Илья Леонидович Бессмертных
Кукольный Театр
ГЛАВА 4
Мужчина распахнул двери, и просыпающееся солнце сразу же налилось в его глаза, и свежий воздух наполнил лёгкие. Двое охранников, как большие коты, спали, свернувшись клубочком. Матвей сел на лестницу, чтобы перевести дыхание и закрыл лицо руками.
“Что мне теперь делать?” – думал он, сжимая свои грубые, чёрные волосы. Мужчина убрал руки от лица и посмотрел перед собой. Бесконечно красивый рассвет гладил его по голове, Матвей глубоко вдохнул, – “Нет, не могут такие вещи быть заперты в фотоаппарате, книге или на холсте. Это что-то такое, чему тесно в искусстве, и тем оно и прельщает, что свободно. А мы хотим эту свободу укротить. Только ты сейчас меня понимаешь, небо!”
Дверь снова скрипнула, и мужчина почувствовал, как кто-то сел рядом, на ту же ступеньку.
– Здравствуйте, должен вам сказать, что вы оскорбили своими действиями Эстер, она плачет.
– Простите, я не хотел, понимаете, у меня жена…
– Ничего, я вас не корю, я просто донёс до вас, чтобы вы были в курсе. Но не волнуйтесь, огорчение и обида ничего не стоят, если их основная цель заключается в том, чтобы вызвать сострадание со стороны окружающих.
Мужчина повернулся и увидел перед собой того самого музыканта, который наполнял музыкой весь вечер. Двое смотрели на восходящее солнце и молчали, слушая лишь трели просыпающихся птиц и мирное посапывание охранников. Матвей увидел проступающую сквозь снег траву и сжал её, обнимая ладонью. Но пальцы встретили пластиковые, неестественные волокна, водитель одёрнул руку. Музыкант усмехнулся.
– Я тоже так в первый раз попался. Искусственная, иронично, правда?
– А вы не похожи на обитателей дома, – мужчина улыбнулся, смотря на солнце, через секунду ответив:
– Я задолжал за квартиру и пришлось продать моё старое пианино, чтобы расплатиться. Потом я пошёл играть в торговый центр, потому что не хотел терять мастерства. Там как раз шёл Господин Вендиторский, и он пригласил меня поиграть на нескольких вечерах, за очень хорошую плату. Сейчас уже последний раз, когда я выступаю здесь. Сегодня мне дадут деньги, указанные в нашем контракте, и я смогу купить себе хорошее пианино, ещё и остаться должно на пару месяцев аренды.
Дверь балкона сверху распахнулась, слышался шум голосов, и заплаканная Эстер с потёкшей тушью наполовину свесилась с него.
– Прошу вернитесь! Я люблю вас, Матвей! – девушка всхлипнула. – Я не смогу без вас!
Пианист повернулся к водителю:
– Когда я закончил играть одну композицию, я слышал, как она прибегала к подругам, кажется, когда вы уже были несколько минут здесь, и спорила с ними на то, что вы захотите поцеловать её.
– Какая разница? – шепнул Матвей. – У меня же жена дома.
– Если вы не вернётесь, я сброшусь! – крикнула Эстер, под оханья людей, стоящих за ней.
Мужчина посмотрел на музыканта.
– Ничего не ставлю, но мне кажется, она не прыгнет. Слишком любит себя, а какие же представления, без главного актёра? – Матвей подумал и кивнул.
– Ты не слышишь? Я прям сброшусь! – водитель молчал.
– Хотите? – пианист достал бутылку хорошо знакомого мужчине шампанского, которое он любил брать по праздникам.
– Чертовски! – чуть не рассмеявшись от неожиданности сказал водитель.
Музыкант приставил бутылку к себе, и, с помощью всего одного усилия, откупорил ёмкость. Пробка вылетела, и пена празднично потекла из горлышка.
Внутри дома раздался треск и визги, вперемешку с топотом множества ног.
– Галерея горит! Кто-то поджёг все картины! – то и дело раздавалось из разных углов.
– Можете пожалуйста дать позвонить? – быстро, пока все не выбежали на улицу, спросил Матвей.
– Конечно, держите, – пианист сразу же вытащил и дал телефон.
Пошли гудки, двое человек успели сделать пару глотков шампанского, перед тем, как ответил грубый мужской голос, которому Матвей очень обрадовался. Когда эвакуатор был заказан, мужчины встали.
– Спасибо большое за всё, до свидания, – попрощался водитель.
– До встречи – сказал музыкант и закрепил слова рукопожатием.
ГЛАВА 5
По приезде эвакуатора, оказалось, что поломка машины может быть исправлена прямо на месте, с помощью инструментов и деталей бригады, а обойдётся это дешевле, чем ремонт и эвакуация. Речь и повадки рабочих наполняли дыхание Матвея радостью.
– Михалыч, у тебя штука эта есть?
– Какая?
– Ну такая, которая зонт.
– Лямбда-зонт что ли?
– Да, он. Тут просто кусок сломался у него.
– Держи, – один рабочий кинул другому деталь, – а ключ нужен? А то как ты его этовать будешь?
– Нужен, кидай, только аккуратно, чтоб мне по морде не прилетело, – двое рассмеялись, водитель тоже улыбнулся.
Через час мужчина уже подъехал к дому и припарковался. Матвей вытащил ключ из машины и посмотрел в зеркало заднего вида. Два пластырь на лбу напоминал о ночном происшествии. Мужчина, поморщившись, отодрал его и выбросил в урну, стоящую рядом с машиной.
Из-за двери в комнату доносился манящий аромат уюта и семейной жизни. Матвею ещё раз стало тошно.
“И как я мог с самого начала колебаться?” – мужчина чуть не заплакал, но сдержал слёзы и открыл дверь.
На подоконнике, прижавшись к окну, сидела его жена, с каштановыми лохматыми волосами и подтёкшей тушью.
– Милый, – ахунла она и поставила кружку, спустившись сама, – Я так волновалась? Где ты был?
– Машина заглохла, телефон разрядился и…
– Что случилось? – спросила девушка, подойдя очень близко, заметив рану и следы веток на лице мужа. Янтарём своих глаз она обнимала его так крепко, как только может. Матвей чувствовал это и то, как она смотрела, он смотрел так же, и в их взглядах были миллионы искренних признаний.
– Я заплутал, дорогая, – cказал он, собираясь вытащить из-за спины платье, которое вёз с особым трепетом на годовщину их свадьбы, но девушка прыгнула, прижавшись к мужу всем телом, обнимая его за шею и трогая руками спину и волосы, чтобы убедиться, что всё по-настоящему. Он тоже её крепко обнял, и боль на сердце сменилась счастьем, его губы сами произнесли:
– Я очень тебя люблю.
– И я тебя, – отвечала жена, прижимаясь ещё крепче.
А где-то в России пахло хвоёй и зимой.
