Ирина Алексеева
Каменное сердце дракона. Исцеление его души
А потом меня разбудил настойчивый стук и женский голос:
– Госпожа, ваши наряды прибыли. Изволите примерить?
Глава 5
Проснулась я мгновенно – настолько поверхностным и беспокойным был мой сон. И хотя мне не потребовалось времени, чтобы вспомнить, где я и как оказалась в чужой роскошной спальне, всё равно сильно растерялась, потому как никогда прежде со мной не разговаривали в таком тоне.
– Одну минуту, – отозвалась я и поспешно встала на ноги. Огляделась в поисках своего платья, вспомнила, что застирала его давеча и бросилась в ванную комнату.
Платье было ещё влажным, но появляться на людях в мужской сорочке – такого я себе позволить не могла. И несмотря на то, что оно липло к телу, я всё же надела своё старенькое платье, прежде чем распахнуть дверь.
На пороге стояла аккуратная женщина, которая на вид могла бы годиться мне в матери. На ней было чёрное платье с белым передником, а на ногах туфли с небольшим аккуратным каблучком. Волосы её были собраны в пучок и заколоты чёрным бантом. Подобная одежда в деревне вроде Мюррена казалась бы нерациональной роскошью, ведь она быстро испачкалась бы, и потому не была мне привычной. Я успела испугаться, что мне придётся одеваться так же.
И не зря. Я отошла в сторону, позволяя ей вкатить в мою комнату тележку с аккуратно сложенной одеждой, и успела заметить, что внизу, над самыми колёсиками рядком стояли туфли, подобные тем, что носила эта женщина.
– Позвольте представиться, – поставленным грудным голосом произнесла женщина. – Адель, помощница королевского портного. Я помогу вам примерить наряды и снять дополнительные мерки, чтобы к вечеру обеспечить вас всем, что заказал дэн О’Лайон.
О, так вот какое фамильное имя носил Шейнар. Я, конечно, не подала виду, что не знала даже этого, лишь только коснулась осторожно вороха ткани, что лежал сверху.
– Прекрасный выбор, госпожа, – невозмутимо произнесла женщина. – Тугузские ткани, самые мягкие, и наши отечественные жемчужные пуговицы. Лучшие в своём роде.
Она вскинула ворох тряпья, и на моих глазах он превратился в изумительное платье.
– Оно не слишком пышное для повседневности? – неловко уточнила я, осторожно подбирая каждое слово. Я ведь только на картинках видела, как одеваются знатные особы, да слышала от матери рассказы о знатных дамах, которым она помогала одеваться.
– Позвольте представить вашему вниманию воздушный клисовый хлопок. – Новая кучка ткани в руках Адель обрела вид чудесного платья. В нём было меньше юбок, а украшения, хоть и не менее изысканные, сводились к нежнейшей тонкой вышивке.
– Это можно примерить, – ответила я, с сомнением посмотрев на остальное, потому как наверняка Адель предложила самое простое из того, что у неё было.
Краснея от стыда, потому что Адель помогала мне снять всё ещё влажное платье, я всё же мысленно благодарила маму за её рассказы о жизни знатных женщин в особняке местного опальника. Ведь только благодаря её рассказам сейчас я не так сильно растерялась и послушно подставляла то спину, то руку, то ногу, позволяя Адель одевать меня и лишь кое-где помогать ей. Она обращалась ко мне “госпожа”, а значит, не знала моего настоящего статуса, и мне приходилось догадываться о том, что Адель думала обо мне в тот момент.
Это меня беспокоило настолько, что, спустя час примерок и подготовки одежды к последним швам, я отыскала в доме Шейнара и спросила его:
– Разве вас не волнует, что Адель догадается о моём низком происхождении? Ваша легенда о том, что я отношусь к фамильному имени О’Шер может потерпеть крах.
Дракон, который в это время сидел в ближайшей гостиной и читал газету, ответил, не поворачивая головы:
– Я позаботился об этом с самого начала, объяснив портному, что ваш экипаж пострадал от набега повстанцев, а ты чудом осталась жива. Платье тебе дала сердобольная селянка, увидев, в каком состоянии твой наряд, а багаж растащили варвары.
– Это ужасная ложь, – тихо отозвалась я.
Шейнар сложил газету, убрал её на подоконник перед своим креслом, встал и только тогда впервые посмотрел на меня.
– Доброе утро, Лирель.
– Доброе утро, Шейнар, – эхом ответила я и присела в неторопливом книксене в знак приветствия.
– Приходила горничная и приготовила завтрак. Она ещё здесь. Я велю подать.
– Постойте, – я подняла руку, словно хотела остановить его, поймав за рукав, и неловко опустила её обратно. – Дэн О’Лайон, мне необходимо вернуться домой. Ненадолго. Там осталась одна очень важная для меня вещь.
– Через пару дней мы официально станем мужем и женой, и ты сможешь купить себе всё, что пожелаешь. Я нахожусь на хорошем жалованьи, но, знаешь ли, не располагаю временем и желанием его тратить.
– Нет, эта вещь особенная. Она, действительно, мне очень нужна. И я не смогу забрать её без вашей помощи, ваэ-дэн.
Пристальный взгляд, будто он смотрел мне прямо в душу, заставил меня съёжиться. Во рту пересохло, а ладошки, напротив, неожиданно стали влажными. Я знала, что мне придётся признаться ему во всём. Признаться, что я использовала особую силу. Силу, которую драконы не могли потерпеть в руках у людей. Но моя жизнь всё равно была в его руках, и мне оставалось только быть честной и принять его выбор.
– Что это за вещь, Лирель? – произнёс он негромко и спокойно, но голос его был, словно океан, что под спокойной гладью скрывал глубокие течения.
– Вы должны меня выслушать, ваэ-дэн, – произнесла я тихо и сама не заметила, как до боли заломила собственный палец.
Дракон молча подвинул одно из кресел ближе к тому, на котором только что сидел, и жестом велел мне сесть. Да, именно велел, не предложил. Это чувствовалось в воздухе. Его уверенность, его власть, его право распоряжаться всем и всеми, кто есть в его доме. И я села на краешек кресла, сжав на коленях юбку. Не сразу заметив, что слишком сильно смяла её, поспешила разгладить подол и перевела дыхание, собираясь с мыслями.
Шейнар не торопил меня. Он молча ждал, когда я осмелею и решусь признаться во всём, что скрывала ото всех много лет. И, наконец, я неуверенно начала.
– Когда мне было десять, моя мама скончалась во сне. Знахарь говорил, это сердце её не выдержало тех ужасов, что творились вокруг. Доносы, казни, изъятие имущества на имя короны. Вы не хуже меня должны знать о том, что происходило на двенадцатый год правления его величества. Прав он или нет, но мы хоронили её на кладбище Лефиа. Я не могла смириться с её смертью, и убежала с процессии, заблудилась и выбежала к фонтану на одной из площадей. Там стояла торговка сувенирами. Я спросила её, как пройти к кладбищу, и она, добрая душа, сказала, что сочувствует моей утрате и подарит мне то, что излечит мою душу.
Я замолчала, посматривая на дракона и пытаясь понять, что он думает, но на его лице по-прежнему ничего не отражалось. Он слушал меня, словно прокурор, работа которого – не поддаваясь эмоциям вынести справедливый вердикт.
– Это был амулет, – продолжила я, – богини Астры. Вы слышали эту легенду? Говорят, богиня Астра была так счастлива, полюбив, что желала разделить это счастье со всеми, но, увидев горе и страдание, послала во все миры амулеты в виде цветов, которые должны были всё изменить.
– Всего лишь легенда, – заметил дракон.
Я кивнула и потупила взгляд. Действительно, глупо верить легендам, но я продолжала надеяться, что, возможно, в ней что-то есть, и амулет был послан мне, чтобы излечить наш мир от той заразы, которая охватила его в последние годы. Червоточина, безумный король, который во всех видел своих врагов, и армия безжалостных драконов, которым люди ничего не могли противопоставить, кроме покушений и разбойных нападений.
– Этот амулет обладает особой силой, – продолжила я. – Он исцеляет любые раны и любые болезни. Помните, я лечила вас травами? На самом деле, они почти нисколько не помогают, особенно при некоторых болезнях. Вы живы только благодаря силе амулета.
Дракон нахмурился и перевёл взгляд за окно, на внутренний двор, где расположился маленький сад с беседкой и цветущими деревьями яблонь и слив.
– Я понимаю, о чём ты говоришь. Чувствовал эту силу. Но был слишком слаб, чтобы определить её источник. Значит, всё то время источником была ты. Знаешь, что я мог казнить тебя за использование магии, не предавая суду и следствию?
– Знаю, – ответила я, и голос мой сорвался. Прочистив горло, добавила: – Но не смогла оставить вас там одного, на произвол судьбы и растерзание падальщикам.
– Что ж. Завтра меня никто не ждёт в канцелярии. Отправимся сразу после завтрака.
– Завтра? Но почему не…
– Потому что сегодня ты выглядишь, как Лирель, дочь Драйка. А завтра будешь выглядеть, как Лирель О’Шер, невеста Шейнара О’Лайона. Кроме того, я сегодня приготовлю для тебя документы.
Он встал, но не сделал шага, остановившись возле меня и глядя сверху вниз.
– Очень надеюсь, что ты не сотворишь какую-нибудь глупость в моё отсутствие, и не подставишь себя под удар до того, как я создам для тебя убедительную историю.
– Я не буду показываться из дома, – тихо пообещала я.
– Ещё лучше, если не будешь высовываться из своей комнаты. Ты можешь взять в библиотеке всё, что пожелаешь, чтобы скрасить день, а горничная доставит тебе горячий обед. Можешь ей не открывать, она оставит тележку у двери и уйдёт. А как закончишь с трапезой, выкати тележку за дверь.
– Как скажете, ваэ-дэн, – отозвалась я покорно.
– И привыкай называть меня просто Шейн. Ведь ты – моя невеста.
С этими словами он наклонился и поцеловал меня в губы, после чего покинул гостиную, скрывшись в глубине дома. А я так и осталась сидеть, продолжая ощущать поцелуй на своих губах.
Свой первый поцелуй.
Глава 6
В тот день я больше не видела приютившего меня дракона. Весь день я вспоминала поцелуй и невольно прикасалась к губам, будто пыталась убедиться в том, что их больше никто и ничто не касается. Меня мучил вопрос, почему он сделал это. Почему так поступил. Неужели он что-то чувствовал ко мне, и за неприступной внешностью этого холодного дракона скрывалась душа, ещё способная любить? Но как бы я ни желала задать ему этот вопрос, я так и не дождалась его.
Следуя его наказу, я не покидала своей комнаты. Выбрала несколько книг из любимых мною сказок про драконов, и читала, читала, читала, но и они каждый раз напоминали мне о том, что случилось. Когда в конце дракон целовал героиню и делал её своей принцессой, я вновь вспоминала утро и неожиданный поцелуй.
Вечером прибыл посыльный от портного, которого приняла всё та же горничная, что убирала дом. Она оставила перекладину на колёсиках возле моей двери и быстро ушла, позволив мне незаметно закатить ее в комнату и рассмотреть вблизи свою новую одежду.
Там было всё. И платья, и одежда для верховой езды, и плотное пальто, и нижнее бельё, разнообразные подъюбники и подвязки, чулочки и туфли разной степени изысканности. Весь вечер у меня ушёл на то, чтобы всё перемерить, глядя на себя в зеркало, и наконец-то осознать всё, что происходило, реальностью, а не плодом моего воспалённого воображения. После чего, окончательно вымотавшись, я уснула в сорочке Шейнара. А проснулась уже утром, когда солнце залило сад за окном ярким светом, и птицы уже вовсю славили новый день.
Шейнар сидел на кровати рядом со мной и молча смотрел на меня. Осознав это, я резко села и подтянула на себя одеяло, желая скрыть свой непотребный вид. Дракон, конечно, сразу догадался, что заставило меня так испугаться.
– Я уже видел тебя в своей сорочке, Лирель, – заметил он. – И, кроме того, ты моя невеста.
– Это не означает, что вам можно без спроса заходить в мою комнату, – ответила я. И добавила смущённо: – Доброе утро, Шейн.
Тот удовлетворённо кивнул.
– Я велел подать экипаж и запрячь его самым выносливыми конями. Если выйдем в течение часа, успеем обернуться к ночи.
– Позвольте мне собраться в одиночестве, – попросила я. – Ваше присутствие смущает меня.
Дракон встал и прошёл к двери, но уже на пороге обернулся и спросил:
– Господин портной не удостоил тебя собственной ночной сорочкой?
– Не хотела пачкать лишнюю одежду, – смущённо соврала я.
Дракона этот ответ, судя по всему, вполне удовлетворил. Он вышел из комнаты и закрыл за собой дверь, а я, шумно выдохнув, упала на подушку и закрыла голову одеялом.
Истинная причина того, что я легла спать именно в его сорочке, была в том, что она продолжала хранить аромат дракона. Едва уловимый запах его тела, который странно будоражил мою душу. Вдыхая его, я словно возвращалась в момент нашего поцелуя, полностью отдаваясь этому короткому, но столь сладостному образу.
… Я старалась всё делать быстро. Быстро умылась, оделась, даже повесила на руку веер, который мне прислали вместе с платьями. Потом вышла в столовую к завтраку, который уже накрыла на стол горничная и испарилась, как только я показалась в дверном проёме.
– Вы говорили, что прислуга здесь бывает редко, – заметила я.
– Я попросил её прийти сегодня и подать завтрак, – ответил дракон. – Но надеюсь, что в будущем этим будет заниматься моя любимая жена.
– Разве у драконов жёны работают на кухне? – удивилась я, присаживаясь за стол и накрывая колени салфеткой.
– Не знаю, как у драконов, – Шейнар посмотрел на меня поверх газеты, – а у меня работают. Каждый должен работать и в меру своих сил приносить кому-нибудь пользу.
Это было странно слышать от дракона. Мне всегда казалось, что они купаются в роскоши и могут позволить себе не делать ничего, но всё оказывалось совсем иначе. Шейнар с утра до ночи проводил время в канцелярии и чаще всего сам готовил себе завтраки и ужины. Его дом не пестрил роскошью и не кричал о богатстве, которым тот располагал. Мне стало немного стыдно за то, что о них думали и говорили среди простых людей.
Скоро мы сели в экипаж, совсем небольшой, рассчитанный лишь на двоих пассажиров, и двое крупных коней с волнистыми, тщательно расчёсанными гривами, понесли нас по дорогам прочь от Аралана. Ехали мы действительно резво. Гораздо быстрее, чем телега, на которой меня до этого доставили в столицу. И я во все глаза смотрела по сторонам, наслаждаясь удивительно приятным путешествием ранним утром прохладного дня в самом начале лета.
– Твои документы готовы, Лирель, – сказал дракон спустя некоторое время. – Не желаешь посмотреть?
И он достал из внутреннего кармана своего камзола плотные листы бумаги, которые и протянул мне. На гербовой бумаге значилось, что моё имя – Лирель О’Шер, и родом я из соседнего королевства Мирайя. Сирота, единственным опекуном которой осталась престарелая бабушка Линда О’Шер. Наследство, ставшее приданным, составляло пятьдесят тысяч Мирай-корон, которые соответствовали половине оставленного отцом дома. Вторая половина ушла в уплату налогов и связанных со сватовством расходов. В частности, большая сумма была указана как дорожные расходы на то, чтобы добраться в дом к будущему супругу.
У Шейнара было продумано всё до мелочей, и, закончив читать, я подняла на него поражённый взгляд, но он смотрел лишь в сторону, и всю дорогу словно не замечал меня.
Это ранило. Но я старалась не обращать внимание на жгучую боль в сердце. И к обеду стала замечать знакомые места в округе города Лефиа.
Путь был долгим, но расстояние между городами мы преодолели гораздо быстрее, чем телега с осуждёнными. За несколько часов всё тело затекло, и спрыгнуть на твёрдую землю оказалось наслаждением.
– Здесь неподалёку есть таверна, – уверенно сказал дракон. – Я задолжал хозяину несколько золотых. Наведаемся туда после того, как ты закончишь здесь.
Я согласилась. У меня уже начало сосать под ложечкой, ведь завтрак был на самом рассвете, и точно не отказалась бы от хорошего обеда. Можно было бы пообедать и в деревне, но в воздухе чувствовалось явное напряжение: хотя мы остановились у самого моего дома, наш экипаж провожали взглядами все жители Мюррена. Теперь они подходили к краю улицы и смотрели на нас издалека, отчего с каждой минутой наблюдателей становилось всё больше.
Мне оставалось только делать вид, что не замечаю их. Никто не решился бы подойти и заговорить. Все видели, как каратели увезли меня. И теперь наверняка находились в большом замешательстве.
Залаяла Магнетка, охранявшая дом, и радостно бросилась к калитке. Я потянула ручку. Калитка не была заперта, и через несколько мгновений мы с Магнеткой уже обнимались. Она быстро дышала, вылизывала мне лицо, закинув передние лапы на плечи. А я в ответ трепала её за ушами, пока дверь дома не открылась, и на пороге не показалась она.
– Кыш! – крикнула Велена. – А ну, место!
Магнетка озадаченно обернулась, но послушно потрусила обратно в нишу под сараем, которая служила ей конурой.
Я выпрямилась и невольно обернулась на Шейна, который стоял в проёме калитки, прислонившись к ней плечом. Словно искала защиты.
Его лицо было непроницаемо спокойным, но взгляд казался тяжёлым, холодным.
В нём сквозила смерть.
– Лирка! – ошарашенно воскликнула Велена. – А как ты?..
У меня что-то сжалось в груди. Горькая обида. Чувство бесконечной несправедливости. Я не ответила и, сжав кулаки, направилась прямо к сараю, в котором обычно проводила ночи корова Ночка. Утром её должен был забирать пастух, но я отчётливо слышала, как она шуршит сеном за стеной. Распахнув дверь, я действительно увидела её. Вымя было налитым, кожа на нём натянулась до такой степени, что отбрасывала блики.
– Милая моя, тебя всё это время не доили? – проговорила я поражённо.
Корову с самого начала доила только я. А если не могла, то меня подменял отец. Но никогда этим не занималась Велена, даже несмотря на то, что Ночка была нашим единственным источником дохода. Не каждая семья могла похвастаться наличием коровы, а молоко и молочные продукты нужны были всем.
– Не трожь корову, паршивка! – крикнула Велена. – Я её завтра продаю!
– Если её срочно не подоить, она будет болеть! – воскликнула я, закатывая рукава своего платья. Они были узкими и явно не были рассчитаны на это. Пришлось повозиться с пуговицами.
– Я сказала, не трожь! – Велена схватила меня за локоть и резко оттащила в сторону, но столкнулась с Шейном, который беззвучно появился в дверях сарая.
– Госпожа Лирель О’Шер – моя невеста, – проговорил он таким тоном, что по коже прошёл холод. – И она имеет право заходить здесь в любой дом и делать там то, что сочтёт нужным.
На плече его чёрно-серебристого камзола сверкал в лучах солнца значок карателя. На нём-то и остановился взгляд Велены. Она выпустила мой локоть и отступила на шаг назад, а я бросилась к корове и осторожно прощупала её, а убедившись, что той не больно, начала доить прямо на пол сарая. Сцеженное молоко просачивалось между плохо прилаженных друг к другу досок.
– Что здесь происходит?! – шипела мачеха. – Её ведь только третьего дня каратели увезли…
– Произошла страшная ошибка, – ответил Шейнар. – Лирель О’Шер спутали с какой-то деревенщиной. Не советую и вам допустить ту же ошибку.
– Этого не может быть, – нервно засмеялась Велена. – Вы что-то путаете!..
Она осеклась, встретив взгляд дракона и молча направилась в дом, только оглянулась пару раз по дороге. Когда она, наконец, ушла, я повернулась к Ночке и ласково сказала:
– Всё будет хорошо, не бойся. Всё будет хорошо.
– Твоя корова? – спросил Шейн.
– Моего отца, – ответила я и утёрла пот со лба тыльной стороной ладони. Солнце припекало, и даже в тени сарая было жарко. Или мне так только казалось? – Я заботилась о ней с тех пор, как она была телёнком. А Велена даже ни разу не выдоила её.
Шейнар хмыкнул и куда-то ушёл. Мне стало немного неспокойно, потому как Велена могла вернуться в любой момент и совершить что-нибудь совершенно неожиданное. Мне пришлось бы самой защищать и себя, и, возможно, корову. Но обошлось.
Некоторое время спустя Шейнар вернулся. Не один. С ним был Лиам, сын мельника. Я хорошо его знала. Он был всего на год меня старше, и мы вместе учились в деревенской школе. Всегда высокий и красивый, Лиам привлекал внимание всех девчонок, но стоило ему посмотреть в мою сторону, как я обнаруживала себя в сточной канаве, а другие девчонки стояли сверху и кричали, чтобы я не смела высовываться.
– Лирель, – проговорил он негромко. – Это правда ты?
– Зачем он здесь? – спросила я, поднимаясь на ноги и убирая выбившиеся пряди с лица.
– Я хорошо заплатил ему, чтобы корова завтра была в Аралане, – флегматично ответил Шейн. И бросил Лиаму: – Подои её перед тем, как выведешь из сарая.
Лиам, не говоря ни слова, опустился на низенький короб, на котором я только что сидела, и, подставив ведро, продолжил начатое мною дело.
– Вам нужна корова? – тихо спросила я, когда мы отошли чуть в сторону, и никто не мог услышать моих слов.
– Она принадлежит тебе, а значит, останется с тобой, – ответил дракон. – Ты можешь забрать любую свою собственность. Если необходимо, мы наймём пастуха, который будет водить твою корову на выпас столько, сколько ты сочтёшь нужным.
Я ошарашенно промолчала. Просто не нашлась, что ответить. У меня и в мыслях не было идеи о том, что Ночку можно было бы забрать с собой, и теперь была настолько удивлена, что не находила слов. Дракон мягко подтолкнул меня в сторону дома.
– Чем быстрее мы здесь закончим, тем скорее сможем пообедать, – напомнил он. Я обернулась:
– Вы зайдёте со мной? Моя мачеха последнее время не совсем в своём уме, и я… – пришлось сделать глубокий вдох, чтобы признаться: – И я действительно её боюсь.
– Она не посмеет причинить тебе вреда, пока я рядом, – ответил дракон.
Я сжала юбку своего платья. Ладони были влажными то ли после того, как я их сполоснула в умывальнике, то ли от волнения. В горле встал ком. Ещё пару дней назад это место было моим домом, в котором я родилась и выросла, а теперь мне было сложно даже переступить его порог.
Но рано или поздно пришлось бы это сделать. И, набравшись храбрости, я вошла внутрь.
Велена мерила шагами комнату, а когда заметила меня, бросилась ко мне, упала на колени и, чуть не плача, взмолилась:
– Лиронька, доченька, забери меня с собой отсюда! Сил моих больше нет здесь находиться! В этой сырости, нищете, среди людей, которые меня ненавидят и мечтают со свету изжить! Я ведь тебе матушку родную заменила, от постели твоей не отходила!..
– Ты никогда не заменяла мне мать, – ответила я дрожащим голосом и обошла женщину, которая продолжала ползти за мной на коленях. Стало так противно внутри и мерзко. Уж лучше бы она на меня с ножом кидалась. – Ты заставляла меня делать всю работу по дому, и никогда не помогала отцу и его соратникам. Тебе нужен был только его достаток.
Я решительно прошла к своей постели, вытащила через небольшую дырочку амулет, который прятался в пуху, и, сжав его в кулаке, развернулась, чтобы покинуть этот дом навсегда. Но стоило мне обернуться, как мачеха вскочила на ноги, словно те никогда не болели, и схватила меня за грудки.
Шейн, который наблюдал эту картину из дверного проёма, мгновенно пересёк комнату и оттащил её от меня. Длинные ногти Велены проскрипели по ткани моего платья, и одна из кружевных тесёмок с треском оторвалась.
– Неблагодарная тварь! – шипела она, пытаясь вырвать руку из крепкого хвата Шейна, но при этом не сводя с меня взгляда. – Мы тебе всё дали! Жизни свои отдали! Твой отец женился на мне ради тебя, чтобы у тебя мать была, опора и защита! А теперь ты смеешь бросать меня здесь одну!
Казалось, она бы и Шейна укусила за руку, чтобы тот её отпустил, но, видимо, болезнь не до конца затмила её разум.
– Ты сама отказалась от того, что нас связывало, когда отдала меня карателям, – сухо ответила я. – И, знаешь что? Больше ты ничего не сможешь сделать. Потому что я – госпожа Лирель О’Шер, родом из Миррайи, и любые твои слова окажутся просто клеветой.
– Но как я буду здесь одна?! – внезапно сменила тон мачеха, и в её голосе слышались слёзы. – Как же, всё хозяйство на своём горбу тащить?!
– Ты сама выдала меня опальникам. Значит, я тебе никогда не нужна была. Разбирайся сама со своим хозяйством.
С этими словами я обогнула ошеломлённую мачеху и быстрым шагом вышла во двор. Но стоило мне только сбежать по ступеням крыльца, как Велена закричала мне в спину:
– Корову верни, тварь поганая!!!
Лиам, который выводил Ночку из сарая, обернулся. Шейн уверенно кивнул и жестом велел ему идти дальше. А когда Велена с криками бросилась в сторону Лиама, снова схватил её, на этот раз за шиворот тулупа, резко остановив мою мачеху на бегу.
– Эта корова вам больше не принадлежит, – проговорил он холодно.
– Моя корова! Моя! Я её Улику продать обещала!!!
– Забудьте про эту корову, – Шейн склонился и перешёл почти на шёпот, и Велена перестала орать, обернувшись к нему. – Больше вы её никогда не увидите.
И отпустил. Велена отступила на шаг, потом ноги её словно ослабели, и она упала на траву, пустым взглядом глядя вслед Лиаму.
Так мы и покинули мой отчий дом. Разные чувства рвали меня на части изнутри. Ведь в этом доме жила моя мама, его своими руками построил мой отец, и я сама много чего в нём обустраивала за все прошедшие годы. Но также в нём было и много боли. Смерть матери, арест отца, тяжёлые годы с медленно сходящей с ума мачехой. Уйти оттуда и оставить всю эту боль позади казалось отрадой.
Когда мы сели в экипаж и под мрачные взгляды соседей покинули деревню, Шейн спросил меня:
– Твой амулет. Он может вылечить что угодно? Почему ты не воспользовалась им, чтобы вернуть мачехе рассудок?
– Я не знаю, как он работает, – ответила я со вздохом. – Пыталась, много раз. Но что-то не получалось. Иной раз бывало он ставил на ноги тех, кто должен был погибнуть. Но Велена словно не принимала его помощи. Будто и не хотела. Иногда мне кажется, что ей нравится эта роль, что так она заставляет окружающих плясать под свою дудку. И это не она заболела душой, а родилась такой, и всё добро, что от неё исходит – лишь средство достижения желаемого.
Шейн медленно кивнул и больше ни о чём не спросил.
