Жора Огарский (Oldevergreen)
Рио-Рита
С тех пор прошло немало лет. Старик давно на пенсии.
***
– Скажи мне, Ганя, где справедливость?
– Ты о чем, ВиктОр?
– Вот я – никчемный человек, а живу еще, небо копчу! А Ленка моя, уже столько лет в могиле лежит?
Ганя пожал плечами.
Старик застонал. Он чувствовал, как снова черная, тяжелая боль начала зарождаться внутри. Едва заметная – темный сгусток, который обязательно разрастется и проникнет в каждую клеточку тела, разрывая сознание в клочья. Остается надеяться, что раньше Люба сделает укол.
***
Гимнастерка неприятно липнет к телу. Стараясь не издать ни одного звука, Виктор, прижимаясь спиной к стене, потихоньку снимает с плеча ППШ, берет наизготовку.
Медленно ступая, стараясь обходить битое стекло и щепки, он поднимается на третий этаж. Не доходя один пролет, остановился и прислушался. Тихо. Прижавшись к облупившейся стене спиной, держа на прицеле дверной проем в квартиру на третьем этаже, он боком заскользил к нему, как тень. Каждый стук сердца, словно удар колокола, глухим звоном отдавался в ушах. Пот застилал глаза. Звуки боя на соседней улице, словно пропали, ушли на задний план. Все чувства обострились до предела. В квартире кто-то был!
Стоя спиной к стене у дверного проема, подняв автомат дулом кверху, Виктор задержал дыхание, и слушал.
Шорох!!! Перебежка внутри квартиры. Справа-налево. Цель слева от двери.
Виктор очень медленно начал сползать вниз, скользя спиной по шершавой стене, сильно закусив от напряжения нижнюю губу. Присев на корточки, он сделал глубокий вдох, чуть оттолкнулся спиной от стены, заглянул в квартиру и тут же принял прежнее положение. Он увидел цель, точнее ноги. Человек стоял слева, совсем рядом, прячась за массивным трюмо. Эх, жаль нет гранат!
Неслышно выпрямившись, крепко сжав в руках ППШ, Виктор вступил в квартиру. В этот момент, буквально метрах в двух от него, из-за трюмо шагнула невысокая фигура.
