Но я отвлёкся, к счастью, взрослые детки решили собраться не в Париже, а в красивом городе вблизи Атлантического побережья под названием Нант. Про Нантский эдикт Генриха Четвёртого слыхали? Так это там имело место. В Нанте обосновался Алексей – это младший, он, кстати, учёбу закончил и, как старший, стал программистом. В семье стало целых два программиста, надо, что называется, отметить. Такое важное событие, собственно, и стало толчком для реализации давно вынашиваемого замысла нашего мальчишника – отметить конец учёбы рюмкой борща. Ведь до этой поездки отпрыски мои о папином борще только слышали, так что пора им попробовать, ну чем не повод для организации совместной гулянки на берегах спокойной Луары!
Так и летел я во Францию на комфортабельном лайнере компании «AirFrance», предвкушая предстоящие пирушки со своими взрослыми детьми. В самолёте накормили, даже вина не пожалели, в общем я был доволен жизнью, когда, пересев на поезд, приближался к ожидавшим меня Марку и Алёше. Одно обстоятельство слегка тревожило – в последний момент выяснилось, что дома в наличии имелись лишь две пятисотевровые купюры, а с ними в Европе тяжело, не разбежишься, получить сдачу можно только в хорошей гостинице. А в ней-то как раз я и не нуждался. Зачем придумали деньги, которые нельзя использовать? Чудаки.
Карточка помочь не могла ввиду почти полного отсутствия денег на ней. Ничего, думал я, завтра с утра схожу в банк и разменяю, всё-таки цивилизация, не то, что какая-нибудь российская дыра. Но не тут-то было. С утра, пока дети ещё дружно сопели возмужавшими носиками после затянувшихся до трёх часов ночи посиделок, я понёсся в увлекательный тур по близлежащим банкам. Ответы на мой вопрос разочаровывали своим однообразием:
– Нет, мсье, мы не меняем купюры.
Иногда ещё добавляли с лёгким налётом высокомерия:
– В Европе этого уже никто не делает!
Я, принимая уничижительный вид серой российской деревенщины впервые оказавшейся в центре цивилизации, вежливо благодарил за потраченное на меня драгоценное время банковских клерков. Мол, да, простите, мы газет не читаем, не знаем. Надо было, конечно, спросить:
– А давно Португалия вышла из Евросоюза? В тамошних финансовых учреждениях я регулярно размениваю пятисотки.
А потом позлорадствовать, глядя на продвинутого европейца, которому не остаётся ничего, кроме как извиняющимся тоном промямлить какую-нибудь дежурную ерунду.
Впрочем, проблемы с пятисоткой это бы не сняло. Идти пробовать получить сдачу с большой фиолетовой бумажки в ближайший супермаркет в субботу утром тоже было бесполезно. Тогда я придумал простой выход из ситуации – пусть Алёша положит мои евро на свой счёт в ближайшем банкомате и платит за всё! Но это тоже оказалось не так просто, данная операция не предусматривалась в меню денежных машин, пришлось сыну, как мне когда-то в далёкие девяностые, запечатывать деньги в специальный конверт и опускать его в специальный опять же ящик в офисе французского аналога Сбербанка, который и называется также как у нас в старые времена – сберегательная касса. Я смотрел на это действо с растерянностью и некоторыми опасениями (к техническому прогрессу быстро привыкаешь, а всё устаревшее кажется таким неудобным и допотопным!):
– А ты уверен, что они попадут на твой счёт, а не в чей-то карман?
– Да, папа! – лаконично и немного раздражённо по причине моих глупых страхов ответил сын.
– Вот придёт нечестный сотрудник вынимать всё из ящика и скажет, что твоего конверта не было! – не унимался я.
– Папа, такого не бывает, мы не в России! – закрыл тему сын.
Я промолчал, но именно в Париже и в Риме мне не додавали сдачу, хотя, в качестве туриста, приехавшего на несколько дней, я не так часто там ходил в магазины. Раз пятнадцать-двадцать делал покупки, два раза надули, высокий процент облапошивания! Но тут же забыл о своих страхах, увидев, как за нашими спинами сотрудница банка закрыла двери, двенадцать часов, в субботу банки больше не работают. Успели, обрадовался я, во всём надо видеть положительное, так легче жить. Повезло, что мы веселились не до пяти прошлой ночью, деньги успели положить и на знакомство с достопримечательностями города ещё время осталось. Правда была одна ложка дёгтя в этой огромной бочке с мёдом: в нашей семье платить привык я, даже, когда собираемся все вместе в доме первой жены, всё равно бежит в супермаркет автор этих строк. Теперь я чувствовал определённый дискомфорт – за меня всюду рассчитывается сын, но очень скоро нас с Марком это начало забавлять, и в каждой забегаловке мы официанту, принёсшему счёт, указывали на Алёшу: «Запомните его, теперь он всегда будет платить за нас!» Алёша отвечал нам взаимностью и не давал мне карманных денег, а я просил: