Иван Бездомный
Мечтатель
– Мы, вапще, стрельнуть вас можем как нарушителей границы, и нам с вас – медалька. Ты понял, шпак, мля? – злобно добавил второй, судорожно дергая затвор.
– Рядовой, спустите кобелька и ваша хамнявая армейская жизнь, опосля покажется повидлом. Чего вы кипятитесь? Не дай бог, лопнет мочевой пузырь и ошпарит вам драгоценные ноги. А новые, когда еще вырастут? У вас есть справка, что вы умеете пользоваться автоматом, не нанося вреда окружающим? А она не просрочена? А дата, какая? Только не говорите, что не помните. Вы не маньяк случаем? Что вы на меня смотрите как на ожившего Феликса Эдмундовича? Слушайте здесь, мосье! Вы коварны как Мюллер и уже нас волнуете, а папа у меня полковник КГБ. Вам с нас никакой выгоды, одни проблемы. Они вам к чему? А нам сейчас не до скандалов – экскурсия подошла к концу, и нам пора домой, к маме. Вы же здесь не заработаете даже на пару пустяков, одну головную боль. Вам на дембель, домой побыстрее, к телкам, а не следствия разные, прокуроры, допросыкамеры. Поведете себя неправильно и получите тюрьму, стройбат в лучшем случае, папа постарается, а он – при исполнении и всегда, все доводит до конца. Оно вам надо? – по-взрослому рассуждал Лешка, а Серега впитывал основы юриспруденции, психологии и влияния на других.
– Ну-ка, Тарас, дай я им пенделя, кирзачом, в очко, хородским умникам, пропишу ща, прости меня, Хосподи.
– Слушайте сюда еще раз, любитель детских поп. У меня появляются сомнения в вашей адекватности и уверенность в склонности к педофилии. Чем вас смущают наши детские попы? У вас на лице – подозрительные мысли. Тянут на серьезную статью. Слушайте внимательно: мой папа – полковник КГБ, вы нас пальцем тронете, он вас в асфальт закатает, катком переедет, свернет фарш в трубочку, и свиньям скормит. Затем ваши папмамы получат письмо с благодарностью от командования и уведомлением, что вы с честью погибли на боевом посту. Придержите пса и свои эмоции, гражданин. Вам до трибунала полшага, – он повернулся ко второму пограничнику и доброжелательно спросил:
– У вас вызывающе торчит хохолок, вы не Тараса Бульбы родственник? Вы уже знаете, что письмо вашей родни признано вредным для линии партии, а его позиция с запорожцами – чистой воды антисоветская? Вы ведь оттуда, так? Западэнец, самой чистой Днэпровской воды! Не боитесь, что разжалуют из солдата в ЗеКа? Мы тут слышали, что вы в Японию собираетесь, а за это, срок, знаете ли – измена Родине, с отягчающими: с оружием в руках, сговор, группа… Светит до пятнадцати, а то и… расстрел… Трибунал у нас гуманный, но не до такой степени. А замполит в курсе о ваших порочных наклонностях? Чего вы на нас голос повышаете? Коротенькая записка в Комитет, и нету вас, будто и не было никогда. Давайте так: Я дам вам шанс. Последний. Мы за так сойдем. Совершенно даром и за ничего. Будете себя прилично вести, отцу не скажу, считайте – второй день рождения у вас сегодня. Отодвиньтесь в сторону, неблагонадежные, дорогу честным гражданам, дома нас усталый после важной, государственной работы, папа ждет. Домой, пора домой! – Леха, демонстрируя стальную выдержку, повернулся спиной к клацающему зубами кобелю, сделал Сереге страшные глаза и одними губами прошептал:
– Двигаем, Сержик, нам до хаты, в этот самый миг между прошлым и будущим, без задержки. Не отвлекайся и не оборачивайся, пока жопу не порвали, – и подтолкнул юного предателя Родины к выходу.
Честные граждане, стараясь не смотреть на рвущегося с поводка бешеного пса и ошарашенных стражей границы, бочком по стеночке, выбрались из ресторана, поднялись под прицелами на верхнюю палубу, спустились мимо ошалевшего от такой картины вахтенного, и вернулись в серо-ледяную кашу и пронизываемую зимними ветрами безнадегу.
За ними, с трапа ведущего в другую жизнь, сошли служаки провожая неудавшихся Миклухо Маклаев зловещими зрачками стволов и потоками благословлений.
Все мы знаем те благословления с детства. И спиной, и другими частями тела.
Но не пальнули, пальцем не тронули, и псу не позволили. Полковник КГБ – фигура слишком крупная, чтобы рисковать своей шкурой. Даже липовый. А вдруг?
Трап поднялся, мостик, ведущий в другую жизнь, ускользнул.
Белый теплоход с шумом отошел от пирса, поднял пенную волну и смыл мечты, тропические острова и перспективы, оставив несостоявшихся изменников в глубокой, промозглой ночи.
Хотя, город V и южнее Сочи, но в декабре и здесь случаются злорадные морозы и душераздирающие ветра: порядочный чукча при такой погоде поет победные песни, а захудалые французы протянут пару дней и будут вспоминать всю жизнь, рассказывая внукам о своем подвиге.
Что уж тут упоминать французов несостоявшихся?
К тому же, сегодня разразился один из дней, когда налетела планета на Вселенскую ось, перевернулся климат, и друзья дружно лязгали зубами от пронизывающего до костей стылого муссона.
– Уплыли ништяки, – шмыгнул носом вслед лайнеру Серега.
Его заметно потряхивало.
