Ирина Малаховская-Пен
Кровавый треугольник
Она была права. Мужчина вышел с большим пакетом. Алиса бы голову на отсечение дала, что в нём находится контейнер. Незнакомец тем временем потянул носом, усмехнулся, а в следующую секунду он уже стоял перед Алисой. Смотрел своими неподвижными глазами и молчал. Что касается Алисы, она просто не могла говорить от страха и неожиданности. Её не было видно от кабинета. Как?
– Что вы тут вынюхиваете, милая девушка? – спросил странный человек.
– Я жду.
– Меня?
– Нет. Игоря Викторовича.
– Почему за углом?
И тут Алиса внезапно расплакалась. Мужчина поморщился, и подал ей платок. Она стояла и ревела, с бумагами под мышкой, и платком в руке. И так ей было стыдно. Что даже страх прошёл.
– Простите. Простите меня. Я… мне стало любопытно. Вы необычный. И контейнер… это кровь?
– С чего вы взяли, что кровь?
– Я… ни с чего. Ни с чего! Я просто ляпнула!
Ярослав смотрел на это создание, и думал, что ему делать. Ляпнула она… нет, девка красивая. Убивать жаль. Искренне жаль. Ревёт опять же. Несчастная, судя по всему. Нелюбимая малооплачиваемая работа, муж козёл. Что у них там ещё за проблемы нынче? Нет, тут её убивать точно нельзя. Потом уже не сунешься к Игорю, если понадобится. А понадобиться может, не первый случай. Тут кровь чистая. Очищенная. А людская наполнена такими адскими химикатами. Что они едят? Это же немыслимо! Таблица Менделеева в одной баночке. Кто-то из семьи периодически травился этими глупыми животными, и приходилось лечиться очищенной кровью. Что же делать? Тащить девицу куда-то на виду у всех тоже не вариант. Но и оставлять в живых нельзя. Во-первых, она что-то подозревает. Вон, спряталась. Следит. Во-вторых, она, кажется, умная. Ярик поднял голову рыдающей красотки и заглянул в глаза. Да. Явно умная. Какой черт вообще занес её в медсестры? С таким интеллектом на лице.
– Как тебя зовут? – Ярик решил, что пора сворачиваться.
– А… Алиса. – икнула девушка.
– Пойдёшь со мной на свидание, Алиса?
– А вас как зовут?
– Ярослав.
– Красиво. И очень приятно, конечно. А когда?
– Да прямо сейчас.
– Нет. – твёрдо заявила красотка. – Сейчас я не могу. У меня дежурство до утра. Давайте завтра?
Ярику захотелось сказать, что она может больше не волноваться за свою работу. Мертвым работа ни к чему. Нет, красивая девка. Убивать, безусловно, жаль. Но пахнет вкусно. И умная, опять же. Ярик был гурман. Умных людей ему было выпивать приятнее, чем глупых. Как и красивых он предпочитал некрасивым. Но Ярику чертовски хотелось закончить всё прямо сейчас, а не растягивать ещё и на завтра. Прямо сейчас и здесь. Однако, Игоря подставлять не хотелось. Нельзя. Искать нового поставщика, когда всё так хорошо налажено. Ладно. Чёрт с ней. Пусть будет завтра. Сглотнув слюну, он сказал:
– Завтра жду тебя в кафе через дорогу от больницы. В восемь вечера.
И исчез. Алиса взяла себя рукой за колено. Колено ходило ходуном. Это было основанием думать, что она всё-таки не спит. И ЭТО был не человек. Человек не умеет бесшумно подбираться. Человек не умеет так быстро двигаться. Человек не может быть так неправдоподобно красив. У человека не может быть таких неподвижных глаз. А кто тогда это был? И что было в контейнере? Завтра она пойдёт на свидание. И никому не расскажет о своем новом знакомом. А то её запишут в сумасшедшие. Как пить дать. А ещё она проведет наступающую ночь в поиске информации. Если она хоть что-то понимает в жизни и смерти – это было какое-то сверхсущество. Алиса не хотела даже думать ТО слово, не то, что произносить вслух. И это… существо позвало её на свидание не ради свидания, уж она не дура. Она чувствовала исходящую от него опасность, ощущала эту угрозу кожей. Но Ярослав не знает о том, что она не дура. И это хорошо. Он не будет готов к тому, что она подготовится к встрече. Пусть думает, что она глупышка и станет его лёгкой добычей. Пусть. Он так красив… даже жалко его разочаровывать. Но, ничего не поделать. Умирать она не готова. А может быть не ходить? Нет… это ничего не решит. Он придёт за ней сюда. Ведь он знает, где её искать. Да и как она может не пойти! А вдруг окажется, что всё правда? И можно получить вечную жизнь? У Алисы даже ладони вспотели. У Ярослава свои планы на это свидание, а у неё свои. Осталось дожить до завтра. Вытерев руки платком Ярослава, она сунула его в карман больничных брюк и шагнула в направлении кабинета нач. меда. Документы всё-таки нужно было подписать.
Интернет мог смело претендовать на звание «хранилище бреда». Всюду писали о каких-то травках, растущих в Африке, судя по незнакомым экзотичным названиям. Или о чесноке и боярышнике. Или про осиновый кол, но это точно было преждевременно. Интересно, почему кол именно осиновый? Не березовый? Не дубовый?
Самой реалистичной, если тут вообще уместно это слово, Алисе показалась информация о распятии и святой воде. Решив не тратить время на поиск неизвестных растений, и не мучить себя килограммом чеснока, она после смены купила пятилитровую бутылку с питьевой водой, вылила её, и направилась в церковь. За день она выпьет эти пять литров святой воды. Должна выпить. И если всё, так как ей показалось – Алиса, ты спятила, вампиров не существует! – в её крови вечером будет хорошая порция святой воды. Черт побери, да она просто рискует воспарить. Как бы крылья не выросли. Нет, понятно, что большая часть воды выведется естественным путём. Но и останется немало. Достаточно для того, чтобы испортить кайф любому, кто захочет отведать её крови. Если сработает, если сработает… а почему, собственно, не должно? Если странный тип – вампир, а судя по всему это так и есть, святая вода в крови – то, что надо. Но это бред. Никаких вампиров нет. А кто же был это таинственный незнакомец? А его просто не было! Он показался Алисе. Приглючился, так сказать. И сегодня, когда она придет в кафе – она никого там не встретит. Так может быть и не ходить? Лечь спать, а вечером провести время, как обычно. С книжечкой. Или за фильмом. В морозилке есть мороженое…
Однако, весь день, вместо того, чтобы отсыпаться после суток, Алиса пила святую воду и бегала в туалет. К вечеру она осилила все пять литров, и боялась описаться по дороге. Ничего. Зайдёт в какой-нибудь ресторанчик для бедных, в самом крайнем случае. Где не нужно ничего заказывать, чтобы посетить туалет. Как же её трясет! Ночью, когда в больнице умирала девушка, Настя, её так не трясло. Её не трясло вообще.
Настя училась в МГИМО, была молодая, красивая и весёлая. Полная планов. Она собиралась защищать диплом, когда вдруг начала быстро уставать. А потом падать в обморок. Тогда забили тревогу, перестав списывать всё на переутомление. У Насти оказалась тяжёлая форма рака. Злокачественная опухоль головного мозга с красивым названием. Врачи сразу развели руками. Честно предупредили родителей Насти, что лечения нет. Пробовать можно. Но результат всё равно будет печальный, просто немного позже. Родители увезли Настю в Германию. Спустя несколько месяцев привезли совсем больную. Деньги были потрачены, все способы испробованы, а Настя всё угасала. Борисыч тогда сказал Настиному отцу:
– Не вините себя ни в чём. Если бы вы оставили её у нас, было бы всё то же самое.
Видный мужик лет сорока на вид за эти несколько месяцев постарел, сгорбился, низко опустил голову. И всё время плакал. Настина мама держалась лучше, и выглядела по-прежнему блестяще, только глаза потухли. Вид шикарный от кончиков пальцев до кончиков волос, а глаза тусклые и пустые. Настя была их единственной дочерью. Они искренне не понимали, как такое возможно: их умный и целеустремленный ребенок сходит с дистанции в двух шагах практически от первой цели… почему? За что? Где справедливость.
Алиса в свободное время сидела по несколько минут у Насти. Девушка уже не могла читать, опухоль лишила её зрения. Папа принес ей аудиокниги. Слух у Насти пока ещё был. Принес не чушь какую-нибудь. Английскую и немецкую классику в оригинале. Философские многочасовые трактаты. Зачем ей это, недоумевала Алиса. Зачем теперь? Она искренне сочувствовала Насте. Спрашивала:
– Что для тебя сделать? Может принести что-то?
– Не волнуйся. Мне папа всё принёс.
– Посидеть с тобой?
– Посиди. Тебе не помешает «Сократ»?
– Не помешает. Я же сама пришла. – Алиса помолчала. – Тебе страшно?
– Страшно? Почему? – тихим голосом удивилась Настя.
– Ну… ты знаешь почему.
– А… это потому, что я умру? Так все умрут.
– Ну… не в двадцать два.
– Это неважно, Алиса. У всех своя история. Просто моя оказалась короткой. Так бывает. Бояться и злиться бессмысленно.
– А ты всегда делаешь только то, в чём есть смысл? И чувствуешь тоже?
– Стараюсь. – слабо улыбнулась Настя.
Алиса была восхищена её волей и мужеством. Вскоре Настя перестала слышать, потом говорить, потом потеряла связь с реальностью. Врачи поддерживали, как могли, её организм. И это было просто продление агонии. Правильно Владимир Борисович говорил. Алиса стояла у палаты, в которой врачи по просьбе родителей Насти не давали ей, уходящей, спокойно уйти, смотрела на неё сквозь мутное стекло двери и вопила внутри себя: «не хочу, не хочу, не хочу!!!! А придётся…». Как и всем. И её история закончится. Сегодня ночью на Алисином дежурстве Настя тихо ушла из нашего мира в какие-то неведомые дали. Тело её осталось лежать на больничной кровати безвольной восковой куклой. Всю свою волшебную волю Настя забрала с собой, куда бы она не отправилась.
Ярослав мог стать билетом Алисы в вечную жизнь в нашем мире. Три пункта должны были совпасть. Первый: он должен был оказаться тем, за кого она его приняла. Второй: он не должен был успеть убить её, просто свернув шею. Идеально было бы просто поговорить, и тогда Алиса убедила бы его. Но, на это она особо не рассчитывала. И третий пункт: это всё должно было подтвердиться. Сверхъестественное существо, вечная жизнь, их встреча в принципе. Это всё должно быть правдой, а не её болезненным глюком. Алиса оделась и решительно отправилась на свидание.
Короче всего было пройти переулком. На улице стемнело. Внутренний голос советовал обойти дом с другой стороны, по людному тротуару. Но зря что ли Алиса пила весь день святую воду так, что чуть не лопнули желудок и мочевой пузырь? Так и вышло: не зря. Когда она проходила по переулку, невидимая сила швырнула её к стене дома, и шею будто обожгло огнём. Так вот как это бывает… укус вампира. Интересно, этого хватит, чтобы ей обратиться? Или нужно что-то еще? Жжение в шее внезапно прекратилось. Всё произошло очень быстро, Алиса не успела испугаться. Она зажала рану на шее платком и обернулась на странные булькающие звуки, доставая телефон. Посветила. Ярослав явился за ней сам. Это было приятно. Был момент, когда она побоялась, что он пришлёт кого-то вовсе незнакомого. Или он вампир-одиночка? Судя по скорости, с которой он напал на неё, галлюцинацией Ярослав не являлся. То есть, выводы Алисы на его счёт не были бредом. Если вообще все происходящее не один длинный сон! Сейчас Ярослав стоял на коленях, одной рукой держась за тротуар, а второй – за своё горло. Ему было очень плохо. Не подвела водичка. Алиса быстро вызвала такси. Слава Богу, таксистов в Москве теперь больше, чем пассажиров. Когда водитель подъехал, она просто попросила его помочь погрузить загулявшего мужа в машину. Ярик не сопротивлялся, слишком плохо ему было. Завести его к Алисе домой шофер тоже помог за дополнительную плату без лишних вопросов.
Алиса притащила Ярослава на диван, предусмотрительно выдвинув его на середину комнаты. По кругу она расставила свечи, и приготовилась ждать, с литровой бутылкой святой воды в одной руке и распятием в другой. Самое страшное во всем этом было, что Ярослав мог так разозлиться, что она сейчас на волосок от смерти. Он просто оторвет голову, когда придет в себя. Интересно, кто покровительствует вампирам? Сейчас бы она помолилась их вампирскому Богу, чтобы дал ей несколько минут. Всего несколько минут. Ах, да. Самое главное-то она и забыла! Алиса достала из холодильника пакет с донорской кровью. Хлеб-соль, как говорится. Интересно, долго он собирается то стонать и тяжело дышать, а то и лежать совсем без движения? Алиса боялась подходить и проверять его. А кровь в пакете могла испортиться. Ну, ладно. Это не так страшно. У неё есть ещё, она подготовилась. Рисковала, но кровь добыла. Интересно другое: вампиры дышат? Шло время, ночь истекала. Наконец, Ярослав зашевелился. О, Господи! Пожалуйста, только пусть не убивает её. Что она наделала? Успокойся, Алиса. Сохраняй достоинство. Просто твоя история будет короткой. Сама дура.
– Чем ты меня? Чем?..
– Святой водой. Ничего страшного. Пройдёт.
– Ты что? Капельницу со святой водой себе ставила?
– Нет. Пила.
– Весь день, поди?
– Ну, да…
– Идиотка… вторую такую идиотку поискать еще. Медсестра ещё. Капельницей быстрее.
– Ярослав, что я могу сделать, чтобы вам полегчало?
Он жестом показал на пакет. Алиса быстро передала ему пакет, обмирая от страха. А вдруг предлог? Сам как набросится? Да, нет. Кажется, у него сейчас нет сил набрасываться. Боже мой! Зачем она дала ему кровь! Сначала надо было поговорить. Сейчас ему станет лучше, и ей хана!
– Да не трясись ты! Сердце на весь дом бухает. Я тебя не буду убивать. Пока.
– Да? – повеселела Алиса. – А почему?
– Я же говорю. Таких поискать еще. Нарочно не найдёшь.
– Каких – таких? Идиоток? – Алиса секунду подумала. – Вы не будете меня убивать, потому, что во мне святая вода.
– И как она помешает мне просто сломать тебе шею? – Ярослав улегся поудобнее. – Но вообще я оценил. Креативность твою.
– Правда?
– Правда. Не ожидал. За мои семьдесят пять лет жизни вампира мне приходилось убирать свидетелей. Святой водой никто накачаться не догадался. Да ещё и таким тупым способом.
– Главное, сработало.
– Зачем? Ты со мной поговорить о чём-то хочешь?
– Да.
– Нет!
Алиса опешила.
– Простите? Что именно – нет?
– Нет. Это ответ на твой вопрос. Или ты думаешь, я не понимаю ту, единственную возможную, причину, по которой ты всё так спланировала? Тупо, но тщательно. Водички святой надулась, свечками меня окружила. С распятием сидишь. Страшно тебе? Не бойся. Ты правда уникальная. Для человека. Да и красивая. Живи.
– Вас уже просили о таком? – нахмурилась Алиса.
– Много раз. Но всё было проще.
– В смысле?
– Кусаешь человека, а он успевает крикнуть: погоди, не убивай, обрати. Тоже хочу.
– Серьезно? Успевает?
– Конечно. Я пью не торопясь. Успевает.
– И вы обратили кого-нибудь.
– Нет.
– Никогда?!
– Напомни, как тебя зовут?
– Смешно…
– Ладно. Фокус не удался. Я помню, само собой. Алиса, я повторяю, я вампир всего семьдесят пять лет. Ну, грубо говоря. Может чуть больше. Потом ты просто перестаешь считать. Иногда они действительно успевают. Высказать свою последнюю просьбу. Я ни разу её не выполнил.
– Да почему!
– Они мне были не нужны.
– Но я…
– И ты не нужна.
Алисе вдруг стало обидно. Да, он симпатичный, этот Ярослав. Но она ничего такого и не думала… не нужна она ему, смотрите на него. Вообще, она ещё ого-го! И фигуру сохранила, и за лицом следит. И в спортзал иногда ходит от скуки. Для своих тридцати двух лет она ещё очень даже ничего. Да что он себе вообразил, этот мужик?
– С чего ты взял, что ты мне нужен? – резко перешла на «ты» Алиса. – Я не навязываюсь. Буду сама по себе.
Ярослав встал. Кровь сделала своё дело. Он чувствовал себя значительно лучше. Алиса напряглась. Наверное, не стоило ему грубить? Но Ярик вполне спокойно и миролюбиво подошёл к Алисе и положил руку ей на плечо:
– Девочка, это огромная ответственность! Когда обращаешь кого-то – ты не можешь просто отпустить его пастись на свободе. Он привлечет слишком много внимания к себе. Просто от неопытности, даже не со зла. А у меня – увы – нет ни времени, ни возможности тобой заниматься. – он отошел. – И отложи ты своё оружие, сказал же: не трону.
Алиса положила на стол распятие и поставила воду.
– Чем я привлеку внимание? Я могу пить кровь на работе. Донорскую.
Ярослав расхохотался так, что у неё в буфете загрохотала посуда. Алисе стало неловко перед соседями. Что они подумают? Ярик посмотрел на часы. Подошёл к окну, точнее подлетел. И начал сдвигать шторы. Наконец, добился того, чтобы окна были плотно занавешены. Тогда вернулся к дивану, и уселся поудобнее.
– Придется тебе терпеть меня весь день. Надо расставить все точки над «и», да и по свету я не передвигаюсь. А ты думаешь, станешь вампиром и продолжишь ходить на работу. Смешно! Кстати… раз я всё равно не выйду отсюда до вечера, почему бы нам не заняться чем-нибудь, кроме болтовни?
Как это произошло, Алиса вряд ли смогла бы объяснить. Просто вдруг она оказалась лежащей на диване, а сверху Ярослав. Он сжимал её плечи и спину железной хваткой, и целовал в губы так, что у неё начисто отключилось сознание. Кроме огненной страсти внутри и холодного прикосновения к коже снаружи не осталось ничего: ни единой мысли, ни единой ноты вокруг. Тишина и пустота. И сумасшедший секс. Когда Алиса немного пришла в себя после всего, она будто раскололась на две половины. Одна половина вопила: «что ты натворила?! Непонятно с кем! Да ты ему даже не нужна!», тогда как второй было совершенно наплевать на всё. Сытое сонное равнодушие… Алиса попробовала вспомнить, о чём они говорили? А, да. Про солнечный свет.
– По свету… нет? Никак?
– Нет. Никак. Никогда. Если станешь вампиром – ты его даже не увидишь больше. Солнечный свет сжигает кожу, и вампир умирает от ожогов. Тебе хочется так жить? Выползать только в темноту? В ночь? А все дни сидеть в квартире, за плотными шторами. Но и это вряд ли возможно. Тебе нельзя будет оставаться ни тут, ни на работе. Особенно на работе.
– Почему?
– Есть еще кровь? – спросил Ярослав, потягиваясь. Он был хорош не только лицом. Его обнаженное тело тоже было великолепно. Вампирская сага какая-то, сюр. Алиса встряхнулась.
– Да. Есть.
– Давай. – Алиса принесла ему пакет. Он с удовольствием присосался к трубке. – На твоей работе бывают кровотечения? У пациентов? Я уже молчу про то, что ты колешь их иглами, берешь кровь на анализы. Это больница. Даже если ты научишься себя контролировать вообще, вид крови поблизости всё равно сведет тебя с ума.
– Это нечестно. – Алиса вдруг горько разрыдалась.
– На, держи. –Ярик протягивал ей платок.
– Сколько у тебя их?
– Я просто всегда ношу с собой один. Чтобы вытереть рот после еды. Разве люди не делаю то же самое?
– Чего ты важничаешь? Как будто не был человеком.
– Это быстро забывается. – Ярослав замолчал. Посмотрел внимательно на плачущую Алису. – Так что ты придумала? Зачем тебе быть вампиром?
– Я не хочу умирать.
– Но мы мертвы! Я мертв. Послушай пульс, сестра? – он протягивал ей руку. – Этому-то тебя хоть научили в училище? Я не живой человек. Ты говоришь какую-то чушь… не хочешь умирать, но просишь сделать тебя ходячим трупом.
– Живым трупом.
– Да во мне нет жизни! Вся моя жизнь – это кровь. Ты встречала наркоманов?
– Один раз. У нас умирал парень от рака легких. Он был в прошлом наркоманом. Они чем-то таким кололись, что разрушает легкие. У него дошло до рака. У родителей были деньги. Когда пациентам оплачивают пребывание, они лежат у нас до конца. Кроме него я не была знакома с такими… людьми.
– Чего он хотел перед смертью? Он ведь умер, да?
– Да. – выдавила Алиса.
– Так что? Было у него желание перед смертью?
– Да. Он просил уколоться.
– Вот это и будет твоя жизнь. Последнее желание, растянутое во времени. Всегда одно. Только одно. Кровь. И никогда ты не будешь сыта, даже если перережешь целый город. Это хуже любого наркотика. И знаешь почему? С наркотика можно слезть. А с крови – никогда. Вечная жизнь в аду. Хочется такой вечной жизни?
– Но почему так? Я думала, что вампиры просто живут… просто занимаются своими делами. А вместо еды – кровь. Люди же не хотят есть сутками.
– А вампиры хотят. Я не вгрызаюсь тебе в горло сейчас только потому, что в тебе эта гадость.
– Ужас. Однако, хорошо говорить, будучи бессмертным… ты бессмертный?
– Алиса, это был не мой выбор. Меня обратили, не спрашивая.
– Кто?
– Моя жена.
– Ты женат?! – отшатнулась Алиса. Опомнилась, что называется.
– Ну, в ЗАГС мы не ходили, если ты об этом. Но мы вместе уже семьдесят пять лет.
– А сколько тебе лет? В каком возрасте она тебя обратила?
– Мне было тридцать три года.
– Самое время что-то менять. – усмехнулась Алиса.
– Не богохульствуй.
– А сколько лет твоей жене?
– Неважно. Тебя это не должно касаться.
– Ну, конечно, нет. – горько съехидничала Алиса. А в кармане у Ярослава завибрировал телефон. Он молниеносно выхватил трубку, включил громкую и прижал палец к губам.
– Да, дорогая.
– Ты жив?! Я тут с ума схожу. Ты не пришел до рассвета. В чем дело?
– А уже рассвет?
– Ты что? Издеваешься? – женский голос в трубке смолк. – У тебя там что? Кто-то дышит?
Алиса попробовала задержать дыхание, Ярослав улыбался. Издевается что ли? Еще не хватало ей ревнивой вампирской жены.
– Дышит. Собака.
– Ты меня за дуру держишь? Где ты? Ты перешел на кровь собак?
– Женя, милая, не сердись! Так получилось, я тут застрял немного. Теперь до вечера. Вечером сразу приеду, как только стемнеет.
– Кто. Там. Дышит! – металлическим голосом произнесла вампирша на другом конце провода.
– И я тебя целую. – усмехнулся Ярик, и отключил аппарат. – Люблю повеселиться.
– По-твоему, это весело?
– А по-твоему нет? Ладно, давай поспим. Отключи свой телефон тоже.
– Мне никто не звонит.
– М-м-м. Это отлично. – пробормотал Ярослав, заключая Алису в железное кольцо рук и проваливаясь в сон.
Она лежала, как оплеванная. Ладно, он трахнул её, будучи женатым. Ладно, потом додумался сообщить о том, что несвободен. Но для чего был весь этот цирк с громкой связью? Хотелось плакать, но спать хотелось больше. Когда она спала? Перед сменой, а потом как-то не довелось. Последняя мысль Алисы перед сном была, что она очередной раз убедилась: все мужики – козлы. Ну, то есть, абсолютно все. Даже мертвые.
Алиса рассматривала следы клыков на своей шее. Утром на работу. И как быть? Заклеить? Забинтовать? Намотать шарфик? Нет, всё глупости какие-то. О! Водолазка! Она наденет водолазку с высоким, до подбородка, воротником. Конечно, это не приветствуется. Никакая одежда не должна выглядывать из-под формы медсестры. Но Алиса надеялась, что её личные качества и профессионализм компенсируют это незначительное нарушение. Не дисциплины, всего лишь дресс-кода. Она наплетет что-нибудь про фурункул, например. А к следующей смене будет видно: может быть всё и затянется.
Дырки были небольшие, ровные, аккуратные. Они уже покрылись корочкой. Вообще, ничего хорошего, если вдуматься. Он прокусил ей артерию. А если вампир до неё кусал кого-то спидозного? Чертов вампир! Одни неприятности от него. Укусил. Отказался обращать её. Так ещё и надругался. Хотя… надругался, надо сказать, незабываемо… Сколько в её жизни было мужчин? Немного, но и не один. Если начинать считать со старших классов, наберётся пять человек. И страсть была. И даже любовь, та, которая позволяет тебе в интимные моменты растворяться в возлюбленном. Но она и предположить не могла, что секс может быть таким… острым, ярким, вкусным. Волнующим и потрясающим тебя до основания. Теперь он ушел. А ей, Алисе, что остаётся? Разглядывать следы на шее, да вздрагивать от воспоминаний о его прикосновениях. То и дело память услужливо возвращала Алису в момент близости с Яриком, и тут же начинало ныть внизу живота, а по телу пробегала волна мурашек. Б-р-р-р. Что такое? Ведь он даже не живой! Он сам сказал: я не живой. Мое сердце не бьется. А она вспоминает о сексе с ним, как о самом прекрасном событии в своей личной жизни. Ну и ну. Уж не сошла ли она с ума? Да так сошла, что кажется начисто забыла о своей главной задаче. По пути к которой она и притащила к себе домой вампира: о поиске бессмертия.
А самое позорное, что после всего она не удержалась и полезла целовать его на прощание. Какая курица, Боже мой. Ярослав на поцелуй ответил. Потом оторвал её от пола, как пушинку, с усмешкой посмотрел в глаза и интимно прошептал:
– Повезло же тебе, что ты напилась святой воды!
Да почему повезло-то? Она умная просто. Умная, молодая, красивая. Живая. Алиса бы все это ему сказала, да только понятно же, что это ничего не изменит. Будто он сам не видит, какая она. А ушёл к своей неживой жене. Скотство! Будь ты проклят! Хотя… если подумать, он, наверное, и так проклят. Может и прав он, что так серьезно относится к обращению? Да, но… вечная жизнь?
Ярослав по пути к жене перекусил каким-то мечтающим под рэп в наушниках юношей. Когда он заходил домой, было очевидно кто и в какой позе его встретит. Ну, конечно. Женя стояла посреди комнаты, подперев руками стройные бока, глаза налились кровью. Того и гляди голову отгрызёт.
– И что?
– С кем ты был?!
– Ого. Вопрос звучит вот так, значит. Не где, а с кем?
– Я отсюда чувствую её вонь! Надеюсь, эта тварь мертва?
– Конечно. Можешь не сомневаться.
– Какого черта нужно вообще где-то спать, кроме дома?
– Прости. Возникли сложности. По свету я бы не добрался, ты же понимаешь.
– Понимаю. Но в остальном…
– Милая, в остальном ты себе нафантазировала. Поверь.
– А я не верю!
– Даже если не веришь, я не вижу проблемы. У нас свободные отношения. Помнишь?
– Это очень странно. Для вампиров просто аномалия какая-то. Ты же знаешь, как крепки наши семьи. Как мы верны.
Ярослав подошёл к жене. Взял её руку, положил себе на грудь. Прижал. Даже глаза закрыл. Здесь его крепость. Эта женщина – его дом. Страсть, любовь – сказки, придуманные людьми. Семья – вот что важно.
– Милая, я бесконечно верен тебе. В душе. Бесконечно! Ты же знаешь это?
Женя вздохнула. Конечно, она знала. Если даже он кого-то трахнул… ну, что же. Все разные.
– А где все наши? – спросил Ярослав.
– На охоте. Где же ещё.
– Ну зачем. – поморщился он. – Есть кровь в пакетах, я принес много. Зачем же снова ходить и собирать всякую заразу?!
– Ярик, ну мы должны как-то адаптироваться к этой пище!
– Ну, не знаю. По-моему, это невозможно. – он помолчал, раздумывая о лёгком чувстве вины, которое покусывало его. – Пойдём, погуляем?
– Погуляем?
– Ну, да. Можем сходить в кино. В ресторан. Просто пошататься по улицам. Никого не будем есть, просто насладимся свежим воздухом и друг другом. Как тебе? Привлекает?
–Немного неожиданно… но я согласна, конечно. Идем!
Она любила этого мужчину. Ярослав был для неё всем: мужем, братом, другом. Он был её детищем. Именно она создала его, когда он умирал, раненый, валяясь на поле боя, забытый своими. Но любовь Ярослава, и его благодарность, всегда была омрачена легким недовольством. Едва пережив перевоплощение в вампира, он заявил ей, что не хотел такой жизни. И все последующие семьдесят с хвостом лет она будто была перед ним виновата, что обрекла его на существование нежити. Женя и сама не знала, что её толкнуло тогда совершить ритуал, вместо того, чтобы быстро выпить кровь и облегчить страдания умирающего. Она и пришла на запах крови. А там увидела его. Раненого осколком в грудь, мечущегося в беспамятстве. Посмотрела в его красивое лицо солдата, чья судьба была пасть неизвестным в общей могиле. И вот уже рука сама потянулась за ножом. Женя разрезала руку себе, потом красавчику-солдату. Смешала их кровь и произнесла заклинание. Так она обрела мужа, но потеряла покой. Характер Ярослава оставлял желать лучшего. Она и негодовала, и дралась с ним. И терпела. И взывала к нему. Но любила, а потому прощала и забывала всё.
Зато её муж заботился о ней, и всей их немногочисленной приобретенной семье: дочери Оксане и её парне Андрее. Правда, часто ворчал. Говорил, что они уже выполнили свою функцию родителей: обратили, жить научили. Теперь пора и отпустить детишек на все четыре стороны. А с другой стороны, как их отпустишь? Напьются вечно каких-то торчков, потом болеют. Одно слово: дети.
– Женя, а как у нас с деньгами?
– Почему ты спрашиваешь? – Женино хорошее настроение начало таять, как снег. Погулять он с ней хочет, как же!
– Ну, как почему! Если деньги кончаются – нужно будет зайти куда-нибудь за ними.
– Я так и знала! Я так и думала, что ты всё испортишь… ненавижу тебя! – секунду Женя раздумывала, сесть ей и заплакать, или выразить свои эмоции более подходящим способом. Ярость взяла верх. Она налетела, как вихрь, и вцепилась руками Ярославу в голову, намереваясь свернуть шею. Он схватил Женю за руки и заломал их прежде, чем она успела. Они кубарем прокатились по комнате, после чего Ярослав скрутил жену и прижал к стене:
– Что на тебя нашло, идиотка? Почему ты позволяешь себе кидаться на меня?
– Ты всегда всё портишь! Ненавижу тебя. Гулять пошли, говоришь? И тут же придумываешь какие-то дела. Тебе неинтересно просто со мной гулять. Тебе интересно грабить, убивать, кормиться людишками, строить из себя заботливого папашу семейства. Отпусти меня. Убью!
– Как интересно! Чем?
– Я клянусь, я убью тебя! Я лично выточу кол из осины и проткну тебе сердце.
– Успокойся! Хорошо, что мы снимаем подвал! А то к нам каждый день ездила бы полиция.
– А мне плевать! Плевать! Я всё равно убью тебя! Ты изменяешь мне. Так еще и извиниться как следует не можешь. – и тут слёзы наконец хлынули из глаз Жени, и она горько зарыдала. Ярослав ослабил хватку, прижал её к себе и начал успокаивать. Потом поцеловал её. В мокрые несоленые щеки. У вампиров не функционирует как положено щитовидная железа, их слёзы безвкусны. Ярослав потянулся к губам, но Женя отвернулась. Вытерла лицо и строго спросила:
– Мы идём ПРОСТО гулять?
– А ты хочешь?
– Идём, или нет?
– Конечно, дорогая. Если ты хочешь – мы идём. – Женя смотрела с недоверием. – Просто! Гулять!
– Отлично! Сейчас переоденусь. Футболка мокрая.
Ярослав задумчиво смотрел на крышку холодильника, в котором хранились запасы крови. На нервной почве ему всегда хотелось есть. Хоть он и поужинал студентом, или кем был этот бедолага. Ярик за свою недолгую вампирскую жизнь научился заметать следы. Парня найдут с перерезанным горлом. Никто не найдёт на нём следы клыков, да и искать не будут. Просто очередной висяк в полиции. Ярику вдруг впервые с 1943 года подумалось: почему они никогда не воспринимают людскую жизнь, как нечто ценное? Как какую-то важную единицу измерения? А ведь у этого паренька, скорее всего, есть мать. И она будет ждать и скучать. А потом найдут тело, и она будет страдать. Всю оставшуюся жизнь. Его мать страдала, он знал точно. Любопытство вынудило его понаблюдать издалека, как живёт его мать после войны. Про жену и сына он даже не вспоминал ни разу, а вот по поводу матери проявил интерес. Мать жила плохо. Болела. Хранила его фото на серванте. Ночами плакала. Ярослав не смог закончить её страдания, и она мучилась до самой смерти. А прожила она долго. И только в 1982м году тихо умерла. Что шевельнулось в нём тогда, что он не сожрал свою мать? Ничего же и не шевелилось. Просто стереотипы сработали. Найти бы мать этого бедолаги, избавить её от страданий. Смерть – благо? Избавление? Ярослав открыл крышку холодильника, потом закрыл. И так несколько раз. Вышла Женя, готовая гулять. Он повернулся к ней.
