bannerbannerbanner
Пастух

Итан Кросс
Пастух

Полная версия

Глава 6

Мэгги вымыла руки с мылом. За последние тридцать минут она повторила эту процедуру пять раз, что превышало ее обычную норму. Она не боялась бактерий или грязи. Просто у нее возникала потребность мыть руки и быть уверенной, что все вещи находятся на своих местах. Она подумала, что ее преподаватели психологии объяснили бы такое поведение небольшим дисбалансом серотонина в ее мозгу, но она никогда не пыталась лечиться. Подобные импульсы никак не влияли на ее повседневную жизнь. Она умела подавлять их, но всегда замечала, что они – особенно желание вымыть руки – усиливались, когда она нервничала.

Мэгги вытерла руки и уставилась на свое отражение в зеркале. Потом глубоко вздохнула и помыла руки в шестой раз.

Она вышла из ванной комнаты при «Магнолии» и направилась в кухню. Там она застала Алексея, владельца булочной и пекарни, который готовил лапшу на ужин ей и Маркусу. Двое малышей, мальчик и девочка, крутились у него под ногами, то и дело принимаясь стучать по кастрюлям и сковородкам.

– Мои милые матрешки, уймитесь, пожалуйста. Ваша мама дала вам газировки, прежде чем уйти? – И Алексей негромко пробормотал что-то еще по-русски.

Мэгги улыбнулась.

– Хочешь, я избавлю тебя от них? Развяжу тебе руки?

– Что значит «развяжу тебе руки»? – Он погладил ладонью свою лысую макушку. – Я уже все приготовил. А тебе самой разве не нужно подготовиться?

– Я готова как нельзя лучше, – ответила она с легкой дрожью в голосе.

Алексей отставил машинку для приготовления лапши и поднял брови.

– Нервничаешь?

– Не очень.

– Дай-ка я посмотрю на твои руки.

Мэгги закатила глаза, но все же вытянула руки перед собой. Алексей провел пальцами по ее коже и понюхал ладони.

– Сколько раз ты их мыла за последний час?

– Я в полном порядке. На самом деле я не так уж и нервничаю.

– Мэгги, ты вся трясешься. Если ты не нервничаешь, то я – президент Соединенных Штатов. Успокойся, возьми себя в руки. Просто будь сама собой. И этому парню не останется ничего другого, кроме как влюбиться в тебя по уши.

Свидание не было единственной причиной ее нервозности, но она не могла поделиться этим с Алексеем.

– Спасибо, мистер президент, но со мной все хорошо, правда. – Она посмотрела вниз, на детей, по-прежнему возившихся у его ног. – Я заберу малышню наверх. Надеюсь, они помогут мне провести небольшой эксперимент. А ты сконцентрируйся на приготовлении ужина.

– Как прикажете, моя дорогая Магд…

Она прижала палец к его губам.

– Не нужно мне было тебе рассказывать. Пойдемте со мной, ребятки. – Она взяла детей за руки и повела к выходу из кухни.

Алексей усмехнулся.

– Мне кажется, это красивое имя.

Но она ничего ему не ответила.

* * *

Маркус поднимался по лестнице нарочито медленными, размеренными шагами. Прошло уже достаточно много времени с его последнего настоящего свидания – или, по крайней мере, такого, когда ему были небезразличны его последствия. Он совершенно забыл о бабочках, хотя знал, что многие люди чувствуют трепыхание их крылышек в животе в моменты нетерпеливого и взволнованного ожидания, – его же бабочки обладали крылышками острыми, как лезвие бритвы.

Услышав шаги, Маркус посмотрел вверх, но лицо, которое он увидел, не принадлежало человеку, которого он предполагал встретить. Ему навстречу с улыбкой шел Эндрю Гаррисон, владелец местного агентства недвижимости.

– Добрый день. Маркус, если не ошибаюсь?

Он уже встречался с Гаррисоном, когда забирал ключи от ранчо, и тот держался довольно сердечно, но было в его глазах нечто, не вполне соответствовавшее его манере, – излишне пристальный взгляд. Голову Гаррисона украшали светлые, песочного оттенка волосы, он обладал стройным атлетическим телосложением. Интересный мужчина. Маркус ощутил укол ревности и легкое подозрение, увидев Гаррисона спускавшимся по ступенькам от Мэгги, но поспешно отогнал эти эмоции, поскольку у него не было ни права, ни оснований их испытывать.

– Совершенно верно, – ответил он.

– Я слышал о том, что случилось вчера вечером. Не стоит ни о чем беспокоиться. Когда я только переехал сюда, Глен и мне пытался осложнить жизнь. Но, как сами понимаете, большинство здешних обитателей совсем не похожи на него.

– Вы нездешний, насколько я понимаю?

– Да, я работаю здесь всего пару месяцев. Прекрасное место. Пусть мои комиссионные не столь велики, как в большом городе, но и стоимость жизни здесь ниже, так что одно уравновешивает другое.

Когда они встретились на лестнице, Маркус поборол в себе желание занять на ступеньках как можно больше места. Он распознал в этом инстинкт доминирования, сохранившийся с более примитивного этапа развития человечества. Он всегда старался преодолевать подобные позывы, поэтому предоставил Гаррисону три четверти лестничного пространства.

– Прошу прощения. Хорошего вам вечера, – сказал Гаррисон, проскальзывая мимо него.

Маркус кивнул и продолжил подъем. Постучал в дверь квартиры Мэгги, и она пригласила его войти. Когда он вошел, ее голос донесся откуда-то из холла:

– Присаживайся. Я буду готова через секунду.

Он направился к дивану, на ходу разглядывая квартиру. Изучая обстановку, Маркус пытался не использовать против хозяйки свой аналитический ум, но ничего не мог с собой поделать. Инстинкты полицейского все еще были сильны в нем, и он почувствовал: что-то здесь не так. Уже через мгновение он понял, что именно. Ему бросилось в глаза не то, что присутствовало в обстановке, а то, чего в ней не было.

Он заглянул в кухню и в коридор, где обнаружил то же самое. Нигде не было видно ни одной фотографии – никаких семейных портретов, никаких памятных снимков пикников или солнечных дней на пляже. Жилое пространство было со вкусом декорировано, но казалось холодным и отстраненным.

Еще он заметил отсутствие пыли. После более близкого осмотра он пришел к выводу, что любой уголок жилища Мэгги с легкостью выдержит проверку белой перчаткой. Более того, каждую картину или предмет отличала безукоризненная симметрия. Ничто не висело и не стояло криво. Все было превосходно сбалансировано.

Впрочем, это еще ничего не значило. Он даже не видел еще всей квартиры, но тем не менее этот фрагмент мозаики отложился у него в памяти. Каждое расследование состояло из подобных фрагментов. Он закрыл глаза и мысленно отругал себя. Это не расследование, а ты больше не полицейский. Расслабься и отключись.

Когда же его глаза открылись, он отпрыгнул назад от неожиданности и изумления. Двое маленьких детей стояли всего в футе от него и смотрели снизу вверх широко открытыми любопытными глазенками. Дети Мэгги?

– Вы смотрели «Мама Лоуд»? – спросил мальчик.

Маркус быстро заморгал.

– Я… Нет, не думаю.

– Я тоже, но очень хочу посмотреть. Дедушка обещал меня сводить.

Маркус поинтересовался:

– Что такое «Мама Лоуд»?

– Ну, знаете, там еще Дэви Крокетт убил медведя, когда ему исполнилось всего три года.

Маркус рассмеялся, но мальчик не видел в этом ничего смешного.

– Ты хотел сказать «Аламо»[3].

– А я так и сказал: «Мама Лоуд».

Маркус присел на корточки и протянул мальчугану руку.

– Меня зовут Маркус. А тебя?

Ребенок пожал его руку так, словно они только что заключили сделку.

– Я – Алекс, а это моя младшая сестра Эбигейл. Вы знаете, почему акулы не могут спать?

– Я… Нет…

* * *

Мэгги снова помыла руки. Она уже давно была готова к встрече, но решила провести небольшой эксперимент. Ей всегда казалось, что дети наиболее точно угадывают характер человека, а реакция на них мужчины дает возможность лучше судить о его личности. Она посмотрела на часы. Прошло уже пять минут с тех пор, как она выслала вперед свое «войско», и ей казалось, что Маркус уже прошел достаточную проверку.

Подойдя к гостиной, Мэгги не услышала топота и криков двух гиперактивных детей. Стояла полная тишина. Она выглянула из-за угла и увидела, что Маркус сидит на диване, а малыши расположились у него на коленях и с восторженным вниманием слушают то, что он вещает им странным горловым голосом. Он сейчас больше напоминал Йоду, чем персонажа «Улицы Сезам», но за одну только эту попытку Мэгги готова была поставить ему пять с плюсом.

– Я – очаровательный мохнатый Гровер, чудище, которое появляется в конце этой книги. А вы меня боитесь. Вам очень-очень СТРАШНО! Хотя я все время твержу вам, что бояться нечего… О, мне так стыдно! На этом конец.

– Еще! Еще!

– Хорошо, в самый последний раз.

– Ладно, детишки, – сказала Мэгги, – вам пора вниз.

– Но мы хотим остаться с тобой и Маркусом.

Она украдкой ему улыбнулась.

– Простите, ребята, но сегодня вечером Маркус всецело принадлежит мне.

Когда они поднялись и вышли из комнаты, Маркус спросил:

– Твои?

– Боже милостивый, конечно же нет. Наш шеф-повар сегодня вечером присматривает за внуком и внучкой, и я предложила ему помочь, пока он готовит нам ужин.

– Вот как.

– Вздохнул с облегчением или разочарован?

Он немного помедлил, прежде чем ответить:

– И то, и другое понемногу, мне кажется.

* * *

Когда они ели, Мэгги внимательно посмотрела на Маркуса и заметила аномалию.

– У тебя глаза разного цвета.

– Верно, но большинство людей этого не замечают. Считается, что глаза у меня серо-зеленые, хотя правый наполовину карий. Это называется секторальной гетерохромией.

 

– Это какая-то болезнь? Не заразная, надеюсь?

Он рассмеялся.

– Она может быть связана с определенными синдромами, но не думаю, что у меня присутствует хотя бы один из них. Это может также означать, что в утробе матери я поглотил своего близнеца. Это называется химеризмом. В таком случае я теоретически мог бы обладать различными наборами ДНК в разных частях тела. Но и этого у меня нет. Кроме того, я где-то вычитал, что некоторые считают такую аномалию признаком происхождения от шведской королевской семьи или чего-то в таком роде. Но лично я считаю себя простым парнем с прикольным цветом глаз.

– Я сразу сказала, что ты странный.

– Не собираюсь с тобой спорить. А как насчет тебя? У тебя есть странности?

Она аккуратно отложила в сторону столовые приборы и сложила салфетку в безупречно симметричный квадрат.

– Нет. Я абсолютно нормальна во всем.

Он усмехнулся.

– Никто не может быть абсолютно нормальным.

– А я могу.

– В самом деле? У тебя разве нет легкой одержимости?

Она открыла было рот, но решила не отвечать сразу и лишь после паузы спросила:

– Почему ты это говоришь?

– Я внимательный наблюдатель. Твоя квартира содержится в безукоризненной чистоте. Нет ни одной картины или другого элемента декора, которые бы находились не на своем месте. Все вещи превосходно сбалансированы между собой. Когда ты ешь, ты отрезаешь кусочки одинакового размера. Следишь за тем, чтобы столовые приборы, которыми ты не пользуешься, лежали строго параллельно друг другу. Свою салфетку сложила в правильный квадрат. А когда добавляла подсластитель в чай, выровняла этикетки на двух пакетиках, прежде чем их открыть. Ты даже вернула один на место, заметив, что он длиннее другого.

Она почувствовала себя совершенно голой, сидя перед ним. Хотела что-то сказать, но передумала и молча смотрела на стол.

Маркус протянул руку и положил свою ладонь поверх ее.

– Нет ничего плохого в желании сделать свой мир упорядоченным и имеющим смысл.

– Да, но мои импульсы как раз не имеют смысла. Они иррациональны. У меня нет особой причины поддаваться им. Я просто чувствую, что именно так все должно быть устроено. Большинство людей ничего такого не замечают, а я стараюсь это скрывать. Но у меня самой возникает чувство, что я с приветом.

– Но для тебя все это имеет смысл?

– Что ты имеешь в виду?

– Разве все, что ты делаешь, не имеет смысла лично для тебя? Каждый из нас видит окружающий мир по-своему. У всех нас свои особенности… свои пунктики. Приведу пример. Я всегда стараюсь сесть лицом к двери. Всегда знаю, что у меня за спиной. Когда вхожу в незнакомую комнату, первым делом сканирую ее, чтобы узнать, где находятся входы и выходы. Рассматриваю варианты использования оружия в данном пространстве. Проигрываю в уме ситуацию, когда вдруг кто-то войдет в комнату с пистолетом. Где наилучшее место для укрытия? Как обойти с фланга бандита, который войдет вооруженным? И все такое прочее. Кто из присутствующих в комнате может представлять угрозу? Кто потенциально может быть вооружен? Что в комнате находится не на своем месте? Что отсутствует? Все это вертится в моей голове всякий раз, когда я куда-то вхожу. Некоторые назвали бы это полицейским чутьем или привычкой. Я же считаю проявлениями паранойи.

Маркус сжал ее руку, и она встретилась с ним взглядом.

– У меня нет какой-то явной причины делать все это, – продолжил он. – Никто на меня не охотится. У меня нет врагов. Даже в Нью-Йорке мне никогда не доводилось оказаться в ресторане, где кто-то начинал стрелять. Быть может, когда-нибудь мои привычки спасут мне жизнь, но скорее всего такого не произойдет. По всей вероятности, я никогда не окажусь в подобной ситуации. Но я ничего не могу с собой поделать. Это глубоко укоренилось в моей натуре.

Ее лицо просветлело.

– Спасибо тебе.

– За что?

– За то, что ты даже более странный, чем я.

Они дружно рассмеялись, и бабочки у нее в животе наконец успокоились. Когда с ужином было покончено, она убрала со стола и предложила показать ему Ашертон. Городок был невелик, и экскурсия оказалась непродолжительной. Мэгги старалась жить сегодняшним днем и наслаждалась вечером с Маркусом, но ее мысли продолжали блуждать. Она не могла не думать о том, что должно было вскоре произойти.

– Хочешь, я представлю тебя твоей соседке? Она чудесная пожилая леди.

– Отличная идея.

Она миновала границу города и направила машину в сторону дома Морин Хилл. Некоторое время они ехали молча, потом Маркус спросил:

– А где ты работаешь, Мэгги? Ты помогала обслуживать клиентов в баре, когда мы познакомились, но есть ли у тебя дневная работа? И между прочим, Мэгги – это сокращенное от какого имени?

Второй вопрос она проигнорировала.

– Я работаю в агентстве «Недвижимость Гаррисона».

– Вот как? О’кей.

Мэгги что-то уловила в его голосе. Понимание? Облегчение? На секунду она задумалась, а потом продолжила:

– Я буду работать там, пока не получу диплом психолога. Хочешь верь, хочешь нет, но одно время я занимала должность одного из заместителей отца, но только…Только ничего хорошего из этого не вышло. Хотя я рассматривала возможность остаться в правоохранительных органах. Даже собиралась подать заявление в ФБР.

– Мне бы не хотелось нарушать правил второго свидания, но у тебя с отцом, как мне показалось, немного напряженные отношения.

– Можно сказать и так. Мой отец хороший человек, но у него… Как ты верно заметил, у него есть свои особенности. А как насчет твоих родителей?

На его лице отразилась боль, и она сразу пожалела, что задала этот вопрос.

– Они умерли, когда я был совсем маленьким. Хотя у меня сохранилось о них много замечательных воспоминаний. Но ты не ответила на вопрос о своем имени.

– И не отвечу.

– Ой, да брось ты. Теперь мне еще больше хочется его узнать. Как тебя все-таки зовут? Марджори? Маргарет? Мэриголд?

– Я предпочла бы оставить эту тему.

– Знаешь что? Я назову тебе свое второе имя. Поверь, твое просто не может быть хуже моего. Я нигде и никому его не называл, если не считать налоговой службы.

Она прикусила губу и снова помедлила с ответом.

– Мое полное имя – Магдалания.

Он рассмеялся, и она выстрелила в него уничтожающим взглядом.

– Я никогда прежде не слышал ничего подобного.

– Заткнись.

– Очень красивое имя.

– Заткнись.

– Хорошо, а теперь слушай мое полное имя, и посмотрим, сможешь ли ты удержаться от смеха. Меня зовут Маркус Аурелиус Уильямс.

Она попыталась сохранить невозмутимое выражение лица. Сжала губы и не давала уголкам рта подняться, но не удержалась и прыснула от смеха.

– Ну, что я тебе говорил? Хуже быть не может.

– Куда уж хуже, – выдавила Мэгги между приступами смеха.

Она посмотрела на его улыбающееся лицо и заглянула в необычного цвета глаза. Никогда прежде она не чувствовала себя так в присутствии других людей, пусть и познакомились они при самых неблагоприятных обстоятельствах.

Она въехала на подъездную дорожку у дома Морин Хилл и заглушила двигатель.

– Готов к встрече со своей ближайшей соседкой?

Глава 7

Маркус впервые видел вблизи белый двухэтажный дом Морин Хилл, но он почему-то показался ему смутно знакомым. Покопавшись в памяти, он не смог отыскать источник этого ощущения и подумал, что на протяжении своей жизни видел сотни точно таких же домов. Затем бросил взгляд на Мэгги. Заходившее солнце просвечивало сквозь ее белокурые волосы, обрамляя лицо сиянием и превращая ее в неземное существо, спустившееся на землю из царства света.

– Подожди секунду, – сказал он, когда она уже собиралась выйти из машины.

– В чем дело?

– Наклонись, тебе что-то попало в волосы. – Он протянул руку и отвел от ее лица прядь отливавших золотом волос. Потом провел пальцем по ее щеке вниз, до подбородка, после чего мягко притянул ее к себе.

Их губы соприкоснулись. Поначалу Маркус сдерживал желание ее поцеловать, но оно с каждой секундой становилось все сильнее. Он положил ладонь ей на затылок и почувствовал, как ее руки скользнули по его груди. Он не понимал, стало ли вдруг в машине так тепло от летнего солнца, светившего в окна, или это ее прикосновение растопило его изнутри.

Еще через мгновение они отстранились друг от друга, и Мэгги спросила:

– На самом деле в моих волосах ничего не было, верно?

– Боюсь, что нет, – ответил он шепотом.

– Ты используешь эту маленькую хитрость со всеми леди?

– Уже давно не использовал.

Она улыбнулась.

– Я рада, что ты вспомнил этот прием. – Затем откашлялась и сказала: – Морин, возможно, наблюдает за нами из окна, как за персонажами одного из ее обожаемых любовных романов, вдруг сошедшими со страниц.

Он усмехнулся.

– Наверное, будет лучше, если ты все же представишь меня ей. Хотя не думаю, что смогу соответствовать образу героя романтического повествования.

Она потрепала его по плечу.

– Немного поупражняешься, и все будет в порядке.

Они вышли из автомобиля и поднялись по ступенькам к главному входу. Он знал, что Морин жила одна после смерти мужа, но время от времени ее навещали дети и внуки. Мэгги описала ее как добрейшей души женщину, которая, если вы вдруг заболели или у вас просто выдался плохой день, всегда старалась угостить вас чем-то вкусным, чтобы вы снова улыбались и забыли о неприятностях.

Мэгги нажала на кнопку звонка. Они немного подождали, но никто не вышел, чтобы встретить их. Она нажала на кнопку еще раз. Ответа не последовало.

– Странно.

– Что именно?

– Она очень редко выходит из дома. Даже чтобы встретиться с внуками – это они приезжают к ней.

– Быть может, она отправилась за продуктами?

Мэгги покачала головой.

– Она платит одному мальчишке из города, и тот привозит ей все необходимое. К тому же я ее предупредила, что мы можем к ней сегодня наведаться, и она не сказала, что ей нужно будет уйти.

Маркус заметил, как в ее глаза мелькнул страх. Он понимал, что все дело могло быть в его собственной паранойе, но невольно подумал об Акермане. Он постучал, но тоже не добился результата. Затем протянул руку и взялся за дверную ручку. Повернул ее, и дверь под действием собственной тяжести подалась внутрь.

– Эй, есть кто-нибудь? – громко сказала Мэгги, но не получила ответа.

– Хорошо, тогда мы поступим следующим образом. Ты сядешь в машину и отъедешь на середину улицы. Там ты увидишь любого, откуда бы он ни приблизился. Заблокируй двери и будь очень внимательна. Я осмотрю дом. Скорее всего, она задремала наверху или что-то в этом роде, но лучше убедиться, чем потом сожалеть. Если я не вернусь через пять минут или если ты заметишь что-то странное, сразу уезжай. И по дороге позвони отцу.

– Почему бы нам не позвонить ему прямо сейчас?

– Послушай. Может, я веду себя как глупый мачо, но я не собираюсь звонить копам из-за того, что кто-то не открывает в дверь. Я все проверю, и если там что-то не так, будем действовать соответственно.

– Да, но что, если…

– Я смогу позаботиться о себе.

– Если что-то не так, тебе понадобится подмога.

– Ты права, понадобится. Именно поэтому ты и должна быть готова позвонить отцу.

Она глубоко вздохнула.

– Будь осторожен.

Маркус проводил ее до машины, вернулся к дому, перешагнул через порог и оказался в прихожей. Он огляделся и невольно отметил безупречную чистоту паркетного пола, даже у самого входа. На полу не было ни комочка грязи, ни пылинки. Он посмотрел на свои ботинки – на подошвы налип слой грязи. Он прислушался. Внутри царила пугающая тишина, как в черной дыре, готовой поглотить вселенную. Двухэтажный фермерский дом, который всего несколько минут назад казался наполненным счастьем, местом, где на заднем дворе играли внуки, а на подоконнике остывали только что испеченные яблочные пироги, теперь являл собой темное вместилище зловещих тайн.

Голос в глубине его сознания подсказывал, что его ожидает нечто ужасное, но другой, более громкий внутренний голос упорно заставлял двигаться дальше. В этот момент ему уже хотелось, чтобы кто-то другой раскрыл спрятанные в доме секреты, но рассчитывать на это не приходилось. Возможно, здесь кого-то постигло несчастье, и он должен сделать все, что в его силах, чтобы помочь. Он подумал, насколько проще была бы его жизнь, если бы он просто повернулся и ушел.

– Эй, есть здесь кто-нибудь?

Ни звука в ответ.

Он позвал снова, на этот раз намного громче:

– ЭЙ! ЕСТЬ КТО-НИБУДЬ ДОМА?

Тишина.

Двухэтажный дом был белым с черными ставнями, половину его периметра занимала терраса. Сразу за прихожей располагалась просторная гостиная с большим окном, украшенным витражом. Вдоль стен протянулись старинные витрины, на полках которых стояли антикварные вещицы из керамики и стекла. Частично видимая отсюда лестница находилась слева, а справа с гостиной соединялась открытая столовая, образуя вместе с ней букву L. Он прошел в столовую и заметил стопку почтовых конвертов, половина из них была уже вскрыта, другая половина осталась непрочитанной. Оглянувшись на лестницу, он решил осмотреть второй этаж и бесшумно поднялся по твердым ступеням.

 

Распахнутая дверь ванной комнаты находилась слева. Занавеска в душе была отдернута, и ему не пришлось отводить ее в сторону и молиться, чтобы за ней никто не обнаружился. Закрытая дверь поджидала его в самом конце коридора, в который выходили еще две двери. Пока его глаза не привыкли к тусклому освещению коридора, темное дерево двери, казалось, шевелилось и пульсировало, как червяки в открытой могиле.

Маркус прокрался вперед, держась вплотную к правой стене и сжав кулаки – свое единственное оружие. Если бы в этот момент его собственная мать вышла из одной из комнат, то оказалась бы распластанной на полу лицом вверх.

Дверь слева от него была закрыта, а дверь комнаты справа открыта. Луч солнечного света падал через проем, отбрасывая странные тени на стену. Он осторожно заглянул в комнату и, не заметив никакой непосредственной опасности, вошел внутрь. Здесь стояли велосипедный и гребной тренажеры, небольшой телевизор и еще какие-то приспособления неизвестного назначения. Все покрывал толстый слой пыли. Он понял, что тень на стене в коридоре отбрасывало дерево, росшее прямо за окном. Маркус проверил стенной шкаф, а затем переключил внимание на первую из двух закрытых дверей. Повернул ручку и толкнул дверь. Отошел в сторону и проверил, какую часть комнаты мог увидеть из коридора. Постель была тщательно застелена, ее поверхность покрывали декоративные подушечки. Целая кипа плюшевых животных от розового слона до забавных обезьянок занимала один из углов. Над плюшевым зоопарком располагалась полка, заполненная коллекционными куклами. Он тщательно осмотрел комнату, но не обнаружил ничего подозрительного.

Осталась всего одна спальня…

Может, на меня так действует сила моего воображения? Сегодня утром я почувствовал чье-то присутствие, но ощущение оказалось ложным. А теперь я здесь гоняюсь за тенями. Вероятно, я теряю… Он остановился как вкопанный. Сомнения и склонность выдавать желаемое за действительное отступили за границы реальности.

Ручка следующей двери была покрыта кровью.

* * *

Сердце Маркуса бешено колотилось, кровь пульсировала в венах. Он взялся за дверную ручку, но потом заколебался. Снова у него на руках чья-то кровь. Наконец он повернул ручку и легким движением толкнул дверь внутрь.

Кровь была повсюду. Запах гниющей плоти и разложения заполнил ограниченное пространство. Рой мух кружился по комнате. Их жужжание вонзалось в сознание, как иглы в мозг. Он почувствовал головокружение. Комната начала вращаться вокруг него. Волна тошноты подкатила к горлу. Обычный человек не мог сотворить такое… Это был монстр… демон… сам дьявол.

Описывая акты беспорядочного насилия, совершенные человеком по фамилии Акерман, ведущий выпуска новостей использовал слово «зверские». Теперь же Маркусу казалось, что этому слову не хватает полноты значения. Он искал более подходящее определение, но не находил и думал, есть ли вообще в языке слово, чтобы описать подобные поступки, находящиеся за пределами человеческого понимания. Акты абсолютного сумасшествия. Вероятно, только язык навеки проклятых, язык дьявола был способен описать ужас, воцарившийся в четырех стенах спальни.

Оставался только один вопрос: где же труп? Он осмотрел всю комнату. И отражение в зеркале над туалетным столиком показало ему нечто совершенно неуместное. В нем отразилась пара окровавленных рук, вытянутых над дверью, которую он только что открыл.

Маркус повернулся. И хотя он знал, что этот образ останется в его памяти до самого последнего дня, толчком закрыл дверь, за которой скрывалось окровавленное тело доброй, ни в чем не повинной пожилой женщины.

Две толстые спицы пронзили ее руки, пригвоздив к стене. Она была полностью раздета. Длинные порезы виднелись на всем теле. И это не были следы моментально нанесенных ударов ножа. Убийца вначале прокалывал кожу и только потом медленно проводил лезвием по всей длине тела.

Маркус молил Господа, надеясь, что тот лишил ее сознания после первых же ран, однако понимал, что преступник, подобный Акерману, умел принимать меры против шока, заставляя жертв дольше мучиться в агонии. Но все же в какой-то момент, как нетрудно было догадаться, она истекла кровью и умерла.

Он хотел отвернуться, но не мог перестать мыслить как бывший полицейский. Ему бросились в глаза приметы начавшегося разложения. На теле появились признаки отечности, а глаза подернулись молочного оттенка пленкой. Мухи густо облепили труп. Он также отметил про себя что-то странное в расположении рук и в крови, но не мог сконцентрироваться. Эмоции брали верх над разумом.

Маркус представил себе последние мгновения ее жизни. Он видел ее, кричавшую от боли, какую никто не смог бы вынести. Видел палача, улыбавшегося так же самодовольно, как художник или скульптор, закончивший прекрасное, высокодуховное произведение.

Холодные мертвые глаза жертвы были широко открыты от невыразимого ужаса. Они словно что-то кричали ему. Молили о помощи. Я мог бы помочь ей… Мог бы спасти.

Он узнал выражение ее глаз. Точно такое же он видел во сне почти каждую ночь. Если бы я оказался здесь раньше, она могла бы остаться жива.

Он стоял как громом пораженный. Все его тело сотрясалось. Зародившийся в нем гнев вскипел до готовности выплеснуться наружу. Это был праведный гнев, какой человек с доброй душой испытывает, глядя в лицо неприкрытому злу. Это была ярость, какая появляется у отца при виде убийцы его ребенка. Или у матери, когда она узнает, что ее муж домогался их дочери. Он не мог позволить кому-то еще испытать такую же боль. Морин Хилл заслуживала справедливости, и он постарается, чтобы справедливость восторжествовала.

Его мысли вернулись к Мэгги. Он пробежал по коридору в переднюю часть дома и выглянул в окно. Машины не было видно. Он посмотрел на часы. Прошло семь минут. Умница. Шериф наверняка уже едет сюда, но я не могу на это рассчитывать. Он подозревал, что сигнал сотовой связи был слишком слабым в столь удаленном от города и малозаселенном месте.

Маркус отвернулся от окна и вернулся в спальню. Сейчас он мог сделать для Морин Хилл только одно. Он еще раз осмотрел комнату. Ему хватило нескольких секунд, чтобы обнаружить тонкий след крови, ведший от двери, располагавшейся слева. Теперь он двигался целенаправленно. Открыв дверь, увидел еще одну лестницу. Он уже не обращал внимания на кровавый след: внутри у него произошло извержение вулкана и перед глазами повисла красная пелена. Цветок праведного гнева расцвел пышным цветом.

Оказавшись в кухне, он подбежал к двери, за которой находился небольшой кабинет. Он рванул ее с такой силой, что чуть не сорвал с петель. Подошел к стенному шкафу, открыл его и осмотрел, но следов убийцы не обнаружил.

Выйдя из кабинета, он направился к двери ванной. Занавеска душа была задернута. Если в прошлый раз он молился никого за ней не найти, то сейчас надеялся застать там убийцу, но не увидел ничего, кроме пустой душевой кабинки.

Вернувшись в кухню, он увидел, что тонкий кровавый след ведет на террасу, и проследовал за алыми каплями к задней двери. Вновь обратил внимание на безукоризненную чистоту прихожей, и в голову ему пришла нелепая мысль: он представил, как обозлилась бы пожилая женщина на убийцу за то, что он оставил следы ее крови по всему полу. Маркус повернул дверную ручку, но задняя дверь была заперта изнутри на крепкий засов. Он отодвинул засов и вышел из дома, наполненного болью.

Стоило ему выйти наружу, как его напряжение уменьшилось. Его снова окружало голубое небо и открытое пространство. Ему оставалось только гадать, сможет ли дом окончательно избавиться от следов крови и запаха смерти – проклятия, от которого не спасут ни уборка, ни слои краски.

Он опять стоял, окруженный красотой природы, однако мир уже не казался таким светлым и ясным, каким был перед тем, как он вошел в дом пожилой женщины. Прежде он считал, что его собственный новый дом был защищен от зла, царившего где-то далеко, но теперь понимал: темнота и уродство могли пустить корни и разрастись даже среди самого яркого света, среди захватывающей дух красоты. И от понимания этого свет сиял для него приглушенно, а красота лишилась части своего величия.

Кровавый след оборвался, и Маркусу стало ясно: убийца мог уйти отсюда в любом направлении. Когда уровень адреналина в его крови снизился, он понял, что тот, кого он искал, давно покинул дом, и охоту пора прекращать. Он заметил несколько построек, сгрудившихся позади дома, но решил их не обыскивать. И хотя он предпочел бы больше никогда не заходить в этот дом, там находился единственный доступный в этот момент телефонный аппарат. Он подумал, что будет не лишним обратиться к представителям власти, на случай если Мэгги до сих пор не попала в зону действия мобильной связи.

3Имеется в виду фильм о легендарной защите Аламо от мексиканских войск в 1836 г. Дэви Крокетт вошел в историю как один из главных ее героев.
1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20  21  22  23 
Рейтинг@Mail.ru