Каталина Вельямет
Бал Гильдии Воров
Глава 20 «Ночь Откровений»
На континенте много праздников, но только четыре из них особенно выделяются. Год начинается с чествования Светлого Святого, следом за ним день Малиссы, Ночь Откровений и праздник Сбора Урожая. Разделяющий праздники сезон помогал людям не потерять себя и давал достаточно времени на подготовку. Пусть на само веселье отводится только один день, каждый из великих праздников на континенте ждали с нетерпением.
Освобождаясь от каких-либо дел, люди позволяли себе предаваться праздности. Можно было хоть целый день лежать, и никто и слова бы не сказал лентяю, но в такой день, лучше веселиться. В сознании некоторых веселье – это пьянка. Но таким людям, как правило, повод не нужен, а остальные старались использовать это время с пользой.
Ночь Откровений особенно любили в Милгоре именно за такое сиюминутное уравнивание. Можно кутить, начиная с рассвета. Весна ушла, приходит черёд лета. Впереди много работы, торговые дела, посевы, выведение скота – всё нужно успеть. Но перед этим не плохо бы отдохнуть, от души напиться, потанцевать, а быть может, и сочетаться узами брака.
Это сладостное предвкушение чувствовалось ещё за десятину до самого дня. Везде висели разнообразные украшения, маленькие и большие флажки, яркие ленты, цветы. С самого утра пахло свежей выпечкой, жареным мясом и вином. На улицы выставляли подносы с угощениями. В этот день люди ходили в гости, собираясь у родственников или друзей, посещали трактиры, желая обрести новые знакомства, гуляли по улицам города в ожидании самого главного. Аристократы посещали балы, а горожане собирались на площадях, куда по приказу Короля ежегодно выкатывали огромные бочки с вином и раздавали угощения.
Музыка звучала не только из каждой таверны, но и буквально на каждом углу. Нередко можно было встретить изрядно подвыпивших одиночных музыкантов, которые бесцельно бродили по улицам Страттора, наигрывая какой-то простой мотив. Горожане любили Ночь Откровений за возможность побыть просто людьми, без забот и проблем.
Главной традицией именно этого праздника было наличие маски. Их делали из самых разных материалов, у аристократов это могло быть кружево, яркие перья, драгоценные камни, лучшие ткани и даже золото. А вот обычным горожанам приходилось обходиться подручными материалами. Форму старались делать из ненужного тряпья, придавая жёсткость самодельным клеем, а уже сверху маску украшали кусочками яркой ткани и пёрышками.
Эти гуляния помогали расслабиться и обрести чувство единства. Даже в храмах не читали проповеди, понимая, что людям необходим отдых. Но не всем суждено в этот день отдыхать, кто-то должен и работать. Стражники вдвое усерднее патрулировали улицы, а слуги в богатых домах сбивались с ног, дабы успеть всё подготовить. Даже в королевском дворце ощущалось это напряжение.
По плану, с утра, монаршей семье следовало совершить небольшую прогулку по саду в окружении придворных. Торжественный обед для некоторых приглашённых и уже вечером, пышный бал-маскарад.
Придерживаясь установленного порядка, все были на своих местах, и только Его Величество Иолас остался в своих покоях. Утром он уже не смог подняться и силы словно бы покинули его тело. Только благодаря стараниям верного лекаря, к обеду Король встал с кровати. Отказавшись от еды, он принял лекарства и занял своё излюбленное место в кресле у камина. Огонь успокаивал и помогал сосредоточиться.
– Быть может Вам стоит остаться в постели? – осторожно предложил Барнабас. Он видел, как тяжело его Королю даётся каждый шаг, каждый вдох, и ненавидел себя за бессилие. Наблюдения, попытки создать лекарство, бессонные ночи в архиве, но он так и не смог найти ответ. Его Величество угасал прямо на глазах, словно бы сама жизнь покидала мужчину. Даже общение с магами ничего не дало, те только разводили руками, отрицая какое-либо магическое воздействие.
– Я должен появиться вечером и произнести речь, – ответил Иолас, после чего сделал несколько шумных вдохов.
– Речь может произнести Королева, или кто-то из ваших сыновей, Филип или Бертрам. Зачем так рисковать?
– Пока ещё я – Король, и никто другой кроме меня не будет выполнять МОИ обязанности, – отчеканил мужчина. Тяжёлое дыхание, подрагиванье рук, он словно бы не желал замечать этого. Пока ещё были силы, он готов был отдавать приказы своему телу так же, как приказывал своим подданным. – Это не обсуждается!
Но не только Его Величество думал о предстоящем вечере. Вернувшись с прогулки Августина-Флориана пребывала не в самом лучшем расположении духа. Ей хотелось быть самой красивой на балу, и, конечно же, затмить всех девушек, поэтому своё волнение она выплёскивала на окружающих.
– Что с моим платьем?
– Пока ещё не принесли, – сдержано ответила Элизабет. Постоянные капризы, взрывной нрав и крики принцессы уже порядком достали девушку. Каждый раз так и хотелось подойти и как надавать оплеух этой девчонке. Но принцесса, несмотря на возраст выше по положению, а значит оставалось только, сжав зубы, терпеть.
– Почему его ещё не принесли?
– Я могу сходить и узнать, – предложила девушка, уповая на Светлого Святого. Находиться в обществе принцессы становилось всё невыносимей.
– А почему ты этого ещё не сделала? Или мне за вас всё решать? – всплеснула руками Августина, после чего смерив фрейлину взглядом, добавила, – Ты отвратительно выглядишь, у тебя такой уставший вид. Надеюсь, к балу ты приведёшь себя в порядок.
– Да, Ваше Высочество, – присев в реверансе ответила Элизабет. – Я могу идти?
– Да, но только поторопись. Платье должно быть у меня до обеда.
Сохраняя невозмутимый вид, девушка покинула будуар принцессы и направилась выполнять поручение, выбрав для этого самый длинный путь. Элизабет с большой охотой бегала по разным поручениям Августины, лишь бы как можно меньше времени проводить в её обществе. Поначалу, девушка ей показалась просто недолюбленной и несчастной. Но потом поняла, что как бы там ни было на самом деле, принцессе просто комфортно в таком состоянии. После этого осознания, жалеть бедняжку стало как-то сложнее.
В этих размышлениях она дошла до большой галереи. Портреты монархов впечатляли, все они были преисполнены достоинства и в каждом угадывались фамильные черты. Чёрные волосы, голубые или серые глаза. Оторвав взгляд от портрета прежнего короля, Элизабет увидела в конце коридора Лорда Дакрала. После недавнего инцидента, ей не слишком хотелось с ним лишний раз сталкиваться.
Вздохнув, она двинулась ему навстречу, надеясь, что получится обойтись только приветствием. Ведь избежать его общества при всём желании не получится.
– Доброе утро, Леди Ледгерс. – поравнявшись с девушкой, произнёс Лорд. За видимой радостью, угадывалось некое ехидство. Непритворная улыбка делала его лицо добрее, но озорной блеск в глазах выдавал подвох. Мужчиной владела не радость, а нечто тёмное и эгоистично собственническое.
«Искушающий, ну зачем ты так со мной?» – подумала Элизабет, но поприветствовала Лорда. Она постаралась изобразить на лице подобие радости, но вышло слишком напряжённо. Стремясь избавиться от общества мужчины, она добавила:
– К сожалению, я не могу продолжить беседу, Её Высочество Августина ждёт меня.
– А разве покои принцессы не в другой стороне? – заметил Лорд, смерив девушку взглядом.
– Всё верно, но перед этим, мне нужно выполнить одно поручение.
– Хорошо, не смею в таком случае задерживать, – согласился он. Выдержав паузу, Дакрал приблизился к лицу девушки и прошептал ей на ухо, – Надеюсь, что встречу Вас на балу этой ночью, Элизабет.
Такое личное обращение заставило вздрогнуть. Загнав все эмоции поглубже, она поклонилась и быстрым шагом направилась к выходу из галереи.
***
Предательство Барта сильно ударило по Винсенту, он ощущал эту боль, но приказал себе не думать. Сейчас было совсем не время для воспоминаний, только действия могли спасти гильдию и его самого от катастрофы. Можно было уехать, но просто так сдаваться мужчина не собирался. Когда Дакрал буквально дышал ему в затылок, другого выхода не было, но сейчас всё изменилось.
Растерянность сменилась холодной решимостью. Забрав послание из тайника, он узнал о месте передачи рубина. Был ли рубин у кого-то из его соперников или нет, Винсент не знал точно, но собирался сделать всё возможное для того, что бы не дать Дакралу победить.
Мужчина собирался понаблюдать, заняв место на возвышенности. Фонтан цветов, центр большой рыночной площади. Когда-то давно на этом месте был источник, но со временем он пересох. В память о былых временах чаши фонтана засыпали землёй и высадили цветы. В центре, на небольшом постаменте, возвышалась статуя женщины, и именно там следовало предъявить рубин.
«Опасно и даже очень. Не могли другое место выбрать?» – раздражённо подумал Винсент, окидывая взглядом площадь. Учитывая массовые гуляния, это можно было провернуть, но не без сложностей. Сначала до фонтана надо дойти, залезть в него. Такое вполне могло привлечь внимание стражи.
Забравшись на крышу одного из зданий, вор принял удобное положение для наблюдения. Это место было некогда любимым, ведь тут самый лучший вид на площадь, но теперь оно напоминало о тех временах, когда они с Бартом были заодно. Ведь именно тут они обсуждали Бал, свои планы, мечтали о будущем.
Взгляд упал на засохшую апельсиновую кожуру, застрявшую в трещине между черепичными пластинами. Винсент всё ещё злился на уже бывшего друга за такой поступок и собирался всё исправить. Щербатая красно-коричневая поверхность крыши стремительно отдавала своё тепло. Прохлада уже начала опускаться на город, но гуляющих это не сильно волновало.
Уже выкатили бочки с вином, а один из бардов затянул песню в окружении женщин. Винсент не знал этого мотива, но, судя по вдохновенным завываниям барда, это было нечто лиричное. Люди были ещё недостаточно пьяны для активных танцев, но жаждали развлечений. Кто-то проходил мимо, кто-то оставался на площади из-за чего яблоку негде было упасть.
Винсент не сводил взгляда, боясь упустить главное. Слишком уж высокие ставки на кону. Скрываясь в тени, он чувствовал волнение, которое усилилось, когда он приметил нескольких стражников. Вроде бы обычное дело для площади, но осознание всей серьёзности предстоящего никак не давало мужчине успокоиться. Сердце билось размеренно, но при этом он ощущал каждый его удар.
Стражники выглядели вполне обычно, медленно прохаживались по площади, они разговаривали, смеялись, некоторые даже выпивали прямо на службе. Вор успел насчитать всего шесть пар, но внутреннее чутьё подсказывало, что всё не так просто.
Мрачные мысли лезли в голову, напоминая о том, что в любой момент всё может пойти не так. Он собирался перехватить обладателя рубина и выкрасть у того камень. Но как его определить в такой суматохе? Лица в масках, костюмы, сложно понять кто есть кто. Он хотел попробовать узнать кого-то из своих соперников, которые тоже должны были быть где-то тут.
– Искушающий! – выругался мужчина в полтона, поняв, что их в такой толпе увидеть невозможно.
«Если совет Гильдии выставил такое условие, значит они будут наблюдать, но откуда?» – задался вопросом Винсент, и пусть он не был до конца уверен в своих мыслях, но это казалось логичным.
Мысли о собственном возвышении и достижении первоначальной цели не оставляли его, но на первом месте всё же стояло спасение Гильдии. Только убрав рубин из поля зрения на эту ночь, он мог предотвратить катастрофу. Вор не сомневался, что люди Дакрала только и ждут сигнала, что бы повязать всех.
Мысль о том, что всех можно было бы предупредить, Винсент отмёл сразу. Пусть он и на хорошем счету, но по сути – никто. Чтобы ему поверили, нужно войти в совет. Замкнутый круг, а через посредников это делать – слишком мало времени.
«Если всё пройдёт благополучно, я потом отдам камень и расскажу обо всём». – пообещал себе вор, надеясь, что это поможет ему получить если не место в совете, то хотя бы повысить своё положение в Гильдии. Подробно над тем, что он будет говорить, мужчина не думал, но понимал, что исключить особо компрометирующие моменты надо обязательно.
В этих размышлениях взгляд вора упал на парочку: мужчина весьма активно прижимал свою даму к стене, и им явно уже было весело. Похожий на шар бородач уже в десятый раз подходил к бочкам, дабы наполнить кружку. Девушки, собравшиеся в стайку подобно пёстрым бабочкам, что-то активно обсуждали и заливались смехом, глядя в сторону одного парня. Все были заняты своими делами. Ближе к полуночи, когда вино и эль уже достаточно разгорячили кровь, музыканты заиграли всем известную песню. Если бы не дело, Винсент и сам пустился бы в пляс.
Чем меньше оставалось времени, тем больше было волнение. Никто из людей на площади не вызывал подозрения. Фонтан цветов оккупировала группа молодых людей, судя по виду, им было не больше пятнадцати. Сидя на бортиках, они весело что-то обсуждали.
«Неужели я ошибся?» – подумал Винсент, но тут взгляд зацепился за один силуэт. Многие горожане были в плащах, не смотря на жару, но никто не скрывал своего лица при помощи капюшона. Для этого достаточно маски.
Спрыгнув с крыши и не сводя глаз с человека в плаще, Винсент потихоньку приближался к нему. Пусть одежда скрывала личность этого человека, но чутьё подсказывало, что это тот самый вор, с которым он столкнулся в доме Дакрала. Тот, кто возможно увёл рубин у него из-под носа во дворце, и он сейчас направлялся в сторону фонтана цветов. Осторожно петляя между людьми, словно бы просто гуляет, он продвигался всё дальше.
Толпа то и дело разделяла Винсента и неизвестного, давая последнему преимущество.
«Ещё немного!» – подумал вор и схватил своего противника за край плаща. Уже не было времени на аккуратную кражу, лишь бы не дать тому совершить ошибку. Мгновение и удар в нос. Резкая боль заставила Винсента пошатнуться, поднести руки к лицу и отпустить ткань плаща. Пальцы согрела солёная влага. Кровь струилась по рукам и падала тяжёлыми каплями на серые камни под ногами.
Подняв глаза, он увидел Маску в центре фонтана. Тот возвышался на постаменте, рядом со статуей. Рука, облачённая в тёмно-коричневую кожаную перчатку была воздета вверх, а на цепочке из витого золота висел массивный камень. Свет полной луны и горящих на площади факелов причудливо играл на гранях рубина. Этот цвет напоминал кровь.
***
– Гости уже собрались, – сообщил Барнабас, бросив обеспокоенный взгляд на Короля.
Слуги, помогавшие Его Величеству, уже ушли, и в комнате они остались совсем одни. Даже со стороны было видно, что тяжёлые думы захватили его разум. Взглянув на лекаря, Иолас вздохнул. Сил просто не было, только глядя на огонь, он ощущал себя более-менее живым.
Каждое движение давалось с огромным трудом, чувствуя тянущую боль во всём теле, он снова сделал над собой усилие и поднялся из кресла.
– Ничего не говори, – обратился Иолас к лекарю, видя, как тот уже хотел снова приняться за уговоры. Всё это он уже слышал множество раз, понимал правоту Барни, но просто не мог отказаться от желания продолжать свою жизнь в прежнем ритме. Когда привычка настолько крепко врастает в разум и тело, сложно измениться, да и поздно.
Путь к бальному залу, где его уже ждали подданные, пролегал через череду пустых комнат и длинных коридоров. Хорошо знакомая дорога сегодня воспринималась как-то иначе. С ноткой меланхолии и щемящей сердце тоской. Портреты предков смотрели на него свысока, вызывая чувство непреодолимой печали. Опираясь на трость, без которой он просто не смог бы пройти весь этот путь, ощущая слабость в ногах, Король медленно шёл вперёд, туда, где его ждали. Остановившись возле одного из портретов, он посмотрел на него.
В резной позолоченной раме был холст, с которого на мир смотрел Иолас Первый Вореморт Милгорский. Золотая корона в седых волосах блестит подобно солнцу. Мужчина помнил, как с него написали этот портрет. Солнце упорно не хотело выходить из-за туч, а на Страттор через день проливались сильные дожди. Когда портрет был уже почти закончен, солнце наконец выглянуло, и художник принялся уже по нарисованному добавлять свежие мазки, дабы придать портрету жизни. Так и была сглажена излишняя мрачность.
Иолас никогда не любил позировать, и за всю его жизнь было написано только четыре портрета, один из которых он приказал повесить тут. Решил, что лучше он сам выберет портрет, который будет взирать на потомков со стены, чем это сделают его дети. Художник постарался на славу, несмотря на богатый наряд и корону, на холсте был изображён обычный человек. Никакой величественности, никакого героизма, даже красоты не было.
Серьёзный взгляд голубых глаз был направлен прямо на смотрящего, как бы говоря о равенстве. Лицо, испещрённое морщинами и следами язвенного поветрия, могло принадлежать кому угодно, начиная от небогатого барона и заканчивая обычным пекарем. Иолас хотел остаться в истории как правитель, при котором не было войны. Его великие предки не одобрили бы такого, но именно при нём был такой долгий, сытый мир, и он делал всё для этого. Даже художник для этого портрета был выбран не слишком известный. Он в силу своего желания угодить пытался немного приукрасить внешность Короля, однако вовремя был остановлен приказом рисовать как есть.
Окинув ещё раз взглядом галерею, Иолас продолжил свой путь.
***
Наблюдая за площадью из окна башни Эвриё, Лорд думал о том, что ему предстоит в случае, если план сработает. Несмотря на ограниченное количество времени ему удалось всё подготовить в лучшем виде.
Всё-таки из-за некой неприязни со стороны Храма, к обладателям магических способностей такие люди могли быть весьма полезны. Магия магии рознь, но сейчас их помощь была неоценима. Благодаря порталам, Аттикус смог наполнить пустующие дома близ площади стражниками. Пришлось щедро заплатить за молчание, но на пути к цели ему не было жаль никаких денег.
Разводить такую активность на глазах у жителей города было бы слишком подозрительно. Когда в дом заходит и потом не выходит целый отряд – это одно, но, когда заходит один человек и через некоторое время выходит – совсем другое. И второе выглядит более естественно. Конечно же, пришлось возместить магу все расходы, но оно того стоило.
Руку приятно грел шар из тёмного камня. Достаточно только сжать его посильнее, и другие камни, находящиеся у капитанов, загорятся синим, так можно было передать небольшое сообщение. Важно всё сделать быстро, каждое мгновение может стать решающим. Единственное о чём жалел Лорд, так это о том, что такая магия крайне недолговечна.
Люди на площади пили и веселились, ни о чём не подозревая, они радовались приходу лета. Фонтан цветов притягивал горожан, но подозрительного пока ничего не происходило. Находясь в шаге от цели, Аттикус чувствовал одновременно и волнение, и холод. Внешне спокойный, он сгорал от нетерпения внутри. Слишком долго он ждал этого мгновения, слишком долгим был путь.
Зоркий глаз уловил неестественное движение в толпе. У фонтана появился человек в плаще, но его остановил другой.
– Может стоит начать? – спросил Лорда стражник, который так же наблюдал за происходящим.
– Нет, ещё не время.
Маска справился своими силами, дав отпор. После чего взобрался на верхнюю чашу фонтана к статуе и показал рубин. Отдавать камень было слишком большим риском, но Аттикус был готов к этому. Мало ли что может произойти, ему нужно было подметить наблюдающих, а после напугать воров эффектом неожиданности. Только так его план должен сработать. Можно всю жизнь ловить «блошек», в надежде, что от них получится выстроить след и дойти до головы, а можно их выманить и, подгадав момент, ударить.
К Маске должны подойти люди из Гильдии, если подделку распознают, то не поведут в логово. Сегодня они поймают многих, но важнее всего будут те, кто появятся на площади, те, кто заправляют всем. Не с каждым получится договориться, но попробовать стоило.
«Можно проследить за ними, но что если меня предадут. А если пойманные не заговорят?» – противоречия и мрачные мысли раздирали мужчину изнутри. Но пока всё шло как надо.
Маска спрыгивает с фонтана, к нему подходит человек. Мгновение, ещё одно. Они направляются в сторону одного из переулков.
«Неужели ничего?» – взгляд Лорда пытался выявить хоть что-то необычное. Если главных на площади нет, то ему придётся довериться Маске. Но тогда выходит, что план необходимо переработать и занять выжидательную позицию. Когда они покинули площадь, несколько человек направились в ту же сторону.
– Ливенный переулок между лавкой булочника и мясника, – произнёс Аттикус, подняв камень к губам, после чего сжал его. Внутри камня стремительно разгорался синий свет.
***
– Его Величество, Иолас Первый Вореморт Милгорский! – возвестил церемониймейстер раскатистым голосом.
Музыка тут же стихла, а гости обернулись. В залитом светом множества свечей помещении было людно. Все взоры были направлены в сторону Короля, и он чувствовал это. Некоторые взгляды были безразличными, некоторые заинтересованными, но центром этого внимания оказался один человек.
Множество лиц скрывшись за масками наблюдали, как монарх, опираясь на трость, продолжил свой путь. Блеск драгоценных камней, яркие наряды, всё это слилось для Его Величества в одну массу. Отступая, они открывали путь к постаменту, на котором стоял трон. Неторопливо проходя мимо подданных, всеми силами и волей стараясь держаться, он думал лишь о том, что ему надо оставаться королём до конца. Опираясь на трость, он старался выглядеть не таким уставшим.
Поднявшись на постамент, Иолас повернулся к гостям, окинул зал взглядом и вытянул руку, куда был тут же был вложен бокал с вином. Ожидание сделало атмосферу напряжённой, гостям хотелось развлекаться и дальше, но речь Короля – это нерушимая традиция. Слуги резво принялись разносить бокалы с напитками.
– Сегодня я не хочу говорить о прошлом, мне приятнее думать о будущем, которое мы строим сами. Смотря на Вас, я испытываю огромное чувство гордости. Эта ночь показывает, насколько всем нам важен этот праздник. Следуя традициям, продолжая сохранять мир, мы становимся сильнее. Только истинная сплочённость позволяет людям пережить трудные времена. С рассветом придёт лето, начнётся сложное время взращивания и ухода. Светлый Святой да убережёт Милгор от плохой погоды и неурожая. Я верю, что вместе мы встретим следующий великий праздник приятными воспоминаниями, и готовностью собирать плоды своего труда. Выпьем же за это.
Подняв кубок, Иолас не сводил глаз со своих подданных, они слушали его, внимая каждому слову. Его Величество редко продумывал торжественную речь заранее, старался говорить от души. Иногда его речь звучала слишком просто и скомкано, возможно поэтому некоторые аристократы считали его не самым лучшим Королём, ведь тому не хватало присущей его предкам напыщенности и пафоса. Пышность и излишества – это не про правление Короля Иоласа. Но самым важным для мужчины было благополучие в стране.
– За Милгор! – подняв свои бокалы в унисон, произнесли гости.
Следуя за подданными, Иолас в несколько глотков осушил кубок, после чего подал знак музыкантам, и в зале зазвучала музыка.
«Пусть веселятся» – подумал Король, ещё раз окинув взглядом зал. Августина в окружении фрейлин принимала приглашение на танец. – «Надо бы её уже и замуж выдать».
Заняв своё место, Иолас принялся наблюдать за танцующими. Слабость и ноющая боль не отпускали его, но к этому прибавилось ещё и покалывание в груди. Сердце заколотилось подобно загнанной дичи. Дыхание стало тяжёлым.
– Вам нехорошо? – шёпотом обратилась Королева к супругу, видя как тот, дрожащей рукой попытался ослабить воротник.
– Мне… – тяжёлый кашель оборвал фразу.
– ЛЕКАРЯ! – крикнула женщина, подскочив с места.
***
Боль в носу потихоньку утихала, но уязвлённая гордость подстёгивала ярость. Мужчина не сводил глаз со своего противника, который уже спрыгнул с фонтана. Он хотел было накинуться на него, но к тому подошёл Барноу.
«Неужели он один из посыльных гильдии?» – подумал Винсент, чувствуя, как нарастает в глубине души волнение. Сердце билось с неистовой силой, грозя проломить грудину. Барноу был обычной пешкой: неприметный, глуповатый, его даже никогда не брали на крупные дела. Но сейчас именно он уводил Маску в сторону Ливенного переулка.
Обходя гуляющих, Винсент боялся упустить свою цель. Если Барноу посыльный Гильдии, значит он либо достаточно умён и просто прикидывался, либо он должен довести Маску до определённого места и передать другому посыльному.
Два вора уже скрылись во мраке узкого переулка. Расталкивая людей, Винсент продвигался вперёд.
– Эй ты, куда прёшь?
– Осёл!
Голоса сливались воедино, ничто не имело значения. Прохожие, на которых он наталкивался, выражали своё недовольство, но никто из них так и не решился на драку. Хотелось предупредить Барноу, но делать это при всех слишком было опасно. Достигнув края площади, Винсент почувствовал магию, после чего раздался голос:
– По приказу Лорда Дакрала, всем надлежит оставаться на своих местах! Покидать площадь запрещено!
Обернувшись он увидел капитана Старро. Этот одутловатый седой мужчина был хорошо знаком всем представителям Теневого мира и славился он своей страстью отрезать пальцы. Взобравшись на один из помостов, где сидели музыканты, капитан отдавал приказы при помощи усиленного магией рупора. Его раскатистый голос звучал над головой, словно он стоял совсем рядом. Паника заметалась в голове Винсента, оглянувшись, он увидел, как площадь заполняют стражники. Они выходили из домов один за другим, и направлялись в его сторону. Что есть сил, вор бросился вслед за Маской, в надежде, если не остановить того словом, то хотя бы убить.
Времени было слишком мало, но на несколько точных ударов его должно было хватить. К счастью вора, переулок не имел никаких ответвлений. Только небольшие тупики между домами.
– Барно! – окликнул Винсент мужчину. – Это ловушка!
Выхватив меч, он подбежал к Маске и нанёс размашистый удар. Владение клинком невероятно полезный навык, за который Винсент готов был ещё раз поблагодарить Феднера. Если бы не он, то сейчас ему бы нечего было противопоставить своему противнику. Его удар встретило тонкое лезвие рапиры. От такого удара столь изящное оружие должно было переломиться в месте столкновения, но рапира выдержала удар. Сделав шаг назад, Маска выставил левую руку вперёд в знак мира.
– Хочешь поговорить? – заметив этот жест, с издёвкой уточнил Винсент, не сводя глаз с Маски.
В лунном свете тот смотрелся кусочком Тьмы, но к огромному разочарованию остался безмолвен. Сделав ещё полшага назад, он выставил оружие в жесте понятном каждому. Он готов был защищаться, но первым нападать не хотел. Такое открытое упорство в сохранении тайны своей личности подстегнуло Винсента.
– Серьёзно? Ты будешь сражаться этим? – усмехнулся он.
– Вини, ты с ума сошёл?! – воскликнул Барноу. Сейчас он не выглядел как деревенский дурачок, в голосе звучала сталь. Схватив Винсента за руку, он посмотрел ему в глаза, – Неужели это из-за проигрыша?
– Сейчас тут будут стражники. Дакрал знал, где будет рубин, из наших никто бы не предал Гильдию. Кроме него.
В этом молчании стало слышно, что со стороны площади больше не звучит музыка. Рука вора, до этого крепко сжимавшая запястье Винсента, резко ослабила хватку. В глазах Барноу застыло изумление.
– Зачем? – процедил Винсент, сделав шаг вперёд. Лицо неизвестного по-прежнему скрывал капюшон. Тайна личности его противника подстегнула ярость. Сделав выпад, он заставил Маску отступить. Такая реакция вызвала ещё одну вспышку гнева, – Сражайся как мужчина!
Удары сыпались один за другим, Маска уходил из-под натиска с невероятным изяществом. Плащ, который всё это время помогал ему скрывать свою личность, в бою подвёл. Когда клинки в очередной раз столкнулись, Винсент что есть сил, свободной рукой дёрнул за край плаща. Пошатнувшись, Маска почти потерял равновесие. Уйдя из-под удара, он дёрнул за верёвку на шее и через мгновение у Винсента в руках остался только кусок ткани.
– Беги! – крикнул он вору, который застыл в шоке, пытаясь осознать происходящее. Очнувшись, Барноу кинулся мимо Маски и Винсента дальше по переулку.
Повернувшись в сторону противника, Маска сделал выпад, после чего стремительный шаг вперёд, сокращая расстояние. Два лезвия столкнулись друг с другом, издавая протяжный свист. Скользнув полотном клинка, Маска оказался совсем рядом, противников разделяло расстояние не больше ладони. Увитая вензелями гарда врезалась в руку Винсента шипами, оставляя кровавый след. Ловким движением кисти, Маска отклонившись перевёл лезвие по дуге. Перед глазами Винсента сверкнула сталь, боль от ранения и такой неожиданный ход вынудили ослабить хватку. Мгновение – и оружие было выбито из руки.
Звук металла о камень прозвучал оглушающе громко. Ещё мгновение – и осознание заставило вора отпрянуть. Его лишили оружия, меч находился у ног противника. Ещё один выпад, от которого Винсент смог увернуться, заставил его отступить дальше вглубь одного из ответвлений переулка.
В полумраке было тяжело отступать, почувствовав спиной высокий короб, он снова ушёл от удара прыжком влево. Лезвие рапиры, столкнувшись с деревом, издало неприятный звук. Его взгляд лихорадочно метался в попытке найти хоть что-то, но как назло в сваленном вокруг хламе не было ничего похожего на оружие. Уходя от очередного удара, он кинул в противника корзиной. Отведя удар при помощи рапиры, Маска неумолимо наступал.
В лунном свете было видно, что лицо его скрывал кусок плотной чёрной ткани. Голова была замотана какой-то тряпкой, а тело закрывал костюм с грубыми кожаными накладками. Тёмные пластины закрывали грудь подобно панцирю, наслаиваясь друг на друга, как чешуя, они имели небольшие металлические клёпки. Широкие наручи сплошным полотном закрывали руку до локтя, а бёдра обвивали такие же полоски кожи. Такая броня не могла спасти от прямого столкновения, но искусно подогнанная под своего хозяина, защищала от скользящих ударов.
Засмотревшись, Винсент сделал шаг назад, и под ступню попал кусок полена из расположенного рядом почти пустого дровяника. В этот момент Маска рассёк воздух в том месте, где должна была быть шея вора. Маленькая случайность снова спасла ему жизнь. Упав на спину, он принялся отползать. Хватая воздух мелкими глотками, Винсент не сводил глаз с лезвия в руках своего противника. Его загоняли как дичь, в самую глубину тупика, ещё пять шагов и отступать будет некуда. Только каменная стена, за которой неизвестно что может быть.
