Ирина Денисова
Обреченная. Наперекор судьбе

9. Драка

Марине нравилась учеба, а еще больше нравилась согревающая теплом приятная мысль, что скоро они начнут работать, наконец-то станут самостоятельными, и ни от кого больше не будут зависеть. Они с Леной уйдут из общежития и поселятся на квартире.

В народе учащихся швейного профтехучилища прозвали «монашками». Марина все время удивлялась фантазии и чувству юмора тех, кто так окрестил студенток. Ибо чем-чем, а уж монашеским поведением девушки точно не отличались.

По вечерам под окнами общежития раздавались крики – мальчики приходили, вызывали своих подружек на улицу, девчонки быстро красились, надевали короткие юбки, блузки с глубоким декольте, и бежали на свидание.

До позднего вечера ребята дежурили у подъезда и ждали, когда бдительная вахтерша баба Зина устанет, наконец, сидеть за окошком сторожевой будки и пойдет пить вечерний чай. Улучив минуту, шустрые мальчики забирались в комнаты к своим подружкам на спущенных для них и связанных в веревку простынях.

Лену кавалеры, ожидающие под окнами, интересовали мало – она ходила, обивая пороги кинематографических училищ и университетов. Выбор в Питере был велик, вот только детдомовцев неохотно принимали на учебу.

Окружающие считали, что воспитываться в детском доме – значит вырасти преступником, наркоманом или алкоголиком. Длинный серый коридор детского дома символизировал, часто не без оснований, будущий путь выпускников – поиск таких же холодных стен и длинных коридоров, безбедной жизни на всем готовом. Многие из выпускников, не готовые к реальной жизни и к тому, что нужно самим себя обеспечивать, часто просто оставались на улице под забором.

Детский дом – это как клеймо на всю жизнь. Даже здесь, в простом профтехучилище, «монашнике», детдомовские сильно отличались от остальных студентов.

Придя сегодня с занятий, Лена и Марина обнаружили в своей комнате молодых людей – оказалось, что Зоя и Маша нашли себе кавалеров и пригласили их на чай.

Увидев Лену, кавалеры остолбенели. Казалось, они впали в транс от ее красоты и тут же разучились разговаривать.

Долговязый нескладный юноша, обретя, наконец, дар речи, подошел к Лене поближе и вежливо спросил:

– Девушка, можно с Вами познакомиться?

– Нельзя! – грубо ответила Лена. – Кто вас сюда пустил? Проваливайте!

– А что это за звезда такая, командует тут у нас?! – спросил второй, обращаясь к Зое с Машей.

Те захихикали, предвкушая скорую расправу над соседками. Назревал скандал.

Этот был коротко стриженый, в кожаной куртке, и похож на бандита из сериалов.

– Мальчики, уходите по-хорошему, – сказала Марина, пытаясь поддержать подругу.

– А, да вас тут двое, а я сразу-то и не заметил, думал, комар над ухом пищит. А это у нас тут звезда неземной красоты и гадкий утенок! – презрительно посмотрев на Марину, насмешливо и протяжно сказал долговязый.

В воздухе повисло напряжение, атмосфера наэлектризовалась.

– А вы не боитесь по вечерам без охраны ходить? – спросил долговязый нагло и вызывающе. – На улице вечером темно и страшно.

– Если вы нам понадобитесь, мы вас позовем, – сказала Лена и, пока они думали, что еще сказать, быстро вытолкала ухажеров за дверь.

Богатые мальчики под их окнами не водились, а другие Лену не интересовали. Марину же мальчики не интересовали в принципе – ее интересовал только принц из сказки.

Зоя и Маша не разговаривали с ними до самого вечера. Они сидели, перешептываясь друг с дружкой, и было похоже, что они тихо ненавидят и Лену, и Марину. Соседки были домашними, но и они, видимо, переняли детдомовскую привычку дружить не с кем-то, а против кого-то.

Сегодня был теплый весенний вечер, вскоре предстояли выпускные экзамены, и Марина собиралась усердно заниматься.

Соседке Зое вдруг стало жарко, она открыла форточку. Вечерний холодный воздух ворвался в комнату, заставив лежавшие на столе тетрадки зашелестеть тоненькими листочками.

– Закрой, пожалуйста, дует, – попросила Марина.

– Не закрою – мне жарко, – ответила Зоя и посмотрела на нее с вызовом, картинно подняв брови домиком.

Марина подошла к окну и закрыла форточку. Зоя подошла к окну и опять открыла форточку.

– Никто не виноват, что ты такая тощая, и все время мерзнешь, – презрительно сказала Зоя.

Марина снова подошла к окну. Крупная и статная брюнетка Зоя, стоявшая уже на страже у открытой форточки, схватила ее за волосы, нагнула голову к своей коленке, и несколько раз ударила коленом по лицу.

Марине было очень больно, и очень стыдно.

Все в комнате засмеялись, даже Лена, глядя на их потасовку. Марина легла на кровать и закрылась книжкой.

– Никогда не связывайся с сильными мира сего, – думала она про себя, глотая слезы. Она ненавидела себя за неумение удержать эти проклятые слезы.

– Добро побеждает зло только в сказках. В жизни побеждает сила.

Окружающий мир был враждебен, Марина остро чувствовала свое одиночество и неприкаянность среди таких же, но чем-то сильно отличающихся от нее, студенток. Она никак не могла понять, чем, и это доставляло ей невыносимые мучения.

К концу учебы у Марины в дипломе стояли одни круглые пятерки. Впрочем, никому не было дела, отличница она или троечница, ведь выпускникам предстояло работать на тяжелом производстве, а там их успеваемость никого не интересовала.

Из детдома – в ПТУ, из ПТУ – в никуда. Окружающие слепо верили в неизбежность судьбы любого детдомовца. Немногие исключения лишь подтверждали общее правило.

На следующий день Ленка, чтобы разрядить гнетущую обстановку в комнате, предложила:

– Девочки, а давайте сходим в дом офицеров на танцы? Сами подумайте, ну зачем вам такие кавалеры, которые под окнами ошиваются? Там лейтенанты, курсанты, молоденькие и красивые, в настоящей военной форме! Пойдем, развеемся?

Обиженные Зоя и Маша отказались, и подружки пошли вдвоем.

10. Знакомство с друзьями

Ближайший дом офицеров располагался на углу Литейного проспекта и небольшой улицы со смешным названием Кирочная. На троллейбусе от их общежития проехать нужно было всего три остановки.

У Марины захватило дух, когда она увидела старинное здание, построенное еще при императоре Николае II, с высокой башенкой, лепниной и мозаикой. Страшно было даже зайти в столь пафосное и грандиозное сооружение. Дамы и кавалеры танцевали здесь еще в прошлом веке, а вот теперь сюда пришли две скромные детдомовские девочки.

Внутри было не менее роскошно, чем снаружи. Интерьер выдержан в благородных зеленых с золотом цветах. Парадная лестница из мрамора через большой концертный зал вела в несколько гостиных, каждая из которых оформлена в неповторимом стиле. На всем, что бросалось в глаза, лежал налет старины и благородства, богатства и роскоши.

Марина на минуту представила себя в роли Скарлетт О’Хара, спускающейся в шикарном бальном платье по ступеням огромной лестницы.

Но похоже, что на сегодня их с Леной судьба – сиротливо стоять в углу огромного танцевального зала. Казалось, что этот роскошный старинный зал давит их, таких маленьких и хрупких, своими гигантскими размерами и высокими потолками.

Девушки прижимались спинами к высоким белым колоннам, стараясь не показывать своего волнения и робости. Тоненькие и простенькие ситцевые платьишки, любовно сшитые Мариной на уроках труда, выдавали в них простушек из провинции, случайно забредших в столичный дом офицеров, и явно не вписывающихся в окружающую праздничную обстановку.

Разукрашенные девицы в крикливых блестящих нарядах, кожаных коротких юбках и в сапогах на тонких каблуках, обвешанные блестящей бижутерией с ног до головы, презрительно смотрели на них, выражая всем своим видом непонимание – откуда здесь эти две замухрышки?

– Лена, пойдем, что мы тут забыли? – заканючила Марина, которой совсем не понравилось подпирать стенку в огромном зале.

– Подожди, мы же только что пришли, – зашипела Ленка, и вдруг они увидели направляющихся прямо к ним молодых людей.

– Девушки, можно пригласить вас на танец? – синхронно обратились к девочкам сразу двое красавцев в фирменных мундирах курсантов военной академии.

Напротив Марины стоял молоденький, низенького роста, нерусский юноша с маленькими щелочками карих глаз. Несмотря на его курсантскую форму, обычно оказывающую на девушек магическое влияние, он Марине не понравился. И ростом чуть ниже ее, и телосложения отнюдь не богатырского. Принца он даже отдаленно не напоминал. Но не стоять же у стенки, вызывая презрительные взгляды разукрашенных девиц!

Марина приняла приглашение и, кружась с ним в вихре медленного вальса, искала глазами подругу. Ленка улыбалась самой чарующей своей улыбкой обнимавшему ее блестящему высокому блондину с изумительными васильковыми глазами.

Слава Богу, музыка медленного вальса уже заканчивалась. Больше Марина ни за что не пойдет танцевать с этим нерусским юношей.

Однако партнер, проводив ее обратно к колонне, учтиво спросил:

– Можно пригласить Вас на следующий танец?

– Можно, – стараясь быть как можно более вежливой, но без особого энтузиазма, ответила Марина. Все же лучше танцевать, чем сиротливо стоять у стенки.

– Меня зовут Марат, – представился он, протягивая ей руку.

– Марина, – пожала она руку, оказавшуюся теплой и мягкой.

Нечаянно она вдруг вспомнила, что по этикету девушка первая должна протянуть руку. Лучше бы не вспоминала.

– Вот видите, у нас даже имена одинаково начинаются. Это судьба! – сказал Марат.

– Смеется он надо мной, что ли? – подумала Марина.

Но смеялся не он. К ним подходили, оживленно болтая и хохоча на весь зал, Ленка и ее спутник.

Казалось, что музыка смолкла, и больше уже не начнется, а все внимание окружающих переключилось на эту великолепную пару.

Марине даже показалось, что Ленка поежилась, проходя через зал под завистливые и злобные взгляды крикливых девиц.

Посмотреть действительно было на что.

Яркая блондинка Лена как будто бы сошла с экрана голливудского фильма. Несмотря на простое дешевое платьице в цветочек, в ней чувствовалась порода. Тонкие и правильные, классические черты лица позволяли ей в два счета с помощью небольших ухищрений превратиться в красавицу-кинозвезду, в умении наносить макияж Ленке не было равных. А скромное платье, любовно сшитое Мариной, подчеркивало ее тонкую осиную талию. Классическая длина платья чуть выше колена позволяла полюбоваться стройностью Ленкиных красивых ножек.

Марина же, напротив, была невзрачной шатенкой. Аристократическая бледность ее худенького личика явно проигрывала живому румянцу на щеках Лены. Лена по праву заслужила восхищенные и завистливые взгляды.

Марина гордилась своей веселой и жизнерадостной подругой и даже не собиралась тягаться с общепризнанной красавицей. Так всегда было, и так всегда будет: Лена – красавица, а Марина – дурнушка.

Однако, что-то неприятно кольнуло ее, когда она увидела, как спутник Лены приглашает ее на следующий танец. Вероятно, Ленка ему очень понравилась, настолько, что он даже не замечал устремленных на них взглядов окружающих. Те с интересом рассматривали их чуть ли не в упор.

Ленка веселилась, заражая всех своим смехом, а Марина так и не смогла определить, что за чувство мешало ей поддаться коллективной эйфории и безудержному веселью.

Они никогда так не проводили время – до сих пор им было запрещено покидать стены родного каземата.

– Ты – синий чулок! – поддела ее Лена, когда партнер вернул ее на место после следующего танца.

Она уже и думать забыла, как сама недавно стояла возле стенки с Мариной.

– Веселись! А то так и просидишь всю жизнь в своих романах! Жизнь дается только один раз!

– Ага, и прожить ее надо мучительно больно… – подумала про себя Марина.

11. Сад Сен-Жермен

Спросив у девочек разрешения, друзья пошли проводить их после танцев. У красавца с васильковыми глазами оказалось прекрасное русское имя Владимир.

Все вместе они прошли к выходу через торжественные лестницы и анфилады дворца. От величия помпезной старины у Марины захватывало дух, а атмосферная парадная при праздничном вечернем освещении просто поразила ее величественной роскошью.

Марина ярко представила, как здесь, прижав к груди сабли и шпаги, в красивой форме русской гвардии, идут офицеры восемнадцатого – девятнадцатого века. А сейчас идут они, две детдомовские девочки, сопровождаемые блестящими курсантами настоящей столичной военной академии.

Владимир оказался коренным петербуржцем, до безумия влюбленным в свой родной город. Они шли по Литейному проспекту, и он без устали рассказывал о находящихся вблизи знаменитых местах.

На самом проспекте, где сейчас их оглушал шум машин, автобусов, троллейбусов и трамваев, раньше были Литейные дворы, там производили пушки, ядра для пушек и прочее более мелкое огнестрельное оружие. В непосредственной близости от дома офицеров находился музей истории войск военного округа.

– Город в прошлом много воевал, и одерживал блистательные победы, – гордо сказал Владимир.

Они прошли несколько старинных зданий с резными дверями и ручками из дерева – просто фантастика!

Музеев здесь было множество. Володя показал им Фонтанный дом, где сейчас можно было посетить музей-квартиру Анны Ахматовой.

– Что, здесь на самом деле жила Анна Ахматова? – спросила Марина.

– Жила, и всю жизнь была связана с Петербургом, любила его, – ответил Владимир, и, немного помолчав, добавил:

– Здесь она писала прекрасные стихи, наш город был героем поэтических грез знаменитой поэтессы.

Убедившись, что его внимательно слушают, Владимир продекламировал:

Был блаженной моей колыбелью

Темный город у грозной реки

И торжественной брачной постелью,

Над которой держали венки

Молодые твои серафимы, –

Город, горькой любовью любимый.

Марина потеряла дар речи – красавец, будущий офицер, и знает стихи Анны Ахматовой!

Дальше она слушала в пол-уха. В голове звучали чудесные стихи любимой поэтессы.

Марина даже не слышала шума проспекта, доносящегося как будто бы издалека.

Владимир был большим мастером рассказывать – он поведал спутникам о музее-квартире Некрасова, спрятанном в неприметном здании с козырьком, о всероссийском музее Пушкина, находившемся на углу Литейного и улицы Некрасова.

Он готов был рассказывать о старинном Санкт-Петербурге бесконечно. Марина постаралась собраться и сосредоточиться на историях эрудированного красавца. От громких имен и исторического величия города можно было потерять голову.

Владимир не мог отпустить их без небольшой экскурсии и предложил заглянуть на минуточку в его любимый двор – сад Сен-Жермен. Туда можно было пройти через металлические ворота-решетки, нужно было только дождаться какого-нибудь припозднившегося местного жителя.

– Ну, если только на минуточку, – сказала Марина, – а то нам так в общежитии попадет, если опоздаем, что больше долго никуда не выпустят.

– Да это недалеко, здесь же, на Литейном, в двух шагах от нас, – настаивал Володя. – Очень хочу показать вам мое любимое место!

И правда, зайдя во внутренний дворик с красивым французским названием, они почувствовали умиротворяющую атмосферу и романтику настоящего города, спрятавшего свою первозданную эстетическую красоту подальше от шума огромного проспекта.

Даже в подворотне, через которую они прошли в зеленый двор, на арочных потолках была настоящая лепнина. Их поразила решетка, огораживающая зеленый газон, оказавшаяся со слов Володи почти точной копией решетки Летнего сада.

Внутри старинного, украшенного цветами, уютного дворика они увидели величественное здание с полуразрушенными балконами, симпатичный фонтанчик со статуей, огромный глубокий колодец. Все убранство скромного дворика было с налетом глубокой старины и тщательно оберегалось местными жителями от посторонних глаз с улицы и любопытных снующих повсюду туристов.

– Это один из самых симпатичных дворов Питера. В семидесятых здесь собиралась неформальная молодежная тусовка, – рассказывал Владимир, – в этом дворике побывали самые известные поэты и музыканты. Здесь были даже такие величины, как Шаляпин и Маяковский.

С сожалением они попрощались с чудесным местом, и вышли обратно на проспект.

Несмотря на летнее время, прохожие были одеты в куртки и плащи, многие – с зонтами. Асфальт был мокрым и скользким от прошедшего недавно дождя.

Дождавшись позднего троллейбуса, они проехали три остановки. Людей в салоне почти не было, и Владимир рассказывал им о каждом здании, красиво подсвеченном огнями вечернего Питера, за окном.

Он стоял, поддерживая Лену и немного приобняв ее за плечи, чтобы она случайно не пошатнулась и не упала.

Марат, похоже, тоже хотел обнять Марину, но не осмеливался. Марина старалась соблюдать безопасную дистанцию.

Заболтавшись, они чуть было не проехали свою остановку. Девочки катались бы на задней площадке этого троллейбуса хоть до самого утра, наслаждаясь приятным обществом друзей. Расставаться с Володей и Маратом им очень не хотелось.

Ребята вышли вместе с ними, проводили Марину и Лену до дверей, и откланялись.

Войти в общежитие можно было только до одиннадцати вечера. Девушки задержались на целых полчаса, и вахтерша баба Зина в вязаной жилетке поверх грязно-белого свитера устроила им настоящий разнос:

– Всё бы вам по танцам шляться, свиристелки. Ишь, ухажеров каких отхватили, в форме! А ну-ка, давайте, быстро по своим комнатам! Завтра всё коменданту доложу – выселят вас, как миленьких, чтобы неповадно было по ночам таскаться! Шалавы! Профурсетки!

– Не кричите, баба Зина, – извиняющимся тоном попросила Марина, – мы же не виноваты, что троллейбусы плохо ходят, долго ждали на остановке. Мы больше не будем, честное слово!

С гулким грохотом за девочками захлопнулась обшарпанная металлическая дверь общежития, принявшего их в свои казенные объятия, и оставившего на воле соблазны большого города.

Девочки-соседки уже спали, а Лене с Мариной так хотелось обсудить подробности чудесного вечера!

Ленку распирало любопытство:

– О чем вы разговаривали с Маратом?

– Он сказал, что я – его судьба, и у нас даже имена на одинаковую букву начинаются, – смущенно улыбаясь, призналась Марина.

– Ой, судьба! Знаем мы такую судьбу – поматросил, и бросил! Да кому ты такая нужна – живешь за печкой, с книжкой в обнимку, ни кожи, ни рожи. Что в тебе можно найти?

Ленка никогда не верила, что Мариной всерьез может кто-нибудь заинтересоваться, и она была абсолютно права.

Марина обиженно прошептала:

– Давай спать, а то соседей разбудим.

– Нет, подожди, – Ленке хотелось поделиться своей радостью, ей даже в голову не могло придти, что она обидела Марину.

– А мне кажется, что я встретила своего принца!

– Ты же хотела встречаться только с мальчиком из богатой семьи, – напомнила ей Марина, – и чтобы была четырехкомнатная квартира в центре города!

– Зато он красивый… – мечтательно прошептала Лена. – Хотя, да, ты права, и вообще, они в казарме живут. Вот поступлю на артистку учиться, тогда его и брошу! А пока все равно больше никого нет. Володя обещал, что в следующую субботу они за нами зайдут, и у нас будет настоящее свидание! Пойдем гулять по городу!

В военной академии, где учились ребята, царила строгая дисциплина, а на первых трех курсах курсанты должны были жить в казарме. Вырваться они могли только на пару часов в выходной день, и девочки нетерпеливо ждали предстоящих выходных.

12. Летний сад

– Смотри, пришли! – радостно воскликнула Ленка в субботу, выглянув в окно и увидев ребят, скромно стоявших у подъезда с букетиками белых ромашек. Цветы нелепо смотрелись в руках у курсантов в военной форме.

Девочки уже были одеты, Ленка первая выскочила из общаги и повесилась Володе на шею. Марина сдержанно поздоровалась с Маратом.

Володя предложил пойти на прогулку в Летний сад – он хотел показать им самый старинный парк Петербурга.

Посовещавшись немного, все дружно решили, что это хорошая идея.

– Поедем на метро, – сказал Володя, – это в самом центре, недалеко от станции Чернышевская. Но мы пойдем туда по самой живописной дороге – от Невского проспекта, тогда мы попадем в сад со стороны Невы.

На этот раз метро не произвело на Марину такого впечатления, как тогда, в детстве. Ехать было всего несколько остановок, но в выходной день центральные станции были переполнены народом.

– Час пик, суета, вечный шум, – подумала Марина. – Пожалуй, это единственное, чего я не люблю в Питере.

От метро «Невский проспект» идти было довольно далеко, зато они вошли в Летний сад через главные ворота.

– Смотрите, такая же решетка, как мы видели в дворике Сен-Жермен! – воскликнула Марина, увидев уже знакомые очертания.

– Да, это один из символов Санкт-Петербурга. Анна Ахматова назвала решетку Летнего сада самой красивой решеткой в мире! Ее поддерживают тридцать шесть гранитных колонн, на них установлены вазы и урны, а соединяет их ажурная металлическая решетка, которую вы и видите перед собой. Она украшена позолоченными деталями, – пояснил Володя.

– Сколько же Вы всего знаете, Владимир! – восхитилась Марина.

– Марина, давайте уже перейдем на «ты», мы ведь все ровесники, а общаемся официально, как с незнакомцами.

– Хорошо, – согласилась Марина, – просто мне нужно привыкнуть.

Ленке ни к чему привыкать было не нужно, она чувствовала себя, как в своей тарелке. Подруга недоуменно посмотрела на Марину и спросила:

– Что это тебе вздумалось церемонии разводить?

Лето уже вступило в свои законные права, разукрасило листья деревьев ярким изумрудно-зеленым цветом, природа расцвела и радовалась каждому погожему теплому денечку.

Марину все здесь восхищало. По широкой аллее парка бродили в обнимку влюбленные пары, наверное, именно для них в парке были устроены живописные уголки с лавочками. А от летнего зноя можно было спрятаться в длинном зеленом туннеле, совместном произведении природы и человеческих рук.

Вдоволь набродившись по дорожкам, обрамленным по бокам красиво постриженными лиственными деревьями, молодые люди посидели немного на лавочке, наслаждаясь шикарным видом на Неву.

– Нет, не будем рассиживаться, – сказал Володя, – здесь еще много интересного!

Пока они бродили по аллеям, любуясь статуями и фонтанами, незаметно пролетело время. Вечерело – косые лучи заходящего солнца подсвечивали древние статуи, делая их как будто живыми, закатные солнечные лучики просвечивали сквозь листья деревьев и заполняли все вокруг золотым потоком. Незабываемое зрелище!

Ленка с Владимиром шли впереди, Володя обнимал Ленку за плечи, и она заливисто смеялась своим заразительным смехом. Марина с Маратом, уже немного уставшие, плелись сзади.

– Мариночка, почему Вы такая отчужденная? – спросил Марат.

– Да что Вы придумываете, Марат! Что за слово такое – отчужденная? Вы где его вычитали? Кто меня отчуждал?

– Марина, не нужно язвить. Можете прямо сказать, что я Вам совсем не нравлюсь, – сказал Марат, и надулся, как мышь на крупу.

– Ну что Вы, Марат! – решила Марина сменить гнев на милость, и взяла его под руку.

Марат тут же расплылся в широкой улыбке, обнажив белые ровные зубы. Его и так узенькие глазки-щелочки еще более сузились.

– Давайте пойдем на выход, здесь много недорогих кафе? – предложил Володя, обернувшись к ним.

– Конечно! – Марат с Мариной обрадовались, они уже сильно проголодались.

Парковый ансамбль, конечно, очень красивый, но не мешало бы и перекусить.

Перед входом в небольшую кафешку Марина спросила Ленку:

– Они знают, что у нас нет денег?

– Успокойся, мужчины всегда должны платить, – прошипела ей Лена, скорчив недовольную гримасу. – Ты просто деревня!

Они сели на пластиковые стулья, и официант принес заказанные Володей блюда – порцию шашлыка всем четверым и по стакану чая. Он честно признался, что денег у него совсем немного, они получают денежное довольствие, но в Питере его хватает только на проезд, на хлеб и воду.

– Когда я стану самостоятельной, я всегда буду кушать лобстеров и бутерброды с черной икрой, – мечтательно сказала Лена, картинно закатив свои красивые глаза.

– Она хоть знает, что такое лобстеры? – подумала про себя Марина.

– А у меня родители постоянно говорят, что на определенном жизненном этапе черная икра перестает приносить удовлетворение, – выдал Володя умную фразу.

– Да ну?! – удивилась Ленка, – хотела бы я посмотреть на людей, которые не любят черную икру. Познакомь меня со своими родителями!

– Приходите в следующую субботу на танцы, – предложил Володя. – Мама тоже будет там. Она у меня заместитель директора Дома офицеров.

– Ой, правда?! – обрадовалась Ленка, – значит, мы сможем договориться и ходить бесплатно на концерты звезд? Ведь твоя мама может нам помочь?

– Конечно, – согласился Володя, – не вижу никаких проблем.

Марина тихонько лягнула Ленку под столом – нельзя же быть такой навязчивой!

– А кем у тебя папа работает? – не унималась подруга, пытая Владимира.

– У меня семья потомственных военных, – важно сказал Володя, – мой папа – генерал!

Новость произвела фурор. Ленка вилась вокруг него ужом, стараясь выставить напоказ все свои женские прелести. А посмотреть там было на что.

Она постоянно склонялась над тарелкой Володи, как бы случайно касаясь его краешком своей великолепной груди, заглядывала ему в глаза, и молола какую-то чушь про единственную встречу и неземную любовь. Роскошные белокурые локоны как бы невзначай падали Володе на плечи, а пухлые Ленкины губы оказывались в опасной близости от лица молодого человека.

Почему-то Марине вдруг показалось, что Володя смотрит только на нее, не замечая броской красоты подруги. Ей было скучно с Маратом. Лучше бы дочитывала в общаге новый роман. Из всех жизненных увлечений Марина предпочитала скоротать вечер с книжкой наедине, или связать новое платье любимой кукле Лизе, с которой так и не расставалась.

После уроков ей всегда разрешали забирать в комнату одну из швейных машин – за это она помогала учительнице труда в ремонте ее одежды. Марина могла любую невзрачную тряпку превратить в произведение искусства, придав ей модный вид с помощью подручных материалов. Ей очень нравилось радикально менять вид простой вроде бы вещи, превращая ее в оригинальную и неповторимую. Для Марины не составляло никакого труда изменить дизайн блузки или платья, пришив рюши или связав кружево, сделать модную отделку с помощью бисера и красивых пуговичек.

Жаль, что молодых людей совсем не интересуют начитанные синие чулки с возвышенными идеалами, умеющие шить и вязать.

Лучше бы у нее грудь была, как у Ленки, или губы так же ярко накрашены!

Вечером ребята проводили их, церемонно распрощавшись и пообещав придти в следующие выходные.

После их ухода в своей комнате девочки делились впечатлениями.

– Я влюбилась! – призналась Лена, – он такой воспитанный, интеллигентный, образованный. И родители у него богатые! Только представь – мы теперь сможем ходить на все концерты!!! Совершенно бесплатно!

Марина молчала – ей Марат не нравился. С ним совсем не о чем было поговорить, кроме занятий в военной академии. Можно было еще обсудить погоду за окном.

Литературой и искусством он не интересовался, равно как и любым творчеством. Совершенно приземленный человек.

– А нам летать, а нам летать, а нам летать охота! – вспомнила Марина песенку Водяного из детского мультика и улыбнулась своим мыслям.

Уж она-то точно не приземленная! Неисправимая идеалистка.

Через неделю Ленка уже вовсю мечтала о знакомстве с родителями Володи, а потом и о скорой свадьбе.

А в следующую субботу Марина с Леной поехали в Дом офицеров, решив воспользоваться любезным предложением Володи.