Иван Перепелятник
Раньше: интервью
Пётр и Анна сели напротив Томаса за столом, где было удобно поработать с бумагами или просмотреть новостные ленты информационных агентств на планшете. Так как конструкция шаттла не подразумевала целесообразности наличия пассажирских окон – поезд двигался в подземных тоннелях, да и любые конструктивные дополнения, влияющие на целостность и жёсткость корпуса, при высоких скоростях на пользу не шли – для развлечений и досуга путешественников в купе на противоположенной стене от пассажиров была вмонтирована большая панель, на которой можно было выбрать развлечения по интересам каждого – от новостных каналов, до автосимуляторов, где можно было померяться с попутчиками навыками виртуального вождения. Пётр включил свой планшет, вывел с него информацию на панель для большего удобства коллег, и начал рассказ.
– Алекшандра Токарева. 53 года. Живет ш подругой в Мошкве. Ш отличием закончила два лучших универшитета в мире – Новошибиршкий универшитет в Рошшии и MIT в ШША. В научном шообществе имеет репутацию вышококлашного шпециалишта. Запатентовала ряд изобретений в облашти анализа больших данных. – на экране сменялись фотографии Александры с различных научных мероприятий, короткие видеоролики с ее выступлениями на конференциях, – Ну ты же, Томаш, все это уже читал и видел. Не так ли?
– Конечно, читал. Эту информацию мне собрала Ди без особых трудностей. У тебя есть то, что я не знаю, Пётр?
– Думаю, ешть.
На экране появилось изображение двух пожилых людей – мужчина и женщина. Судя по обстановке, фотография была старой и сделана очень давно.
– Это родители Токаревой. Я не знаю почему, что за причина, но они умерли, не дожив даже и до 100 лет. – Пётр оценивающе посмотрел на Томаса, рассчитывая увидеть на его лице если не удивление, то хотя бы одобрение такой важной находке.
– Это любопытно.
– Ха! Еще бы! Но это еще не вшё! – продолжил Пётр, – Шудя по вшему, ее родители были дивергенты. Шемья переехала в Новошибиршк непосредственно перед поступлением Алекшандры в универшитет. И откуда бы вы думали!? – Пётр театрально замер в ожидании ответа.
– Ну и откуда? – откликнулась Анна.
– Из Иркутшка! Иркутшк – это далеко за Уралом. Там еще озеро извештное. Шамое большое в мире озеро ш прешной водой – э-э, как его …
– Байкал. Я знаю, где Иркутск. Не забывайте, товарищи, я в России учился семь лет. То есть ты намекаешь на то, Пётр, – продолжал Томас, – что родители Александры жили в Черемхово под Иркутском в центре дивергентов?
– Именно так!
– Отличная работа, Пётр! Молодец, мой дорогой!
– И это еще на вшё! Подождите аплодировать! У неё был младший брат, который пропал без вешти еще до того, как шемья перебралашь в Новошибиршк. Так вот, шпустя двадцать лет после его ишчезновения, тело подростка под Иркутшком по итогам проведённого анализа ДНК было идентифицировано – это был Игорь Токарев, пропавший брат нашей Алекшандры! По протоколам шледствия, которые мне удалошь найти, он был убит. Но причины этого убийштва и кто, шобственно, убил неизвештны до ших пор.
– Вот, действительно, уж историю ты накопал! Не ожидал, признаюсь. Очень хорошо! – рассыпался в комплиментах Томас, – Есть тут, правда, один нюанс. Существенное примечание, надо отметить. Эта история звучит, скорее, как увлекательная детективная завязка, но не предисловие к новой технологии интервьюирования, якобы разработанной молодой учёной в Москве. Как я вчера и сказал – сам себя и процитирую: «наша задача вывести Токареву на чистую воду». Хорошо, что у нас еще есть время для доработки сценария и вопросов.
– Вообще, я вам скажу, коллеги, – продолжил Томас, – времена сейчас, конечно, другие. Когда я учился в университете, в МГУ, мы понимали несколько по-другому, что такое интервью. Все этапы работы над репортажем можно было сравнить с большим приключением – от тщательной подготовки, непосредственно общения с «клиентом», до мемуаров, если, конечно, было о чём рассказать настолько интересного, чтобы книжку писать. – Томас улыбнулся, – Никаких «Ди», цифровых помощников у нас не было, которые, как сегодня, за минуту формируют пухлое досье по теме, охватывая всевозможные аспекты изучаемой истории. Интернет, как бескрайний источник информационных мусорных полей, мы активно использовали с разумной предосторожностью, понимая необходимость, даже в целях самосохранения, крайне тщательно отсортировывать, проверять и выверять все выуженные в нём данные. Никто не хотел попасть в ситуацию, когда, ссылаясь на некий ресурс в глобальной паутине, который, на поверку, вела очередная светская львица, из местного зоопарка, или инстраграм-блогер с 30 подписчиками-одноклассниками, вы лишь репостили пустую низкопробную выдумку.
Анна перебила Томаса:
– Причём тут зоопарк и кто такой инстаграм, Томас? Что за паутина?
– Глобальная паутина – так во времена моего студенчества ещё называли интернет. Да это и не так важно, мои дорогие. Суть в том, что раньше журналистика была совсем иной – рисковой, сложной, выполняла важную социальную функцию, одёргивала власть, … Вы слышали когда-нибудь такое выражение – «пресса – четвёртая власть»?
– Нет, Томаш, я не шлышал, – ответил Пётр.
– Не удивительно. Так как сейчас у нас все ветви власти в конечном итоге стекаются в единую точку сосредоточения всего.
– И что же это за точка, Томаш?
– МИР, конечно. МИР, мать его. Но сегодня важно, Пётр, что ты нашёл важную информацию, которую не выдала Ди. Уж не буду спрашивать, как и где ты её раздобыл, мой дорогой.
Стюарт принёс три чашки кофе, заказанных Петром, лучившимся от собственной журналистской удачи.
«Надо сказать, что удача ему и, правда, помогла» – размышлял Томас, – «Эту семейную драму с убиенным мальчиком следует хорошенько продумать и протрясти в разговоре с Александрой».
Томас взглянул на информационный экран, где был отображен текущий статус поездки:
«Скорость: 989 км/ч.
Время в пути до Москвы: 1 час 30 минут».
Всё по плану
Сергей Семёнович, следуя принятой за многие годы службы рутине, просматривал докладные сообщения, приказы, разбирал почту на компьютере, покачиваясь в кресле с большой чашкой крепкого кофе в руках. В кабинете стоял аромат свежемолотого бодрящего напитка с лёгкими нотками табака. Будучи человеком «старой закалки», как он сам частенько определял себя, Сергей Семёнович так и не нашёл сил бросить курить, хоть и перешёл на совершенно «безвредные» сигареты, как заверяла его жена. «Серёжа, ну если ты продолжаешь травить себя, ты, пожалуйста, подумай о внуках – они-то ни в чём не виноваты!» – этот аргумент он не мог игнорировать. В конце концов сдавшись, в свои 167 лет ему пришлось изменить своей привычке, которой он так дорожил. Сергей Семёнович находил в старой классической манере (или, как он говорил, «культуре») курения связь с прошлой эпохой, по которой он, как человек немолодой, иногда испытывал ностальгию.
«Информационное сообщение.
12 августа 2153 года.
Вниманию Жданец Сергея Семёновича,
Руководителя отдела внештатных ситуаций.
«Красная» категория.
7 августа 2153 года штатные сотрудники издательства Bild (поимённый список см. в приложении) связались с Александрой Иосифовной Токаревой по вопросу организации встречи в Москве на базе лаборатории МГУ.
Справочная информация по делу.
Александра Иосифовна Токарева.
Пол: Женский.
Возраст: 53 года.
Место жительства: Москва.
Место работы: Московский Государственный Университет, Лаборатория обработки и структурирования макроданных, Старший научный сотрудник.
Является признанным специалистом в области анализа больших данных.
Привлечена к участию в ряде государственных программ развития региональных инфраструктурных проектов.
Дополнительные анкетные данные см. в приложении.
Сводная информация по делу.
В мае 2153 года лаборатория МГУ, где работает Токарева, завершила разработку прототипа программного комплекса «Интервью» (рабочее наименование проекта), предназначенного для генерации визуальных и речевых образов по заданным параметрам индивида посредством квантовых вычислительных мощностей МИРа, образов, не являющихся на момент формирования соответствующей проекции активным зарегистрированным объектом гражданского общества и / или военного подразделения.
Кластер системы МИР, поднадзорный службам безопасности России, настоящую ситуацию идентифицирует в качестве «красной» и рекомендует препятствовать встречи журналистов Bild и Александры Иосифовны Токаревой с целью проведения интервью по вопросу выяснения фундаментальных принципов работы прототипа программного комплекса «Интервью».
Исполнитель: Владимир Игоревич Мурашкин,
Сотрудник 2-го ранга, отдел мониторинга событий».
Сергей Семёнович, открыл приложения для оперативной связи с сотрудниками своего отдела, – «Мурашкин, Мурашкин, … где же ты, Мурашкин …»:
– Володя, зайди относительно твоей докладной по Токаревой.
– Добрый день, Сергей Семёнович. Сейчас буду, – отозвался Владимир по громкой связи.
– Так что это за история, Володя, уточни-ка, пожалуйста, – приглашая присесть в кресло напротив своего рабочего стола, обратился к подчинённому Сергей Семёнович, – Ты заинтриговал меня. Что может этот комплекс программный Токаревой?
– Сергей Семёнович, МИР и мы при нём стараемся выполнять свою работу максимально добросовестно, отслеживая все существенные события. Вызывающие определённые опасения в первую очередь подлежат тщательному анализу.
– Володя, да ты … Ты правильно все сделал – твой рапорт предметный и чёткий. Теперь мне надо разобраться, что за технология, что за риски, какие есть опции. Вот эти вопросы важны сейчас.
– Понял, Сергей Семёнович. Значит, дело такое. За этим многословным и путанным названием новой разработки Токаревой – «Прототип программного комплекса «Интервью» для генерации визуального и речевого образа по заданным параметрам индивида, не являющегося на момент формирования соответствующей проекции активным зарегистрированным объектом …» – подразумевается возможность создания цифровой копии человека, которого больше не существует, опрос и диалог с этим прототипом.
В кабинете как будто всё замерло на мгновение.
– Что это значит? Поясни, Владимир, – тихо произнёс начальник, пододвинув кресло к столу.
– Если по сути и кратко, Сергей Семёнович …
