Ирина Коняева
Любовь под снегом
– Сергей, отпусти. Я тебе говорила, что у меня есть другой мужчина. Я его люблю и скоро выйду за него замуж. Всё кончено. Давно кончено.
– Марина, я люблю тебя! Только тебя!
– Мне кажется, моя женщина достаточно внятно сказала тебе нет, – жестко сказал Александр, обнаруживая своё присутствие.
Сергей отвлёкся на долю секунды, Маришка вырвала руки и подбежала к любимому, схватила под руку.
– Саш, только не бей его, пожалуйста.
– Марина, отпусти и иди к детям.
– Ты оставил их одних? – ужаснулась девушка.
– Нет, конечно. Под присмотром.
– Тогда я останусь, чтобы ты не сделал ничего … лишнего. Идём лучше наверх, оставь, – Маришка тянула мужчину в сторону лифтов.
– Нет, родная. Такие вопросы на самотёк не оставляют. Сергей?
Марина в страхе смотрела на мужчин. Высокий, стройный Сергей на фоне мощного и ещё более высокого Александра выглядел совершенно не так внушительно, как ей помнилось по предыдущим встречам. В исходе возможной схватки она не сомневалась ни на грамм, зная, что Саша с братом регулярно боксирует, а Сергей лишь иногда плавает в бассейне.
– Это варварство, – прошептала Марина.
– Я… Саш, – начал Сергей, не глядя на девушку, – я её действительно люблю. Очень! Мы с Ниной подаём на развод и…
– Ваши отношения с Ниной меня не интересуют. Марина – моя невеста. Ещё раз к ней приблизишься, я тебя уничтожу. Сергей, я не шучу. Она – моя. Ты понял?
Александр говорил медленно, будто вколачивая каждое слово в постепенно отступающего мужчину. Марина вцепилась в локоть любимого, как клещ, и про себя только и думала: «Слава Богу, это не мне!».
– Мы поняли друг друга? – угрожающим тоном уточнил Александр.
– Да, – Сергей опустил взгляд в пол. – Я не буду мешать.
Уже в лифте Марина призналась:
– Так неприятно. Мне хочется залезть в душ и не вылезать оттуда, пока не пропадёт это ощущение гадливости. Спасибо, что не стал его бить. Я чувствовала, что ты едва сдерживаешься. Он козёл и не стоит марать об него руки.
– Испортил тебе всё удовольствие от СПА, – Александр слабо улыбнулся.
– Вот я лучше про СПА буду думать, там было действительно хорошо. Спасибо, что пришёл, он не хотел меня слушать, хотя я сто раз ему сказала «нет». Как ты догадался?
– Припёрлась Нина.
– О! Если честно, я думала, ты наговариваешь на неё, чтобы затащить меня к себе в номер, – Марина подмигнула любимому и прижалась к нему. – Я так понимаю, она слегка прифигела, что у нас там детский сад?
– Типа того, – Саша удивился отсутствию ревности и решил подлить масла в огонь: – Но она успела скинуть халатик.
– Что?! – голубые глаза полыхнули яростным огнём и тут же подозрительно прищурились. – Я что–то не поняла. Эта тварь пришла к нам в номер и разделась?
Лифт уже давно остановился, открылся, закрылся и поехал снова вниз, но пара, казалось, этого даже не заметила.
– Ну, она развязала поясок, халат распахнулся, – с готовностью рассказывал Александр, любуясь своей амазонкой, пылающей жаждой мщения, – но тут из ванной вышла Маша…
– Я надеюсь, она не видела это? – Марина переключилась на другую тему со скоростью света. Даже с мизерным опытом общения с детьми, она понимала, что детям подобное видеть не стоит.
– Я тоже на это надеюсь. Постарался заслонить. Нина у двери стояла, а там же шкаф. По идее, при выходе из ванны…
– Однозначно не видела. Фух! – выдохнула Марина. – Не хватало ещё ребёнку травму заработать.
– Не преувеличивай.
– Мне сегодня Настя целый свод правил выдала, что можно, а чего нельзя делать в присутствии детей. Интимную сторону жизни при них лучше никак не освещать в таком возрасте. Да и сам посуди, то одна тётя, то вторая, а тут ещё сверху третья нарисовалась. Зачем оно ребёнку?
Лифт остановился на первом этаже и двери бесшумно разошлись в стороны. Знакомый голос обволакивающими нотками и лёгкой хрипотцой соблазнял красивую девушку–администратора. Марина не знала английский, но сомнений в том, что происходило на ресепшене, не было.
Александр нажал кнопку закрытия дверей и номер их этажа.
– Что и требовалось доказать, – кивнула девушка.
– Они с Ниной стоят друг друга.
– Однозначно.
Лифт неторопливо скользил наверх, словно давая возможность всё обдумать до возвращения в номер, уютный и домашний, и не нести туда негатив. Марина, прижавшись к любимому мужчине посильнее, вспоминала свою наивность при общении с Сергеем, доверчивость, свою и Настину, в отношении Жени. То, что подруга осталась одна наедине со своим горем, тревожило девушку, она каждую свободную минуточку старалась писать, отправлять фотографии, но знала – этого недостаточно. Впервые за пять лет Новый год они праздновали по отдельности. Настя вышла на связь лишь второго января, но ничего не писала о последних трёх днях, хоть, вроде бы, и была в хорошем настроении.
Глава 20
Рано утром тридцать первого декабря Настя лежала пластом в кровати и бездумно смотрела в потолок. Слёзы давно высохли, но на душе всё ещё было гадко. Несправедливость жизни обрушилась со всей силой и буквально расплющила не ожидавшую такого поворота событий девушку. Яркая, солнечная, позитивная Настя чувствовала себя старой, опустошённой развалиной, в которой не осталось ровным счётом ничего хорошего. Лишь тупая боль в сердце и мерзкое, скользкое ощущение предательства.
Ещё недавно она рассказала всё Маришке, что называется: излила горе, не оставила в душе ничего тёмного. И даже не сомневалась – в истории с Женей поставлена жирная точка. Раз и навсегда. Пережила, переболела, отмучилась.
Но нет. Судьба решила добить не до конца оправившуюся девушку и преподнесла неприятный сюрприз – любовь Жени.
Он пришёл накануне вечером. С цветами, подарками. И извинениями. Настя готова была убить его за одно лишь напоминание о себе, но он явился весь собственной персоной на пороге её дома. Она не ждала его, но, увидев, на долю секунды обрадовалась. И тут же вспомнила всё. И накатилась волна гнева, ярости, разочарования. И глаза наполнились слезами.
Настя захлопнула дверь, да с такой силой, что маленькие фарфоровые статуэтки кошечек, которых мама собирала годами, задрожали в серванте, царапая стекло полок с неприятным скрежетом.
– Да когда ж вы разобьётесь, драные кошки! – в сердцах выплюнула разъярённая и расстроенная девушка.
Фигурки ей нравились, но сейчас ей нужно было спустить пар и ничего другого под рукой не оказалось. Орать на Женю не хотелось. И видеть его – тоже. Но пришлось. Он снова позвонил.
Не желая привлекать внимание брата, отдыхавшего после работы, она нацепила первые попавшиеся тапки и выскочила в подъезд, не озаботившись верхней одеждой, и сходу налетела на парня:
– Что ты здесь делаешь, идиот? Вали отсюда! Хватит названивать!
Она говорила что–то ещё, да только слова не отложились в памяти, а вот вид парня запечатлелся отчётливо. Он казался несчастным, смущённым, даже каким–то… потерянным? Настя замерла, когда пришло это слово. Действительно, он казался именно потерянным. Уязвимым. Неуверенным в себе.
И она дала возможность оправдаться. Сил на то, чтобы держать себя холодно и неприступно не было и Настя прижалась к холодной стене, чуть запрокинула голову, закусила дрожащую губу. Всё внимание её было отдано тускло светящей подъездной лампочке, так как на парня она смотреть просто боялась.
Боялась, что не выдержит и простит. Что бросится с поцелуями. Что не хватит самолюбия и гордости.
А он говорил. Разливался соловьём. Сперва речь его была рваной, неуверенной, но потом, когда Настя зашмыгала носом, задышала прерывисто, уверился в её чувствах и своей неотразимости, успокоился, стал говорить красиво и гладко.
Постепенно ситуация стала обретать чёткость: он действительно хотел соблазнить её, чтобы отомстить Марине. И у него получилось! Но радости Жене эта победа не принесла. Он понял, что полюбил. Глубоко, по–настоящему. Да только осознание пришло слишком поздно. И сейчас, в холодном грязном подъезде, он пытался спасти своё счастье, вернуть любимую, вымолить прощение.
Настя едва дышала. Ощущение, что он режет её без ножа, не покидало. Каждое слово, каждый жест, даже звук его голоса, его дыхания – всё убивало её. Медленно, но уверенно.
Одна её часть, влюблённая и романтичная, жаждала поверить, простить, броситься на шею. Но другая, рациональная и подозрительная, требовала мести. И Настя разрывалась на части, страдала, сходила с ума от бесконечно меняющегося калейдоскопа ощущений – от боли и горя до экстатического восторга, от безумного отчаяния до одухотворённой радости. Ведь он любил её! А она… кажется, это давно стало очевидным – она любила его. Любила. Но не могла простить.
Когда решение окончательно оформилось, в голове стало звонко, а на душе – пусто и холодно, как и в том месте, где они находились. И так же грязно. Настя оттолкнулась от стены, подошла к двери, взялась за ручку, сказала неожиданно спокойно:
– Нет, Женя. Ты поставил точку в наших отношениях. Некрасивую, омерзительную. Не жди прощения. Никаких «нас» не существует. Я никогда не прощу тебя, никогда. Просто потому, что я не хочу тебя прощать. Ты этого не достоин. И меня не достоин. Больше не звони и тем более не приходи. Ты здесь нежеланный гость. С наступающим! Желаю тебе в Новом году из козла превратиться в человека, почитай сказки, там всё написано. Прощай.
Он всё–таки позвонил и постучал. Сразу, как только она закрыла за собой дверь. Заинтригованный одновременным хлопаньем, стуком и звоном, из кухни выглянул Борька. Он был в майке и спортивных шортах, босиком и с бутербродом в руках и Настя, увидев привычную до боли картину, всхлипнула, посмотрела беспомощно. Он всё понял без слов. Её брат. Её герой.
И пусть он часто вёл себя как осёл, упрямый и непримиримый, сейчас он сделал то, чего ей хотелось больше всего на свете – навалял по первое число козлу за дверью.
Настя не плакала, не кричала. Она даже не пошла смотреть на мужские разборки, только надеялась, что Боря со злости не зашибёт Женю насмерть. Зачем брату судимость? Правильно, незачем.
В странном апатичном состоянии девушка пошла в сторону кухни, подняла оброненный и надкушенный бутерброд брата, положила на стол. Также машинально налила себе чай, добавила пять ложек сахара вместо одной, выпила, не почувствовав сладости. Она вообще ничего не чувствовала. Мозг словно отключился, не справившись с нагрузкой, и сейчас переустанавливал систему, подгружал драйвера.
Вернулся брат, молча взлохматил её волосы, прижал на секунду, чмокнул в лоб. Как и всякий мужчина он опасался женских слёз и истерик, но амёбообразное состояние сестры доверия внушало ещё меньше и он, закатив глаза к потолку и тяжко вздохнув, полез за коньяком. Разговора не избежать.
– И правильно сделала, систер, – абсолютно трезвый Боря не удержался от похвалы. Он был уверен, что все девчонки, начитавшись ванильных романов, от фразы «я люблю тебя» полностью теряют соображалку и здравый смысл. – Вся в меня! Я тобой горжусь, ты умница.
Настя осоловелыми и заплаканными глазами посмотрела на брата. Он редко говорил в принципе, а уж такие приятные слова – так вообще! Она на самом деле думала, что он придушит её, когда узнает обо всём, он ведь так опекал её, отгонял парней. Даже как–то жаловалась Маришке, что уж кому–кому, а ей точно придётся выходить замуж, как в старые добрые времена, невинной и нецелованной. Целоваться–то она, конечно, целовалась, но для красного словца не грех и преувеличить.
– Спасибо! Я так боялась тебе говорить, – призналась Настя.
– Ну, я не в восторге, конечно. Сама знаешь, я пытался тебя уберечь от таких козлов, как мог. Но тут, видимо, судьба. Влюбишься в следующий раз – сразу ко мне на смотрины, поняла?
– Угу. Только я не влюблюсь больше. Никогда не влюблюсь! Ну его!
– Да, да, конечно. Настюх, Конца Света не случилось, не ты первая, не ты последняя. Поплачь ночку–другую, схавай шоколадку, чё там вам ещё надо? А, мороженка, вроде! Хочешь, схожу куплю?
– Не, не надо, спасибочки. Борь, ты – самый лучший на свете брат. Я тебя очень люблю. Но носки тебе штопать всё равно не буду, и не мечтай. Купи, наконец, себе их пять десятков одинаковых и прекрати меня тиранить! – Настя незаметно для себя переключилась на другую тему и Боря, который терпеть не мог женского произвола и непокорности, едва сдержался. Расстраивать сестру сильнее, чем это сделал тот сморчок из–за двери, ему не хотелось, и он молча кивал. Ремонт ремонтом, но экономия и скупердяйство – разные вещи, пожалуй, действительно стоит прикупить носков побольше, решил парень под конец прочувствованного монолога сестры.
Оклемавшаяся Настя спокойно приготовила ужин, спокойно поела и так же спокойно ушла к себе в спальню, где её выдержка и закончилась. Она всю ночь прокручивала сцены из кафе, кино, квартиры, машины, вспоминала, что и как Женька говорил, как обнимал, целовал. По всему выходило, что он уже тогда любил её. Вполне возможно, что даже с первого взгляда полюбил, но не хотел признавать.
«Он меня любит, я его тоже… Дебильная ситуация! – думала Настя, глядя в потолок. – Но как его простить? Как? Я ведь не смогу забыть, всегда буду что–то подозревать нехорошее. Мало ли, вдруг он потом снова переключится на Маришку? Нет, не смогу. Тем более, что в прошлый раз я спокойно довольно перенесла разлуку, значит, не так уж и влюблена. Вот, – поймала за хвост мысль девушка, – не люблю, а всего лишь влюблена, не так больно будет».
Но больно было. Очень, очень больно.
К утру боль утихла, но не прошла полностью, а вот сил не осталось совсем. Новый год Настя планировала праздновать с друзьями в ночном клубе, но настроения не было и девушка надеялась, что к вечеру она придёт в себя хоть немного и доедет, куда следует. Как минимум для того, чтобы не сгорел залог за столик.
Все социальные сети, чаты в мессенджерах пестрели поздравлениями, яркими и красочными картинками, и Насте становилось дурно. В её отвратительно серой жизни им сейчас нет места. Уныние обняло, сковало по рукам и ногам, не давая возможности свободно вздохнуть, вырваться из крепкой, липкой паутины.
– Ты чё трубу не берёшь? – предъявил с порога Боря. – Ма там звонит–звонит. Короч, они доехали с малыми, всё ок. Ты в клубешник–то поедешь? Отвезти? Я в десять выезжаю, если что – садись на хвост.
– Угу, поеду, наверное. Спасибо.
– Систер, харэ ныть. Не порть себе праздник. Мчи к друзьям, напейся до зелёных соплей, но дома не сиди. Хочешь, поехали со мной?
– Нетушки, спасибо. Лучше уж со своими друзьями, – Настя даже вздрогнула от такой перспективы. Друзья у брата были хорошие, но, выпивая, начинали заглядываться на неё со страшной силой и Борька бесился.
– Смотри мне! – пригрозил брат и скрылся за дверью.
– Тяжело без Маришки, – в пространство выдохнула Настя и вылезла–таки из–под одеяла. Брат, конечно, поддержал хорошо, как мог, но с лучшей подругой, которой можно рассказать гораздо больше, переживать сердечную трагедию куда комфортнее.
Часам к пяти Борька, по всей видимости, постиг все психологические премудрости – не иначе, как почитал женские форумы – и позвал сестру в ванную. Настя обалдела на пороге! Она готова была поклясться – впервые в жизни ни капельки не романтичный братец устроил такое!
– Борь, спасибо тебе огромное, – со слезами на глазах благодарила Настя. Его забота, такая редкая, но от того ещё более значимая и восхитительно–прекрасная, растрогала и девушка прижала руку к груди, чтобы удержать рвущиеся наружу признания, брат и так за последние сутки натерпелся «бабских слюнявостей».
– Давай–давай, топай, – подтолкнул парень сестру. – И не вздумай кому сболтнуть. И вообще, я это сделал, чтобы не смотреть, как ты киснешь.
– Ага, из эгоистичных побуждений, я поняла, – Настя улыбнулась и прикрыла за собой дверь.
Ванна с высокой шапкой снежно–белой пены, шампанское, киндер–сюрприз и свечи. Неожиданная приятность. Настя быстро скинула одежду, положила телефон на раковину и погрузилась в воду.
– Ох ты ж блин, он ещё и масло в воду налил! Красотень!
Ванну Настя принимала редко. В большой семье, с двумя мальчишками–школьниками, которые грязь могли найти даже в абсолютно стерильном помещении, занимать ванную комнату надолго казалось преступлением. Даже если она приходила с учёбы пораньше, нужно было сперва приготовить ужин, убрать, постирать, а там уже подтягивались домочадцы и начинался обычный «сумасшедший дом».
– Какой кайф, – млела в горячей водичке девушка, попивая игристый напиток.
Все проблемы и заботы отступили на задний план и совершенно не тревожили. Лежащий рядом, на табурете у ванны, киндер радовал глаз, Настя сто лет их не ела и сейчас радовалась, как дитя, предвкушая подарочек. Видимо, в набор для расстроенных женщин входил шоколад, но Борька его не нашёл и позаимствовал в комнате у младших братцев то, что удалось обнаружить.
Настя хихикнула. Шансов что–то найти на кухне у брата не было. Они с мамой, как две порядочные женщины, могли положить соль в банку с надписью «кофе» или гречку в банку с биркой «масло растительное». А уж место дислокации шоколада в их доме было засекречено по максимуму, чтобы аллергичные близнецы не нашли и не слопали. Особо не помогало, конечно, но мама не сдавалась.
Зазвонил телефон и Настя, не раздумывая, ответила. Она уже совершенно позабыла о решении не брать трубку, отвлеклась и разомлела.
– С наступающим на пятки! – заорал дурным голосом Димка. – Чего творишь?
– В ванне лежу, пью шампанское и смотрю влюблённым взглядом на киндер–сюрприз, – честно ответила Настя и подумала, что стоило сделать театральную паузу после влюблённого взгляда, дать парню возможность домыслить чего–нибудь неприличное.
– Муррр, – прокомментировал друг. – Обожаю голеньких девочек в ванне с пеной, так бы и присоединился. О, подожди, подожди! Или, может, это было приглашение?
– Дима! – тут же возмутилась Настя, хотя сама же и спровоцировала его, ещё и нарочно. Просто не могла сдержаться, привычка – вторая натура.
– Ладно тебе! Слушай, я тут вспомнил, что Маришик–то наша улетела в командировку. Ты с кем Новый год встречаешь? Не с семьёй, надеюсь?
– А что плохого в том, чтобы встретить Новый год, который, между прочим, семейный праздник, с родными и близкими? – Настя лукавила. Она и сама ни разу не рвалась праздновать с семьёй, потому и не поехала с мамой и близнецами к бабуле, но из чувства противоречия не смолчала.
– Ты серьёзно? Насть, ты чё? Это ж тоска. «Голубой огонёк» или ещё какая–нибудь муть. Фу–фу–фу! Так, слушай, давай я тебя к нам заберу? Мы уже второй день празднуем, но тут кое–что докупить надо, всё равно ехать в город.
– А ты где?
– Так ты согласна? Я могу через часа полтора быть у тебя, – предложил Димка и Настя услышала, как пискнула сигнализация и хлопнула дверь авто. – У нас тут красота: дом, банька, лес, озеро, правда замёрзшее, зато на коньках можно покататься. Давай, соглашайся!
Насте отчаянно хотелось на природу. Празднование в ночном клубе её, откровенно говоря, не прельщало, но в этом году их обычная компания рассыпалась: одни улетели за границу, вторые – к родителям в другой город, третьи сидели совсем без денег, и дом в тайге накрылся медным тазом.
– А у вас там снег есть?
– Да сколько угодно! Мы из бани ныряем в сугроб между ёлками. Так я выезжаю?
– Выезжай! – сказала Настя раньше, чем успела подумать. Вечно с Димкой так!
– Ура! – заорал в трубку Димка, но быстро опомнился и начал перечислять: – Так, платье бери, я слышал, что девчонки будут в платьях и туфлях, планируется фотосессия у камина в кресле–качалке и с ёлкой – правда, она куцая, но кого это смущает, да? Что ещё? Так, полотенца и простыни тут есть, всё чистое. Возьми обязательно спортивный костюм, халат или сарафан, чтобы ночью в туалет ходить, и зимнюю одежду тёплую – мы шашлык жарим на улице и гуляем, – здесь холоднее, чем в городе. А, и напомни мне оставить несколько бутылок воды в машине для тебя, а то у нас народ простой, видит бутылку – пьёт из неё. Не хочу, чтобы ты маялась наутро с похмелья.
– Я поняла. Димочка, давай едь там осторожно, не торопись, а я пойду собираться и краситься, – прервала друга Настя и, быстро попрощавшись, схватила киндер. Она обожала угадывать, что внутри, даже сладкое лакомство интересовало куда меньше.
– Так, будет у меня предновогоднее гадание, до крещенских ещё далеко. Что попадётся внутри, то меня и ждёт в наступающем году! – загадала Настя и разломила пополам любимую вкуснятину. В гладком, приятном на ощупь, яйце лежала машинка, маленькая красненькая и довольно симпатичная. – Ну вот, всё–таки придётся учиться на права, – немного разочаровано расшифровала гадание девушка.
Мама с каждым годом всё больше и больше домашних обязанностей перекладывала на её плечи и в последнее время стала намекать, что дочери не помешало бы пойти в автошколу. Любая другая дочь наверняка обрадовалась такому щедрому подарку от родителей, но Настя смотрела на жизнь трезво – мама просто хотела свалить на неё близнецов ещё и вечером, не желая их возить в секцию после работы.
– Блин, надо тоже устраиваться на работу и валить из дому, – в который раз вздохнула Настя. – А права не помешают, чего уж тут.
Сумку она упаковала в два счёта, а вот с макияжем и волосами пришлось повозиться. Настя не стала рисковать и использовала водостойкую косметику, мало ли, вдруг снег пойдёт или шампанским обольют. Компанию Димки она не знала, но не сомневалась, что будет весело. Там, где Димка, всегда весело. Уж кто–то, а он точно сможет её расшевелить и заставить радоваться жизни.
– Лучше бы в него влюбилась, честное слово, – приговаривала девушка, прокрашивая ресницы. – Он, конечно, говнюк, но классный и честный, никому ничего не обещает. Жаль, сердцу не прикажешь.
Дима приехал через пару часов, когда Настя была уже абсолютно готова. Она увлеклась приготовлениями и совершенно забыла предупредить друзей, что в клуб не явится, и теперь бежала к машине, разговаривая по телефону.
Друг ждал у открытого багажника, выхватил совсем не тяжёлую сумку из рук и тут же спрятал внутри, захлопнул крышку. Усадив болтушку в авто, прыгнул за руль. Ехать предстояло далеко и парень торопился.
– Ой, извини, Дим. Привет! Куда мы едем?
– В тайгу.
– Как в тайгу? Далеко? Я думала, вы где–то недалеко от города.
– Нет, часа полтора и мы на месте. Увидишь, – ответил парень, не отрывая напряжённого взгляда от дороги. – Блин, ну что за пробки? Люди, режьте свои салаты!
– Так они за майонезом для него и поехали, – рассмеялась Настя. – Чего ты такой насупленный? Что–то случилось?
– Да нет, нормально. Я думаю, ничего ли не забыл купить.
– Димка, я так рада, что ты меня вытащил. Я точно тебе не помешаю?
– Сдурела что ли? Нет, конечно. Мне показалось или у тебя неприятности? Ты в последние дни какая–то странная ходила…
– Ой, Дима, у меня личная трагедия. Это чмо – ну, ты помнишь его, с бала парень – бросил меня. Там история прямо мерзкая.
Настя и сама не знала, зачем рассказала всё другу. Вроде бы ещё вчера выговорилась на кухне под коньяк. Но Боря – это Боря, ему многое не расскажешь, хоть он, конечно, итак догадался. А тут хороший друг, дальняя дорога и шампанское в крови – ну как не проболтаться?
– Вот меня брат и продержал сутки в алкокоме. Ну, я утрирую, конечно. Но вроде полегчало. Извини, что вывалила на тебя это всё. Блин…
– Насть, друзья для того и нужны, – Дима положил руку на плечо и сжал, поддерживая. Никаких пошлых шуточек, никаких «яжеговорил». – Не парься. Выкинь его из головы. Вы и не так долго вместе были. Если ещё раз появится на горизонте, только скажи, я его урою.
– Да мне просто дико обидно, Дим. Ты ж меня знаешь, я никогда ни с кем не встречалась, тут, блин, первые отношения и такая фигня. Мы с Маришкой реально как те двое из ларца, одинаковых с лица. У неё недавно тоже был роман, но повезло, вовремя узнала, что тот урод женат и послала его. А я, вот, лопухнулась. Мне неприятно думать, что первый… – Настя смутилась и замолкла, но друг всё понял.
– Котёнок, расслабься. Секс в наше время – ещё не повод для знакомства. Главное предохраняться, – он глянул на девушку вопросительно и она скованно кивнула. – Ну и отлично! И вообще, представь, что на его месте был я, а про него забудь, – Дима подмигнул, но без привычного озорного огонька в глазах.
– Ой, Дим, лучше бы это действительно был ты. Я тебе по крайней мере доверяю. Но до дружеского секса я пока не доросла.
Настя хотела представить, как выглядел бы её первый секс с Димкой. Вот таким Димкой, взрослым и опытным, а не тем юнцом–первокурсником, что неумело флиртовал. И не смогла.
«Он ведь друг. Лучше не портить дружбу сексом. Хотя с ним, наверное, я бы так не смущалась и не дёргалась, всё прошло бы не так болезненно. Хотя было клёво… – Настя погрузилась в воспоминания, но уже без эмоций, просто анализировала произошедшее. Женя был нежен, как и обещал, долго целовал, гладил. И тело отзывалось со всем пылом бушующих гормонов. Но мозг не отключался и всё портил. – Как обычно. Надо мне постигать азы женской глупости. Говорят же, что оргазм из головы…»
Дима тоже молчал. Он только начал привыкать к мысли, что она несвободна, только перепсиховал, переболел. И вот Настя снова одинока. И несчастна из–за какого–то вшивого мудака. Ему безумно хотелось долбануть по рулю, выплеснуть ярость, но Настька бы испугалась и не поняла, пришлось терпеть и беситься молча.
Он не знал, что больше его бесит – как поступил с подругой чёртов Евгений или то, что она совершенно не желает признавать в нём мужчину и держит во френдзоне. Последнее его давно закусывало, но он решил, что она придёт к нему сама. Сейчас, после случившегося, решение подождать уже не казалось таким мудрым, но было поздно.
Он не был ханжой, не превозносил девственность, но то, что его любимая, ершистая и вредная Настька с ней так бездумно и глупо рассталась – не с ним! – злило до желваков на щеках и вздувшихся на мощной шее вен.
«Ладно, я подожду. Ради тебя самой, бестолочь, дождусь, пока влюбишься. Но на этот раз, Настя, никаких мужиков я к тебе и на пушечный выстрел не подпущу! Хватит! Лоханулся уже разок. Не будем наступать на те же грабли!» – Дима ехал и кивал своим мыслям. Черновой план покорения неприступной вершины «Анастасия» был составлен, оставалось лишь проработать некоторые детали и приступать к реализации. Больше он не позволит ситуации развиваться естественным путём.
– Дим, ты знаешь автошколу хорошую? – завела разговор девушка и рассказала о спонтанном гадании по киндеру.
Как это обычно у них бывало, разговор лился полноводной рекой и замирал лишь тогда, когда им обоим хотелось подумать или просто помолчать. Никаких неловких пауз, неудачных шуток, только дружелюбная весёлая болтовня. Они даже поссориться не могли, кто–то обязательно уступал, и Настя всегда этому поражалась, так как со всеми остальными, даже с Маришкой, ей сложно давались прения, она стояла на своём до победного. Но Дима умудрялся частенько перетянуть одеяло на себя и Насте только и оставалось, что удивляться, как он это сделал, а она не заметила.
– Сегодня утроим гадания, – с порога заявил Дима. Никто из отдыхающих не стал выходить на улицу – поленились одеваться – и пакеты пришлось тащить самим. – Ой, чёрт! Народ, это Настя. Настя, это народ. Всё равно сразу всех не упомнишь, по ходу пьесы познакомишься.
– Что за гадания? – заинтересовались девчонки.
Пока Дима объяснял суть гадания по киндер–сюрпризам, которые он, оказывается, купил специально, когда узнал от Насти о забавном способе это сделать, девушка огляделась. Дом был не очень большим для их немаленькой компании, но уютным. В огромной гостиной, с камином, креслом–качалкой и ёлкой, был накрыт праздничный стол и она с усмешкой заметила, что торт уже успел кто–то надкусить, прямо как у неё дома, только там всегда было ясно, кто нахулиганил.
– Привет, я – Дина, – красивая яркая брюнетка с очаровательными ямочками на щеках и подбородке первой подошла и представилась. – Идём, я тебе покажу дом, пока все разбирают покупки. А ты с Димой, ну, вы вместе, да?
– Мы друзья, просто друзья.
– Да? Странно. Ну ладно.
– А что странного? – Настю удивили даже не столько слова, сколько тон Дины, и она не удержалась от вопроса.
– Ну, у нас в компании все семейные или по парочкам, разовых девушек не водят, вот я и подумала. Извини, пожалуйста, я глупость сморозила, – Дина зарделась и легонько погладила Настю по руке. – Может, у вас ещё всё впереди.
– Это вряд ли, – рассмеялась Настя. – У Димки стопятьсот женщин, я не хочу в этот гарем, не люблю очереди.
– Да, он такой, любвеобильный. Но это до поры, до времени. У меня папа таким же был, пока не познакомился с мамой…
Общительная и дружелюбная Дина не замолкала ни на минуту, но дом показала и объяснила, где, как и чем пользоваться. Друзья приехали довольно поздно и сразу после экскурсии девушка повела Настю в просторный санузел для переодевания и оттуда – за накрытый стол.
– Иди ко мне, – махнул рукой Дима. – А то будешь там смущаться в углу. Если я напьюсь, а сегодня это вполне возможно, мы спим вон в той комнате на надувном матраце.
– Он же узкий! – Настя поняла, о каком эирбэде он говорит, так как обратила на него внимание из–за знакомого свитера, небрежно брошенного сверху.
– Ничего, будешь за меня держаться – не упадёшь, – в своём стиле пошутил Димка и Настя улыбнулась в ответ. Выбора у неё всё равно не было, да и в большой компании опасаться приставаний не следовало, тем более от друга.
– Дим, в шкафу есть ещё надувнушки, возьми побольше, – разливая алкоголь по рюмкам, заметил худой парень в очках. Настя готова была поклясться, что он физик или математик, настолько его внешний вид совпадал с её представлениями о талантливых учёных, почему–то непременно этих специальностей.
– Сева, ну кто тебя просил? – возмутился Димка так расстроенно, что все расхохотались.
Отовсюду посыпались шутки и рекомендации Севе быть повнимательнее и не подставлять друга, не лишать его, вполне вероятно, единственной возможности пощупать прекрасную Анастасию.
Уютная атмосфера, хорошая компания, вкусная еда, шампанское и Димка под боком сделали своё дело – Настя полностью расслабилась, развеселилась, объелась вкусняшками и была обозвана бегемотиком, когда погладила себя по животу.
Речь президента толком никто не слушал, все писали записочки, чтобы сжечь их и кинуть пепел в бокал. Настя никогда раньше так не делала и горела азартом, успеет или нет за двенадцать секунд и сжечь, и выпить. Успела!
Ровно в полночь, под вкусно пахнущий дымок от множества бумажек с посланиями Деду Морозу, под бой курантов и весёлый смех, она повернулась к Диме. Он смотрел на неё и улыбался.
