла? Но тут знают моего отца, – сообщает он, отчего я расстраиваюсь. Откуда бы мне это помнить?
– Я не знала, откуда ты приехал. Ты ничего о себе не рассказывал, – говорю я насупившись, и вижу, что он раздевается. Прямо возле края бассейна.
– Поплаваешь со мной? И я всё расскажу, идёт? – спрашивает он, на что я растерянно замолкаю. На мне даже нет лифчика. Я выбежала в одной белой футболке. Куртке и джинсах. Но перспектива узнать его ближе как-то нездорово подталкивает меня на безумства. Правда я боюсь представить, что будет, когда моя белая футболка намокнет. У меня третий размер груди, я далеко не бесформенная девушка, скорее наоборот. Я худая, но, как это говорится, с приданым.
– Не боишься? – спрашиваю я, снимая с себя джинсы. – Я предупреждаю, Демидов, держи себя в трусах, идёт? – естественно, я издеваюсь.
На самом деле я очень нервничаю, но веду себя так, словно ничего не боюсь. Остаюсь в одной футболке, под которой виднеются нежно-розовые слипы. Я честно даже не думала, что придётся раздеваться, но вот стою перед ним в таком виде и, не задумываясь, плюхаюсь в прохладную воду со всего разбега. Я это буквально обожаю. Как я и думала, футболка тут же облепляет моё тело. Он смеётся и делает то же самое, подплывая ко мне. И вот в этот самый момент мне совсем не до смеха. Моё тело покрыто мурашками, грудь сразу же приобретает соответствующую форму, отчего сквозь мокрую белую ткань и он, и я видим отчетливое натяжение спереди.
– Ты издеваешься? – спрашивает он, даже боясь ко мне прикоснуться.
– Ты сам вытянул меня сюда. Я предупреждала, – отвечаю я, ещё раз посмотрев на себя сверху вниз. Да…выглядит жестоко. И стыдно. Я в мгновение краснею. – Наверное, мне не стоило…
Я чувствую, как он прижимает меня к себе прямо в воде и обхватываю его своими трясущимися ногами. Его руки точно хотят дотронуться до меня. Я это чувствую. Там. Между его ног. Он дышит так громко и горячо, что его дыхание обжигает.
– Я просто хотел тебя удивить, – шепчет он, прижимая меня к стенке бассейна, пока я держу руки на его плечах и смотрю на капельки воды на его лице, что так красиво стекают с его взъерошенных волос.
– Кого ты обманываешь, Демидов? – мой взгляд сменяется, и я смотрю на него исподлобья. Мои губы дрожат. Я полностью в его власти на данный момент, хоть и могу уплыть отсюда, но не собираюсь этого делать. Уж слишком мне это нравится.
– Наверное, нас обоих, – отвечает он, чем вызывает у меня улыбку. Хитрый манипулятор. Я даже не знаю, что между нами происходит. Не понимаю его поведения.
– Я ждала твоего сообщения сегодня. Признаться честно, я почти расстроилась, когда не получила его, – говорю я растерянно, пока он обнимает меня в воде.
– Я весь день хотел сделать сюрприз. Пришлось даже узнавать у твоей Мирки про цветы, которые ты любишь, – улыбается он, и тут я всё понимаю. Вот как он узнал. А я то думала, это совпадение.
– Ты ведь не собираешься делать мне больно? Верно? – спрашиваю я, сжимая кожу на его плечах. Сама не знаю, почему. Нервничаю и пропадаю, глядя в его карие глаза. Всё происходит слишком быстро. Сама не понимаю, как всё сильнее прикипаю к нему.
– Нет, не собираюсь, – отвечает он, рассматривая мои. И ведь он ни разу не сказал, что это странно, что они разные. Он вообще не спросил ничего такого. Это уже произвело на меня определенное впечатление. – Ты реально очень красивая, – шепчет он с таким выражением лица, словно это самое серьезное, что он говорил в своей жизни. Боюсь представить, сколько раз он это говорил и сколько у него было девушек. В такие моменты я думаю, что он вырвет мне сердце.
– Ты…действуешь на меня…, – осипшим голосом говорю я, рассматривая его скулы, а затем и губы, которые сводят меня с ума. – Странно…
– Ничего странного, – отвечает он, чуть опуская руки на мою задницу. В воде это чувствуется не так ярко, как у него дома, поэтому я позволяю делать это. – Ты действуешь на меня также.
– Завтра я приду в школу, и ты даже не поздороваешься со мной, – дрожащим голосом говорю я, отчего он удивляется.
– Хм…, – смотрит он на меня осуждающе. – Такого ты обо мне мнения?
– Не знаю, – пожимаю я плечами. – Я боюсь этого. И ты ничего так и не сказал.
– А что я должен сказать? – спрашивает он, не отрывая от меня вдумчивый взгляд. – Я сказал, что ты красивая. Сказал, что нравишься мне. Сказал, что другие девушки для меня никто. Поправь меня, но это ты ещё ничего не сказала…Вообще ничего. Я даже не знаю, зачем ты проводишь со мной время.
А слышать это неожиданно…Странно…Быть может, я веду себя так, словно мне все обязаны? Будто я лучше его?
– Я боюсь, что завтра, когда я приду в школу, ты снова будешь в компании очередной легкодоступной девицы…Я пройду мимо, ты не поздороваешься, и мы месяц не будем разговаривать, потому что каждый из нас хочет чего-то другого, – хмурюсь я, глядя на него и чувствую, что мои глаза слезятся. Чёрт возьми. Вот это откровение…
– Хм…, – вновь задумчиво выдаёт он. – Значит, ты не хочешь быть моей девушкой? – спрашивает, сильнее натягивая ткань моих и без того небольших трусиков. Я буквально чувствую, как они сильнее въедаются в кожу, оголяя мои ягодицы.
«Быть моей девушкой»… Наверное, сейчас на моём лице появляется идиотская улыбка. Пожалуй, этого я хочу сильнее чего-то другого… И начинаю тяжело дышать, когда ощущаю, что он всё сильнее вдавливает меня в этот проклятый бортик своим телом.
– Хочу, – выдаю я небеспристрастно. Потому что погружена в него от и до. Я смотрю на его губы и совершенно таю, пока они говорят мне что-то. Не слышу…Или не воспринимаю смысла слов. Какой же он красивый…
Закрываю глаза, когда он обхватывает мои волосы, заставив запрокинуть назад голову, и целует мою шею, вынуждая всхлипывать на всё помещение эхом. Мои брови давно выстроились домиком, а ресницы дрожат от каждого его касания. Чёрт возьми…Почему это так приятно, я забываю слова, когда он делает это со мной, и внезапно его ладонь всё же ложится на мою грудь. Я так и знала, что он не вытерпит. Оказывается, когда тебя трогает кто-то другой, это совершенно выбивает тебя из колеи. Приоткрываю рот от всепоглощающего чувства доверия. Я позволяю ему трогать себя, потому что доверяю и потому что мне, по какой-то причине, хочется этого ничуть не меньше его.
– Господи…, – облизывает он мои ключицы и глухо стонет, отчего между моих рёбер будто что-то тикает. – Аверина…, – вновь слышу свою фамилию, касаясь кончиками пальцев его обнаженного торса. – Я сейчас реально не вытерплю…
– И? – спрашиваю я, уткнувшись в него своим лбом.
– И трахну тебя прямо здесь, – утверждает он, отчего я невольно смеюсь.
– Нет, ты этого не сделаешь, – говорю я, ехидно глядя на его недовольное лицо.
– Садистка, – слышу я в ответ, и он отплывает от меня, заставляя невольно посмотреть ему вслед. Даже то, как он плывёт, вызывает интерес. Размах его рук, напряженные мышцы на спине. На это реально приятно смотреть, хотя я и стараюсь отвлекаться. Впервые в жизни я отдыхаю так, как мне хочется. Словно раньше мне всё время чего-то не хватало.
Мы плаваем около часа, то скатываясь с горок, то просто обрызгивая друг друга водой, а после…После я выжимаю свою футболку, пытаясь скрыться от его хищных глаз, ведь он смотрит так, словно мы уже занялись любовью прямо здесь.
– Да возьми ты уже мою, – говорит он, словно специально, выглядывая из воды с хитрым лицом. Его подбородок лежит на скрещенных руках, а глаза смотрят так, словно ждут этого представления.
– Здесь, скорее всего, камеры, – стеснительно говорю я, чем вызываю у него улыбку.
– Я знаю, где их нет, – смотрит он вниз на небольшую пещеру, где в принципе действительно можно переодеться. – Но я пойду с тобой…Мало ли…
– Нет уж, Демидов. Никаких мало ли, – грубо отвечаю я, взяв его поло с собой и специально виляю задницей, сама не знаю, зачем. Это какой-то женский приёмчик, что-то, что идёт изнутри. Он смотрит мне вслед и покорно застывает, оставшись на месте. Я удивлена, что на этот раз, он слушается, но это значит, что он понемногу меняется. Возможно, даже боится меня обидеть.
Переодеваюсь в его поло и свои джинсы, а затем мы с ним выходим оттуда, взявшись за руки. Время уже час ночи, мы только едем домой, и я довольна происходящим настолько, насколько это возможно. Это лучший День Рождения в моей жизни. Во всяком случае, из тех, что я помню.
– Мама не потеряла тебя? – спрашивает он, улыбаясь, пока мы едем обратно.
– Кажется, она сегодня будет поздно, – отвечаю я, глядя на телефон. Ни одного пропущенного. Похоже, она приятно проводит время. Максим молчит, но я пока не готова звать его к себе или знакомить с мамой. Это слишком.
Уже возле дома, в машине мы снова так близко друг к другу, что мне не по себе.
– Спасибо тебе за этот сюрприз, – говорю я, когда он касается ладонью моего лица. Она тёплая и невероятно приятная. Словно я ощущала её всю свою жизнь. Её фантом, который вновь ко мне вернулся.
– До завтра, Аверина, – говорит он, придвигаясь ближе и склонившись ко мне губами. Мы снова встречаемся в поцелуе. Излишне нежно и не спеша. Максим бывает таким разным, и это удивительно. Я прощаюсь с ним и убегаю домой, пока он дожидается, как я исчезну в подъезде. Только тогда машина отъезжает, словно он всегда переживает за меня.
Я ложусь спать с мыслями о нём…И сквозь сон слышу, как мама возвращается в районе трёх часов ночи, стуча каблуками в прихожей…Спи, Ника, твержу я себе, успокоившись, и проваливаюсь в очередную фантазию.
Но на этот раз мне снится Максим…И вновь он так близко, что тяжело дышать. Кажется, я влюбилась так, что хочу попробовать что-то большее. Это волнительно, потому что под одеялом становится горячо по щелчку пальца. Душно. Открываю глаза от страха около шести утра…Чёрт бы меня побрал…Я совсем сошла с ума, раз думаю только об этом. Видимо, это тот самый пубертатный период, про который все говорят. Ладно…Сон всё равно не вернётся. Так что пора вставать…
Собираюсь на уроки как обычно, но мама удивляется, что я встала сама. Ещё бы. Это впервые за последние лет пять точно, обычно меня не добудиться. Немного крашусь, надеваю форму и спешу в школу, дождавшись машину тёти Наташи, где Мира встречает меня с ехидным выражением лица. Там шёпотом рассказываю ей о ночных приключениях с Максимом. Кажется, ей всё это очень нравится, потому что она балдеет от моих историй.
Я встречаю его около десяти часов утра в коридоре. Сердце начинает биться чаще. Вокруг него снова много девушек и парней, а мы с Мирой проходим мимо, на что он просто игнорирует меня, лишь секундно бросив свой томный взгляд в мой адрес. Наверное, в этот момент я перестаю дышать. Чувство, будто мне воткнули кол прямо в сердце. Мира смотрит на меня с удивлением, пока я не ощущаю сзади его огромные руки, которые не дают мне уйти.
– Куда это ты собралась, – шепчет он мне в ухо, заставив тревожно выдохнуть. Я чуть с ума не сошла, пока думала, что он так и не покажет, что мы вместе. Оборачиваюсь и вижу, что все пялятся на нас. Григорьева, Перевалов и другие. И это явно не дружелюбные взгляды. Мирка уходит дальше, и я провожаю её взглядом, пока Максим обнимает меня и нежно касается кончиком носа моей щеки.
– Ты меня напугал, – говорю я растерянно, пытаясь взять себя в руки. Я впервые стою у всех на виду и обнимаю парня. – Мне неловко.
– Привыкай, – говорит он ласковым шёпотом, при этом глядя на меня, как кот на сметану. – Они в любом случае будут говорить…Я уже понял, как здесь всё устроено, и поверь…Ничем не отличается от моей предыдущей школы.
– А почему ты старше…Ты поздно пошёл в школу или как? – спрашиваю я, хоть и понимаю, что это неудобно, потому что слишком напрямую, слишком в лоб и не к месту. А это неправильно.
– Это долгая история…Но связано с моей мамой. Я год не ходил в школу после её смерти, – отвечает он, и я хмурюсь, понимая, что вновь увела разговор не в то русло.
– Извини меня, я снова лезу, – говорю я, уткнувшись носом в его шею. И снова этот запах. Рубашка распахнута на две пуговицы, и я вижу его ключицы, которые так красиво виднеются из-под неё.
– Всё нормально, Аверина…Когда-то ведь нам надо друг друга узнавать, да? – спрашивает он, начав целовать меня у всех на виду. Это так волнительно, что мои ноги вновь не слушаются. Внезапно звонит звонок, и я не знаю, куда себя деть. Я не привыкла к такому, а сейчас вообще чувствую себя героиней какого-то сопливого фильма. Но, видимо, рано или поздно, это происходит в жизни каждой девочки…
– Максим, – тихо говорю я, оторвавшись от него, глядя на то, как все расходятся по кабинетам. – Послушай…Мы можем…Можем не делать так у всех на глазах? Это слишком интимно для меня. Я не хочу, чтобы кто-то смотрел.
На его лице появляется милая улыбка, и он убирает волосы мне за уши.
– Можем, Ника…Если стесняешься меня, так и скажи, – смеётся он, словно издевается. Стесняюсь его…Как такого вообще можно стесняться…Он вообще видел себя в зеркало? Хотя, кого я обманываю. Конечно, видел. Он знает, что красив, как раз поэтому так себя и ведёт.
– Ладно, я пойду, – робко предупреждаю и ухожу в сторону своего кабинета, пока он смотрит мне вслед и молчит.
Наверное, я так просто не привыкну к отношениям. Это странно. И то, что он мне нравится, только всё усложняет.
Опаздываю на урок, где подружка Григорьевой испепеляет меня недовольным взглядом, отчего невольно хмурюсь, присаживаясь рядом с Миркой.
– Чего это Анисимова так смотрит, – спрашиваю, вытаскивая из рюкзака учебник и тетрадь.
– А ты как думаешь, – хихикает Мира. – Тебе достался такой парень…Половина школы от него тащится, – заявляет она, глядя на меня.
– М…А ты? – уточняю на всякий случай. Мало ли.
– Ника! – смеётся она в истерике. – У меня Димка из головы не выходит…Мне не до твоего красавчика. Хотя, бесспорно, он симпатичный и богатый. С этим не поспоришь…А ещё у него есть один сильный минус.
– Какой? – удивленно вскидываю брови. Вдруг я что-то пропустила.
– Он уже влюблен в одну взбалмошную особу, – щебечет она, прикрывая рот ладонью. Вот дурочка.
– Он не влюблён…Это просто…симпатия, – стеснительно произношу я, закрывая тему и слушая учителя. Мира улыбается, но я стараюсь не обращать внимания. Что она может знать о любви? У неё и отношений-то никогда не было.
Уроки проходят нормально, Максима я больше не вижу, возможно, он вообще прогуливает, я этого даже не знаю, в том числе, не знаю, как он учится. После школы мы с Мирой расходимся по домам, и когда я стою на автобусной остановке ко мне подъезжает машина, из которой выглядывает вся эта неприятная мне компания. Анисимова, Григорьева, Чукреева. За рулём, видимо, сидит старшая сестра Чукреевой, раз они столь беспринципно решили ко мне пристать.
– А что Демидов тебя не возит? – спрашивает Григорьева наглым тоном, пока я смотрю на неё как на грязь на дороге. Мне в принципе они не нравятся, а когда задают такие тупые вопросы, вдвойне. – Ну, да…Когда ему это делать…Он же уехал с Валиевой ещё с третьего урока. – говорит она, словно специально, после чего у меня неприятно саднит в груди.
– Едьте, куда ехали, – говорю я, глядя на свой автобус и поспешно двигаюсь к дверям, пока они бросают мне на прощание:
– Ну и пожалуйста. Открой глаза, Аверина! Думаешь, дохрена особенная?!
Сажусь и еду в сторону дома. Почему-то каждое слово болезненно отдаёт в грудной клетке. Но, по какой-то причине, мне кажется, что они сказали правду. Валиева…Это вроде Настя с его класса…Он правда уехал с ней? Теперь понятно, почему я не видела его после десяти часов. Я впервые чувствую, что меня колотит…От злости, ревности. Ощущения, что меня предали. Я открываю глаза и понимаю, что доехала до самой конечной. Чёрт возьми. По телу неприятный озноб…Так вот что значит испытывать настоящую эмоциональную боль. Это так неприятно, будто кто-то нашёл твоё самое уязвимое место и тычет туда своими пальцами, вынуждая его кровоточить.
Дрожащими руками я всё же достаю свой телефон. Не знаю, почему думаю о нём вот так. Не знаю, почему веду себя столь неправильно. Это женская интуиция или неуверенность в себе? Я звоню ему три раза, но он не берёт трубку…В этот самый момент сердце моё уносится куда-то в пятки. Я боюсь думать об этом. Зачем я позволила ему сделать это со мной? Глаза непроизвольно начинают слезиться. Какая же я глупая…
Я нахожусь на улице около двадцати минут и когда замерзаю, сажусь в автобус вновь. Еду домой с мыслями о том, какая я жалкая. О том, как легко втереться в моё доверие. Господи, что же я за дура такая?
Уже дома ложусь в кровать и реву белугой, пытаясь проглотить ком в горле. И тут мой телефон начинает звонить. Сначала терпеливо игнорирую, но потом начинаю злиться. Он трезвонит без устали, показывая его имя на экране, но я игнорирую его, также, как и он игнорировал меня. Это ведь надо испытывать такую ярость. Я его буквально ненавижу. Что это ещё за гадкое чувство внутри меня?
«Ника, перезвони», – приходит сообщение, пока я пылаю от злости, лёжа на кровати.
Звонка с двадцать пятого я всё же беру эту чёртову трубку.
– Чего тебе?! Не звони мне больше! – кричу я, и слышу в ответ тревожное кряхтение.
– Эм…А…Кхм…Погоди…Что случилось? – спрашивает он в изумлении. – Куда делась моя влюблённая девочка?
– Знаешь, что, Демидов?! Да пошёл ты! – говорю я озлобленно и чувствую, что меня буквально трясёт от его голоса.
– Ника…Давай серьёзно. Я нихрена не понял. Хотя бы объясни, – продолжает он тревожным тоном.
– Я звонила тебе…Пока ты был с Валиевой, верно?! – в истерике фыркаю, и слышу, что он начинает дышать громче.
– Так…И что? Да, я был с ней, но…, – начинает он говорить, как я впадаю в ещё большую ярость по отношению к нему.
– Урод! – ругаюсь из последних сил, будучи полностью зарёванной.
– Аверина…Ты с ума сходишь, да? Что, блин, с тобой происходит? Валиева сломала ногу на физре из-за меня. Вот я и повёз её в травмпункт, а потом мы просто сидели в очереди, я не слышал телефон. Ты чего так разозлилась?! – спрашивает он, пока я шмыгаю носом, уткнувшись в ладонь, чтобы заглушить звуки своей истерики. – Ник…Ну, правда…Ты чего?
