Каншаем Карисовна Айтмухамбетова
Каникулы
На следующий день Карим пошёл на кладбище, без труда отыскал могилу старика Шокана как раз неподалёку от домика. Высокий купол его мазара возвышался над белыми барханами снега, отбрасывая блики света по сторонам. Карим, сев на белоснежную гладь против мазара, прочитал молитву. Нагнулся к белому граниту памятника, кусочек которого выглядывал из толщи снега, положив руку на камень, прошептал: «Ну, как ты там лежишь старина Шокан? Много приходят к тебе духов, убитых тобой зверей? Хорошее это дело – охота, но порой наполняя душу бесовским азартом, она оставляет без кормильцев детёнышей или кормильцев без потомства. Много ли на твоей совести таких молчаливых слёз? Ты уж сам там плати по своим счетам, не оставляя долг за другими. Вчера нашёл твоего внука, прямо под боком с тобой, отправили на самолёте в область. По воле Всевышнего, надеюсь, ещё не скоро вы с ним свидитесь! Потому как совсем молод он ещё и ничего в этой жизни не знает, кроме твоих сказок о ней. Покойся с миром!»
Карим пошёл в сторону села, нащупывая в кармане увесистый охотничий нож, который ещё не решил, отдать нынешнему хозяину, когда свидится или принести на могилу прежнего.
***
Сквозь глухую пелену Омирбек слышал нежный женский голос, словно мать его будила в детстве. Он попытался открыть глаза, но яркий свет слепил, причиняя острую боль. Когда свет погас, он с трудом разомкнул веки и увидел перед собой размытое белое пятно, которое постепенно собираясь, превратилось в красивое лицо. Она подавшись всем телом вперёд, смотрела прямо в его зрачки, в руках у неё был тоненький блестящий инструмент, конец которого ярко светился. «А это она сквозь глаз пытается заглянуть мне в душу. Интересно, что она там хочет увидеть?», – промелькнула в голове Омирбека мысль. Словно прочитав в глазах его мысли, улыбнувшись, она спросила: «Как дела?». Он хотел ответить: «Хорошо», но не смог. И она опять прочитав его мысль, произнесла: «Вот и хорошо!». Затем теплой ладонью похлопав по его руке, ушла прочь.
Он лежал, не понимая сон или явь, рассматривая белый потолок с лунками приглушенного света, холодный голубой кафель стен, отражающий неестественную чистоту. Руками нащупывая железо кровати, понимал, что она не та, которая была в домике. Вслушиваясь в ноющую боль во всём теле, он не мог понять – все ли части тела у него на месте. Но он видел и слышал! Видел её и слышал её голос!
Она подходила бесшумно, чуть заметно улыбаясь, спрашивала о самочувствии, заглядывала в глаза, водила по коже холодом металлического инструмента. Иногда пригласив других врачей, о чём-то с ними спорила, приносила лекарства, делала назначения и строгие замечания персоналу, если её указания не выполнялись в срок. Она также осматривала и лечила других больных, передвигала рядом с ними шумные аппараты, подключала провода. Но каждый раз, уходя, неизменно бросала в его сторону хотя бы беглый взгляд, полный тепла и сочувствия.
Придвинув стул к его кровати, она села, нежно потеребив кончик его пальца одной рукой, другой погладила его лоб, коснулась века, нежно скользнув по щеке, несмело судорожно дотронулась губ. Он опять увидел те лукавые искорки в уголках её глаз, вдохнул нежный такой знакомый аромат её духов. Изо всех сил ослабленной рукой сжал её мягкие пальцы, вбирая в себя их тепло и нежность. В груди появилась нестерпимая жгучая боль, без которой он уже не мог!
Он лежал прикованный к больничной кровати, но в мыслях был не здесь. Он гулял с ней по ярко освещенным улицам города, сидел за столиком маленького кафе на углу, недалеко от их школы, держал её за руки, целовал нежные пахучие, как лепестки полевых цветов, губы.
А будет ли это так? Знал только Создатель, который похоже на то, что тоже был болен и влюблён.....
