Илья Зайцев
Сборник сочинений

«Я смеялся, а душа всё грустила…»

 
Я смеялся, а душа всё грустила,
Пил вино – всё равно сердце ныло,
И красавиц я ласкал всё напрасно,
Не дано, увы, забыть миг прекрасный.
Я совался на рожон, лез я в драку,
Но живучий, видно, я, как собака,
Уезжал я далеко, но повсюду
Ты преследуешь меня почему-то.
Лягу спать, и лишь глаза я закрою —
Белокурый облик твой предо мною.
 

«Когда любимая с тобой…»

 
Когда любимая с тобой,
Ты редко чувства её ценишь…
Живёшь доволен сам собой,
Ну и живи так, бог с тобой,
К ней отношенье ты изменишь.
Когда она, мирясь с судьбой,
Навек расстанется с тобой,
То ты поймёшь, что не заменишь
Её уж никакой другой.
 

«Как я хочу тебя обнять…»

 
Как я хочу тебя обнять,
Не в силах это описать,
Прижаться к теплому такому,
Родному, милому, большому.
Я позабуду всё на свете,
Тот миг как солнце будет светел,
Уйдёт тоска разлуки злая,
И радость не узнает края.
Как трудно ждать мне каждый день,
Разлуки удлинилась тень,
Срок расставанья стал короче,
Но сердце всё же кровоточит.
Пусть побыстрей пройдут полгода,
Пусть будет жуткая погода,
Когда устанет сердце ждать,
Ко мне вернёшься ты опять.
И за окном пусть будет стужа,
А нам никто не будет нужен…
 

«Всё в подвале начиналось…»

 
Всё в подвале начиналось
Так давным-давно.
«Пулька» там писалась
И пилось вино.
Хохотуньи – девочки,
Сборы во дворе…
И домой приходишь
Рано на заре.
Дискотеки с танцами
В стареньком ДК.
Там уж не теряйся,
Бей наверняка.
Кулаки все сбитые
И разбитый нос.
В «обезьянник» с музыкой
«Воронок» повёз.
Мы с тобой «бакланили»
Так, без всяких бед,
И нам было от роду
По шестнадцать лет.
Всё давно закончилось
И ушло в года,
Только в Бирюлёво всё
Точно, как тогда.
По штафету вмажем, брат,
Водки раз, другой.
За те годы, что ушли
Вдаль от нас с тобой.
 

«Как в сказке было яркое начало…»

 
Как в сказке было яркое начало,
Ты мне сказала: «Век буду любить!»
Но только то начало подкачало,
Из ревности пришлось «дружков» побить.
Ты помнишь, как я с ними долго дрался?
Ты же меня старалась оттащить.
И как тогда я за тебя боялся?
Тебе ж пришлось меня домой тащить.
С друзьями-то мы скоро помирились,
А ты, зараза, изменила мне,
Ты вместе с тем «козлом» уединилась,
Когда меня качало на волне.
А я писал стихи тебе. Над койкой
Висело твоё фото на стене.
Я был доволен флотскою попойкой,
А ты довольна с ним наедине.
Я помогал во всём тебе, монету
На разные подарки не жалел,
И ластился к тебе, но счастья нету,
Сама ты всё сказала между дел.
Тебе казалось всё вполне нормально,
Меня ты любишь, любишь и его.
Когда ж я опустил его морально,
Не захотела видеть ты его.
Простил, но дальше что же было?
Опять ты где-то бродишь допоздна.
Ну ладно бы одна гулять ходила,
Но ты ж ходила с парнем не одна.
Ты просто оказалась дрянью, Света,
Ещё какой! И я был очень глуп,
Что не послушал я друзей совета
С тобой расстаться. Просто я был туп.
Сейчас мне наплевать, что было, будет,
Ты мне дала отличнейший урок.
Мой ум, надеюсь, это не забудет,
И сердце тоже. Дам себе зарок.
 

«Ну вот и этот странный разговор…»

 
Ну вот и этот странный разговор.
Ты говоришь мне: «За любовь спасибо!»
А знаешь, что любовь та до сих пор
Ещё жива. По-своему красива.
Ты говоришь, что я тебе помог
В тот час, когда была ты одинока.
Да, я старался сделать всё, что мог,
Но нет в твоём признании этом прока.
Ты говоришь, твоя любовь прошла
И поняла ты, в чём мои пороки.
А я спрошу, разве она была
И разве у любви такие сроки?
Ты говоришь: «Захочешь – приходи!
Тебя никто отсюда не прогонит».
И я молчу, поняв, что впереди.
Но глазик твой слезинки не уронит.
Ну, как же это всё-таки смешно,
Что чувствуешь себя ты виноватой.
Да не терзайся! В чувствах всё равно
Прореху не заделаешь заплатой.
Я ухожу. Счастливого пути!
Ты на прощанье мне не пожелаешь.
Ведь трудности, лишений впереди
Бродягу ждут, и ты всё это знаешь.
 

«Ну вот и всё, твоя рука…»

 
Ну вот и всё, твоя рука
Плеча дотронется слегка.
А дальше, как издалека
Звучит на выдохе: «Пока».
Дверь отворится, но вперёд
Улыбка с губ твоих сойдёт,
А дальше знаю наперёд,
Что ротик твой произнесёт.
Ты скажешь: «Всё, давай, иди».
Отвечу взглядом: «Подожди».
И сердце замерло в груди,
Но эхо вторит мне: «Иди».
Да, видно, кончилась весна,
Когда нам было не до сна,
Когда бродили допоздна.
Что ж, я один, и ты одна.
 

«Дева у окна сидела…»

OMNIA ORTA CADUNT —

всё, что возникло, гибнет.

 
Дева у окна сидела,
Мимо муха пролетела.
Муха села на стекло,
И у Девы потекло.
Изо рта на подоконник
Слюнки. «Муха – ты покойник!» —
Я подумал про себя.
Дева муху ту любя
Нежно ручкой своей ловит
И при этом так вот молвит:
«Муха, я тебя ведь съем».
То не повод для поэм,
Как та муха захрустела
На зубах и заскрипела…
А могла бы ведь летать
И жужжать, жужжать, жужжать.
 

«Высунь руки за окошко…»

 
Высунь руки за окошко,
За окошком дождь идёт,
Капли капают в ладошку,
Туча по небу идёт.
Май сегодня, завтра лето,
Несмотря на холода,
Но заметить надо это
Не несчастье, не беда.
С днём рожденья поздравляю
И хочу тебе сказать…
Что сказать? Беда, не знаю,
Что же милой пожелать?
Эх, вот вспомнить хоть бы слово,
Слов в запасе больше нет,
Так что: «Киска! Будь здорова
И живи побольше лет!»
А теперь давай варенье
И неси мне шоколад
За мои за поздравленья,
И я буду очень рад.
И неси мне поскорее.
Да получше, а не брак,
И поставь «засос» на шее…
Твой поэт, Илья – дурак.
 

«В твоей квартире тишина…»

 
В твоей квартире тишина,
Мурлычет котик у окна,
И тень спустилась по стене, как приведенье.
Не зазвонил твой телефон,
Ты включишь свой магнитофон,
И не заметишь, как уснёшь под чьё-то пенье.
А утром встанешь ты чуть свет,
Может, с похмелья, может, нет,
Болит головушка, болит, болит головушка.
Наверно, с кем-то изменил,
А ведь когда-то говорил:
«Моя зазнобушка. Моя, моя зазнобушка!»
Что в нём хорошего нашла?
Дурак он, вот и все дела,
Так и гляди, хребет себе переломает
Или такое учудит,
Что долго будет мучить стыд.
Он так живёт и ничего не понимает.
Ведь ты сегодня молода,
А дни уходят, как вода,
А дни уходят, как вода в пустое сито.
И бег их не остановить,
Чего же душу бередить…
Другому парню позвонить – и всё забыто.
 

«Ах, девочка, девчоночка, ты помнишь Новый год?..»

 
Ах, девочка, девчоночка, ты помнишь Новый год?
Под ёлкою заснеженной толпой стоял народ,
Играла громко музыка на площади тогда…
Ты помнишь это, девочка? Ты помнишь это? Да?
Как ночью той под ёлкою кружились мы с тобой.
Потом сказала тихо ты: «Пошли ко мне домой».
И у тебя на кухоньке сидели до утра…
Ты помнишь это, девочка? Ты помнишь это? Да?
 

«В ночи горели два огня…»

 
В ночи горели два огня,
На тротуары свет бросали,
Ты не смотрела на меня.
Так молча мы с тобой стояли.
Бросая взгляд куда-то вдаль,
Потом на снег себе под ноги,
Ты злилась, мне же было жаль,
Что взгляды были очень строги.
 

«Зажглись на ёлках огоньки…»

 
Зажглись на ёлках огоньки,
Метель метёт, метёт.
И скоро стрелки на часах
Укажут Новый год.
Но я хмельной не оттого,
Что лишку перебрал.
Вот так по улице шагал,
Споткнулся и упал.
Упал лицом в пушистый снег,
Мороз немного жжёт,
Замерзну, всё одно меня
Любимая не ждёт.
Снежинки лёгкий ветерок
Бросает вверх и вниз,
И то, что я теперь один,
То лишь судьбы каприз.
Растаял снег, и по щеке
Сбегает ручейком,
Но от тебя, как не люби,
Всё веет холодком.
Какая разница тогда,
Где буду замерзать?
В снегу иль около тебя
Без ласки остывать.
А ты, наверно, Новый год
Встречаешь при свечах.
Так знай, сгорает так любовь,
Играючи в лучах,
Сбегает струйкой теплый воск,
Сбегает, как слеза,
Но не увидят в воске слёз
Холодные глаза.
Ты будешь в праздник пить вино
И ляжешь спать к утру,
А я встречаю Новый год
В сугробе на ветру.
И утром, выглянув в окно
Через узор стекла,
Ты скажешь: «Надо же, метель
Сугробы намела».
 

«Пойду потише, ни к чему теперь спешить…»

HOMO LIBER – свободный человек.

 
Пойду потише, ни к чему теперь спешить.
Туман окутал маленький посёлок.
Ночь впереди и узенький просёлок,
И друга нет, а мог бы душу полечить.
Твоё Беляево отсюда далеко,
Ты там сейчас в уютненькой квартире,
А я бреду, как будто в целом мире
Совсем один, и нету никого.
Как долго я с тобою встречи ждал!
Была надежда, что любовь вернётся,
Что нам с тобою счастье улыбнётся,
Но видно, я ошибся, прогадал!
А может, надо мною ты смеялась,
Когда тебе хотел всё объяснить?
Ты поспешила дверь свою закрыть
И вяло, с неохотой попрощалась.
Эх, милая, твоя любовь
Так быстро разгорелась, что сгорела
И без остатка вся она истлела.
Теперь нам ни к чему встречаться вновь.
 

«Приходит май, и он природу…»

 
Приходит май, и он природу
Разбудит быстро, а весна
Нам дарит теплую погоду
И кружит голову она.
Зовёт на улицу и манит
Весна своею суетой,
Порою мысли задурманит,
Наделит светлою мечтой.
Студенты с лекций убегают,
И редко кто спешит домой,
Гурьбой по улицам гуляют,
Случилось это и со мной.
Мы с другом пиво закупили,
Присели у Москва-реки,
И долго-долго говорили
О море. Мы же моряки…
Мы, как обычно, перебрали
И захмелевшие пошли.
Темнело. В парке мы гуляли,
В кафе вечернее зашли.
Две дамы в том кафе сидели
Не молодые, но одни,
И грустно так они глядели,
Как зажигаются огни.
К тем барышням мы подвалили.
Повеселили грустных дам,
Потом шампанское попили,
Ну а гулять пошли к кустам.
В кустах мы с дамой заблудились,
Вот тут-то и попутал бес,
На травку тихо опустились…
Что дальше? Слушайте.
С небес светили очень ярко звёзды,
А больше вам не надо знать…
Могу сказать ещё, что твёрдо
И сыро на земле лежать.
Потом же, протрезвев немного,
К мужьям они держали путь.
И нас с дружком ждала дорога
К нему домой, чтоб отдохнуть.
По улицам ночной Москвою
Пешком под утро добрались.
С тяжёлой болью головною,
Не раздеваясь, улеглись.
Проснувшись, мы чуть оклемались
И с полу-трезвой головой
К метро за пивом мы собрались,
Разнообразить отдых свой.
 

«Слышь, может, я тебе наскучил?…»

 
Он:
Слышь, может, я тебе наскучил?
Иль, может, вовсе надоел?
Скажи, коль скоро выпал случай,
И не такое я терпел.
Вот только в прошлом и поболе.
Зачем тогда грустить теперь?
Скажи, не думая о боли,
И я уйду, закрою дверь.
Но знай, что ты мне полюбилась
И вспомни, я с тобою был…
Но раз вот так всё получилось,
То значит, час уже пробил.
А если нет, скажи и это,
Ты тем обрадуешь меня,
Но не сиди ты без ответа,
Шипя и дуясь, как змея.
Подумай всё ж, на что ты злишься?
На пустяки! А я люблю,
Когда ты, детка, веселишься.
Скажи, котёнок, всё стерплю!
Она:
Послушай! Если б ты наскучил,
Не приглашала бы тебя,
Характер у меня колючий,
Да и шиплю я, лишь любя.
Он:
Нельзя же ведь всегда шипеть,
Ты этим просто докучаешь,
Я не могу всегда терпеть,
Ну разве ты не понимаешь?
Она:
Меня не надо раздражать,
Тогда я лишь шипеть не буду.
Меня ты должен заражать
Своею лаской, как простудой.
Он:
Сама себя ты заражаешь,
А ласки с нежностью полно.
В огонь ты масло подливаешь,
Твоей лишь ласки нет давно.
Она:
Вот поросенком ты не будешь
И мне не будешь докучать,
Грехи, когда свои забудешь,
Я буду лаской отвечать.
Он:
Малышка, но грешна и ты,
Но на тебя я не рычу
И за прекрасные цветы
«Свинью» в награду получу.
Она:
Уж ту «свинью» получит кто,
Так это выяснить нам надо.
Насчёт цветов скажу вот что:
«Ты не дарил их, врать не надо!»
Он:
Не поняла мои поступки…
Видать, напрасно говорил.
Ну разве я за эти сутки
Хоть раз тебе чем насолил?
Я обнимал тебя, лаская,
Я слал горячий поцелуй…
Вот видишь, рыбка, ты какая,
Я словно при тебе холуй.
Ну ладно, все, хорош ругаться
И выяснять, кто виноват.
Давай-ка лучше целоваться,
Ведь сердце бьётся, как набат…
Прижмись ко мне, я приласкаю,
Покрою дрожью нежный стан,
Не думай, что я «полоскаю»
Мозги твои. То не обман!
 

«В гости вы позвали друга…»

CAVE – будь осторожен.

 

 
В гости вы позвали друга,
А он взял и не пришёл.
Изменила вам подруга
И, к тому же, дождь пошёл…
Если ужин тот, что долго
Ждали вы с утра весь день,
Не удался лишь поскольку
Зайти другу было лень.
Вы совсем один сидите,
Ужин стынет на столе,
Мрачно вы на дождь глядите,
Мысли бродят в голове…
Дам совет! Взбеситесь!
Мигом сядьте в свой автомобиль
И с ужасным диким криком
«Проскочите» десять миль.
Проходите повороты,
Чтоб визжали тормоза,
Чтоб позывы были рвоты
И на лоб ползли глаза.
Вы по встречной поезжайте,
Придавив до пола газ.
С нетерпеньем ожидайте,
Чтоб навстречу шёл КАМАЗ.
И когда за километр
Вы увидите КАМАЗ,
Подпустив на сорок метров,
Резко отпустите газ.
Влево быстро отверните
На обочину, в кювет…
Тут себя остановите
И послушайте совет.
Успокойтесь, покурите,
Чтобы сняло вашу дрожь.
На природу посмотрите…
Как прекрасен летний дождь.
В даль немножко поглядите,
И у вас утихнет пыл.
Тихо к дому поспешите,
Может, ужин не остыл.
 

«Я знаю, радуешься ты…»

 
Я знаю, радуешься ты:
Экзамен сдан последний твой,
Не будет больше суеты,
И можно быть самой собой.
Диплом в кармане, и теперь
Что ты захочешь, будешь делать!
Но всё не так, ты мне поверь,
Что этот мир не переделать.
Жизнь тебе будет день за днём
Давать задачу за задачей.
Сменяться будет твой подъём
Паденьем вниз иль неудачей.
В том будет весь экзамен твой,
Чтоб в этой жизни не раскиснуть,
И не поникнуть головой,
От невезенья не погибнуть!
Теперь, малышка, накопи,
На всю, что будет жизнь, терпенья,
И от меня сейчас прими
С твоим дипломом поздравленья!
 

«Что обещать тебе? Не знаю…»

 
Что обещать тебе? Не знаю…
Все обещанья – лишь слова,
От них кружится голова,
А я их быстро забываю.
Все пожеланья – лишь подлог,
Зачем желать то, что не знаешь?
Быть может, ты не понимаешь?
Тогда прости за скверный слог.
Послушай, просто надо жить
Не будущим, а настоящим,
Потом себя чтоб не корить
За то, что было днём вчерашним.
Смотри, на улице весна!
Живи и радуйся мгновеньям,
Не подвергай себя сомненьям,
Тогда не будешь ты одна.
Так вот что! С праздником тебя!
Дарю духи, а куклу – дочке,
А вместе с тем и пару строчек,
Не Пушкин, но дурак Илья.
 

«Она ступает по пятам…»

UNUM IN ARMIS SALUTES —

единственное спасение в борьбе.

 
Она ступает по пятам,
То здесь появится, то там.
А ты, как загнанный медведь,
Боишься жить и умереть.
Её объятья широки,
И те мгновенья нелегки,
Когда ты хочешь просто жить
И в этой схватке победить.
Когда сжимает сердце дрожь,
И ты, боясь, чего-то ждёшь.
И, несмотря, что хочешь жить,
Не хочешь смерти уступить.
Да, смерть – дано названье ей,
И чем к ней ближе, тем сильней
Ты хочешь подлой доказать,
Что просто так тебя не взять.
Ты сам навстречу к ней спешишь,
И знаешь, что не убежишь.
Она ж смеётся над тобой,
Но ты увлёкся той игрой.
Ты знаешь, ставки не равны,
Её намеренья верны,
Ведь ей никак не проиграть,
А ты жизнь можешь потерять.
И ты считаешь каждый шаг,
А страх – твой самый первый враг,
И вот ты снова победил.
Ты выжил, страх в себе убил.
Ты успокоился, и вот
Она опять к себе зовёт,
И сходишь ты с ума вот так.
А жизнь без риска – просто мрак.
 

«Ну что ты распинаешься, родная?..»

 
Ну что ты распинаешься, родная?
Ты думаешь, я слушаю тебя?
Какая же ты всё же заводная,
Тебя послушать – не любить себя.
Уже я слышал, что ты к цели рвёшься,
Чего ты хочешь и к чему идёшь.
А знаешь, цели ты своей добьёшься,
Но больше потеряешь, чем найдёшь!
Ты говоришь, что нет у меня цели,
Но не поверишь ты и не поймёшь,
Вся моя цель, чтоб реже быть в прицеле
И не нарваться в сумерках на нож.
Ты верно спросишь: «Ну к чему всё это,
И что здесь, право слово, за намёк?»
Так вот: «Прицел на дуле пистолета,
А нож – что могут сунуть в бок».
 

«Моряк, учёный и отец…»

 
Моряк, учёный и отец.
Пускай нелепый был конец,
Но вечно помню я тебя.
Коль что не так, прости меня.
 

«Со смертью в салочки играя…»

 
Со смертью в салочки играя,
Любил испытывать судьбу.
Смерть водит, знал я, убегая.
И знал, что это наяву.
Момент, когда ты только слышишь
Стук громкий сердца своего,
И знаешь, что пока ты дышишь,
И не случилось ничего,
Когда все нервы на пределе,
Как струны тонкие звенят,
Когда мандраж блуждает в теле,
Он завораживал меня.
Стоя на скользком парапете,
На высоте ты смотришь вниз.
И ты один на белом свете,
Ты словно в воздухе повис.
Идя по крыше электрички,
Той, что со скоростью бежит,
Ты замираешь с непривычки,
Душа как будто бы летит.
По вантам на руках спускаясь,
Паденье вниз ты ощутил.
С борта на борт перебираясь,
Ты прыгнул, словно ввысь взвинтил.
В том ощущении свобода,
В том ощущении полёт.
Уж такова твоя природа,
Тебе покоя не даёт.
 

«А ты всё улыбаешься с портрета…»

UBI BEHE? IBE PATRUA —

где хорошо, там дом.

 
А ты всё улыбаешься с портрета,
Тебе смешно, и я спросить хочу:
«Как ты живёшь»? Но толку нет.
Ответа я не дождусь, пусть даже закричу.
Но мысленно я всё ж могу представить
Далёкий город, мерный жизни ход,
Который мне пришлось оставить,
А город до сих пор его ведет.
Все ходят на привычную работу,
Детей разводят утром по садам,
И к близким проявляют там заботу,
И как спокойно жизнь проходит там.
По вечерам там телевизор смотрят,
Уйдя в уют квартир, свою семью,
Влюблённые по улицам там ходят,
И слышно только: «Я тебя люблю»!
По выходным там ходят на природу,
Иль на пикник с друзьями отдохнуть.
И в гости ходят, если в непогоду
Ничто не изменить, не повернуть.
А может, ты меня уже забыла,
В кругу своих друзей, своих подруг?
И горечь слёз своих вином залила,
А жизнь как праздник, может, стала вдруг?
А может быть, и вовсе не скучаешь,
Иль, может быть, нашёлся новый друг?
И счастье ты от жизни получаешь,
И для тебя всё хорошо вокруг?
Но если я неправ – то плачешь, значит,
Ты думаешь всегда лишь обо мне.
И силуэт мой в воздухе маячит,
Когда с собою ты наедине.
Считаешь, может, мысленно недели,
Ждёшь не дождёшься нашей встречи час.
И хочешь, чтобы дни быстрей летели,
Переживаешь: «Как он там сейчас?»
А я сижу один в своей каюте,
Где пустота и давит всё вокруг.
Порою я хочу забыть до жути,
С ума схожу, тоскуя, милый друг.
В груди же постоянно что-то ноет,
Зовет к тебе куда-то далеко.
Но пустота всего меня накроет,
А с нею мне бороться нелегко.
И кажется, что вовсе дома нету,
Что я придумал нежный образ твой.
Что я всю жизнь куда-то еду, еду,
И говорю лишь только сам с собой.
Потом тебя я снова вспоминаю,
К кому-то начинаю ревновать.
На время иногда всё забываю,
Но только вспомню – тоже всё опять.
Так днями я, подруга, прозябаю,
Устав от нервотрёпки, суеты.
Бывает, иногда я унываю,
А возвращают меня в жизнь мечты.
В мечтах моих хочу я жить с тобою,
Иметь всегда спокойный тихий дом.
Но чуть себя я только успокою,
Реальность бьёт навязчивым хлыстом.
То я дерусь, то злюсь, а то ругаюсь,
То без причины вовсе веселюсь.
А то уйду в себя и забываюсь,
Чтобы не видеть этого, напьюсь.
Какой я был дурак, когда стремился
Уехать далеко. Я потерял
Тебя и дом. О, как потом я злился,
Себя потом за это укорял.
Здесь всё чужое. Даже как не странно,
И для себя я тоже стал чужим.
Здесь я живу на взводе постоянно,
Себе не верю и друзьям своим.
Я понял здесь, что мне всего дороже
Лишь только ты и вся моя родня.
Да, может, друг давнишний мой, Серёжа,
И всех вас ближе нету у меня.
Я с нетерпеньем жду того момента,
Когда смогу отсюда улизнуть.
Из четырёх углов апартамента
В консервной банке с кличкой «Волгомуть».
Не надо мне всех этих переходов,
Морей, загранок, импортных монет,
Красивых и огромных теплоходов,
Финляндий, Даний мне не надо, нет.
Что будет дальше, я, увы, не знаю.
Когда всё это кончится? Когда?
Но я люблю тебя и вспоминаю.
Подруга, слышишь ты меня? Всегда.
 

«На ветер деньги он бросает…»

 
На ветер деньги он бросает,
Как есть, с иголочки одет,
Подруг не думая меняет,
Сегодня он живёт без бед.
Бросает прежнюю подружку
И про любовь твердит другой.
Пивную обнимая кружку,
Забыл про сон и про покой.
Он пьёт вино и пьян в дымину.
Он не боится никого:
Ни милицейскую дубину,
Ни даже чёрта самого.
И он не думает, что будет,
Не копит звонких он монет.
Но завтра он разгул забудет.
Того, что было, рядом нет.
Тихонько поплывут денёчки,
Полгода, может быть, и год.
До маленькой на карте точки,
Где бросит якорь теплоход.
Где штурман деньги отсчитает,
На руки выдаст и сойдёт
Моряк на берег. Загуляет,
Всё до копеечки пропьёт.
Так круг за кругом, год от года
Моряк гуляет и живёт:
То порт, то корпус теплохода,
Так без приюта и умрёт…
Поэтому он не жалеет
Монет, здоровья и подруг.
Моряк боится не успеет
Того, что могут все вокруг.
 

«Здравствуй! Это я пишу тебе…»

 
Здравствуй! Это я пишу тебе.
Ты меня, наверно, не узнаешь.
Вот спасибо Богу и судьбе,
Что меня так быстро забываешь.
Ты тогда был вовсе не такой,
Какой стал, пожив немного дома,
Ощутив комфортность и покой,
Стала свежесть ветра незнакома.
И простор, наверное, забыл,
Тех морей, что бороздил когда-то.
Всё забыл, что думал и чем жил,
Днями от рассвета до заката.
Ты не помнишь, как переживал,
Видя свет, а сам не видел света,
Долго как, надеясь, ожидал
Маленького белого конверта.
Как вступался за друзей своих,
Как друзья потом тебя «кидали».
Сколько нервов ты растрачивал на них,
Но они того не понимали.
Как стоял ты в драках за себя,
Огрызался, что хватало сил,
Как потом боялись все тебя.
Неужели это всё забыл?
Вспомни, как по Балтике ходил,
Как в штормах все падали хлыстами,
Ладогу, Онегу не забыл?
А Неву с раскрытыми мостами?
Свирь ты вспомнишь или, может быть,
Вспомнишь Волго-Балт с его шлюзами.
По Шексне пришлось тебе проплыть,
Видел всё своими ты глазами.
Белое ты озеро видал,
Рыбинку и Волгу и другое,
Вкалывал и очень мало спал,
И, притом, не знал в душе покоя.