Иоланта Ариковна Сержантова
Между делом…
Ужас…
Ужас…ужас…ужас… Бесконечный ужас,
который пинает наше сознание и заста-
вляет сердце сжиматься не в такт.
Ужас оставляет глубокие следы в генах,
которые передаются следующим в очере-
ди, обречённым переживать наши страхи.
На дне самого глубокого ковша счастья
всегда будут лежать столетия ужаса, упако-
ванного в мгновения…
И нет этому предела…
Уж
Однажды днём довелось наступить на
хвост юному ужу. Показалось, что в траве
проволочка. Слегка прищемила краем бо-
тинка.
Уж взметнулся, шикнул возмущённо и за-
мер,вместо того, чтобы бежать.
Он был немного бледнее обычных ужей.
Видимо, потревожили его не вовремя. Чи-
тал что-то…обдумывал. А тут…эта бесце-
ремонная человеческая особь… Мало ей
места?!
– Малыш, прости, я ненарочно!– попыта-
лась оправдаться я.
– Ага…ненарочно. Я теперь не чувствую
хвоста! И ушибся,
когда подпрыгнул…
– Ну прости, пожалуйста! – повторила я и
принялась утешать, восхваляя его благо-
родную бледность и стать…
Ужик приободрился, благосклонно
выслушал, да так и остался лежать на се-
редине тропинки, позволив себя обойти
дважды, не пододвинувшись ни на ми-
крон…
Вот так. Пусть к хорошему и не дотянешь-
ся, а обнимешь!
Бывает и так…
Уголь, он разный. Один сгорает в печи,
оставляя после себя приятный запах, до-
брое тепло и невесомую скромную горку
пепла. Другой плохо горит, дурно пахнет и
понуждает чистить после себя и печь, и
поддувало, и пол перед ним… А на вид-то
вроде, – уголь! И первый, и второй.
Так и люди. На первый взгляд похожи…
Обычно, стараешься не обращать на себя
их внимание, но, когда приходится, не уто-
мляешь лукавством.
М-да…
Ибо, – если верно и прямо беседуешь с та-
кими, они думают, что неспроста это. Чув-
ствуешь себя "в праве", – значит за спиной
некто…с волосатыми руками.
И невдомёк им, что ты безнадёжно наивен,
а в твоей груди, выполняя нелёгкий труд,
бьётся честное сердце…
Идеи добра и зла витают в воздухе, кто
настроен принять – принимает и фикси-
рует. Выдаёт за свои. Когда одна понятна
многим – это уже не идея, это нечто
большее, что связывает нацию, народ,
группу людей, обживающих одну террито-
рию планеты. Обживающих, и уничтожаю-
щих её… Сжигающих в печах своего рав-
нодушия.
Бывает и так.
Слова…
Слова, как капли дождя. Они падают, и
растворяются в земле, оставляя лишь на
мгновение свой след.
Жалость
Жалость выглядит и выражается по-разно-
му. Слишком часто мы намеренно глумли-
вы, неоправданно жестоки. И славно, что
это не всегда так. Радости мимолётны, го-
рести неоправданно длинны. Но…Разве
бывает для жизни "долго"?
Лето выдалось довольно жарким, и ка-
ждый вечер в пруд под моим окном приле-
тает кукушка. Она не ждёт подвоха или
обычной для человеческого существа под-
лости, и потому спокойно терпит моё не-
назойливое присутствие. Сперва, как
грузный от летних излишеств дачник, пти-
ца кружит, мелко семеня долговязыми но-
гами по берегу у самой кромки воды. Ос-
тывает, похлопывая себя по вздыблен-
ным юбкам. Потом, шумно набрав воздуха
в лёгкие, перебегает по поверхности
пруда с одного края на другой. По воде,
аки по суху. Удивляется своей удали, ра-
достно подпрыгивает на месте,кружит, в
обратную коловороту, сторону,а после…с
разбега – на лист кувшинки! Нимфея, при-
творно удивляется удали молодой нахалки.
Нарочито серьёзно покачивает головкой,но
укоризна остывает в прохладной воде до-
вольно скоро. И, нежно поглаживая упру-
гую поверхность воды, листья баюкают за-
одно и кукушку. Жалеют её . Открытую,
чистую и честную перед жизнью,перед со-
бой и перед каждым из нас…
Казалось бы, что нам до неё, а ей до
нас…
Впрочем, устремлёность к звёздам не от-
меняет необходимости анализировать буд-
ни. Кем бы ты ни был.
Дом
Дом – это не просто стены. Это простран-
ство, наполненное теми, кто любит и лю-
бим....
Истина
Любые отклики излишни. Даже если хо-
роши и уместны. Кто-то кричит: "И я та-
кой!" Другой вопиет о непохожести… Ба-
нальности и прописи подстерегают нас на
каждом шагу… Ибо они и есть истина,
коей жаждем и от которой бежим.
Совесть
Угрызения совести – наш собственный из-
нуряющий непреходящий хронический ад.
Если ты не ощущаешь её уколов, зна-
чит потерял где-то по дороге.
Луна
В юности мы не ведали о тёмных сторо-
нах луны. Смотрели на месяц, и видели
его сказочный профиль. Рельефные скулы
и лукавую улыбку. Из ближайшего к нему
облака сама собой воссоздавалась игривая
кисточка… А что теперь?!
А теперь мы не замечаем остриженного
ноготка луны на ювелирной витрине звёз-
дочёта.
Мы отчётливо различаем чёрную,
неосвещённую его часть на безнадёжно
тёмном небосводе,а , вместо добродушно-
весёлого коварства, изощрённая издёвка
чудится нам, бедолагам, во всём его дев-
ственно-чистом облике…
И зябко и пусто нам от того…
Как сталкер
Живу, как Сталкер. Нервный. Испу-
ганный. Осторожный. Прислушиваюсь ко
всему,что есть или дышит вокруг. Не знаю
– правильно ли это, но по-иному не полу-
чается.
Куда-то можно было бы дойти легче и
быстрее.И, если попытаться поднять от до-
роги взгляд, рассматривать не то, что под
ногами в пыли, а мир подле обочины, то
очевидно, как всё надуманно, подчас. Всё,
буквально. Но, тем не менее, при малей-
шем намёке на пренебрежение величием
зоны нашего Бытия, получаю недвусмыс-
ленный намёк на то, что не должна этого
делать… И я не делаю. Стараюсь не…
Хотя иногда, очень редко, пытаясь вы-
рваться из этого тягучего клея постоянных
недомолвок, оговорок и условностей, по-
ворачиваю голову от…, и делаю вдох…об-
жигаюсь ощущением постыдной вседозво-
Ленности. Удивляюсь лёгкости отсутствия
любого бремени…И пугаюсь этого, одно-
временно…
Так чего же больше в моём эмоцио-
нальном плену? Счастья или стыда? Ужаса
или упорства? Как сравнить это разнород-
ные фрагменты Жизни? Как?!
Меня не пугаются жуки и птицы. А я опа-
саюсь и тех, и других. За сумеречную пер-
спективу. За этот широкий, никем не ос-
военный проспект. Призрачный, как стая
перелётных птиц на пути из нашей чума-
зой местности в прозрачные и прекрасные
дали, существующие за пределами наших
возможностей.
Мы поглощаем тонны еды, и лениво пе-
ремещаемся от холодильника к туалету. А
птицы…Схватывают всё на лету, да смо-
трят на нас свысока, раскраивая небо свои-
ми маленькими жесткими крыльями…И
летят, куда хотят… Потому, что для того,
чтобы сделать…для того, чтобы полететь,
куда хочешь, – надо быть жёстким. И не
слушать никого. Кроме себя самого.
