Ишида Рё
Пропавшая принцесса. Мечтатель
– Будет Вам! Такие пафосные речи Вам не идут! – рассмеялся Рагна, – кроме того, постарайтесь всё же не умереть! Потеря такого человека как Вы, будет для нас куда тяжелее, чем смерть такого, как я!
– Вы хороший человек, лорд Рикард!
Они пожали друг другу руки и разошлись по своим комнатам.
Паук.
В рабочем кабинете Великого Канцлера всегда стоял таинственный полумрак. Сам он называл свой кабинет "пещера". Не вслух, конечно. Только в своей голове. Канцлер знал, что многие из этих напыщенных дворян смеются над ним, над его нелепой, тощей фигурой с выпирающим вперёд брюшком. Он был и оставался для них всего лишь сыном мелкого лавочника. Иногда его охватывала жгучая страшная ненависть ко всем этим родовитым, знатным графам и герцогам и ему до боли хотелось оскорбить их или унизить. Но Канцлер боялся, даже сейчас, поколениями формировавшийся страх в нём вышедшим из среды обывателей укоренился так глубоко, что даже сейчас, когда он достиг многого, а после бегства Королевы Вендис, стал фактическим правителем Королевства, он всё ещё испытывал священный трепет перед любым голодранцем с приставкой Де вначале своей пафосной фамилии. Канцлер поправил аккуратную стопку бумаг на своём столе, поёрзал на высоком стуле и тяжело вздохнул. В полумраке здесь в тиши этого кабинета он возвышался на своём почти троне над любым своим посетителем. Даже над Королевой Вендис, когда она приходила в его "пещеру". Все они, включая эту глупую самозванку приходили к нему чтобы попросить денег. Всем им нужны были только деньги. Его деньги! Канцлер давно уже считал королевскую казну своей личной собственностью и распоряжался ей так, как будто всё это принадлежало ему и только ему одному. И всё же даже теперь он всё равно боялся их! Даже эту глупую сучку Вендис! Канцлер скрипнул зубами. Он допустил ошибку, огромную ошибку! Когда он понял, что Королеву можно безнаказанно унижать, он с удовольствием предался этому занятию, при каждом удобном и неудобном случае! И вот к чему это привело! Сейчас он жалел, что не постарался стать Королеве другом. Одинокая и несчастная она могла бы стать зависимой от него и в тоже время с его поддержкой она бы осаживала этих мерзких лордов, что так презрительно обращаются с ним, с Великим Канцлером! Она могла бы стать мечом в его руках! Но он сам оттолкнул Вендис от себя! И вот теперь, когда формально его власть стала почти безграничной, на самом деле он стал полностью зависим от этих знатных баронов. Правда им всё ещё нужны были его деньги! Канцлеру приходило в голову, что только благодаря этому он ещё не сброшен со своего высокого стула.
Он опять поёрзал на подушке на которой сидел, ноги его не доставали до пола, и он всё никак не мог к этому привыкнуть. В массивную дубовую дверь тихонько постучали.
– Входи Жан! – произнёс Канцлер, постаравшись придать своему голосу подобающую его высокому статусу величественность.
В кабинет плоской тенью проскользнул высокий, худощавый молодой мужчина в своём чёрном камзоле похожий на монаха. Почти бесшумно скользнув к столу, он вдруг очутился позади трона и склонившись к уху Великого Канцлера прошептал:
– Сир Грен ожидает в приёмной! Прикажите пустить?
«Не пустишь его! Как же!» – подумал Канцлер.
– Пусть войдёт, – отвечал он величественно.
Жан скрылся за дверью и уже через секунду тяжеленная дубовая створка распахнулась с такой силой, что едва не слетела с петель. Громадная тень заслонила дверной проём, заставив Канцлера вздрогнуть.
– Какого чёрта, ты заставляешь меня, своего единственного друга торчать в приёмной! – прогрохотал Грен, под его тяжёлыми шагами доски пола заходили ходуном.
Подойдя к столу Грен проигнорировав стоявшие внизу стулья с высокими жёсткими спинками, поднялся по двум ступенькам наверх, на подиум, где размещался стол Великого Канцлера. Бесцеремонно сдвинув в сторону письменные принадлежности, лорд Грен водрузил свой огромный зад на край стола, уставившись на Канцлера весёлыми, немного сумасшедшими глазами.
– Не могли бы Вы сесть на стул, лорд Грен, – брезгливо косясь на своего посетителя проговорил Канцлер.
– Да будет тебе, Исраэль! Расслабься! Нет необходимости ломать передо мной комедию! Забыл, как мы с тобой проворачивали дела, когда у тебя была лавка, в этих как там они назывались? Вонючих рядах!
Канцлер поморщился, вспоминать об этом было неприятно.
– Рыбных рядах! – поправил он скривившись.
Грен рассмеялся его смех заполнил собой весь огромный сводчатый кабинет, Канцлеру показалось что его "пещера" вдруг уменьшилась в размерах превратившись скорее в нору.
– Ну или Рыбный! Хотя как по мне, Вонючий ему подходит гораздо больше! – отвечал Грен.
– Кроме того, если я буду сидеть на твоём стуле, мне придётся всё время задирать голову вверх, а от этого у меня шея может разболеться! – Грен взял одну из бумажек из стопки на столе Канцлера и поднёс её к глазам.
– Темно у тебя тут, как в сортире! – пожаловался он.
– Не смей трогать бумаги на моём столе! Это секретные документы высокой государственной важности! – подорвавшись со своего места, Канцлер вырвал бумажку у Грена и сгребая остальные документы в охапку, свалил их в ящик своего стола. Грен радостно забулькал.
– Знаю я эти ваши секретные документы! Ты мне лучше вот что скажи Исраэль, где мои чёртовы деньги? Вы покупаете у моих дорогих друзей продовольствие, набиваете ими склады в столице и гавани, а когда я прихожу к ним за своей законной долей, они говорят мне, что Королевская казна, а значит ты, Исраэль задерживает выплаты! Ты же отлично знаешь Исраэль, что для того, чтобы воевать, нужны деньги! Большие деньги! Мои люди готовы умереть во славу Короны и всех ваших столичных обжор! Но Исраэль, им нужно платить! У нас понимаешь ли тоже есть семьи, которые нужно кормить! – переходя на вкрадчивый, доверительный тон закончил великан.
«Ага! Особенно у тебя!» – усмехнулся про себя Канцлер.
– Сир Грен, – мягко проговорил он, опустившись почти до шёпота, – казна не может платить за то, чего нет! Из последних поставок мы получили лишь сорок процентов того, о чём договаривались! Дело в том, что банды на дорогах совсем распоясались! А разве не Вы сир Грен, обещали купцам спокойствие и безопасность их торговых караванов? То, что идёт по реке, мы ещё получаем, но дороги стали небезопасны! Весьма небезопасны!
Грен хлопнул по столу с такой силой, что Канцлеру показалось, что столешница сейчас переломится надвое. Вслед за этим Грен вдруг заливисто расхохотался.
– Это смешно! – прогрохотал он басом, – чёртов Боргес борется со мной моими же методами! Имей в виду Исраэль, на баржи они тоже скоро начнут нападать! Просто дай им немного времени!
– Ты пришёл ко мне чтобы похвалить наших врагов? – сухо поинтересовался Великий Канцлер, – и это после того, как ты упустил лорда Рикарда и предателя Лукаса Синта, после того как они были почти у тебя в руках?
– Не всех врагов, а только этого ублюдка Боргеса! – становясь серьёзным отрезал Грен.
– Что до Рикарда и Синта, то не вижу в этом большой проблемы! Старик хороший стратег, но для такой войны у него недостаточно ни сил, ни возможностей! Думаю, он вряд ли сможет проявить свои таланты с такой армией, какая у него есть сейчас! И это при условии, что эти горные голодранцы вообще станут выполнять его приказы!
– Допустим! А лорд Рикард? – возразил Канцлер.
– Исраэль, Исраэль, – с притворным сожалением покачал головой Грен, – сразу видно, что ты человек не военный! Любой одетый в броню ублюдок с мечом на поясе пугает тебя!
– Но лорд Рикард опасен! Говорят, он выдающийся мечник! Я сам видел, как он одним ударом убил старшего Де Лейна! – прогнусавил Канцлер.
– Де Лейн был самоуверенным дураком! Если бы вместо того, чтобы раздувать щёки, он отнёсся к своему противнику серьёзно, результат мог бы быть совершенно другим! – возразил Грен.
– Но всё-таки! – продолжал гнуть своё Канцлер.
– Даже если он как изволит выразиться Ваша милость, великий мечник, это всего лишь один человек! Говорят, Сайрус Стоун был непобедим в бою один на один, но разве смог он спасти Короля Трора? Ни одному мечнику, сколь великим бы он ни был не удалось изменить судьбу ни одного серьёзного сражения! Битва, мой дорогой Исраэль, это не турнир!
– Может быть и так, – раздражённо проговорил Канцлер, – но, если бы лорд Рикард пал в битве, Лалатина потеряла бы целый союзный клан!
– Это вряд ли! Насколько я понимаю, там правит его жена, наследница старого лорда, а он только её муж не более того. Но если бы даже они и вышли из войны, Лалатина потеряла бы 150-200 человек не больше!
– Исраэль, Исраэль, – продолжал Грен качая головой, – вот у тебя здесь интимный такой полумрак, не знаю зачем ты так всё тут устроил, ну да мне это всё равно! А там была ночь! Чёртова кромешная ночь! А эти горные лорды так бедны, что своими лохмотьями ничем не отличаются от самого последнего своего латника! Так что неудивительно, что в кромешной тьме я не смог отличить лорда Рикарда от любого другого всадника. Ему просто повезло, что он не попался мне под руку! Хочешь я принесу тебе его голову? Ты тогда будешь спать спокойно? И кстати, сколько ты мне за неё заплатишь? – полюбопытствовал великан.
– Я не говорил, что мне нужна его голова, – боязливо отодвигаясь от Грена пробормотал Великий Канцлер.
– Исраэль, друг мой! Я вижу, ты не меняешься! Ты всё также жаден, как и тогда, когда торговал гнилой рыбой в Вонючих рядах! Ты никогда не задумывался сколь много ты упускаешь в этой жизни из-за своей жадности?
– Я бы назвал это трезвым расчётом, – возразил Канцлер.
Грен снова рассмеялся, стёкла в оконных витражах жалобно зазвенели, то ли от его басовитого смеха, то ли от неожиданного порыва ветра.
– Называй как хочешь! Мне по…, – Грен употребил бранное слово, означающее мужской половой орган.
– Исраэль, давай я отведу тебя в одно прекрасное место! Там есть одна рыжая сучка, с ней ты на пару часов позабудешь обо всём на свете!
Канцлер скривился.
– Благодарю покорно! – прогнусавил он, – я, пожалуй, откажусь!
– Это из-за того, что тебе жалко денег или у тебя уже не стоит?
– Попрошу! – возмутился Канцлер.
– Проси, проси Исраэль! Хочешь я заплачу за тебя? – предложил великан.
На секунду Великому Канцлеру захотелось согласиться, но лишь на одну секунду.
– У меня сейчас нет времени на всякие глупости! – пробормотал он не решаясь встретиться с Греном взглядом.
– Как знаешь, как знаешь! – проговорил Грен с сожалением.
Он спрыгнул со стола так легко словно был подростком и Канцлеру вдруг захотелось поделиться со своим старым знакомым всеми своими страхами и сомнениями. Ему пришлось приложить некоторые усилия, чтобы обуздать эту свою слабость.
– Мне пора, – сказал Грен спустившись с подиума, на котором восседал Канцлер.
– Не забудь оплатить счета купцов, находящихся под моим патронажем! – добавил он, направляясь к двери.
«Вернее тех, кто платит тебе за то, чтобы их не трогали!» – подумал Канцлер.
– Я дам указания оплатить то, что было поставлено! – сказал он.
– Исраэль, Исраэль! Жадность тебя когда-нибудь погубит! – с укоризной в голосе прогрохотал Грен.
– Я рассчитываю на то, что Вы лорд Грен, как можно скорее справитесь с горскими бандами и сделаете наши дороги безопасными! – величественно провозгласил Канцлер.
– Можешь не сомневаться, Исраэль! – отвечал ему великан.
В дверях он столкнулся с богато одетым мужчиной в малиновом берете украшенном длинным павлиньим пером и коротком атласном плаще. За ним маячил Жан и лепетал:
– Мсье Де Виль! Нельзя так врываться к его Сиятельству!
Увидев разодетого аристократа, Грен весело расхохотался, загородив Де Вилю дорогу. Франт с неприязнью уставился на великана.
– Вы мешаете мне пройти! И от Вас несёт лошадиным дерьмом! – холодно проговорил Де Виль.
– Ваша светлость, хотите я выброшу отсюда этого педика? – не сводя взгляда с Де Виля, проговорил Грен на одном из распространенных горских наречий.
– Не стоит, лорд Грен, – на языке жителей равнин отвечал Канцлер, – Вам пора идти!
Грен равнодушно пожал плечами и едва не толкнув Де Виля прошёл мимо побледневшего от бешенства аристократа.
– Чем обязан, Вашему появлению, сир Де Виль? – слащаво осведомился Великий Канцлер.
Аристократ уселся на один из стоявших внизу стульев, теперь чтобы увидеть лицо канцлера ему приходилось задирать голову вверх.
– Эти стулья ужасно неудобные! – проговорил Де Виль с презрением.
– Вы правы! – с притворным раскаяньем отвечал Канцлер, – мы тут живём на своих островах и понятия не имеем о всяких новомодных тенденциях, что в ходу за Спокойным морем! Мы гораздо лучше разбираемся в лошадином навозе чем в модной мебели!
Последняя фраза была, пожалуй, лишней, но Канцлер не смог отказать себе в маленьком удовольствии, слегка поддеть иностранца. Сегодня утром он наблюдал из окна Королевского дворца, как через главную площадь двигались бесконечной рекой всадники, прибывшие из-за моря. Их количество, богатство упряжи и роскошь нарядов поразила Великого Канцлера. Ему пришло в голову, что всё это приобретено на деньги, взятые в долг у ростовщиков и ему стало страшно. «Они не уйдут пока не отберут у нас всё до последней медной монеты!» – подумал он. Раскаянье было запоздалым. Канцлеру пришло в голову, что гораздо дешевле было бы договориться с горными лордами! Или даже с этой очередной самозванкой Лалатиной! А если бы он вместо того, чтобы издеваться, постарался подружиться с Королевой Вендис, до всего этого точно бы не дошло! «Мои деньги и её харизма! Мы могли бы вместе править этой страной!» – думал Канцлер, когда, закусив губу любовался на лавиной втекающую в город чужеземную армию, которую сам и пригласил. Чувства жестокого сожаления были столь сильны, что он едва не заплакал от злости на собственную глупость. «Эта саранча растащит мою казну и оглянуться не успеешь!» – думал он. Однако сожалениями было уже ничего не исправить. Оставалось работать с тем, что есть и теперь Канцлер изучал своего гостя так словно был учёным собиравшемся препарировать подопытную крысу. Впрочем, Де Виль себя крысой не считал.
– Мой господин решил занять Королевский дворец! В вашей так называемой столице нет других подходящих для его Светлости помещений! – с пафосом изрёк иностранец.
Герцог Хьюго Де Бош, красавец, любимец дам, победитель на множестве турниров, стяжавший себе славу на полях сражений, в общем идеальный рыцарь. Канцлер не верил в идеал. Жизнь научила его, что идеальных людей не бывает.
– Что ж, – мягко проговорил Канцлер, закатывая глаза, для меня важнее всего на свете, чтобы его Высочеству было комфортно!
Де Виль криво усмехнулся, на его лице явно читалось тебя забыли спросить, но Канцлер сделал вид, что ничего не понял.
– Мой господин хочет получить ключи от всех помещений замка! – не терпящим возражений тоном заявил Де Виль.
– Так за чем же дело стало? – благостно улыбнулся Великий Канцлер.
– Но мы не получили ключи от Королевской сокровищницы!
– Вы хотите, чтобы я отдал их вам? – простодушно улыбнулся Канцлер.
– Именно так! – важно подтвердил Де Виль.
– К моему огромному сожалению, я не могу этого сделать! – притворно вздохнул Канцлер.
– Это ещё почему? – подскочил на месте Де Виль.
– У меня их нет! И никогда не было! – развёл руками Исраэль.
– У кого они тогда?
– Не имею ни малейшего представления! Думаю, Королева Вендис забрала их с собой, когда покидала столицу!
– Ха! – Де Виль подскочил со стула, – что ж тогда мы найдём другой способ попасть туда! Честь имею!
– Искренне желаю вам удачи! – напутствовал его Канцлер.
«Немного же вы там найдёте!» – подумал он со злорадной ухмылкой. Едва Де Виль удалился, в кабинет заглянул сконфуженный Жан.
– Простите меня Ваша Светлость! Я пытался его остановить! – проговорил он виновато.
– Ничего, Жан. Это не твоя вина! Теперь они здесь хозяева! – милостиво провозгласил Канцлер.
– Ты принёс мне то, что я просил? – осведомился он.
– Да, мой лорд! – подойдя Жан с поклоном протянул Канцлеру бумаги которые держал в руках.
– Отлично! Подожди в приёмной! Я тебя позову! И никого ко мне не пускай! Если это конечно будет не сам Герцог! – добавил Канцлер со смешком.
Жан бесшумно вышел, осторожно притворив за собой дверь. Канцлер потёр руки, как будто собирался заняться чем-то исключительно приятным, глубоко вздохнул и принялся разбирать принесённые Жаном документы. «Ну-с поглядим, что ты за птица!» – думал он и сердце его билось так сильно, как будто он был на свидании с прекрасной девушкой. С первых же строк чтение захватило его, и он позабыл обо всём на свете. Когда Канцлер отодвинул от себя последнюю бумажку, лицо его лучилось от переполнявшего его самодовольства. Долги герцога были чудовищны! Даже он не мог ожидать такого. Траты этого идеального на вид рыцаря были огромны и невероятно глупы. Канцлер мог бы даже сказать безумны! К этому добавлялась ещё страсть к азартным играм, ставкам и разного рода пари. В результате долг герцога превышал годовой бюджет большой страны. За внешней прекрасной картинкой скрывалось то, что у этого человека не было ничего! Он и в самом деле был беднее церковной мыши. Канцлер испытал определённое садистское удовлетворение.
– Никто не идеален! – прошептал он себе под нос.
На этом фоне, мелкие прегрешения вроде изнасилования и убийства какой-то убогой крестьянки не показались Канцлеру чем-то значимым. «Эти бумаги стоят денег за них уплаченных!» – подумал Канцлер с удовлетворением. Он вспомнил обвинения Грена и усмехнулся про себя. «Я не жадный! Я просто трачу деньги с умом!» – подумал он с некой внутренней гордостью.
– Жан! – позвал Канцлер.
– Мне нужно будет написать несколько бумаг! – сказал он своему секретарю, когда тот появился в кабинете.
– Я подожду в коридоре. Позовите меня, когда закончите! – Жан проверил есть ли чернила в приборе, достаточно ли перьев и бумаги.
Канцлер не успел оглянуться, как его секретарь уже исчез из кабинета. Канцлер задумался о том, что если и есть человек, которому он может полностью доверять, то это только его верный секретарь. Сколько он не говорил себе, что доверять нельзя никому, но верность Жана прошла испытания множество раз. Все бумаги, попадавшие на стол Канцлера, проходили через руки его секретаря и некоторые из них были таковы, что попади они в руки одному из членов городского Совета, у него Великого Канцлера возникли бы огромные неприятности. Пару раз Исраэль специально подсовывал Жану бумаги содержавшие компрометирующие его сведения. Эти бумаги сочинял он сам и ни разу секретарь не подвёл его. Ни разу не предал. «Но это всё-таки не означает, что он не сделает этого в будущем!» – подумал Канцлер, беря в руки перо. Обмакнув его в чернильницу, он на секунду задумался. Канцлер неожиданно для себя самого вспомнил о своей покойной жене. Даже ей он никогда до конца не верил. Возможно, если бы только он тогда… Канцлер отогнал неприятные мысли, ещё раз обмакнул перо в чернильницу и твёрдым почерком начал: Ваше Королевское Величество Лалатина Рейгарден к Вам обращается Ваш верный слуга Канцлер Совета Мудрейших Королевского Совета. Я верно служил Вашей Высокочтимой сестре и льщу себя надеждой, что могу быть столь же полезен и Вашему Величеству!
Канцлер перечитал написанную фразу. Он задумался о том, не слишком ли прямо он предлагает свои услуги новой самозванке? Всё что он знал о Лалатине Рейгарден говорило о том, что только высказав ей прямо своё предложение он может рассчитывать на успех. По мнению Канцлера Лалатина вела себя, крайне глупо стараясь соблюдать горские представления о чести. Именно поэтому он и решился пригласить сюда наёмников из-за моря. И только когда эта огромная армия прибыла сюда, он вдруг осознал, что может оказаться ненужным. Именно он Канцлер, был инициатором приглашения сюда наследников Маленького Короля. Он знал, что с этими нищебродами придёт и огромная заморская армия. Но когда он увидел их едущих по улицам столицы, столицы, которая ещё вчера принадлежала ему, он понял, что власть навсегда выпала из его рук. Итак, надеяться оставалось только на дикую самозванку. Канцлер отлично знал, что Лалатине Рейгарден катастрофически не хватает денег. Все её сторонники были также бедны как она сама. Пока она раздавала присоединившимся к ней лордам льготы и привилегии, которые ничего ей не стоили. Но долго ли она сможет вести войну подкармливая своих гордых, но нищих сторонников, одними обещаниями? Которые к тому же будут иметь ценность, только если она одержит победу. Канцлер был уверен, что как бы эта Рейгарден не стремилась придти к власти, не замарав своих белых ручек, но всё же даже она должна была понимать, что мечты сильно отличаются от реальности. Канцлер закончил писать. Перечитал письмо и остался доволен написанным. Если это бумага попадёт к людям Герцога Де Боша, его ожидают пытки и смерть. «Это она не может не оценить!» – подумал Исраэль с удовлетворением. Отложив эту бумагу в сторону, он принялся писать другую в которой сообщал Королевскому Совету, что вступил в переписку с мятежницей Рейгарден с целью выманить её на встречу и захватить в плен. Эта вторая бумажка в случае непредвиденных обстоятельств должна была спасти его драгоценную жизнь. Канцлер рассмеялся про себя. Всё-таки он не дурак! Да уж не дурак! Если бы он был дураком, то давно бы болтался в петле! Канцлер отложил письмо Госсовету и вернулся к посланию для Лалатины Рейгарден. Подумав, он дописал в постскриптум:
Даже если Ваше Величество в данный момент не захочет принять услуги от такого низкого человека, как я, то всё же я смею надеяться, что когда-нибудь в будущем смогу быть чем-либо полезен Вашему Величеству.
«Неплохо!» – подумал Исраэль с удовлетворением. По его мнению, теперь вероятность оскорбительного ответа резко снижалась. «Даже такая как она не решится сразу послать меня подальше! Даже у неё нет-нет да и появится мыслишка о том, что он Исраэль, когда ни будь может оказаться ей полезен! Вода камень точит!» – подумал Канцлер с удовлетворением. У него возникла мысль написать подобное письмо этой толстой дурочке Вендис. Но подумав он пока решил не спешить с этим. Если Лалатина узнает, что он написал точно такое же письмо её сестре, то это только покажет его, Канцлера неискренность. Но если Лалатина не ответит на его письмо, тогда можно будет отправить послание Королеве Вендис. Канцлер знал, что Лалатина Рейгарден короновалась в Карсе, но эта корона всего лишь делала её Королевой горных кланов. Каждый раз, когда эти нищеброды поднимали мятеж они избирали себе Короля или Королеву. Таким же Королём был и Трор. Канцлер подумал, что возможно в избрании Короля есть некий здравый смысл. Он одёрнул себя, за такие мысли полагалась смертная казнь четвертованием на городской площади. «Теперь после того, как они нарушили Королевский указ и в очередной раз избрали себе Короля, мы должны казнить их всех!» – подумал Исраэль. Кому было не знать об этом, как ни ему! Он сам предложил этот закон Королевскому Совету. Однако это означало, что формально законной Королевой оставалась Вендис Рейгарден. Её формальное отречение не имело значения, так как не произошло по всем правилам, с участием высшего церковного иерарха, в Главном храме столицы. Конечно, Вендис не была популярна. Для жителей равнин она была ставленником диких горных кланов, а для горцев человеком, не исполнившим того, что им обещала. Её родные Северяне имели все основания ненавидеть Королеву Вендис. Именно во время её правления их подвергли настоящему геноциду, пусть она и не была сама в этом виновата. Вендис потому и бежала под крыло младшей сестры, что ей не на кого было опереться. Канцлер был совершенно в этом уверен. Он снова предался сожалениям о том, что упустил возможность стать для толстушки Вендис той самой опорой, в которой эта слабая женщина так нуждалась. Впрочем, сейчас Исраэлю пришло в голову, что для него в этом смысле ещё не всё потеряно. Он вспомнил об этом человеке. Единственном мужчине, который здесь в столице был для Вендис опорой и смерть которого она наверняка всё ещё оплакивает. Канцлер заёрзал на своём высоком стуле. Чёрт! Он совсем позабыл о сире Генри Лайонеле! А ведь это было бы гораздо лучше, чем писать какое-то дурацкое письмо!
– Жан! – закричал Канцлер почти с истерикой.
Мгновенно возникшей перед ним секретарь смотрел на Исраэль с недоумением.
– Жан, – проговорил Канцлер, немного успокоившись, – как там наш узник?
Он хотел добавить: не сдох ещё? Но не решился. Это как-то грубовато звучало.
– Вы о сире Генри Лайонеле, Ваша Светлость? – уточнил секретарь.
– О нём конечно! О ком же ещё?!
– Насколько мне известно, он жив и относительно здоров, – отвечал Жан.
Слово относительно не понравилось Канцлеру. Он тревожно поёрзал на своей подушке и приказал:
– Приведи его сюда! Пусть его вымоют, оденут и накормят!
– Будет исполнено! – с поклоном отвечал секретарь.
«Если после этого толстая дура не будет мне благодарна, то я не Великий Канцлер!» – сказал Исраэль сам себе. «Да, это было гораздо лучше, чем писать ещё одно письмо! Я гений!» – решил Канцлер. Вендис формально всё ещё оставалась Королевой. Чужестранцы вели себя нагло, Канцлер знал, что мелкие землевладельцы крайне недовольны нашествием этой заморской орды. Винили в этом они, конечно, его, Великого Канцлера. Идиоты! Весь Королевский Совет принимал это решение! Не он один! Так или иначе, этим недовольным нужен какой-то символ и этим символом может стать Королева Вендис. Пусть даже она и непопулярна, но на фоне герцога Де Боша, она будет смотреться не так уж и плохо. Канцлер с сожалением подумал, что вероятно предстоят крупные траты. «Что поделать, всё в этом мире стоит денег!» – подумал он со вздохом. Ему пришло в голову, что можно было бы послать Лалатине крупный денежный подарок, но Канцлер тут же отмёл эту идею. Девчонка воспримет это как попытку подкупа и на этом переговоры сразу закончатся. Канцлер пораскинул мозгами и взяв бумагу написал короткое, второе письмо к Лалатине Рейгарден в дополнение к первому. «Так будет гораздо лучше!» – подумал он с удовлетворением, к которому сладостно примешивались мысли о сэкономленных гинеях. На мгновение, всего на одно мгновение, Великий Канцлер ощутил укол жалких остатков своей совести.
– Ты предал своего единственного друга! – сказал ему внутренний голос.
– Чем-то всегда нужно жертвовать! – твёрдо возразил ему Канцлер.
– Жан! – позвал он секретаря.
– Отправь эту бумагу секретарю Королевского Совета!
– Будет исполнено!
– И я желаю поговорить с сиром Лайонелом, после того как его приведут в порядок!
Секретарь молча поклонился и вышел с бумагой в руках. На столе перед Канцлером остались только два письма адресованные Лалатине Рейгарден. «Как же мне их половчее передать этой курице?» – думал Исраэль.
