Мольер (Жан-Батист Поклен)
Сицилиец
Сцена десятая
Адраст, Али, два лакея.
Адраст. Ну что, Али, как подвигаются наши дела?
Али. Я уже кое-что пустил в ход, но…
Адраст. Не трудись! Я случайно обрел все, чего хотел, и вскоре буду наслаждаться счастьем видеть красавицу у нее на дому. Я видел живописца Дамона, который сказал мне, что должен отправиться сегодня писать портрет очаровательной красавицы; а так как мы с ним уже давно близкие друзья, то он согласился содействовать мне в моей любви и посылает меня к ней вместо себя с рекомендательным письмом. Ты знаешь, что я всегда любил живопись и иногда работаю кистью наперекор французскому обычаю, требующему, чтобы дворянин не умел ничего делать… Я таким образом буду иметь возможность свободно видеться с моей красавицей. Но я не сомневаюсь, что назойливый ревнивец будет постоянно присутствовать при наших свиданиях и будет мешать нам говорить друг с другом… Правду сказать, я задумал, при содействии одной молодой рабыни, хитрость, посредством которой я вырву красавицу гречанку из власти ревнивца, если она на это согласится…
Али. Предоставьте дело мне, и я объясню вам, как с ней поговорить… (Говорит на ухо Адрасту.) Пусть не говорят, что я был ни при чем в этом деле… Когда вы к ней пойдете?
Адраст. Я иду сейчас и уже все подготовил.
Али. Я тоже иду все подготовить.
Адраст. Я не хочу терять времени: мне хочется скорее насладиться ее видом…
Сцена одиннадцатая
Дон Педро, Адраст, два лакея.
Дон Педро. Что вам здесь нужно, кавалер?
Адраст. Мне нужно видеть дона Педро.
Дон Педро. Он перед вами.
Адраст. Так пусть он соблаговолит прочесть это письмо.
Дон Педро (читает). "Я вам посылаю вместо себя для известного вам портрета сего французского дворянина, который из желания оказать любезность людям хорошего общества любезно согласился взять на себя это дело, когда я ему его предложил. Он, несомненно, самый подходящий человек на свете Для такого рода работы, и я считал, что не мог бы оказать вам большей услуги, чем то, что вам его посылаю, в виду того, что вы желаете иметь точный портрет любимой вами особы. Только, пожалуйста, не говорите ему ни о каком вознаграждении, ибо это человек, которого это обидело бы: он работает только для славы и для доброго имени". Сеньор француз, вы оказываете мне большую милость, и я вам крайне признателен.
Адраст. Все мое честолюбие направлено на то, чтобы оказывать услуги людям, имеющим имя и заслуги.
Дон Педро. Я сейчас приведу особу, о которой идет речь…
Сцена двенадцатая
Исидора, дон Педро, Адраст, два лакея.
Дон Педро (Исидоре). Вот дворянин, посланный нам Дамоном; он берет на себя труд написать ваш портрет. (Адрасту, который целует Исидору, здороваясь с ней.) Эй, господин француз, у нас не принято так здороваться!
Адраст. Так здороваются во Франции.
Дон Педро. Французские обычаи хороши для ваших женщин; нашим же это кажется слишком большой фамильярностью…
Исидора. Я очень рада оказанной мне чести. Все это происшествие меня очень поразило; говоря по правде, я не ожидала, что мой портрет будет писать такой знаменитый художник.
Адраст. Нет, конечно, человека, который бы не счел большим почетом взяться за подобный труд. Я не большой мастер в своем деле, но в данном случае натура, с которой я буду писать, сама дает очень много: имея перед собой такой оригинал, можно всегда сделать нечто прекрасное…
Исидора. Оригинал ничтожен; но мастерство живописца сумеет загладить его недостатки…
Адраст. Живописец не видит ни одного недостатка; и все, чего он желает, это суметь представить взорам всего мира прелесть оригинала такой, какой он ее сам видит…
Исидора. Если ваша кисть так же льстива, как ваш язык, вы напишете портрет, который совершенно не будет походить на меня!
Адраст. Небо, которое создало оригинал, отняло у нас возможность написать льстивый портрет!..
Исидора. Небо, что бы вы ни говорили, не…
Дон Педро. Оставим это, пожалуйста! Перестаньте говорить комплименты и подумайте о портрете!..
Адраст (лакею). Принеси все что нужно!
Приносят все принадлежности для писания портрета Исидоры.
Исидора. Где мне сесть?
Адраст. Вот здесь. Это самое удобное место, которое лучше всего освещено нужным нам светом…
Исидора (сев). Так хорошо?
Адраст. Да. Пожалуйста, слегка приподнимитесь. Немного больше в эту сторону; корпус поверните сюда… Поднимите немного голову, чтобы видна была красота шеи. Тут нужно несколько больше открыть… (Открывает слегка ее грудь.) Хорошо! Вот еще немного… еще немножечко…
Дон Педро (Исидоре). Почему это ему так трудно вас усадить? Неужели вы не можете сесть как следует?..
Исидора. Все это для меня совершенно ново, и художник должен сам усадить меня, как ему нужно…
Адраст (сидя). Ну вот отлично! Вы чудесно держитесь… (Поворачивая Исидору немного к себе.) Вот так, пожалуйста! Все зависит от того, какую придать позу модели…
Дон Педро. Теперь хорошо!
Адраст. Немного больше в эту сторону… Пожалуйста, устремляйте ваши взоры все время на меня. Ваш взгляд должен быть прикован к моему…
Исидора. Я не из тех женщин, которые хотят, чтобы они были на портрете совсем другими, чем в действительности, и недовольны художником, если он не изобразил их более прекрасными, чем на самом деле. Чтобы их удовлетворить, нужно было бы написать один портрет для всех, ибо все они требуют одного и того же – чтобы их изобразили с лицами цвета лилии и розы, с хорошо очерченным носом, маленьким ротиком и большими живыми глазами, а главное, чтобы лицо было не больше чем с кулак, хотя бы на самом деле оно было у них шириной в фут… Что касается меня, то я хочу портрет, который был бы мною, так чтобы не приходилось спрашивать, кто изображен на портрете.
