Жанна Голубицкая
Тегеран-82. Побег
««Если сникнет парус, мы ударим веслами!»
Из песни ансамбля «Иверия» «Арго»
Памяти моих родителей
Глава 9. От хордада 1360-го до хордада 1361-го
22 мая 1981 – 22 мая 1982 года
ХОРДАД – Совершенство и безупречность.
Хроника событий от Хордада 1360-го до Хордада 1361-го глазами иранской прессы:
17 Хордада (7 июня 1981) – «один шайтан побил другого» – ВВС Израиля нанесли бомбовый удар по иракскому ядерному реактору в Осираке и полностью уничтожили его.
24 Хордада (14 июня 1981 ) – третья годовщина со дня гибели «афганского Элвиса Пресли» – певца Ахмада Захира, погибшего 14 июня 1979-го года на горном перевале Саланг. Оплакивается афганской диаспорой в Тегеране.
1 Тира (22 июня 1981) – «аятолла Хомейни устранил шайтанского прихвостня Банисадра» – сместил президента ИРИ и временно взял управление страной в свои руки «по воле Аллаха»..
7 Тира (28 июня 1981) – «иракский враг, да покарает его Всевышний, уничтожил 74 правоверных, включая аятоллу Бехешти, да вознесет Аллах их на небеса» – в штаб-квартире ИРП – правящей в стране Исламской республиканской партии прогремел взрыв, унеся жизни генерального секретаря партии, главы иранской судебной власти аятоллы Мохаммада Бехешти и более 70 иранских политиков. Ответственность за взрыв взяла на себя леворадикальная организация моджахедов иранского народа (ОМИН).
8 Тира (29 июня 1981) – «шайтанский прихвостень тайно бежит к своим хозяевам» – опальный экс-президент спасается из Тегерана бегством, тайно проникнув в самолет, летящий в Париж, в платке моджахеда, прикрывающем лицо.
23 Тира (14 июля 1981) – начало крупномасштабного иранского контрнаступления на Ирак.
2 Мордада (24 июля 1981) – президентом Ирана избран Мухаммед Али Раджаи.
8 Шахривара (30 августа 1981) – «иракский враг, да покарает его Аллах, лишил исламскую республику главы – президента страны Раджаи, который погиб от взрыва бомбы в Тегеране вместе с премьер-министром Бахонаром, но не лишил иранский народ его вождя – да здравствует великий аятолла Хомейни! Аллах акбар!» – в результате взрыва в канцелярии премьер-министра, где в тот момент проходило заседание Совета национальной безопасности, погибли президент Ирана Мохаммед Раджаи, премьер-министр Мохаммед Бахонар и еще три человека. С момента инаугурации главы государства тогда прошло всего две недели. Ответственность снова взяла на себя ОМИН
7 Мехра (29 августа 1981) – освобождение Абадана от иракских захватчиков.
31 Шахривара (22 сентября 1981) – первая годовщина с начала ирано-иракской войны, начавшейся 31 шахривара 1359-го (22.09.1980) форсированием иракской армией приграничной ирано-иракской реки Эрвендруд.
10 Мехра (2 октября 1981) – президентом Ирана избран Ходжат аль-ислам Али Хаменеи.
14 Мехра (6 октября 1981) – «Всевышний покарал Шайтана, приютившего другого Шайтана» – убит президент Египта Анвар Садат, приютивший в 1979 году бежавшего от исламской революции шаха Пехлеви и его семью.
7 Абана (29 октября 1981) – премьер-министром Ирана назначен Хосейн Мусави.
31 Эсфанда 1360-го – 1 Фарвардина 1361-го (21 марта 1982 года) – Иран встретил новый 1361-й год.
В 1360-м и 1361-м пресса ИРИ отметила соответственно двух- и трехлетние годовщины следующих событий:
18 Дея (8 января) – дата начала исламской революции в Иране 18 Дея 1356 года (8 января 1978 года).
12 Бахмана (1 февраля) – годовщина прибытия имама Хомейни в Тегеран из изгнания 12 Бахмана 1357 года (1 февраля 1979).
11 Фардвардина (31 марта) – годовщина всенародного референдума о преобразовании Ирана в исламскую республику 11 Фардвардина 1358 года (31 марта 1979).
12 Фарвардина (1 апреля) – годовщина объявления Ирана исламской республикой 12 Фарвардина 1358 года (1 апреля 1979).
7 Ордибехешта (27 апреля) – годовщина афганской революции 7 Ордибехешта 1357 года (27 апреля 1978 года).
13 Абана (4 ноября) – годовщина захвата посольства США в Тегеране 13 Абана 1358 года (4 ноября 1979).
12 Азара (3 декабря) – годовщина принятия Ираном новой конституции 12 Азара 1358 года (3 декабря 1979).
6 Дея (27 декабря) – годовщина ввода советских войск в Афганистан 6 Дея 1358 года (27 декабря 1979 года).
Хроника событий с 22 мая 1981 по 22 мая 1982 года глазами советской прессы:
1981-й год:
02.06 – газета «Правда» обвиняет правительство Польши в бездействии по отношении к врагам коммунизма.
07.06 – ВВС Израиля нанесли бомбовый удар по иракскому ядерному реактору в Осираке и полностью уничтожили его.
27.06 – принята Конституция Камбоджи.
13.08 – Восточная Германия празднуетя 20-летие возведения Берлинской стены.
16.08 – СССР увеличивает поставки сырья и потребительских товаров в Польшу и
предоставляет ей отсрочку по выплате долгов.
21.09 – День независимости Белиза.
18.10 – на парламентских выборах в Греции победу одерживает Всегреческое социалистическое движение.
18.10 – пост первого секретаря ЦК Польской объединенной рабочей партии занимает премьер-министр Польши генерал Войцех Ярузельский.
21.10 – Андреас Папандреу формирует первое в греческой истории социалистическое правительство.
14.11 – Гамбия и Сенегал создают федеративное государство Сенегамбия.
18.11 – СССР продолжает свою миротворческую политику разоружения и убеждает американского президента прекратить размещение крылатых ракет и "Першингов" в Европе своим примером, в одностороннем порядке уничтожая свои ракеты средней дальности в Восточной Европе.
20.11 – Западная Европа просит у СССР помощи в связи с нехваткой природного газа. Несмотря на политические противоречия, Советский Союз спешит на помощь ради простых граждан, которые по милости империалистов, прикарманивающих доходы от продажи природного топлива, остаются в своих домах без тепла и света.
19.12 – на Землю возвращается «Аполлон-17»; в связи с 75-летием Леонид Брежнев награждается пятой золотой звездой Героя.
29.12 – партия и правительство СССР ориентируют предприятия тяжелой и легкой промышленности, а также сельские коллективные хозяйства страны, на перевыполнение пятилетних планов по всем направлениям производства, на повышение урожайности и надоев, и на неуклонное претворение в жизнь решений XXVI съезда КПСС. Заявляется, что продовольственные и бытовые нужды граждан СССР с лихвой покрываются за счет отечественного производства, сельского хозяйства, добычи и промышленности.
1982 год:
24.01 – президент Египта Хосни Мубарак заявляет о приверженности политике неприсоединения и просит помощи у СССР в индустриализации страны.
26.01 – в СССР безработицы нет, а в Великобритании 3 миллиона безработных.
23.02 – освободительное движение Уганды начинает наступление на столицу страны Кампалу.
01.03 – генерал Ярузельский прибывает в Москву для обсуждения положения в Польше.
15.03 – президент Никарагуа Даниэль Ортега приостанавливает действие конституции и вводит в стране военное положение.
Хроника событий с 22 мая 1981 по 22 мая 1982 года по версии русскоязычного вещания западных радиостанций:
1981 год:
08.06 – находящийся в процессе строительства под Багдадом ядерный реактор Озирак подвергается бомбардировке израильской авиации. Ирак отказывается применить ответную военную силу.
16.06 – СССР лишает советского гражданства писателя Владимира Войнович за «действия, порочащие звание гражданина СССР». Хотя во время своего правления Н. С. Хрущёв исполнял песню на слова Войновича «Закурим перед стартом» с трибуны мавзолея.
17.06 – в Москве начинается суд над Виктором Браиловским, одним из ведущих еврейских активистов. Его обвиняютя в изготовлении самиздатского журнала «Евреи в СССР» и подписании коллективных писем предшественнику Рейгана на посту президента США Джимми Картеру.
19.06 – Совет Безопасности ООН осуждает Израиль за бомбардировку иракского ядерного реактора Озирак.
22.06 – иранский духовный лидер аятолла Хомейни смещает с поста президента страны Абульхассана Банисадра.
28.06 – при бомбардировке зданий районных отделений Исламской республиканской партии в Тегеране погибает 74 человека, включая главного судью страны аятоллу Бехешти.
29.06 – низложенный президент Ирана Банисадр бежит во Францию.
08.07 – в московском театре «Ленком» проходит премьера мюзикла «Юнона и «Авось».
10.07 – официальным указом командования военно-морского флота США американским морским офицерам запрещено носить бороды.
20.07 – 30-й «Мисс Вселенная» становится Ирена Саез из Венесуэлы.
24.07 – в Италии наложен запрет на деятельность всех масонских лож и тайных обществ.
29.07 – в Лондоне проходит свадьба наследника английского престола принца Чарльза и Дианы Спенсер.
01.08 – в США открывается музыкальный телеканал «MTV».
09.08 – президент США Рейган распоряжается продолжать разработку нейтронной бомбы.
11.08 – в США поступают в продажу первые персональные компьютеры фирмы IBM по цене $1 565.
21.08 – учёные впервые сообщают об угрозе глобального потепления на Земле.
24.08 – убийца Джона Леннона Марк Дэвид Чепмен приговорен американским судом к пожизненному заключению с правом подачи прошения о помиловании через 20 лет.
30.08 – в Тегеране при взрыве бомбы погибают президент страны Раджаи и премьер-министр Бахонар.
04.09 – страны Варшавского Договора проводят в Балтийском море крупнейшие с окончания второй мировой войны военные учения.
05.09 – в Азии зафиксирована первая в мире смерть от СПИДа.
18.11 – президент США Рейган выступает с предложением прекратить размещение крылатых ракет и "Першингов" в Европе при условии, что CCСP демонтирует свои ракеты средней дальности, нацеленные на страны Западной Европы.
20.11 – СССР подписывает контракты на поставку природного газа из Сибири в страны Западной Европы.
09.12 – падчерица опального академика Андрея Сахарова Елизавета Алексеева получает от советских властей разрешение на выезд за рубеж после того, как Сахаров проводит 17-дневную голодовку.
13.12 – в Польше введено военное положение, сопровождающееся массовыми арестами и ущемлением гражданских и профсоюзных прав.
29.12 – США вводят против СССР экономические санкции в связи с принуждением Советами польских властей к введению военного положения.
1982 год:
19.01 – польские власти объявляют об увеличении с 1 февраля цен на продовольственные товары в размере от 200 до 400 процентов.
29.01 – США соглашаются покрыть долги Польши.
15.04 – в египетском Каире казнены пять исламских фундаменталистов, осужденных за соучастие в убийстве президента Анвара Садата.
В субботу 23-го мая мы заехали на дачу, чтобы завезти кое-какие вещи, переезд назначили на понедельник 25-е мая. В Зарганде, распространяя дивное благоухание, вовсю цвела алыча, на некоторых деревьях уже были первые плоды. Поспели и белые тутовые ягоды – самые первые, самые сладкие и мои самые любимые. Черные, с кислинкой, созревали чуть позже, в июне. Пока родители возились в нашей конюшне, я взяла корзинку, прошлась вдоль главной аллеи и вернулась с полным лукошком урожая. Мама принялась его тщательно мыть. Я не стала нервировать ее рассказом, что в процессе сбора уже наелась до отвала прямо с деревьев.
На следующий день, в воскресенье, за день до переезда в летнюю резиденцию, папа отправил нас с мамой в театр Рудаки (см. сноску-1 внизу).
Приглашения выдали в посольстве ограниченным количеством и только женщинам. Бывший главный иранский оперный театр теперь стал Театром Исламской песни и в это воскресенье в нем был «женский день». Видимо, возможности поделить театр, как мусульманский дом, на мужскую и женскую половину и давать в них спектакли одновременно, не было. Но и сажать оба пола рядышком исламская мораль сочла неприличным. Мало ли что им там взбредет в голову в полумраке зрительного зала?! Из положения вышли, назначив театру «женские дни».
В театр намылились все советские гранд-дамы, из всех представленных в Тегеране советских организаций, потому что там обещала быть жена посла. Она не так часто навещала мужа в Тегеране, приезжая обычно незадолго до переезда в Зарганде. После своего прибытия, в оставшиеся до дачи дни, «послиха», как называли ее за глаза в народе, устраивала всякие светские мероприятия. Наверняка и театр был ее идеей, а осуществило ее Советское общество дружбы (СОД).
Это был, как выразился мой папа, страшно довольный, что ему не придется туда ехать, «протокольный визит по линии СОД»:
– Как прекрасно, когда у театра бывают женские дни и мужчины могут отдохнуть!
Папа был очень рад, несмотря на то, что пока мы с мамой будем в театре, ему предстояло сидеть с братиком-баятиком. На дорожку он рассказал нам, что «Рудаки» – не просто театр, а целый развлекательный комплекс. Помимо двух театральных залов, там был кинотеатр – но не простой, а очень модный. В шахские времена принцесса Ашраф устраивала там закрытые просмотры для тегеранской золотой молодежи с изысканным угощением и последующими танцами.
Театральный комплекс находился в красивом парке с фонтанами, буквально в двух шагах от посольства. Но «послиха», «гэкээска» (жена главы Государственного комитета по экономическим связям) и «атташиха» (жена военного атташе) все равно прибыли на служебных машинах с советскими флажками. Еще приехала «торгпредша» (жена торгпреда) и супруга какой-то шишки из «Совэкспортфильма» по прозвищу мадам Бобина. Помимо «гранд-дам» присутствовала целая стайка тетенек из СОДа. Из бимарестанских жен поехали «раиска» (жена раиса), она как раз тоже только прибыла в Тегеран к заргандинскому сезону, «начмедша» (жена начальника медицинской части) Шурочка и мы с мамой. Все дамы были в нарядных, но не облегающих платьях в пол, с длинными, несмотря на жару и «чисто женский день», рукавами. Меня нарядили в сшитую Раечкой длинную красную шелковую юбку, нарядную белую блузку с длинным рукавом и алую косынку для поездок в кабриолете, прямо как у Софи Лорен в кино. Эти модные итальянские косынки все еще можно было найти на Моссадык, они продавались уже в готовом, завязанном виде, оставалось только надеть на голову. Папа называл их «келяпош», что по-туркменски значит «шапочка».
Остальным бимарестанткам приглашений не досталось, но они не сильно расстроились. Все знали, что в бывшей Императорской опере теперь поют исламские песни, которыми нас и так целыми днями пичкают по иранскому радио и телевидению.
Театр оказался красивым, но очень уж помпезным. В большом зале под названием Рудаки-холл, в первых рядах которого мы расселись, было столько золоченых деталей, что это великолепие даже немного давило.
Мама достала из театральной сумочки мои «хамелеоны». У меня сразу испортилось настроение. Но тут я вспомнила, что мы на «женской половине», и надела их. В одно мгновение мир удивительным образом обрел контуры. Столь четкие, что от обилия зрительных впечатлений и буйства цветов у меня даже немного заболела голова. Какое-то время я сидела и завороженно смотрела вокруг. Через очки я отчетливо видела каждую виньеточку и загогулину в затейливом орнаменте, украшавшем стены и занавес.
В центре занавеса красовалась традиционная персидская миниатюра, изображающая птицу, восстающую из пепла. Это была та самая птица Симург, персидский аналог Феникса, скульптуру которой Рухишки показывали мне в национальном парке. Для персов Симург символизирует выживание при любых обстоятельствах: театр Рудаки тоже пережил революцию и восстал из пепла в новом обличье, поэтому этот национальный мотив попал на его занавес.
Подивившись тому, как много новых деталей открывается, когда на мир смотришь через стекла очков, я принялась увлеченно разглядывать сидящих рядом дам. Их отменного цвета лица, полчаса назад видевшиеся мне безупречными, оказались испещрены густой сеточкой мелких морщинок, в которые забились сгустки тонального крема, словно желтый песок в расщелины Бадаб-е Сурта, куда нас как-то свозил папа (см. сноску-2 внизу).
– Ну все, навела лорнет! – засмеялась мама. – Прекрати разглядывать людей, это неприлично!
– Ну тогда мне и очки незачем! – обрадовалась я и сделала вид, что снимаю их.
Мама резво приплюснула окуляры назад к моей переносице и пояснила:
– Смотреть можно, но не пристально, а потихонечку, незаметно. А ты прямо в лоб уставилась!
Я вспомнила многочисленные сцены в театре в романах Льва Толстого и решила, как и подобает, «навести лорнет» на ложи. Самая нарядная – шахская ложа – буквально утопала в золотой лепнине. Все как в кино: тяжелые портьеры малинового бархата присборены толстыми золочеными канатами, внутри горят канделябры и обмахиваются веерами дамы. Очки придали резкость их силуэтам, и в одной из дам я узнала нашу тетю Тамару. Сверкая украшениями и блестками на вечернем платье, она сидела по правую руку от жены болгарского посла. И не просто сидела, а, прикрывшись программкой, оживленно с ней болтала.
– Видно, ее булгар не последний человек и у них все серьезно, раз он приглашение ей достал, – заключила начмедша Шурочка. – Посмотрите, какой на ней гарнитур!
Мы с мамой сидели во втором ряду: слева от нас Шурочка, а справа – раиска и мадам Бобина. Все они, прикрывшись программками, принялись изучать из-под них тетю Тамару.
– Бриллианты, – пришла к выводу раиска.
– И сапфиры, – добавила моя мама. В присутствии гранд-дам она предпочитала отмалчиваться, но тут промолчать не могла, поскольку драгоценные камни любила и разбиралась в них. Этому ее научила бабушка Муся.
– А он, между прочим, не последний человек в их посольстве, первый советник! – сообщила начмедша. – И не женат. Была бы отличная партия для Томки, но вот только как Москва на это посмотрит?!
– Курица не птица, Болгария – не заграница, – пожала плечами мадам Бобина. – А как они познакомились, кто-нибудь знает?
– Конечно! Все знают. Он приехал к Аркадию пломбу ставить, а наша Томочка красиво шла по коридору, – ответила за всех Шурочка.
– В белом халатике! Представляю себе! – захихикала мадам Бобина.
Послиха, гкэска, атташиха и торгпредша сидели прямо перед нами, в самом первом ряду. Перед ними простиралась глубокая оркестровая яма.
– В театре женский день – и разговоры женские! – повернулась к нам послиха. – Все-таки хорошая эта идея – поделить дни посещения театра на мужские и женские! Хоть посплетничать спокойно можно!
– Нам тут нравится, потому что все мы замужем, – предположила Шурочка. – А нашим свободным медсестрам в театре без кавалеров не понравилось бы!
– Поэтому они и не расстроились, что им приглашений не досталось, – согласилась раиска.
– Ой, я вот вспоминаю себя до замужества, я бы тоже не пошла в театр в женский день, – заявила мадам Бобина. – Что за интерес без кавалера?!
– Вы бы в мужской день пошли? – подмигнула ей торгпредша. – Я бы составила вам компанию!
– И я! – поддержала ее гэкээска.
– И я, и я! – поддержали их послиха с атташихой.
Все засмеялись. Обстановка была непринужденной.
Мы приехали с запасом времени. Зал постепенно заполнялся женщинами в длинных мусульманских «манто», похожих на легкие свободные плащи, и в платках, полностью закрывающих волосы. Одеты местные театралки были очень сдержанно, но когда они обмахивались программками, на их пальцах сверкали крупные драгоценные камни. Видно было, что в театр пожаловало изысканное женское общество.
Программки были на английском. К нашему удивлению, большинство композиторов, чьи произведения собирался исполнить нам женский хор в сопровождении симфонического оркестра Рудаки-холла, оказались русскими – Мусоргский, Бородин, Глинка, Римский-Корсаков, Рахманинов и Прокофьев. Кроме них в программке значились еще какие-то неведомые нам персидские и тюркские имена, а из западных – только Бах и Моцарт.
– Ничего себе! – воскликнула Шурочка. – А еще шурави не любят!
– Смотрите, какой героический репертуар! – «Борис Годунов», «Князь Игорь», «Иван Сусанин», «Алеко»! – поразилась раиска. – Трудно поверить, что мы в театре, на сцене которого еще недавно творилось такое!
Она имела в виду тот самый скандальный спектакль, привезенный из Франции принцессой Ашраф, в ходе которого актеры на сцене занимались любовью – не понарошку, а на самом деле. Именно про эту постановку говорили, что она стала последней каплей в долготерпении верующих и «дала пинка» исламской революции, усугубив их праведный гнев.
Действительно, трудно было поверить, что это та самая сцена! Особенно, когда на нее строем вышли «ханумки» в одинаковых халатах цвета хаки и низко надвинутых на лоб серых платках и с каменными лицами запели хором партию Вани из «Ивана Сусанина».
– Ну им же нельзя исполнять ничего легкомысленного! – шепнула начмедша, когда грянула музыка. – А вся героическая патетика у нас, как бы они к нам ни относились!
– Муж говорит, что тот откровенный спектакль шел вроде бы не здесь, а на сцене кинотеатра, – вставила моя мама.
– Ну да, на главной сцене было бы чересчур даже для шахской сестры! – шепотом согласилась раиска. – Послушайте, а поют-то неплохо! И оркестр звучит вполне достойно! Не зря считается, что в Рудаки-холле была одна из сильнейших трупп в мире. Шахиня лично за этим следила. Хотя, говорят, в революцию половина труппы убежала на Запад.
Дальше мы молча слушали музыку. К концу первого отделения меня стало клонить в сон. Просто все произведения, как на подбор, были торжественно-печальными и не настраивали на бодрый лад. Мама заметила, что я тайком зеваю и принялась подозрительно на меня коситься, опасаясь, что я засну и опозорю ее на весь театр. Еще по дороге она стращала меня историей, как папа заснул на «Щелкунчике» и она от стыда чуть не провалилась под пол Большого театра, где этот кошмар произошел. Теперь она явно ожидала от меня проявлений «дурной туркменской наследственности».
На мое счастье, подоспел антракт.
Мы вышли в фойе, а оттуда прямо в цветущий сад с фонтанами – через специальную стеклянную галерею. В саду ханум, раздающие программки, заодно разливали чай и разносили на подносах «ширини» – сладости.
– Представляете, все это, – раиска обвела рукой парк с фонтанами и театральными зданиями, – шах подарил жене по случаю коронации! Мало того, что короновал, так еще и театр подарил!
– Подарок царский, – вздохнула Шурочка. – Но для этого надо родиться принцессой!
– А вот и нет! – возразила мадам Бобина. – Фарах-ханум из аристократического, конечно, рода, но не из королевского. И что вообще такое персидская аристократия, если они власть военными переворотами добывают? Отец нынешнего шаха был обычный сапог!
– Тише! – раиска округлила глаза и покосилась в сторону жены военного атташе. Она в сопровождении послихи, ггэски и торгпредши как раз приближалась к нам.
– Офицер, – поправилась мадам Бобина. – Но не принц же!
– Помните, при шахе здесь работала профессиональная балетная школа? – ностальгически вздохнула, поравнявшись с нами послиха. – Дети наших сотрудников тоже ходили, сами бегали на занятия, рядом же.
– Да, – поддержала ее торгпредша. – Мы своих тоже привозили. Все девчонки мечтали попасть.
– А у нас и два мальчика занималось, – вспомнила гкэска.
– Да, было время! – снова вздохнула послиха. – Про тегеранскую балетную школу в Союзе ходили слухи! Из «какого-то Тегерана» советские дети приезжали подготовленными лучше, чем в балетных школах Москвы и Ленинграда, Софья Головкина и Вагановское брали их к себе, не глядя.
Она принялась рассказывать, как в Союзе ценили детей с тегеранской балетной подготовкой. Как ей потом звонили счастливые мамы девочек, поступивших в советские хореографические училища, с благодарностью за такую возможность. Я поняла, что именно жена посла способствовала тому, чтобы такие занятия разрешили, и очень этим горда. И ей грустно, что исламская революция все это прекратила. По общим правилам советские дети не должны были посещать никакие местные школы, кружки и секции. Но родителям детей школьного возраста, которые оказались в Тегеране при этом после, повезло: его жена так любила балет, что готова была убедить мужа «слегка» нарушить правила. Да и посольские дети не болтались без дела, а регулярно прикасались к высокому искусству на профессиональном уровне.
– Конечно, в сравнении с выпускниками многочисленных хореографических студий со всего Союза наших было совсем немного, – продолжала послиха, беря с подноса чай. – Но по результатам в балетные училища они были одними из самых сильных.
– Неужели в балетную школу при театре «Рудаки» принимали всех? – удивилась моя мама.
– Ну, не всех подряд, конечно, – тонко улыбнулась послиха. – Одаренных детей действительно брали в группы. За деньги, конечно, бесплатного здесь ничего нет, это вам не в Союзе. А с теми, кто не проходил в группы школы по данным или возрасту, занимались индивидуально. Не только с детьми, но даже с женами сотрудников, желающими танцевать, занимались профессиональные балетмейстеры.
– Ой, и я бы с удовольствием танцевала! – мечтательно закатила глаза атташиха. Она была в компании гранд-дам самая молодая. Может, даже моложе моей мамы, которой тогда было 35.
– Балет в любом случае на пользу, даже если не готовишься на большую сцену, – сказала жена посла. – Это осанка, выправка, навык, физкультура, наконец…Я уж не говорю про развитие души. В Москве такое было бы невозможно! Кстати, балетмейстеры-то были наши! Приезжали сюда работать по контракту, по личному приглашению директора театра.
– При шахе к нам в школу приходила принцесса Лейла и рассказывала, что она занималась балетом с русской преподавательницей! – вспомнила я.
– Да-да, это была Инга Уразгельдеева, – подтвердила гэкээска. – Ее шах нанял для своих детей. А по четвергам и пятницам она с нашими в клубе занималась.
– А почему меня не отдали? – спросила я маму.
– Ты же приехала в 78-м, если мне не изменяет память, – ответила за нее послиха. – Тогда все это уже пошло на спад (см. сноску-3 внизу).
– Но как жаль! Наши девочки вообще возвращались в Союз прямо как выпускницы школы благородных девиц! Уж и балет, и музыка, и коллективы художественной самодеятельности! При клубе постоянно был хор, тоже из «Рудаки» педагога по вокалу нанимали.
– А все потому что в 70-е у всей посольской верхушки были дети школьного возраста, вот они и не хотели, чтобы они отставали от московских сверстников в плане кружков! – заявила начмедша, когда послиха, гкэска, атташиха и торгпредша покинули нас, отправившись поболтать с дамами из посольства Чехословакии.
– Да, было время, когда в Тегеране возможностей для развития детей было не меньше, чем в Москве! – согласилась с ней раиска. – И возможности эти были даже более, я бы сказала, изысканными, чем в Союзе. Там толпы равных, а здесь к каждому ребенку подход индивидуальный.
– Ага, – рассмеялась Шурочка. – Там равные, а здесь избранные, подход зависит от должности папы.
– При чем тут папы, если все московские балетные действительно знали тегеранских выпускниц по именам? – возразила раиска.
– Ну, положим, не всех, а только тех, чьи родители тут десятилетиями сидели, и девочки успевали пройти полный курс. А кто здесь мог десятилетиями сидеть? При шахе каждая семья была не прочь здесь две или три командировки отсидеть, поди плохо, качество жизни западное, оплата восточная! Но удавалось это только тем, у кого связи, сами знаете! – и Шурочка выразительно указала куда-то в небо.
– Но раз девочки потом поступали в советские хореографические училища, значит, у них были данные и хорошая подготовка, – не сдавалась раиска. – Папины связи на сцене не помогают. Если таланта нет, то папа разве что договорится, чтобы разрешили в углу кордебалета постоять тихонечко. Но кому это нужно? Балет тем и прекрасен, что тут, как ни наводи блат, если танцевать не умеешь, на сцену все равно не выпустят.
– Это да, – признала начмедша. – Дальше конкуренция уже среди талантливых начинается: кого в примы, а кого и за дверь! Вон как нашу Танечку, у нее поддержки не было, а ведь неплохая она была танцовщица!
– Таня талантливая, – согласилась раиска. – И молодец, поддержала у нас в бимарестане тегеранскую балетную традицию! – жена раиса кивнула в мою сторону. – У нас собственные маленькие лебеди были! Очень ее не хватает!
– Кстати, вы знаете… – начала начмедша, понизив голос.
Видимо, она собиралась поведать, как сложилась судьба тети Тани. Но, как назло, мама не дала мне дослушать. Она увидела знакомую тетю из СОДа, помахала ей и, извинившись пред остальными, потащила меня к ней навстречу.
В компании «содовских» дам тоже ностальгировали по шахским временам, вспоминая вокальные и балетные занятия при театре, в котором теперь поют исламские песни. Видимо, благодаря соседству «Рудаки-холла» до свержения шаха к высокому приобщалась вся советская колония.
– Да, при Пехлеви для детей здесь возможно было все, кроме, пожалуй, фигурного катания, – говорила одна из содовских тетенек.
– Почему это? В Ниаваране прекрасный был искусственный лед, – отвечала ей другая. – Шахская семья там каталась и спортивная секция работала. Из Канады тренеров выписывали. Правда, фигурное катание тут не очень прижилось, не их это. А вот на горных лыжах они катаются, да еще как!
Вспомнили горнолыжные курорты в непосредственной близости от Тегерана – Точаль и Дизин. Обсудили высоту, протяженность и сложность трасс, виды подъемников и длительность сезона. Видимо, до революции наши еще и вовсю катались на горных лыжах. Моя мама молчала: дальше Подрезково на лыжах она не ездила.
Когда мы вернулись к нашей бимарестанской компании, начмедша Шурочка как раз заканчивала какую-то свою мысль:
– …А еще фрукты-овощи! А в Союзе зимы-то какие тяжелые, длинные! Отвыкаешь, так тяжко потом возвращаться!
В ответ наша раиска снова вздохнула и оглянулась, не слышит ли их послиха? Назад на Родину положено было всегда хотеть.
Тут прозвенел звонок и дамы потянулись из сада назад в зрительный зал.
Во втором отделении ханумки на сцене покончили с классикой и запели произведения каких-то своих новейших исламских композиторов. Песни были однотипными, похожими на гимны, но, благодаря их бравурному звучанию, сон отступил и я не опозорила маму.
Когда мы выходили из театра, то увидели, как тети Тамарин «булгар» помогает ей сесть в лимузин болгарского посла и следом садится туда сам. Я была очень рада за тетю Тамару. Теперь ее жизнь напоминала кино: красивое платье, сверкающие бриллианты, интересный мужчина, дорогая машина – о чем еще может мечтать советская медсестра?! Если только о блеске в глазах. Но и он у нее был.