Ник Картер хорошо заметил, что сыщик, услыхав имя Калловей, вздрогнул.
– Известно ли вам то лицо, о котором только что говорил мистер Перси? – спросил Ник Картер.
– Известно.
– Когда она остановилась здесь?
– Ровно неделю тому назад.
– А когда она выехала?
– Сегодня утром.
– Не знаете ли вы, куда именно?
– В Торонто.
– Вы это знаете наверное?
– С ее же слов. Она приказала отправить багаж на Большой Центральный вокзал и сама уехала туда же. Больше я ничего не знаю.
– Какие комнаты занимала она в гостинице?
– Она занимала целый ряд комнат, за № 1494 на пятом этаже.
Ник Картер чуть не вскрикнул от изумления. Но он сдержался и спросил:
– Кажется, этот номер примыкает к номеру, который занимал Файрфильд?
– Совершенно верно, – подтвердил молодой сыщик.
– Занял ли кто-нибудь комнаты, в которых до сегодняшнего утра проживала миссис Калловей?
– Да, они были заказаны еще неделю тому назад. Когда миссис Калловей поместилась в № 1494, ее предупредили, что эти комнаты могут быть отведены ей только до сегодняшнего утра. Теперь там проживают некий Юлий Джером с супругой, из Парижа. Они прибыли часа два после отъезда миссис Калловей.
– Вот как, – заметил Ник Картер, и лицо его приняло странное, суровое выражение, – часа два после отъезда миссис Калловей. Так, так. А теперь попрошу вас присесть, господин сыщик, я должен задать вам несколько вопросов.
Молодой сыщик с растерянным видом опустился на стул.
Ник Картер пронизывающим взглядом смерил его с головы до ног, так что тот ежесекундно менялся в лице.
– У меня есть привычка, – заговорил наконец Ник Картер, – все замечать. После того, как вы вошли сюда, я заметил две вещи, которые мне очень не понравились, и потому я советую вам отвечать на все мои вопросы, руководствуясь одной только сущей правдой и добросовестностью.
– Виноват. Я не совсем понимаю вас, мистер Картер.
– Сейчас поймете, милейший. Не забывайте только моего предупреждения. Для вас же лучше будет, если вы будете вполне откровенны. А что касается вашего начальства, в лице мистера Перси, то оно не обратит слишком серьезного внимания на упущение, если таковое и было вами допущено. Вы, скажите, родились в Канаде? По крайней мере так можно думать, судя по вашему произношению.
– Да, я родом из Торонто, точнее говоря, я родился в Джэксон-Пойнте в окрестностях Торонто.
– Я так и ожидал, – заметил Ник Картер, – не знали ли вы там некой девицы по имени Диана Кранстон?
– Да, но… конечно, Диану Кранстон я знаю, но почему…
– Видите, как я угадал, – насмешливо заметил Ник Картер, – а когда в гостиницу прибыла миссис Калловей, то вы в ее лице узнали вашу соотечественницу, не правда ли?
– Признаюсь, это было так, – нерешительно ответил молодой сыщик, – но я положительно не понимаю…
– Опять я угадал, как видите, – прервал его Ник Картер, – должен сказать вам, что сыщик должен прежде всего уметь владеть собой. Когда вы услышали имя Калловей, вы вздрогнули, и тем показали, что тут что-то кроется. Я, впрочем, узнал уже и раньше, что Диана Кранстон остановилась здесь под именем Мабель Калловей. А так как по произношению вашему слышно, что вы канадец, то нетрудно было скомбинировать все остальное. Теперь вы, надеюсь, понимаете, почему я требую, чтобы вы были правдивы?
Молодой сыщик потупился.
– В свое время вы были хорошо знакомы с Дианой Кранстон? – продолжал Ник Картер допрос.
– Я ее знал еще ребенком. Мать Дианы служила гувернанткой в замке…
– Семьи Деланси, не так ли? – докончил Ник Картер.
– Совершенно верно. Так вот, пока ее мать служила, Диана жила на полном пансионе у моей тетки.
– Известно ли вам, что подруга вашего детства сидела в тюрьме?
– Известно.
– И что она попала туда по обвинению в подстрекательстве к убийству?
– Знаю и это. Но Диана сказала мне, что ее помиловали, потому что доказана ее полная невиновность.
– И вы ей, конечно, поверили на слово?
– Как мне было не верить. Надо вам сказать, что я… видите ли… когда-то…
– Были влюблены по самые уши в эту самую Диану Кранстон?
– Нет, не то. Прежде…
– Ладно уж. А объяснила ли она вам, почему она выступает под чужим именем?
– Да. Она говорила, что стыдится называть себя своим настоящим именем, получившим печальную известность после процесса.
– Придумано недурно. Но сообщила ли она вам также, что, проживая в "Мамонтовой" гостинице в качестве миссис Калловей, она в то же время занимала комнаты в "Голландской" гостинице под своим настоящим именем?
– Нет, об этом она мне не сказала ни слова, – решительно заявил молодой сыщик.
– И все-таки это так. Правда, она освободила в "Голландской" гостинице комнаты уже два дня тому назад. Но теперь я приступаю к самому существенному вопросу. Смотрите мне в глаза, милейший, и отвечайте: уехала ли Диана Кранстон в Торонто после того, как оставила эту гостиницу?
– Я знаю… видите ли… я хочу сказать…
– Говорите правду! – воскликнул Ник Картер, строго глядя на краснеющего и бледнеющего юношу, – вы хорошо знаете, что Диана Кранстон не уехала из Нью-Йорка.
– Да, знаю.
– А куда она направилась отсюда?
– Этого я при всем желании не могу вам сказать.
– Ладно, об этом речь еще впереди. А что вы можете сказать о той супружеской чете, которая заранее заказала комнаты, ранее занятые Дианой Кранстон и теперь поселилась там?
– Ничего особенного не могу сказать, – проворчал молодой сыщик, – знаю только, что мистер и миссис Джером прибыли сегодня утром. По-видимому, сам Джером разбит параличом: его перевезли в больничном кресле наверх. Нам, однако, сообщили, что речь идет лишь о параличе нижних конечностей, и что мистер Джером в общем чувствует себя хорошо, если не находится под влиянием наркотических средств, применяемых для уменьшения болей. Я должен был интересоваться этим вопросом, так как тяжело больных гостиница у себя не принимает.
– Вы мните себя весьма хитрым, молодой человек, – проговорил Ник Картер с ледяным спокойствием, – но все-таки я вас насквозь вижу.
– Право, не знаю… вы оскорбляете меня, мистер Картер.
– И имею на то свои основания. Я убежден, что вы нарочно давали мне ложные сведения. Вот что, мистер Перси, – обратился он к директору гостиницы, который с явным изумлением слушал всю беседу, – список мне теперь уже не нужен. Я благодарю вас за вашу любезность, но я узнал то, что мне нужно, гораздо более легким способом вот от этого молодого человека.
– Откровенно говоря, мистер Картер, я лично ничего не понимаю. Какое, собственно, значение имеет весь этот допрос?
– Этот молодой человек знает гораздо больше, чем вы думаете, мистер Перси. Но он слишком упрям, да вероятно, и слишком труслив, чтобы сказать нам всю правду, – ответил Ник Картер, и снова обратился к молодому сыщику:
– Ваше имя?
– Яков Грин. Смею вас уверить, мистер Картер…
– Вы уже видели госпожу Джером после ее прибытия?
– Видел.
– И беседовали с ней?
– Беседовал.
– Не узнали ли вы в ее лице одну из ваших знакомых?
– Позвольте…
– Ничего не позволю! – сердито воскликнул Ник Картер, и так сильно хлопнул молодого сыщика по плечу, что тот чуть не свалился со стула, – смотрите мне в глаза. Неужели вы станете отрицать, что эта госпожа Джером не кто иная, как Диана Кранстон?
У молодого сыщика от ужаса выступил на лбу холодный пот.
– Бога ради! Да вы чародей какой-то, мистер Картер.
– Если вы и впредь будете лгать и изворачиваться, то через четверть часа вы будете сидеть за решеткой по обвинению в соучастии в убийстве, совершенном в "Мамонтовой" гостинице! – резко произнес Ник Картер.
– На каком основании можете вы предполагать, что я состою участником этого ужасного преступления? – пролепетал молодой сыщик.
– Вы лжец! – воскликнул Ник Картер, – и этим все сказано. Из лжеца может выйти вор, а потом и убийца. Говорите теперь правду, моему терпению пришел конец.
– Я все скажу, – дрожащим голосом проговорил молодой сыщик, – да, мнимая госпожа Джером и Диана Кранстон – одно и то же лицо.
– Ну вот! Если бы вы не вздрогнули, когда услышали фамилию Калловей, я, пожалуй, долго бы еще блуждал в темноте. А кто тот человек, который считается мужем этой госпожи Джером, и якобы парализован на обе ноги?
– Ничего не знаю. Я сегодня видел его в первый раз в своей жизни.
– Вы говорите правду?
– Клянусь Богом, что я говорю правду!
– А были ли вы знакомы с братьями Ларю и их сестрой, которые в свое время, вместе с Дианой Кранстон были арестованы по обвинению в убийстве?
– Знал, но только поверхностно.
– Не будет ли этот мистер Джером одним из братьев Ларю?
– Нет, это я знаю наверное.
– Чем он на самом деле болен?
– Ничего достоверного не могу сказать, но, кажется, он на самом деле разбит параличом.
– Стало быть, Диана Кранстон вовсе не замужем.
– Нет.
– Видели ли вы ее мнимого супруга?
– Видел, около часа тому назад.
– Вероятно, в комнате N° 1494?
– Да, я заходил туда по делу?
– Был ли он в сознании?
– Нет. Мне сказали, что ему недавно сделали впрыскивание морфия. Он занимает одну из задних комнат и при нем находился сиделец. Диана занимает переднюю комнату, а в комнате рядом ночует камеристка.
– Стало быть их четверо?
– Да.
– Опишите мне, пожалуйста, наружность мистера Джерома.
– Я видел его лишь мимоходом.
Ник Картер, помня, что Дик очень похож на него, одним движением сорвал парик и фальшивую бороду.
Грин разинул рот от удивления, когда увидел, что почтенный старец превратил в мужчину во цвете лет.
– Ну-с, а теперь всмотритесь в меня по пристальнее! – воскликнул Ник Картер, – похож я на этого мнимого калеку?
– Очень, очень похожи, – подтвердил Грин, – как две капли воды.
– А теперь говорите: когда вы видели больного, казалось ли вам, на самом деле, что он находится под влиянием наркотического средства?
– Да, так мне показалось.
– Не была ли у него повязана голова.
– Была, но не понимаю…
– Нечего вам и понимать! – резко оборвал его Ник Картер, и обратился к дрожавшему от волнения директору, – дело вот в чем: мнимый больной в № 1494 на самом деле не кто иной, как мой двоюродный брат и старший помощник Дик. Около двух часов тому назад он пытался вызвать меня по телефону, очевидно, его на этом поймали врасплох, и кто-то ударил его по голове, прежде чем он успел договорить.
Ник Картер взглянул на Якова Грина, который, дрожа всем телом, приподнялся и в ужасе проговорил:
– Тут действует нечистая сила. Откуда вы все это знаете?
– Довольно вам того, что я все знаю! – прервал его Ник Картер, – послушайте, Грин; не доводите меня до крайности. Вы – сообщник Дианы Кранстон! Скажите правду!
Грин попытался было снова извернуться, но тут Ник Картер пришел в ярость, схватил его за ворот и начал трясти так, что у того голова кругом пошла.
– Я требую правды, слышите ли вы! – закричал Ник Картер, – неужели вы думаете, что я поверю вашей лжи! Будете ли вы отвечать, или нет?
– Я все скажу – только оставьте – ведь вы задушите меня.
– Говорите же! Кто эта камеристка?
– Оливетта Ларю.
– Так я и думал. Кто такой сиделец?
– При всем желании не могу сказать.
– Ложь! Вы можете! – проскрежетал Ник Картер.
– Не могу! Не смею! Я боюсь его!
– Говорите! Это не может быть Макс, так как Макс повесился в тюрьме.
– Это Рудольф Ларю, – в отчаянии простонал Грин.
– Вот и все, что мне надо было узнать от вас, – злобно проговорил Ник Картер, – а теперь садитесь на этот стул, и горе вам, если вы уйдете без моего разрешения.
Если бы кто-нибудь предсказал Дику, что коварная преступница обманет его еще раз хуже прежнего, он расхохотался бы.
Дик решил во чтобы то ни стало отомстить прекрасной преступнице и потому дал в газету объявление о свидании.
В первый же день, ровно в четыре часа, в указанном месте появилась Диана Кранстон и приветствовала Дика очаровательной улыбкой.
Она сейчас же подошла к автомобилю, подала сидевшему у руля Дику правую руку и села рядом с ним.
Дик тотчас же завел автомобиль и проехал по тенистым аллеям парка по направлению на северо-запад.
– Очень любезно с вашей стороны, что вы не заставили меня ждать, – заговорил Дик.
– Я пришла бы в любом случае, – ответила Диана, – так как обязательно хотела вам объяснить мое вчерашнее поведение. Дело в том, что я капризное создание. Выбраните меня хорошенько, но только не гневайтесь больше. Это было бы, откровенно говоря, очень неприятно для меня.
Все это она проговорила таким вкрадчивым голосом и так ласково смотрела ему в глаза, что ей наверное удалось бы очаровать своего спутника, если бы Дик не решил ни под каким видом не поддаваться ее влиянию.
– Не будем больше об этом говорить, – любезно заявил он, – лучше скажите, куда мне ехать.
– Куда хотите. Здесь в парке повсюду одинаково хорошо. Я, впрочем, хотела вас спросить кое о чем.
– Начинайте допрос, я готов отвечать.
– Вы старший помощник Ника Картера, не правда ли?
– Да и очень горжусь этим.
– Говорил ли он вам о моем посещении и о тех угрозах, которые я произнесла?
– Конечно, говорил. У нас с ним нет секретов.
– Стало быть, он дал вам поручение наблюдать за мной?
– Не буду отрицать.
– А для чего же ему нужно было выслеживать меня? – как бы в недоумении спросила она.
– Для того, чтобы знать куда вы направляетесь и что вы вообще будете делать.
– И что же, это поручение было вам приятно?
– Еще бы, – ответил Дик, – я еле дождался минуты, чтобы познакомиться с вами.
– И для скорейшего достижения цели вы устроили маленький бутафорский разбой на улице? И взяли на себя роль бравого защитникам угнетенной невинности?
– Не буду спорить, – отозвался Дик, – мы позволили себе сыграть маленькую комедию.
– Великолепно, – рассмеялась красавица, – но я сразу поняла, в чем дело, хотя и не рассердилась.
– Очень рад слышать это, – любезно ответил молодой сыщик.
– А что вы намерены предпринять теперь? – спросила она.
– Я хочу провести возможно больше времени в вашем обществе, – открыто заявил Дик.
– Следуя в этом отношении приказанию вашего начальника?
– Не буду отрицать этого. Но я никогда еще не исполнял его приказания с таким удовольствием, как в данном случае.
– Я не совсем поняла смысл ваших слов, – кокетливо произнесла она.
– Если бы мы были с вами знакомы уже давно, – отозвался Дик, – то я позволил бы себе выразиться яснее.
– Послушайте, неужели вы станете уверять меня, что принадлежите к числу робких. Вы, пожалуй, еще скажете, что влюблены в меня.
– Это было бы весьма неудивительно. Ведь вы очаровательно прелестны. Я хотя и сыщик, но сердце-то у меня все-таки есть.
– Знаете, Дик, – ворковала она, – вы один из наиболее красивых мужчин, которых я когда-либо встречала. И если бы я могла поверить, что вы действительно неравнодушны ко мне, что вы, пожалуй, из-за меня готовы порвать с вашим начальником…
Она не докончила своей фразы, а прислонилась к плечу Дика, глядя на него пламенным взором.
Это кокетство оказало бы свое действие у всякого другого, Дик же совершенно не поддавался ее чарам. Напротив, ему даже хотелось хорошенько проучить эту коварную красавицу.
Он, однако, сдержался и, нежно глядя на нее, проговорил:
– Вы чародейка, Диана. Я никогда не подумал бы, что полюблю вас так скоро. Я влюблен в ваши дивные глаза, но вряд ли я смею рассчитывать на взаимность.
– Пожалуй, это будет звучать нехорошо в устах женщины, – прошептала она, прижимаясь к нему, – но я должна сознаться, что вы первый мужчина, который смутил мое сердце. Вы верите мне, скажите?
Дик великолепно играл роль влюбленного селадона, но про себя поклялся еще раз отомстить своей спутнице за ее коварство и лицемерие.
Подъехав к перекрестку на 125-й улице и Седьмой авеню, Диана попросила Дика повернуть обратно и поехать по авеню Св. Николая.
Затем она указала на одно из огромных зданий и спросила:
– Не остановитесь ли вы у этого дома? Я должна там нанести визит, но надеюсь, что вы меня подождете несколько минут?
– Опять хотите меня сплавить? – спросил Дик.
– Ничего подобного, – возразила она, – обещаю вам, что вернусь через несколько минут.
Дик был поражен, когда увидел, что на этот раз она не обманывает. Не прошло и десяти минут, как она снова появилась в подъезде.
– Не будете ли вы столь любезны разрешить мне познакомить вас с моими друзьями? – проговорила она с очаровательной улыбкой.