Жасмин Майер
О да, профессор!
Глава 12. Матвей
Обычно тело предавало девиц в бульварных романах. Я всегда смеялся над этим оборотом речи, считая его не только корявым, но и абсолютно лживым. Ну как тело может предать? Оказывается, легко и просто.
Я ведь лежал с ней рядом. Просто лежал и спал. Как так вышло, что мои пальцы оказались опять в ее трусиках? Видимо, трусики виноваты. Они такие маленькие. Сплошной соблазн и никакой защиты от озабоченного преподавателя.
Да-да, я помнил, что она моя студентка, что вся ситуации требует от меня стойкости, джентльменства и вежливости, но ничего не мог с собой поделать. Член стоял колом, а руки сами рвались к теплой, сладкой и уже влажной для меня Маргарите. Еще виноваты ее стоны сквозь сон. Я попытался уговорить себя, что эти звуки рождены страданиями похмелья, но драматичное «Мефисто», что сорвалось с ее губ с придыханием, развеяло мои нелепые предположения.
Я думал, поможет, если она кончит. Просто доведу дело до конца и все. Потом пробежка, холодный душ и собрать волю в кулак, чтобы подвезти Марго домой. Вероятно, я бы смог, если бы она мне помогла хоть немного, но эта чертовка все только усугубляла.
Пробежка кончилась, не начавшись, а душ вышел горячим, потому что она была там. Я все еще не перешел черту, хотя мы оба были готовы сделать это. У нас еще остался люфт, мнимое расстояние, немного времени и пространства, чтобы передумать.
Я уже знал, что не соскочу. Она, думаю, тоже. Но и набрасываться сейчас посчитал бестактным. Нам нужно поговорить.
Моя пробежка не состоялась, но я хотя бы заглянул за кофе. Пускай он уже остыл, но составит нам хорошую компанию на кухне. Я вытащил Марго из душевой, нарядил в свой халат, завязал пояс. Не туго, чтобы грудь выглядывала в низком вырезе.
У меня аж язык зачесался, как захотелось еще раз облизать ее соски. Вот же они там. Стоит только отодвинуть…
Нет, кофе, кофе, кофе.
– Мое платье, – спохватилась Марго, увидев мигающий сигнал об окончании стирки на машинке. – Я бросила сполоснуть. Ты не против, надеюсь.
– О, только за. Надеюсь, что все отстиралось. Особенно запах. Хотя и на вид твой ужин так себе.
– Ты смущаешь меня, – заявила она сердито, стрельнув в меня обиженно-злым взглядом.
– Прости-прости, я удалюсь тогда, ладно? Жду на кухне. Нужно что-то съесть.
Оставив ее возиться с платьем, я отправился возиться с завтраком, по дороге зацепив из ящика в спальне боксеры.
Мой кофе остыл, но я не был против. Он бодрил лучше пробежки. Или же это оргазм от руки Марго так действовал? Все сразу, думаю. Быстро смешав молоко и яйца, я вылил жижу на сковороду, присыпал сыром, нарезал хлеб и выставил масло.
Маргарита явилась, когда я раскладывал еду на тарелки.
– Признайся, это хитрый план с твоим платьем, чтобы не готовить завтрак, – пошутил я.
– Раскусил, – засияла она девчачьей улыбкой, и я не сдержался.
Тоже стал улыбаться в ответ. Марго смотрела на меня слишком долго, словно сканировала лицо глазами, запоминая. Проклятье, я даже смутился от этого ее невинного и одновременно чувственного изучения. Она и на член мой смотрит вот так. Широко-открытыми глазами, изучающе заинтересованно. Невозможно не желать ее такую. Открытую и наивную, но одновременно смелую, даже дерзкую.
– Твой раф. – Я подвинул ей стакан с кофе.
– О, спасибо. Хоть какой-то толк от твоего спринта, – поддела она, пригубив и не прекращая улыбаться. – Ммм, ванилька. Откуда ты знал, что я люблю именно такой?
– Угадал. Разве юным невинным девочкам не положено пить сливочно-ванильный сладкий кофе?
– Ох, а ты, наверное, предпочитаешь двойной ристретто? И по пальцам себе молотком утром бьешь, чтобы не подобреть. Не дай бог, ага?
– Какая ты умная, оказывается. С таким аналитическим умом нужно было поступать на экономику или право.
– Я завалила журналистику, – призналась она, сразу сникнув.
Мне стало не по себе. Вот она светилась, а я словно включил эту волшебную лампочку, напомнив о чем-то неприятном.
– А филфак – это компромисс, видимо? – догадался я. – Поэтому ты валяешь дурака и не стараешься?
– Можно и так сказать. – Марго пожала плечами и обратила все свое внимание на омлет. – Очень вкусно. Спасибо.
– Пожалуйста.
– Ну а ты?
– Что я?
– Зачем такой успешный автор пошел преподавать?
– Ты читала мои книги? – я задрал бровь, намазывая масло на хлеб.
– Постаппокалипсис, безнадега и монстры, которые доедают остатки выживших? Не, мрачновато на мой вкус.
– Ах, да, конечно. Раф кофе, девочка. Забылся на секунду, прости.
Марго пнула меня под столом.
– Ты совершенно невыносимый демон, знаешь об этом? – прищурилась она.
– Да-да, Тойфель-Мефистофель. Знаю, конечно.
– Ты так и не ответил, почему пошел работать в универ.
– Предложили и пошел, – пожал я плечами. – Исписался. Все сюжеты кажутся банальными, старых героев уже сто раз использовал, а новые не идут. Вот решил окунуться в родные пенаты, чтобы расширить сознание, набраться новых впечатлений.
– И как? Удачно?
Она откровенно издевалась. Даже не скрывала этого.
– Нет. Меня бесят студенты.
– Это заметно. А почему ты ходишь в черном все время? Типа траур?
– Ха-ха-ха, как тонко, Марго. К слову я пью не ристретто, а американо. А черный мне просто идет. Вот и все.
– Ладно-ладно, – улыбнулась она, пригубив кофе.
Едва я отодвинул тарелку, Марго встала и вымыла свою и мою.
– Спасибо, хотя есть машинка.
– Мне несложно, – бросила она через плечо, – Ты готовишь, я мою. Все честно.
Я сидел и смотрел, как она протирает тарелки, ставит их в шкаф, вставая на носочки. Невозможно было не любоваться ею. Казалась бы, обычная девчонка, обычная возня, но у меня опять стоял и руки так и тянулись к вырезу халата. Я уже собрался уступить своим желаниям, как из комнаты зазвонил ее телефон. Марго, похоже, узнала по мелодии, кто звонит.
– Ох, это мама, прости, – выпалила она и убежала.
Я слышал, как она говорит с матерью, но почти сразу зазвонил и мой мобильный. Андрей. Твою ж…
– Да? – выпалил я отрывисто.
– Матвей, ты что творишь? – сразу начал орать Бруштейн. – Какого дьявола я узнаю, что ты был вчера в клубе?
– Заскочил поесть, – соврал я первое, что пришло на ум.
– В ночной клуб?! Заливай! А Марианна?
– А что с ней?
– Она там была с тобой!
– Она была там сама по себе, Андрей! И вообще, ты что, следишь за мной? – лучшая защита – нападение.
– Мне делать нечего, что ли?
– А есть чего?
Я прикидывался дураком очень удачно.
– Слушай, Тойфель, – вскипел Бруштейн. – Мы договорились, между прочим. Никаких баб, никаких клубов. Работай уже. Где мой синопсис?
– Не будет никаких синопсисов, Андрей! – выпалил я зло.– Пришлю книгу целиком. Уже пишу.
Молчание на том конце провода свидетельствовало о замешательстве моего редактора.
– Жанр?
– Академка на фоне постаппокалипсиса.
– Что-о-о?
– Академка, Андрей. Ну знаешь, ведьма-самоучка, счастливый случай, она идет учиться, а там властный ректор.
Молчание на том конце трубки.
– Ты меня разыгрываешь?
– Как знать.
– Матвей!
– Все, хватит. Мне писать надо. Я уехал из клуба через час и без Марианны, если ты хотел знать. Все, пока, – отделался я от надоевшего приятеля и в раздражении швырнул телефон на стол чуть сильнее, чем стоило.
– Проблемы? – пискнула Марго, стоя в дверях кухни.
Давно она тут? Что слышала?
Совесть и страх накатили душной волной одновременно. Я не имел права с ней спать, но и отказаться уже не мог. Не было сил оттолкнуть эту растрепанную юную красоту. Она хочет меня. Только от этого знания я теряю разум. А когда прикасаюсь…
– Иди сюда, – позвал я ее.
Даже приказал. Резко.
Маргарита поджала губы, но не стала спорить, подошла. Я сразу услышал ее тяжелое дыхание. Боже, она заводится, когда я такой?
Подхватив ее под попку, усадил девчонку на стол. Она кратко вскрикнула, вцепившись в мои руки. Совсем недавно Маргарита так сидела на столе в аудитории, и я был готов вытрахать из нее весь ад. А теперь… Теперь тоже готов, но что-то неуловимо изменилось. Только глаза… Ее взгляд все так же сводит с ума, заставляя впиться в мягкие губы требовательно-нежным поцелуем.
– Если ты сейчас скажешь, что передумала и должна уйти… – забормотал я, отрываясь от ее губ.
– Нет, – выдохнула она. – Не скажу. И я… Я не хочу никуда уходить. Хочу тебя. Ты обещал.
Я чуть отстранился, чтобы перевести дух, но вместо этого задышал как астматик, увидев, как выглядывают соски из распахнутого халата. Сдерживая свои животные порывы, продолжал пялиться на ее грудь, ласково поглаживая округлости.
– Вы обещали, Матвей Александрович, – проговорила эта бестия и захлопала ресницами. Я взвыл. – Преподайте уже мне урок.
Хотелось трахнуть ее прямо здесь. На столе. В кухне. Но призвав все силы ада на помощь, я сдержался и, закинув дерзкую малявку на плечо, понес в спальню. Опять споткнулся о проклятое ведро, пнул в сторону. Маргарита расхохоталась.
Бросил ее на кровать и навис сверху. Смеющаяся, в распахнутом халате и с торнадо в волосах она была прекраснее той порно-нимфы на пересдаче лектуры и милее, чем на парах в джинсах, толстовке и кедах.
Кажется, в ней сейчас соединилось все, что я желал, хотел, мечтал.
– Поцелуй меня, – простонала Марго, обнимая за шею, запуская пальчики мне в волосы. – Поцелуй, пожалуйста. Обожаю твои поцелуи.
И все мое безумие как ветром сдуло. Нет, я все так же хотел ее. До боли. До зуда. Но теперь вернул себе понимание и ответственность, стараясь удовлетворить мою сладкую девочку, сделать ее первый раз идеальным.
Я целовал ее губы до тех пор, пока она не начала хныкать и извиваться подо мной. Гладил ее, изредка задевая грудь и почти игнорируя соски, пока она сама не начала просить.
– Коснись меня, пожалуйста… Матвей, – простонала она, выгибаясь.
Мое имя из ее уст возбуждало не меньше, чем игры в обучение. Не знаю, каким чудом я сдержался и пошел на второй круг соблазнения, поддразнивания. Теперь мой рот ласкал ее грудь, язык обводил то один сосок, то второй. Я даже позволил себе легонько сжать губами, а потом прикусить. Марго вскрикнула и дернула меня за волосы, а потом схватила меня за руку и направила ее вниз.
– Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, – бормотала она, едва живая от возбуждения.
Я коснулся внутренней стороны ее бедер и грязно выругался. Она вся была мокрая. Я размазал по ее ногам скользкую влагу возбуждения, погрузил в нее палец, потом еще один. Аккуратно растягивая, позволяя ей привыкнуть к проникновению.
– Да, – выдохнула Марго. – Сейчас.
Стащив с себя боксеры, достал презерватив, вскрыл зубами упаковку и раскатал по члену. Широко развел ее ноги, чуть сгибая в коленях. У меня никогда не было такого опыта тоже, что нервировало. Вспомнив все, что знал о дефлорации, я коснулся ее губ своими и шепнул:
– Лучше быстро, ладно? Держись за меня.
Марго закивала, глядя открыто и доверчиво. Я думал, зажмурится, но она продолжала смотреть.
– Держись, Марго, – повторил я, она обхватила мои плечи.
А я вошел в нее.
Резко, быстро, сильно и до конца. Она вскрикнула и выгнулась, вдавив ногти мне в кожу. Я охнул, отпустил ее ноги и замер, позволяя ей привыкнуть, готовый выйти.
Теперь она жмурилась и дышала. Медленно и глубоко. Я покрыл поцелуями ее лицо, уговаривая тихо:
– Все, Маргарит. Уже все. Больно? Хочешь я… Хочешь, закончим на этом?
Я шевельнулся, стал медленно отстраняться. И тут она стиснула меня ногами, уперев пяточки мне в зад, заставляя погрузиться обратно.
– Нет… Еще! – Ее объятия стали крепче. – Хочу тебя, мой Мефистофель.
Ее голос, ее дыхание, запах, тепло тела и возбуждение отключили мои тормоза. Сил и разума хватило только, чтобы не трахать ее в неистовом темпе, а двигаться медленно и размеренно. Правда, стоны Марго и то, как она отвечала мне бедрами, побуждали ускориться, наращивать темп.
Она снова вдавливала ногти мне в спину, кусала мои плечи и вскрикивала уж точно не от боли. Я не думал, что такое бывает, но, кажется…
– Ты сможешь? Черт, скажи да, – прохрипел я ей в ухо.
– Я не знаю, – задыхалась она. – Да. Кажется, да.
Чтобы не полагаться на случай, я опустил руку и погладил ее клитор.
– Давай, Марго. Давай. Сделай это.
Всхлипнув и прогнувшись, Маргарита вся напряглась на миг, а потом забилась в моих объятиях, как птичка в клетке. «Не выпущу. Моя», – подумал я, прежде чем у самого в глазах вспыхнул белый свет.
Глава 13. Маргарита
Ох…
Я часто-часто заморгала, обнимая Мефистофеля. Только разрыдаться не хватало, ну пожалуйста, не надо-о-о… Фак! Поздно.
Я громко всхлипнула, и Матвей мигом взвился.
– Ты плачешь? Больно? Плохо? Маргарита!
А я что? Разрыдалась еще сильнее от этой заботы. Что-то не к добру я так расчувствовалась.
Матвей аккуратно, прямо бережно вышел, стянул презерватив и лег рядом, прижимаясь всем телом.
– Так больно? – повторил он хрипло.
Я покачала головой.
– Не в этом дело, просто… Это было волшебно.
Он аж приподнялся на локте, озадачено глядя на меня.
– Даже не пытайся меня понять, Матвей, – проскулила я, утыкаясь лицом в его грудь. – Это не объяснить словами.
– Это я уже понял, – кивнул он, снова обнимая меня. Поглаживая спину, плечи. Волосы. Даже дотянулся до пледа и набросил сверху.
Вот так бы и лежала, голая и вместе с ним… О нет, нет! Слезы полились с новой силой.
– И сейчас тоже все по-прежнему хорошо? – медленно уточнил Мефистофель.
– Угу, – покивала я, вытирая слезы ладонью. – Очень хорошо, поэтому и вот. Дай мне пять минут, и потом я сбегаю в душ, ладно?
– Хоть десять, – отозвался он, прижимая меня к себе. – Тебе когда нужно вернуться домой?… Черт, Марго, стой! Я не выпроваживаю тебя!
Ну конечно, так я и поверила.
– Ночевать сегодня мне лучше дома, – кивнула я.
– Ладно… Прости, у меня просто давно не было нормальной девушки, я забыл, как это делается.
Я подобралась и, подперев щеку кулаком, спросила:
– Девушки?
Матвей закатил глаза.
– А ты думала, мне хватит первого и единственного раза, а потом я буду делать вид, что знать тебя не знаю?
– А ты не будешь так делать?
– Что я за монстр в твои глазах, Марго? – возмутился он. – Я совсем не такой! К тому же… – он очертил пальцами мои голые бедра. – Все самое интересное только начинается.
– Ох, да?… Ну, в первый раз все тоже было неплохо.
– Неплохо? Нарываетесь, Левицкая?
– О, с возвращением, профессор Мефистофель! А то я уж было решила, что мне вас подменили на плюшевого мишку.
Мы долго еще трепались, не затыкаясь ни на минуту. Удивительно, я могла быть рядом с ним самой собой. Говорить, что думаю, отвечать, как считаю нужным. Он мигом подхватывал, отвечал, целовал и продолжал гладить, хотя все, что я слышала от более опытных подруг, что мужчины не созданы для обнимашек после секса.
Мефистофель сломал шаблон. И даже первый раз с таким, как он, вышел незабываемым и с оргазмом, вот же чудо-расчудесное. Юлька обзавидуется. Это вам не по грибы сходить, опасаясь как бы муравьи куда не залезли…
Черт!
А я ведь не смогу сказать Юльке ни слова. Вообще никому ни слова! Прямо вижу, как прихожу в понедельник на первую пару и говорю: «Всем привет, я сплю со своим профессором, и он душка. Кстати, это Мефистофель».
Фак, фак, фак! И что теперь делать?
К тому времени, как меня озарило, я уже выбралась из душа, натянула подсохшие трусики и платье. Посмотрела на себя в зеркале: губы опухли от поцелуев, щеки горят, а глаза какие-то до безумия счастливые. Что ж, хорошо, что мама сегодня работает. Она не слепая и сложно не понять, что со мной происходит.
И как мне скрыть это от Юльки?
Озадаченная, я вернулась на кухню и застала неожиданную картину: Матвей за работой.
Оказывается, он носит очки в черной оправе, когда читает или пишет. Хорошо, что он ни разу не надевал их в университете. А то этот взгляд поверх оправы… Ох.
– Прости, увлекся, – улыбнулся он, убирая ручку и ежедневник. – Давно там стоишь?
Его рука потянулась к дужкам, а я тут же сказала:
– Очки оставь.
– Что?
Подошла к нему и поцеловала, а потом опять посмотрела на него.
– Почему я никогда не видела тебя в очках?
– Потому что они нужны мне для работы, чтобы разобрать свой мелкий почерк. Дурацкая привычка делать черновики от руки, а только после набивать их на компе.
– Благослови Господь твоего окулиста.
– Марго, – расхохотался он. – Хватит смотреть на меня так. Тебе нужно еще день-два, чтобы сначала прийти в себя.
Я сразу сникла.
– Как раз к понедельнику?
– Получается, так. Эй, ты ведь не собираешься снова рыдать?
– Нет, просто… Как мне вести себя теперь? На лекциях? В жизни?
– Как обычно. Ты по-прежнему будешь забивать на учебу, а я – на тебя злиться. Только теперь у меня есть действенный метод, как заставить тебя учиться.
– О да-а-а… А если серьезно?
Матвей нахмурился и стащил очки, швырнув их на исписанные страницы ежедневника.
– Не знаю, – честно ответил он. – Будем вместе после пар. Буду привозить тебя к себе. Наверное, мне даже придется познакомиться с твоими родителями, чтобы тебе не пришлось им постоянно врать о подруге.
– Мама будет в шоке. Она у меня… сторонник консервативных взглядов на жизнь.
– Ладно, – медленно кивнул Мефистофель. – Сделаю все, что смогу, главное ты учись, Марго.
Наша песня хороша – начинай сначала.
– Не закатывай глаза, – пресек Мефистофель. – Серьезно, ты говорила, что хочешь перевестись на журфак. Сейчас самое время напрячься, сдать хвосты и все будет в твоих руках. Если переведешься, нам даже не нужно будет скрываться.
– А ты вообще надолго на филфаке? – кивнула я на его черновики. – Ты разве не завязал с книгами?
– Почти завязал. На филфак меня сослал издатель, когда я за год шароебства не выдал ничего путного. Только и делал, что тусовался по клубам и… много пил, короче.
Я сузила глаза. Воспоминания о вчерашней силиконовой блондинке промелькнули перед глазами, меняя вектор настроения с плюса на минус.
– Ах, вот кем была та силиконовая уточка, которая тебя чуть не проглотила. Твой привет из прошлого?
Матвей скривился, как от зубной боли.
– Забудь, Марго. Это не стоит твоих нервов. Если бы я хотел, я бы уехал из клуба с ней, а не бегал вокруг тебя с ведром.
– Спасибо, что напомнил про ведро. Я только почувствовала себя человеком.
Матвей опять хохотнул и притянул меня к себе.
– Невыносимая девчонка, просто не-вы-но-си-ма-я!
– Я вас тоже…
Ой. Хотела пошутить, называется. Кляп мне в зубы!
– Я вас тоже не-на-ви-жу, да.
Хреново выкрутилась, но это я дала, конечно, жару. Признаваться сразу в любви, Мефистофель аж опешил. Я – не меньше.
– Побудешь у меня еще или едем? – прошептал он.
– А ты наденешь свои очки?
– Вообще да, я хотел добить план первой главы. Кажется, у меня снова появилось вдохновение.
– Действительно будешь писать академку? – удивилась я. – Прости, что подслушала. Ты громко говорил.
– Это будет самая мрачная академка из всех, Марго, вот увидишь.
– Окей, я останусь на час-два. Никогда не видела писателей в их естественной среде обитания.
А еще очки опять же. Интересно, а я смогу заставить его ходить голым и в очках?
– Спасибо, а потом сразу едем.
– Конечно, мне же еще высылать план курсовой на почту одному надоедливому профессору. Черт, как я могла забыть!
Матвей зарычал и развернул меня спиной к себе, а лицом к книжному шкафу во всю стену.
– Ни в чем себе не отказывай, – пробормотал он, вжимаясь в мои ягодицы.
Я выгнулась сильнее, ощутив, как твердеет его член в штанах. С губ Матвея сорвался сдавленный стон.
– Нам надо работать, Марго.
– О да-а-а, – протянула я, шевельнув бедрами. – Удачи.
И отправилась выбирать книжки.
Глава 14. Матвей
Я отвез Марго домой только вечером. Не было сил отпустить ее раньше.
Мне нравилось присутствие этой вредной девчонки в моем доме. Раньше я с трудом переносил ночевки девиц, позволял им оставаться исключительно ради утреннего быстрого секса. Или минета в идеале. Но Маргариту совсем не хотелось выгонять. Она одним своим присутствием наполняла квартиру уютом, а меня вдохновением.
Чудные дела.
Я сказал про академку Бруштейну, в шутку и издевательств ради, разумеется, но в голове сразу же нарисовались и стали оживать герои. Я слышал голоса, видел лица, а потом и целый мир возник в воображении буквально за несколько минут. Ели это не просветление, то что же?
Видимо, путь к новым мирам лежал не через воздержание, а через классный секс. Или нечто большее? Хотя Марго изо всех сил делала вид, что ей ничего кроме члена от меня не нужно, я сам уже не мог просто отправить ее домой, а потом прислать открытку «Поздравляю c дефлорацией», благополучно позабыв о нашей близости. Нет, я не хотел этого. Вообще не хотел быть легкомысленным ебарем, которым прекрасно себя чувствовал до этого.
С ней все иначе. Острее. Больше. Сильнее. Ярче. Разве можно к этим ощущением относиться безответственно, разбрасываясь и распаляясь?
Я хотел Марго себе. Хотел сделать ее своей. Много раз. И надолго. Похоже, она была не против. Даже не спорила, хотя я навалил на нее сразу и много. Встречи, тайны, знакомство с родителями. Вряд ли они будут счастливы узнать, что их дочь спит со своим преподом, но все лучше, чем скрываться и врать. Хватит и того, что до конца года нам придется шифроваться в университете.
Мы долго целовались в машине. Не мог ее отпустить. Странный диссонанс. Я не хотел прекращать касаться, обнимать и целовать эту чертовку, но одновременно мечтал, как сейчас приеду и засяду за книгу.
Марго не выдержала первой и полезла ладошкой мне под майку. Если она нырнет за пояс джинсов, я слечу с катушек и возьму ее прямо в машине на парковке у ее подъезда, под ярким фонарём. То-то будет веселье.
Слава богу, Маргарита скользнула пальчиками вверх, царапнула ноготками по груди. Я шумно выдохнул и оторвался от нее.
– Иди домой, шальная, – прорычал я, стараясь выглядеть грозным. – Или за себя не отвечаю.
– Ох, да, конечно. Спасибо за все, профессор. Исчезаю.
Она последний раз чмокнула меня в губы и с хитрющей лисьей улыбочкой выскочила из машины.
Бестия прекрасно знала, как действует на меня, но я ни капли не жалел, что открылся ей, снабдив оружием массового поражения.
Вернувшись домой, я сразу сел за работу и писал, пока не начала крутиться голова, а глаза словно песком засыпали. Глянув на часы, увидел, что уже три часа ночи. Не высплюсь, но оно того стоит. Я почти забыл этот кайф, когда не чувствуешь времени и усталости, только опьянение и предвкушение рождения отличной книги.
Мне было плевать на Бруштейна. Если завернет, залезу в долги и откуплюсь от издательских санкций, а потом сдам роман конкурентам или выкину в сеть. Или все сразу.
Я лег и уснул, едва коснулся головой подушки. Наволочка пахла Маргаритой, а простыни сексом. Похоже, этот запах лучшее успокоительное для моих истерзанных творческим кризисом нервов.
Утро тоже было добрым. Я встал сам, без будильника, пробежался просто отлично. По пути в универ разве что не насвистывал, предвкушая встречу. Правда, Марго не ответила на сообщение. Наверно, опять опаздывала. Хорошо, что не ко мне на пару. Гавкать на нее совсем не хотелось. Вообще, боялся, что стану мягок к ней, а ведь еще принимать экзамен и курсовую. Хорошо, что теперь можно взять под контроль хотя бы свой предмет. Нечего лоботрясничать.
Во время первой пары Марго ответила мне на сообщение. Третий курс как раз писал лектуру по битникам, и я позволил себе перестать высматривать шпоры, заглянул в телефон.
Демон: Доброе утро. Как ты?
Маргарита: Все хорошо. Во всех смыслах этого слова. А ты? Писал ночью? Я видела, ты был онлайн в полночь.
Демон: Да. Не мог остановиться. Это все твоя заслуга, похоже.
Маргарита: Круто. Дашь почитать?
Демон: Разумеется, нет.
Маргарита: Это почему?
Демон: У тебя достаточно чтения, Маргарита. Только по зарубежной десяток книг в списке на этой неделе, а еще русская литература. Ты все уже закончила?
Маргарита: Блин, профессор Мефисто, какой же вы нудный.
Демон: И сейчас ты, кажется, должна писать лекцию, а не болтать с бойфрендом.
Маргарита: А ты мой бойфренд, да? Как миленько.
Демон: Я не покажусь тебе милым, если не прекратишь мне писать.
Маргарита: Все-все. Я конспектирую.
Демон: Хорошая девочка.
Маргарита: Ты тоже не очень противный. :*
Демон: :***
Познакомьтесь, Матвей Тойфель. Еще недавно хмурый зануда и воздержанец поневоле сегодня рисует три поцелуйчика звездочками в переписке с подружкой-студенткой. Ну и ладно. Я так чувствую себя намного лучше. И пусть Андрей подотрется своим дополнительным тиражом, который грозил мне в случае просветления без секса.
Пошел он.
Пошел и я на кафедру после лектуры, а оттуда на следующую лекцию в соседний корпус. Меня чуть не разорвало, когда я увидел Марго на крыльце. Не одну, а в компании своих одногруппников, конечно. Но это бы ничего, только Азаров опять позволил себе ее лапать. Он держал мою Маргариту за шею, разминая ее, а в ухо что-то шептал, мерзко скалясь при том.
Первым порывом было начистить ему лицо, а ее… Ох черт, но я же их преподаватель, мы договорились. Да и сцену закатывать не в моем стиле. Просто нахрен сносит разум от такого зрелища.
– Здраааавствуйте, Матвей Александрович,– пропела подружка Марго, а она сама тут же вздрогнула и обернулась, стараясь избавиться от захвата Азарова.
Я посмотрел на нее. Красноречиво так посмотрел.
– Добрый день, – процедил сквозь зубы, перевел взгляд на Азарова, который тут же убрал свои грязные лапы и, кивнув, что-то пискнул и потупился. – Левицкая, ваш план курсовой готов?
– Эээ, – протянула Марго.
– Надеюсь, что да, – оборвал я ее муки творчества. – После лекции сегодня задержитесь.
– На кафедре?
– Нет, – рявкнул я. – Быстро и после лекции обсудим. Мне некогда.
Не тратя больше нервов и времени, я умчался прочь, но успел услышать за спиной:
– Демон придурошный.
Азаров, разумеется.
Я приказал себе не реагировать и не оборачиваться. Удалось. Уверен, если бы все проклятия Марата сбылись в тот день, я бы не слезал с унитаза или раз сто скатился бы с лестницы. Но космос был глух к его мольбам, к счастью для меня. К сожалению, он игнорировал и мои просьбы, особенно на лекции группы Марго.
Наверно, Азаров делал это по велению сердца, но он не мог бы выбесить меня сильнее, если бы старался изо всех сил. Какова вероятность, что он запомнил нашу стычку у клуба? С этим могут быть проблемы. У меня вряд ли. А вот у Марго уже их вагон.
Я видел, что она не в восторге от внимания Марата, но меня не особенно это успокаивало. Отбивалась она вяло. Хотя вроде бы и шарахаться глупо. Ну уж нет! Пусть шарахается.
Если я ей шокер куплю, это будет перебор?
Похрен. Куплю. Ибо нечего лапать мою девочку. Еще и научу, как правильно использовать.
В перерыве мне пришло сообщение от нее.
Маргарита: Что-то случилось?
Я раз пять набирал и столько же стирал язвительный ответ. Случилось, твою мать! Не надо изображать невинное недоумение. Конечно, случилось. Незаметно? Тебя хватает этот тип. Опять. Мы ведь договорились. Или не договаривались? Ладно. Возможно, нет. Но неужели я должен озвучивать очевидные вещи? Похоже – да. Ладно. Растолкую. Так и быть. С ней невозможно, честное слово. Каждая прописная истина требует урока. Студенты, черт подери.
В итоге, так ничего и не написав Марго, я продолжил лекцию. Она ни черта не писала, даже не пыталась делать вид. Это злило меня еще сильнее.
Под конец занятия, мне кажется, я уже рычал. Дождаться звонка – то еще испытание. Чтобы не взорваться, пока студенты уходили, я задействовал последние остатки терпения. Стоит ли говорить, что оставшись с Марго наедине в пустой аудитории, я мало походил на человека. Во мне бурлили животные инстинкты. Я хотел пометить ее, заклеймить. Моя. Если не понимает, то я объясню доступно. Через задницу, черт подери.
Маргарита медленно шла ко мне, словно пыталась отсрочить казнь. Я поднялся из-за стола, и она остановилась, двинувшись к двери, я вставил ключ и повернул его в замке, запирая.
– Матвей, – позвала Марго. Я обернулся, взглянул на нее, прищурившись. Маргарита тут же шепотом добавила: – Александрович.
– Как мило, что ты вспомнила об уважении, Маргарита, – процедил я сквозь зубы.
Сократив расстояние между нами, я схватил ее, прижал к себе. Маргарита охнула от неожиданности и резкости моих движений.
– Где было твое уважение, когда ты жалась к этому сопляку? – прорычал я, склоняясь к ней.
Наши лица были близко-близко. Я нависал, заставляя ее прогнуться, сжимал плечи, наверно, так сильно, что останутся следы. Безумие чертово.
– Я же не… Он просто…
– Молчи! – рявкнул я, впечатавшись в ее губы, терзая их, кусая, сильно посасывая.
Марго постанывала, но не отталкивала меня. Я не мог понять, терпит она или наслаждается моим безумием, но оторвался от ее рта, потому что сам себя начал бояться. Не так, нет. Нужен другой выход гневу.
Он нашелся моментально.
Развернув Марго, я наклонил ее над столом, заставляя распластаться, и задрал юбку. Ладонь взлетела в воздух и припечаталась к ее голой попке со сладким звоном.
Маргарита вскрикнула.
– Тихо! – приказал я. – Думаешь, мне нужны проблемы? Как будто мало твоего ухажера. Какого дьявола, Марго?
Я снова шлепнул ее, и в этот раз она прикусила костяшки пальцев.
– Что ты делаешь? Почему позволяешь ему? У меня на глазах!
Удар, еще удар. Я контролировал силу, что не скажешь о собственном возбуждении. Уверен, Марго было не так больно, как мне из-за упирающегося в ширинку члена. Она поерзала, и я заметил попытку потереть бедра друг о друга. Отодвинув ее стринги, я погрузил пальцы внутрь. Черт! Она вся мокрая. Сладкий стон подтвердил мои догадки.
– Пожалуйста, – всхлипнула она. – Матвей, пожалуйста.
– Что «Пожалуйста», Маргарита? Простить тебя?
Я шлепнул ее еще три раза по одному и тому же месту. Она застонала, но ответила.
– Да. Да, прости меня, пожалуйста. Я… Я растерялась. Он…. Мне.. Ох, боже мой, прости.
Последние восклицания были откликом на мои пальцы, которые снова трогали ее между ног.
– Еще, пожалуйста, погладь меня, – взмолилась она.
