Ирина Калитина
Язык склада
«Коогда, они, нааконец-то, нажрутся?»
Никого, кроме двух женщин, на складе не было, слова эти адресовались Вере, безответному существу, полностью зависимому от начальницы, которая считала себя пострадавшей от «советской оккупации», возможно, так оно и было. Накопившиеся обиды она переносила на невиновного человека.
Судя по интонации Веры во время рассказа, её сильно задевало оскорбление, но она молчала.
Три недели назад хозяйка вошла в холодное помещение с серым, озабоченным лицом. Неожиданно, складская терминология пополнилась ещё одним русским предложением:
– Машиины из России боольше не придуут. Чтоо случиилось, не понимаааю.
Ответ напрашивался сам собой, но владычица молочной продукции не ожидала получить его от бессловесной мышки.
– Они нажрались!
Так представительница варварского восточного народа вернула женщине, рассуждающей о «европейских ценностях», её хамство.
Шок от того, что лишилась работы, оказался настолько сильным, что семья испугалась за Веру, дочь и зять купили дешёвые горящие путёвки и отправили родителей в путешествие.
Муж после купания подсел к нам:
– Ты работала всю жизнь, не беспокойся, дети выросли, можешь отдохнуть.
Она посмотрела на него грустно.
Он, деликатный и нежный, не походил на работягу, скорее, на рядового инженера или мастера производства. Повысить голос или требовать чего-то, видимо, не умел.
– Дочь вышла замуж, за неё не волнуюсь, а сыну нужно дать образование, – печально сказала Вера.
О том, что она раскаивается и хотела бы вернуться на склад, речь не шла. Вероятно, и существование самого склада, как и производственного комплекса, было под вопросом при отсутствии основных покупателей.
