Ирина Аркадьевна Алхимова
Дом погибели
Планета Акран. Новая реальность
Одеться к ужину и привести в порядок волосы оказалось не так-то легко. То, что раньше было для Лораны естественным, как дыхание, после трансформации превратилось в непосильный труд. Платье постоянно перекашивалось и морщило, гребень норовил запутаться в волосах. Чувствуя, как внутри нарастает глухое раздражение, готовое выплеснуться неконтролируемой разрушительной силой, Лорана пригладила рыжие кудри руками и скрутила их на затылке в плотный пучок. В раннем детстве мама не разрешала ей носить распущенные волосы и заплетала их так туго, что у малышки на глазах выступали слезы.
Лорана удивилась этому мимолетному воспоминанию и тут же выбросила его из головы. Почему она раньше не замечала, что у туфель такая тонкая подошва? Это же непрактично… Отец уже сидел за столом и при ее появлении учтиво поднялся. Вид у графа Мар был напряженный, даже какой-то испуганный, прислуга тоже жалась по углам, однако Лорана постаралась не заострять на этом внимание. Ей ужасно хотелось есть. Едва она уселась и жадным взглядом окинула содержимое своей тарелки, как дверь распахнулась, и вошел герцог Талион, одетый в изысканный вечерний костюм.
Он не стал, как обычно, целовать Лоране руку, лишь вежливо кивнул и занял почетное место напротив хозяина дома. Задержка была минутной, но вся обстановка в целом так сильно раздражала Лорану, что ее начало трясти. И без того напуганный странным видом дочери граф всполошился еще больше.
– Э-э-э, Ана, дорогая, если еда на столе кажется тебе слишком легкой, я попрошу принести мяса с кровью. Достаточно лишь… – Мар проглотил остаток фразы, потому что Лорана зыркнула на него и зло ткнула вилкой в тонкий ломтик белого мяса, зажаренного до хрустящей корочки.
– Не пытайтесь ей угодить, Крейг, на данном этапе это невозможно, – вполголоса посоветовал герцог Талион, принимаясь невозмутимо нарезать свою отбивную. – Вы ничем не сможете помочь, поэтому ешьте спокойно и не делайте резких движений.
– Спаси на нас, Создатель! – пробормотал себе под нос граф. – Мне просто кусок в горло не лезет…
Зато Лорана порцию за порцией уписывала все, что стояло на столе. Она старалась есть медленно, чтобы не пугать отца, но, судя по его виду, получалось у нее не очень. Окончательно махнув рукой на приличия, Лорана утолила зверский голод и хотела было по привычке исчезнуть, но в последний момент сдержалась и вышла из столовой, как это принято у обычных людей. Когда через полчаса в дверь ее спальни постучали, оттуда никто не отозвался.
Лорана испытывала непреодолимое желание покинуть Акран и отправиться на какую-нибудь пустынную безымянную планету, где никогда не было людей, где ими даже не пахло. Они страшно раздражали ту часть ее личности, которая была окрашена в темный цвет. Для этой половины Лораны люди были носителями жизненной энергии, попросту говоря едой, которая находилась под запретом, потому что ее светлая сторона исповедовала человеколюбие.
От такого внутреннего противоречия впору было свихнуться, но даже банальное безумие являлось для Лораны недоступной роскошью, потому что ее темная сторона мыслила слишком рационально. Пока две эти силы противостояли друг другу, девушке с трудом удавалось поддерживать некое подобие баланса, диаметрально противоположные потребности просто разрывали ее на части.
Лорана избавилась от неудобного платья и отправилась на крышу. Этой ночью ей предстояло проделать сложную и болезненную операцию, по сути, надругаться над своим темным началом, лишить его возможности высасывать из людей жизненную энергию. Забравшись на самую высокую площадку, расположенную между дымовыми трубами, Лорана закрыла глаза и представила себя в образе условной базовой туши, из которой во все стороны змеились бесконечно длинные щупальца, способные дотянуться до любого человека в городе и далеко за его пределами.
Отрывать хищные отростки было мучительно, Лорану тошнило от боли и отвращения, тем не менее она продолжала последовательно, методично избавляться от них, пока не превратилась в истекающую призрачной энергетической кровью голую основу. Темный кокон, лишенный своих питающих щупалец, просто захлебнулся от возмущения и гнева, зато его влияния внутри Лораны значительно поубавилось.
У нее наконец-то прояснилось в голове, она снова увидела звездное небо, знакомую с детства крышу и далекие огни Нарвика. Злость и раздражение никуда не ушли, но чуждые видения перестали искажать перспективу, окружающий мир принял свой привычный и понятный вид. Ощущая себя физически истерзанной и порядком обезображенной, Лорана кое-как добралась до чердачного помещения, забилась в первый попавшийся пыльный угол и провалилась в тяжелое забытье.
Когда спустя много часов она очнулась, то оказалась лежащей в собственной постели. Кто-то заботливо переодел ее в пижаму, аккуратно заправил одеяло, и это были далеко не все подарки от неизвестного благодетеля. На тумбочке в изголовье кровати стояла деревянная фигурка генерала Ковингтона, а в эркере с тройным витражным окном Лорану ждал накрытый к завтраку стол, который просто ломился от всевозможных блюд.
Лорана с детства любила строить планы. Она испытывала внутреннее удовлетворение, вычеркивая пункт за пунктом из перечня повседневных дел. Полностью отработанный список свидетельствовал о том, что Лорана Сигрид Ордал – ответственный, организованный и полезный член общества, даже если это высшее общество Нарвика. На самом деле дочь графа Мар действительно помогала нуждающимся. Она не только поддерживала семейными средствами деятельность благотворительных фондов, но и сама работала в госпиталях, особенно в разгар «безымянной болезни», когда люди начали буквально таять на глазах.
Теперь от прежней собранной Лораны, которая каждый вечер составляла себе план на завтра, не осталось ни следа. Сначала в ее размеренную жизнь вмешались вещие сны, потом пробудился магический дар, а темная трансформация окончательно уничтожила того человека, ту личность, которую воспитал Крейг Ламберт Ордал, граф Мар. Любимая и единственная дочь заслуженного дипломата превратилась в диковатую индифферентную сущность, не проявляющую ни малейшего интереса к обычным человеческим занятиям.
Чем усерднее Лорана пыталась соблюдать привитые ей с детства правила и традиции, тем в большее уныние впадал граф. Эта вызывающая красавица в мужском костюме, который только подчеркивал ее женственность и сексуальность, была начисто лишена скромности и сдержанности прежней Лораны. Ментальная мощь девушки значительно превосходила природные возможности ее матери, а непонятная физическая сила просто вызывала оторопь.
Как ни старался Крейг прислушиваться к советам своего бывшего воспитанника, ему слабо верилось, что однажды случится чудо, и его дорогая девочка вернется. Слишком уж масштабными были произошедшие в ней изменения. Глубоко внутри Лорана продолжала бороться за свою человечность, но этой борьбы никто не замечал. Для окружающих она превратилась в раздражительную, непредсказуемую и чрезвычайно опасную магическую сущность.
Планета Акран. Ночная коронация
На первый взгляд, тронный зал замка Кармел выглядел так же пафосно и уныло как любой другой, но, если приглядеться внимательней, можно было заметить, что это место часто использовали не по назначению. Прислуга далеко не всегда решалась провести в зале нормальную уборку, поэтому на закрепленных вдоль одной из стен щитах с гербами всех высоких Домов герцогства встречались небрежно наброшенные на них предметы женского туалета и шиньоны, выпавшие из причесок девушек легкого поведения.
На высоком подиуме, покрытом не слишком чистым красным ковром, стояло резное деревянное кресло, а рядом с ним статуя обнаженной женщины в полный рост, которую кто-то намеренно повернул пышным задом к посетителям. На мизинце кокетливо изогнутой руки гипсового изваяния болтался главный атрибут герцогской власти.
Лорана хорошо помнила эту украшенную рубинами изящную корону. Обычно она хранилась в специальной витрине вместе с золотой цепью и официальным знаком, символизирующим содружество земель Садор и Эйер. Все прежние герцоги надевали регалии только по торжественным поводам, а нынешний правитель таскал на себе цепь, не снимая. Корону он тоже предпочитал держать под рукой, вернее, на руке фривольной статуи, не слишком заботясь о сохранности ценной реликвии.
Зал впечатлял своими размерами, но проветривался крайне редко, поэтому запах в нем стоял отвратительный. Застарелые миазмы рвоты, мочи, винных паров, дешевых духов и пота так прочно въелись в стены и предметы обстановки, что Лоране с трудом удавалось от них абстрагироваться. Она поднялась на подиум, сняла корону с гипсового пальца и легким толчком отправила изваяние к подножию лестницы. Статуя с грохотом рухнула, развалившись при этом на несколько фрагментов, а Лорана с удобством расположилась в кресле, намереваясь дождаться прихода правящего герцога.
Развеселая компания, состоящая из молодых изрядно подвыпивших мужчин и пестро разряженных проституток, ввалилась в зал незадолго до полуночи, и то, что раньше постоянно ускользало от внимания Лораны, теперь просто бросилось ей в глаза. Из участников намечающейся оргии своей значимостью выделялись только двое: сам Вэйн Вестон и Колдер Фалконер, первенец барона Фермона. Все остальные были третьими, а то и четвертыми сыновьями высоких Домов, незначительными пешками при дворе и офицерами невысокого ранга.
Это свидетельствовало о том, что знать не поддерживает герцога в его неуемном стремлении к низкопробному разврату, но предпочитает не вмешиваться в происходящее. Пока Вэйн Вестон вытирал ноги о честь и достоинство правящей династии, его вассалы плели заговоры, а заодно пытались удержать на плаву тонущий корабль.
Теперь Лоране стала глубоко безразлична дальнейшая судьба земель Садор и Эйер, однако она с детства не терпела Вэйна Вестона, и произошедшие в ней изменения лишь усилили эту неприязнь. Если негласный кодекс запрещал магам физически расправляться с людьми, ей оставалось только отстранить это ничтожество от власти и отправить в изгнание. Время от времени у Лораны возникала мысль помочь Эладану Прайсу вернуть себе трон, но она так и не развилась в твердое решение.
Все, что касалось молодого герцога Талиона, странно волновало Лорану, и в один прекрасный момент она осознала истинную природу своего беспокойства. Эладан, как и все вокруг, сильно раздражал ее своим постоянным присутствием, но от него так замечательно пахло, что она невольно старалась подойти поближе. Тело Эладана излучало какое-то особое тепло, которое Лорана чувствовала даже на расстоянии, и ее неодолимо тянуло к нему, вернее, к его мужественности…
– Нет, ты только посмотри, кто удостоил нас своим присутствием! – удивленно воскликнул Вэйн, увидев на подиуме Лорану. – Набралась, наконец, храбрости? Давно бы так, я уже весь извелся в ожидании.
Вошедший следом за ним Колдер резко остановился и даже протрезвел. Он не забыл того странного происшествия, когда очнулся в коридоре с огромной шишкой на затылке, поэтому все его инстинкты мгновенно ощетинились. Сидевшая на троне рыжеволосая красавица в черном мужском костюме не имела ничего общего с Лораной Ордал, которую они с Вэйном с юности пытались завлечь в свои сети.
– Не знаю, что она тут делает, мой лорд, но все это не к добру… Статую мне не жалко, только зачем она ее разбила?
– Подумаешь, задница Фивы никуда не денется, прикажу изваять новую! Да, моя крошка? – игриво подмигнул Вэйн пышнотелой проститутке, которая неуверенно топталась в дверях. – Главное, девчонка решилась, Колд. Имей в виду, мой таран первым пробьет ворота этой крепости!
Сюзерен явно выпил сегодня больше своего вассала, потому что он не чувствовал разлитой в воздухе опасности и думал только о том, как бы побыстрее воспользоваться представившейся возможностью. А Колдер внимательно следил за руками Лораны. Она небрежно поигрывала герцогской короной, любуясь насыщенным цветом рубинов, напоминавших застывшие капли крови… Легкий щелчок пальцами при всем желании нельзя было назвать угрожающим жестом, но все, кто находился рядом с Колдером, вдруг оказались за дверью.
Он сам не вылетел из зала только потому, что стоял вплотную к стене, зато всем телом ощутил невидимую мощь ударной волны. Все плохо закрепленные предметы сорвались со своих мест и буквально завалили Вэйна Вестона, который оказался ближе всех к подиуму. Кое-как справившись со страхом, Колдер бросился вытаскивать сюзерена из-под обломков мебели и сорванных со стен драпировок. Пока они оба барахтались в куче мусора, Лорана исчезла из зала, прихватив с собой герцогскую корону.
– Простите, что я опять без приглашения и без стука, леди Лорана, – неожиданно раздавшийся голос отвлек девушку от выбора костюма, и она с недовольным видом обернулась. – Возникла срочная необходимость прояснить ситуацию. Остановившись на изумрудно-зеленом бархате, Лорана принялась перебирать рубашки. Так как возня с женскими платьями чрезмерно напрягала ее чувствительную нервную систему, она перешла на мужские костюмы, благо весь старый гардероб юного герцога Талиона по-прежнему хранился в доме графа Мар. – Если я не слишком отвлекаю вас от дела, ответьте мне, пожалуйста, на один вопрос, – у виртуального командора Вебера были неисчерпаемый запас терпения и все время мира, но прежнее воспитание не позволяло ему задерживаться в гардеробной молодой леди ни одной лишней минуты. Лорана раздраженно бросила костюм на кушетку и махнула рукой, предлагая гостю высказаться. Присутствие астральной проекции особенно действовало ей на нервы, потому что она не могла избавиться от командора по своему желанию. – Вы все еще способны разговаривать или полностью утратили эту функцию?
Неожиданный вопрос застал девушку врасплох. Она открыла было рот, чтобы ответить, но через пару мгновений его пришлось закрыть, так как слова не шли с языка. Вот еще новость! Неужели она действительно разучилась говорить по-человечески? Это не обрадовало Лорану. Трансформация трансформацией, а связь с прежней жизнью была ей необходима, она нуждалась в близких людях. По крайней мере в тех, кто всегда был добр к ней…
В состоянии легкой паники Лорана покинула дом и переместилась за пределы города, ей требовалось пустое безлюдное пространство. Для того, чтобы перезапустить свой речевой аппарат, девушке пришлось довольно долго мычать, рычать, кричать, пытаться издавать связные звуки. Потом она начала произносить простые слова, а когда дело дошло до сложных, голос окончательно сел, и вербальная тренировка закончилась.
Итак, Лорана вернула себе способность говорить, но сколько еще присущих человеку функций оставались под угрозой исчезновения в ее организме, только предстояло выяснить. Отчасти из-за страха потерять себя, отчасти из любопытства, а в основном по причине непреодолимой потребности она появилась поздней ночью в спальне Эладана. Герцог пользовался своими старыми апартаментами в доме графа Мар, чтобы быть поближе к месту событий, а заодно немного поддержать бывшего наставника, который очень тяжело переживал историю с дочерью.
Эладан лежал на боку, обняв руками подушку, и Лоране вдруг вспомнилось, что она множество раз видела его спящим. Раньше друг ее детства просыпался с трудом, долго не мог разлепить глаза, и она часто поддразнивала его, называя соней. Теперь все изменилось. Едва почувствовав на себе чужой взгляд, герцог очнулся и сел в постели. При виде расположившейся на подоконнике Лораны он вздохнул с явным облегчением.
– Я уже решил, что ты не появишься. Твой вчерашний визит в замок Кармел наделал много шума, – Эладан подоткнул под спину подушку, чтобы было удобнее сидеть, по всему было видно, что пристальный взгляд Лораны нисколько его не смущает. – Конечно, Вэйн предпочел бы не афишировать эту маленькую неприятность, но его дружки молчать не стали, и теперь весь город гудит от слухов. Кстати, он решил вызвать твоего отца на ковер, чтобы пожаловаться на непослушную дочь.
– Лучше… – просипела Лорана, потом откашлялась и попробовала снова. – Лучше бы он этого не делал.
– Ана, что у тебя с голосом?
– А то ты не знаешь? – беззлобно огрызнулась она. – Училась говорить…
Впервые с момента своего появления на Акране молодой герцог искренне рассмеялся, и сердце Лораны, которому теперь полагалось быть черным и черствым, почему-то екнуло. Девушка спрыгнула с подоконника и принялась расстегивать короткую бархатную куртку.
– Я помню этот костюм. Его сшили для какого-то праздника, но я тогда слег с простудой, и он остался висеть в шкафу. Тебе, кстати, очень к лицу, немного похож на карнавальный…
– Платья такие неудобные, в них слишком много лишних деталей, – Лорана избавилась от брюк и продолжила раздеваться, внимательно наблюдая за реакцией Эладана. При первых же признаках страха или беспокойства со стороны герцога она была готова все прекратить, но он пока демонстрировал лишь растущее возбуждение.
Взобравшись на кровать, Лорана бесцеремонно сдернула с Эладана одеяло и чуть не застонала, таким сладким и соблазнительным он оказался. От нетерпения у нее задрожали ноздри, руки сами собой потянулись к обнаженному телу. Она помнила герцога стройным миловидным юношей, а сейчас перед ней полулежал на белоснежных простынях взрослый красивый мужчина. Нисколько не заботясь о собственной наготе, которую с некоторых пор Лорана просто перестала замечать, она жадно склонилась над Эладаном, но он в последний момент легко придержал ее за плечи.
– Если можно, будь помягче, все-таки это мой первый раз.
Лорана потрясенно выпрямилась.
– Врешь!
– Не имею такой привычки, – парировал молодой герцог. – По-твоему, вдали от дома я только и делал, что развлекался с женщинами?
– А разве нет? – искренне удивилась Лорана. – Они наверняка ходили за тобой по пятам.
– Большую часть времени за мной по пятам ходила смерть, но это уже не важно. Я вернулся на Акран за тобой, вот только…
Лорана не хотела снова слушать извинения, поэтому прижала пальцы к его губам. Губы были мягкими и теплыми, и она прекрасно помнила их вкус. Поцелуй только раздразнил, усилил и без того растущее желание, а когда слияния губ стало недостаточно, Лорана без всякого стеснения оседлала бедра Эладана.
Какая-то часть сознания, отвечающая за его безопасность, действительно контролировала каждое движение ее тела, но это не мешало им обоим наслаждаться друг другом. Несмотря на свой печальный опыт, Лорана по-прежнему ничего не смыслила в интимных отношениях, ее направлял один лишь слепой инстинкт. Выражение лица Эладана, неотрывный взгляд которого был полностью расфокусирован, вдохновляло на эксперименты, и Лорана меняла темп своих движений до тех пор, пока глаза ее партнера не закатились в экстазе.
Внезапное удовольствие оказалось для нее самой полной неожиданностью. Пока растерянная, изумленная Лорана купалась в волнах наслаждения, Эладан вскрикнул и тоже забился в сладких судорогах. Все еще находясь под впечатлением от пережитого, они крепко обнялись и лежали так, пока не стих бешеный стук сердец. На несколько коротких минут буря эмоций заслонила собой магическую сущность Лораны, она стала прежней, но как только страсти немного улеглись все вернулось снова. Эладан был счастлив уже тем, что это, наконец, свершилось, что они вместе, так близко, как он всегда мечтал, и совершенно неважно, в какой цвет окрашена их близость.
Его глаза видели нежную прекрасную Лорану, вдохновительницу всех идей и планов, девушку, в которую он влюбился раньше, чем это осознал, а тело ощущало поселившуюся внутри нее чуждую силу, способную сломать, уничтожить, разнести в пыль все вокруг…
– Ты боишься меня?
Как отвечать, если ты весь во власти колдовских зеленых глаз, волос цвета пламени, нежной кожи и нестерпимого внутреннего жара, когда каждое конвульсивное сокращение внутренних мышц может отправить тебя в неуправляемый полет?
– Нет, не боюсь. Я любил тебя прежнюю, люблю новую и буду любить, какой бы ты ни стала в будущем.
Эладан не знал, поверила ли Лорана его признанию, но был вознагражден таким откровенным поцелуем, что страсть, еще не успев остыть, вспыхнула с новой силой. Темный дар раскрепостил все потайные женские инстинкты Лораны, и она пускала их в ход, не задумываясь о том, готов ли Эладан к подобной чувственной атаке, успевает ли он вовремя набирать воздуха в горящие легкие. Но его тело, словно редкий дорогой инструмент, отзывалось на каждое движение, на каждое прикосновение именно так, как хотелось Лоране.
Она требовала, и Эладан отдавал, не считаясь с затратами и собственными физическими возможностями. Рвущаяся из-под жесткого контроля сила все же оставляла на коже герцога следы в виде синяков и ссадин, однако сейчас его не смогло бы остановить даже серьезное увечье. Это смешанное с болью наслаждение проникало глубже, ранило сильнее и помнилось дольше, чем исполненные нежной робости ласки прежней Лораны.
Герцог чувствовал себя так, словно побывал в постели с валькирией. Он сражался достойно, но под конец сдался и уступил поле боя прекрасной рыжеволосой воительнице, безжалостно похитившей его сердце… Эладан проснулся перед рассветом на смятых простынях с герцогской короной на голове. Мятежная возлюбленная увенчала его и бесследно исчезла, оставив после себя шлейф противоречивых эмоций и странную уверенность в том, что в следующий раз они увидятся очень и очень нескоро.
