полная версия

Иоланта Ариковна Сержантова
За ширмой рифм

Полная версия

Небо облаком запятнано…

Небо облаком запятнано.

Тропка – яблоком, заляпано

Наше мухами окно.

Тут же осени давно

Тайны, чья сохранность призрачна

И прозрачна. Я-то, выскочка,

И усталость плёса пестую.

Со своими интересами,

Со своими в даль ли взорами

И пустыми разговорами.

Только осень расторопная.

Пауки, опутав стропами

Струи троп, просветы вечера,

Как нам быть, коль делать нечего?

Небо облако отчистило

И гляди – какое чистое

А надолго? То узнаете.

Как прольются мимо стаи те.

Это – осень…

Снегом – мошки, ветер сиплый,

Но осенний. Зимний – хриплый.

Тот простужен и отважен,

Из щелей, обескуражен,

Их размером, стонет он.

Только что ж? Зима – лишь сон!

Мы живём, но только летом.

Помним это и об этом

Часто грустно говорим,

В большей части жизни спим

И мечтаем мы о лете…

Летом жарко на планете!

Но о том не помним.Странно,

Что мы так непостоянны.

Нерасчётливы безмерно.

Люди – необыкновенны!

Жизнь на блюдечке даётся,

Только каждым ли берётся

Нужный, правильный кусок?

Смолкнет птичий голосок

Он не гуще ветра воя.

Мысли, листья верным строем

Вдоль дорог расположив,

Жизнь ли, ветер, – прочь сбежит.

Что оставит? Ёршик сосен.

Это время. Это осень.

Мелочи жизни

Вся жизнь из них, из мелочей.

Они – чаинки в нашем чае

Глотаем их, не замечая,

Бредём мы мимо тех свечей,

Что освещают, греют, плача,

Не нами созданы, для нас.

И топят слёзы, что из глаз

Мы ж понимаем всё иначе…

Покровы луж застрочены порывом,

Надрывом ветреным, которому причины

Искать в себе напрасно, но личина

Непрочно держится. Мы падаем с обрыва

Своих намерений. И сожалений праздных.

А понимаем ли, что это всё напрасно?..

Декаданс

Декаданс.

То метелью с деревьев листва.

Не про нас.

Усложняя порыв естества

Неуверенны,в зоне прилива,

Щурим взгляд. Мы невольно брезгливы

Ко всему, что без нас не бывает.

Но гарцует луна в окнах полдня

Не бывает без нас ни сегодня,

Ни вчера, что отливом смывает.

Декаданс?

То – метелью с деревьев листва.

Кто-то держится слабо. Едва.

Не про нас.

Грущу…

Ошибки небес подчеркнув, но не шибко,

Развесив сушиться на облако тучки

Ломая дверные запоры и ручки,

К утру вся округа становится липкой…

Ночные рыданья, скрипящие двери,

И страхи, что в это никто не поверит.

Заборы деревьев. Отглажен морозом

И бурый бурьян, а расчёсы покосов

Косятся на всех. На намеренно сжатых,

Ежат, утерявших в пути провожатых.

Отбитые пятки… Да кто ж их обидел?!

Им в пору бы к маме и нежность обитель.

Ночные рыданья. Кто люди? Кто звери?

Но это никак невозможно проверить.

Поверить, – недаром седа мариотта,

Весна далеко. И грущу отчего-то…

Нам не наскучит этот плен…

Плюёт на осень рыба. Бродит полдень.

Листом кленовым – бабочка. "Не годен!"-

то лист, другой, в комок сминает время, -

"Опять не так!" И вновь просело стремя.

Наперечёт тех ярких дней. Что там осталось.

Наобещал, но не теперь? Скопил усталость.

Распутать шёлковый моток – То бабье дело.

Один момент, один глоток. А так хотелось…

Свой лепесток и он бескрыл, Отбросив тени,

Набравши сколько можно сил, переплетенье

Ветвей, как вен, ручьёв простывших хладной крови.

Нам не наскучит этот плен, того не вволю.

Свет в окошке

В окошке свет.

То видно утром ранним,

как до тебя иным и дела нет.

Гранишь, как ранишь

И не ждёшь в ответ.

О чём-то неизменном вопрошая.

Сердит, но быть собою разрешаешь.

Ты – свет в окошке.

Мой единый случай.

Любовью можно ранить,

можно мучить.

Превознося в закон любой каприз.

Но каждый миг ты чувствуешь, карниз

Столь близок, что неважно всё, что всуе.

В себе мы тешим, пестуем, рисуем,

Как нечто.Но единая возможность

Тебя любить, минуя осторожность

И все её уловки и приметы.

Ты сам – вопрос. А я – твои ответы.

Я и море…(авторская песня)

Пирог листвы пропёкся. Пёкся ночью.

Увлёкся этим вечер. Вышел сочным

И с корочкой румяной. Съесть бы за день.

Поможет ветер. Рядом тихо сядет

Бок о бок. Так же скоро грянут вьюги.

Рисуют полный круг. Согнётся в дуги,

И в арки, – тот обычный лес, из сказки

Оставит бледный белый для покраски

Всего вокруг. Излишки дождь не смоет.

Он слишком стар, оставит мир в покое.

И до весны будить его не стоит

Он так хорош, но в полдень, летним зноем.

Вода рукой холодной тянет, манит,

Она меня простит и не обманет.

Она дождётся, подо льдом, в покое,

И мы споём с ней вместе: я и море.

Оно в любом глотке и капле каждой!

Томленье жаждой важно лишь однажды,

Но волю ветра волны успокоят,

Когда нас летом снова будет двое.

Пирог листвы пропёкся. Пёкся ночью.

Увлёкся этим вечер. Вышел сочным

И с корочкой румяной. Съесть бы за день.

Поможет ветер. Рядом тихо сядет…

Обидно…

Обидно небу. Такт румян заката

И выдох облака – столь малая утрата

За весь прошедший невесомый день.

Его причуды затмевает тень

И звук ночей, царапины касаний

Комет нежданных, жизни угасаний…

Так сложно всё и, так по сути, просто.

Скрипит во сне хрустальная короста

Осенней ледяной слюды,

А в ней – вчерашние следы

Пушистой лапы пуансон.

Столь нежной, как рассвета сон.

И ветра взмах очей любимых.

И прочих чувств, необъяснимых.

Но ими жизнь полна, довольна.

Пока ей быть собой не больно.

Ты любишь всё, что в прошлом затерялось.

Но раньше интересным не казалось.

А было! И обитель знаний этих

Открыта всем и всякому, заметьте.

Растление

Я гроши пестую. Нет – лишний в рот кусок.

Слова к словам ращу на правды поле.

Всего не вволю, кроме, впрочем, воли

Впечатать след на тот златой песок,

Который вы так вычернить²⁶ успели.

Беспутный слой "платоновской" недели

Не вычернит²⁷ способность к отреченью

От пустоты в глазах, от мысли – чернью

Тебя считает данный тунный²⁸ люд,

Взимающий. И это, право, труд.

Растление рядится в образ тати.

Нам не с руки, оно и вам некстати.

Чин самобытности само собой нарушен.

Чем хорошо, что ложь наполнит души

И перелившись через чёрные края,

Её покинет, в это свято верю я,

Да только разница, – что пустошь до и после,

Когда ты в центре, на коне иль где-то возле.

Ты – заблудившийся в себе, в попытках счастья

Иль твёрдо знаешь – рвёт тебя на те же части

Желание всем миром обладать.

Ты вправе. Но себя ему отдать

Ты не забудь. А нет, так кто ты, гений?!

На это мнений больше, чем сомнений.

Помеха…

Прозрачный свет заката, дней стаккато

Чего нам всем от этой жизни надо?

Любви? Наверно. Редко – правды. Или…

Чтобы тебя потом…не позабыли?!

Пусть с первым словом ежедневной мессы

Твои не совпадают интересы,

Но ты готов прослушать всё, до точки.

И неба плат, побитый молью в строчку

Где пробивается чудесное свеченье

И льётся звёзд рассерженных верченье…

Тому назад случившийся побег,

От берегов напрасный оберег

Не уберёг от глупостей и боли.

Бывает так, вне и под властью воли, -

Пределов нет. И нет условий верных.

Ни точных, или кое-как, примерных.

Бредём по следу. Медленно, вслепую.

И о своей судьбе всерьёз толкуем.

Но интересно, так ли всё серьёзно,

Как это небо, брови тучи грозно

Сдвигает нервно, ветрено в мою

Сторонку. Я же просто так, стою.

И плачь небес, и сердца дождь солёный…

Помеха– быть собой. Определённо…

Заблуждения

Саднит закат. Из-под подола неба

Движений ссадины, но их остудит ночь.

Рубцы белеют, любопытным на потребу,

И простынь утра сушится. Точь в точь

Суждений об ушедшем не меняя,

Повторы не берясь предвосхищать,

Несу в ладонях, будто горсть огня я

Охапку листьев, с осени начать

Желаем мы пределы жизни, года,

Но нам в ответ – мороз, сугроб, зима.

Иной порядок, так велит природа.

Она за всех решает всё сама.

И плотные полотна междометий,

И завеси шуршащие дождей.

Зерно комет, соцветия созвездий,

Луны смущение, парение идей, -

Всё так. Пусть представляется иначе.

Вращением по сути или вне

Любая правда так неоднозначна,

Как та же ложь, что искренна вполне.

Подлесок

В тон увяданью, с праздным интересом

Души абрис, лучом луны обрезан…

Столь наг подлесок.

Он омыт и важен влажно.

Под сенью ночи спящей поэтажно,

Но подле напомаженного клёна,

что потрясает рыжим париком,

Глядится милым, беззащитным и зелёным

У бархатом, обитым мхом пеньком.

Мальчишка он.

И станет интересным,

Но позже.

А пока к нему тайком,

Стекается всё то, что нам неважно,

Но мы его так пестуем отважно.

И без чего не происходит время, впрочем,

В теченьи хладном той воды, что камни точит

Всего и вся: гранита и сердечных.

Столь суетных, обыкновенных, вечных

Препятствий на пути, где створка двери,

Скрипит на петлях наших недоверий.

Когда не рядом ты…

Когда не рядом ты, я словно на вокзале.

Но налегке, одна. И в безразмерном зале,

Где больше расставаний, чем объятий

Приезда в честь. Однажды мой приятель

Сказал, что не сторонник провожатых,

И взглядов в сторону, объятий, крепко сжатых

Тех, напоследок, тёплых крепких рук,

Что разжимает жизнь. Порочен круг

У времени. Сказавшись очень прочным,

Оно невольно и как будто не нарочно

Нам указует – совершенно не оно,

А то, что сделано. Не нами. И давно.

Всё вернётся назад

Красно-жёлтым измазался к вечеру день.

Тени спят, но они всё своё наверстают.

Тают сумерки, филин убытки считает,

А сосна упрекает берёзу:" Одень!

Не снимай своей шали, ужели тепло?!

Очи ночи черны, но горЯчи лишь с виду.

Ты озябнешь и так, да ещё от обиды,

Видишь, белка давно утеплила дупло."

Говорить или нет?.. Увлекаясь напрасно,

Мы не слышим иных. Шевеление уст

В такт биению сердца, а совести хруст,

Нас не сделает лучше. Казаться несчастным

Или быть, пережив? Догадайся, что лучше.

Обескровлен. И пыл, превращаемый в пыль,

В ноль ушедшие футы, проржавленный киль…

Всё вернётся назад, пожелай только, ну же!..

Ты сам не свой…

Ты сам не свой. Банальности прелестны

В их горсти так уютно. Даже лестно.

Несёт тебя, как перед тем, по волнам

Баюкали, под звуки той валторны

Иных, сполна познавших негу лени,

И патоку. Сиропы поколений

Прозрачны, льются из небесной ложки.

Мы недовольны этим? Так, немножко.

Себя занять стараемся. А нас – взаймы. Тем днём,

Когда мы это, вдруг, осознаём,

Пожалуй, ты пожертвуешь, но вскоре

Возьмёшь назад. Тихонько. Так же море

Берёт с отливом, как всегда, украдкой.

И всё, что было. Чтобы жизнь казалась краткой.

Огорченья

Неизбежны они, как мельканье столбов придорожных. -

Ими вспаханы дни, безалаберных и осторожных.

Огорченья горчат, как печенье на полке буфета.

С них и стоит начать, как с песочных куличиков летом.

Кроны гордо стоят, но срывает им ветер короны.

День-другой и подряд, и обидчик отыщется оный²⁹.

Мы его – пеленать, вырывается он, непоседа.

Нам его не догнать, и его в лунь седого соседа.

Линий матовых синь, и кудрявый навязчивый иней.

Огорчение, сгинь! Мир вокруг несравненно красивей

Сквозь прищур доброты, и улыбку с перчинкой лукавства.

Я с природой "на ты", пусть простится моё постоянство.

Мельтешений огней, как мельканью столбов придорожных.

Мы завидуем ей, на иное рассчитывать сложно.

У природы той – брод, посредине морей и потоков:

Если будешь жесток, и она поступает жестоко.

Оранжевое

Оранжевый вечер, под сенью осенней

И ярость заката, и яркость веселий

Осядут, и горы сугробов присели

Когда заявили, что пик новоселий.

Пора им по парам. И парило позже.

У каждой поры есть прозрачные вожжи,

Незримый же кнут, только скрипы нам слышно.

Хотели, как проще, имеем, что вышло.

И взорами мы провожаем летящих.

Жалеем порой, восхищаемся чаще.

И верим, что клин ими вбит не напрасно.

И солнце из жёлтого делалось красным

В надежде, что утра обветренных щёк

Ты сможешь рукою потрогать ещё.