Иннокентий Анненский
Педагогические письма. Третье письмо
Наставникъ не справился даже съ темой, не совсѣмъ грамотно ее изложивъ, a хочетъ чтобъ юноша справился съ сочиненіемъ на эту тему. Нѣтъ, мнѣ всегда подобныя темы казались смѣшными, и даже прямо вредными[4]. Въ самомъ дѣлѣ, не наивно-ли предполагать, что мы содѣйствуемъ всестороннему развитію, если задаемъ ученикамъ темы, требующія всесторонняго развитія? Развитіе идетъ медленно, исподволь, a самообольщеніе, которое поддерживается задаваніемъ непосильныхъ темъ, есть одинъ изъ тормозовъ на пути правильнаго развитія.
Мнѣ остается сказать только о способѣ выполненія письменныхъ сочиненій.
Опытъ развилъ во мнѣ глубочайшее убѣжденіе, что русское сочиненіе, особенно въ старшихъ классахъ, гдѣ оно должно являться болѣе отвѣтственнымъ и серьезнымъ, полезно лишь въ случаѣ основательной, не спѣшной, вдумчивой работы. Въ теченіе класснаго урока иногда впору справиться только съ планомъ: соблюсти-же въ 50–55 минутъ всѣ условія хорошаго сочиненія: каллиграфію, орѳографію, стиль, планъ, логическое развитіе темы, это – вещь едва-ли выполнимая. Къ сожалѣнію, ученики чаще всего жертвуютъ орѳографіей, a это ужъ прямо вредно. Можетъ быть для классной работы полезнѣе давать не сочиненіе, a изложеніе (урока словесности, исторіи, главы классика, пѣсни Иліады).
Домашнее сочиненіе, во всякомъ случаѣ, несравненно полезнѣе.
Оно можетъ и должно быть написано хорошо съ внѣшней стороны, a если въ немъ есть орѳографическія ошибки, то ученика надо прямо стыдить – это уже признакъ небрежнаго отношенія къ дѣлу, неблаговоспитаниости: онъ, вѣдь, имѣетъ возможность дома провѣрить правописаніе по словарю и грамматикѣ, да и y добрыхъ людей спросить, если сомнѣвается.
Случаи, когда ученикъ не самъ пишетъ работу, очень рѣдки, потому что въ громадномъ большинствѣ случаевъ ученики любятъ писаніе сочиненій, и въ школьномъ міросозерцаніи русское сочиненіе всегда считалось работой «полезной».
Затѣмъ, развѣ мы не имѣемъ возможности убѣдиться въ самостоятельности работы?
Да, наконецъ, развѣ можно какой-нибудь взглядъ на учебное дѣло, на программу школы основывать на томъ, что дѣти лгутъ.
Вотъ вамъ, Яковъ Григорьевичъ, нѣсколько было высказанныхъ, но долго жившихъ во мнѣ мыслей,
Ума холодныхъ наблюденій
И сердца горестныхъ замѣтъ.
Подводя итогъ сказанному, повторяю: наши ученики пишутъ очень много, но имъ даютъ возможность дѣлать ошибки и привыкать къ ошибкамъ: пусть пишутъ меньше, да правильнѣе. Пусть письменная работа станетъ упражненіемъ, a не замаскированнымъ экзаменомъ.
Пусть письменныя работы будутъ поставлены въ болѣе нормальныя условія и чаще даются на домъ, a урокъ пусть служитъ для класснаго обученія, для совмѣстной, живой работы. Пусть въ нашей педагогической средѣ установится сознаніе въ необходимости тѣснѣе сблизить письменную работу съ устнымъ преподаваніемъ, и пусть за этимъ послѣднимъ, какъ болѣе подходящимъ къ задачамъ школы, установится подобающая ему роль – руководящая.
