Илья ле Гион
Реки времен. Гнездовье желаний
Люди и звери
Тяжелые капли дождя сильно барабанили по деревянной крыше, под которой сидели Кира с Эрикой, старательно выводя на листках пергамента кривые буквы. Летние месяцы в Лимминг Мун редко когда бывают дождливыми, но сейчас был именно такой день. И теперь, за место того, чтобы играть на улице, они были вынуждены проводить это время за дополнительными занятиями, под чутким руководством Сефу.
– Не отвлекайся, Кира. – проговорил Сефу, когда Кира в очередной раз посмотрел на залитое водой окошко. За словами учителя тут же последовал разряд молнии, который больно ударил его в металлический наплечник. После бала этот старик стал еще более раздражительным.
Прошло три недели с окончания того кровавого праздника. Как оказалось, бал был подставной, чтобы одновременно расправиться со всеми изменщиками. В тот вечер были убиты несколько десятков предателей. Естественно, про эту операцию знала лишь семья Корво, королевская чета, Умбра Тан и семья Тенебрис. Все было спланировано до мельчайших подробностей. Многих отравили, а тех, кто не притронулся к еде, убили прямо в зале. Были, конечно, и невинные жертвы. Несколько слуг тоже случайно были отравлены едой. Большинство гостей, которые были непричастны к изменщикам, одобрительно отнеслись к этой «расправе». Но не Сефу. Он злился на то, что из-за яда могла пострадать Панья, хотя его уверили, что ей в самом начале дали противоядие, которое находилось в сладостях. Кира тоже злился на своих родителей за то, что утаили от него правду. Со слов его отца, это была вынужденная мера. Он даже велел Кире оставить свой кинжал, чтобы тот не вызвал лишнего беспокойства.
– Кира. Кира!
Снова удар молнией.
– Да слушаю я! – засунув руку под наплечник, и потирая больное плечо, пробубнил Кира.
– И о чем я говорил? – спросил Сефу.
– Ну, что-то там про сражение… – отмахнулся Кира.
– Какое именно? – не унимался Сефу.
– Э-э-э…– протянул Кира.
– Под Миррой. – приложив руку ко рту, шепотом подсказала Эрика.
– Сражение под Миррой. – ответил Кира.
– Дальше. Чем именно прославилось это сражение? – продолжил свой допрос Сефу.
– Ну, это было одно из самых крупных сражений за всю историю Великой войны.
– А кто сражался?
– Как кто? Войска Релимора против армии Ценебрии. – неуверенно проговорил Кира, покосившись на Эрику.
– Кто именно сражался? – Сефу наклонился и посмотрел ему прямо в глаза.
– Э-э-э… люди? – Кира снова посмотрел на Эрику, но та лишь поджала губы и пожала плечами.
– Ты меня точно слушал? – нахмурил брови Сефу.
– Конечно слушал. – соврал Кира.
– Как же ты мог меня слушать, если я про это еще не рассказывал? – спросил Сефу, и повернувшись к нему спиной, продолжил: – Итак, одно из самых крупных сражений в Великой войне действительно произошло под Миррой. – старик стал мерить шагами комнату, сложив руки за спиной. – Это произошло в двести пятидесятом году, до образования Стелларии. Две с половиной тысячи кастелл Релимора, под предводительством Ника Стоуна, направлялись в Тимберлор, на помощь основной армии. По пути они столкнулись с тяжеловооруженным войском Ценебрии, которым командовал сам король – Эварик ди Гранда-Стелларис. Застигнутые врасплох, обе армии тут же вступили в сражение. Пять тысяч бастионов, две с половиной тысячи кастелл и семьдесят тысяч обычных воинов сошлись в битве под Миррой. Сражение было настолько яростным, что отзвуки его гремели по всему лесу Сиф, и дошли до хребта Ос.
– Где находится слабое место бастиона, Кира? – раздался женский голос в другом конце комнаты.
Кира повернулся и посмотрел на сестру, которая, закинув ногу на ногу, сидела в углу и читала при свете лампы какую-то маленькую книжку.
– Забрало. – ответил Кира.
– Главная слабость доспехов бастиона – это тяжесть и медлительность. – проговорила Алин, переворачивая страницу книги. – Поэтому лучшим вариантом будет просто убежать от него.
– А кто тогда победил? – поинтересовалась Эрика у учителя.
– Войска Релимора одержали победу. Король Эварик отступил, но при этом другая армия Ценебрии одержала победу у Тимберлора, так как оставшиеся кастеллы не смогли вовремя прийти на помощь своим союзникам. – поведал Сефу.
– Значит они и выиграли, и проиграли одновременно? – спросил Кира.
– Я бы не сказал. – помотал головой старик. – В том сражении король Эварик был тяжело ранен, и вскоре скончался. После этого на престол взошел его сын Бильгамес.
– Бильгамес – это тот, который вел «войну в лесах»? – вспомнил Кира.
– Да. – улыбнулся Сефу. – Рад, что ты хоть что-то смог услышать. Бильгамес вел партизанскую войну в Релиморском лесу, и в лесу Сиф. Опять же по легендам, когда раненый король Эварик бежал с поля боя, полководец Релимора послал за ним отряд лучших воинов, но, когда они догнали короля, тот был уже несколько дней как мертв. За некоторое время до этого, чувствуя свою скорую смерть, Эварик приказал своему сыну привязать его к лошади, и та завела преследователей в лесные катакомбы. Бильгамес предложил сделку – он выведет отряд из чащи, а они примкнут к его армии. Те согласились и перешли на сторону Ценебрии. Так появилась «потерянная когорта», которая загоняла вражеские войска в холодные чащи и там оставляла на произвол судьбы.
Кира очень внимательно слушал рассказ Сефу. Он слышал много историй про сиффийские «лесные катакомбы». Это были самые темные чащи леса, где было так холодно, что даже языки огня превращались в сосульки. Оказавшиеся там люди были обречены на смерть.
– Так значит они предали своего короля? – спросила Эрика. – Их за это следовало бы казнить.
– Воины мыслят иначе, чем короли. – сказал Сефу. – Они не были предателями, ведь они остались верны себе. Они хотели выжить, и сделали все, чтобы сделать это.
– Но они все-таки предали короля. – не унималась Эрика. – Вот Кира никогда не предал бы меня, верно? – она перевела уверенный взгляд на Киру.
Кира закивал головой. Он тоже не понимал Сефу. Как можно было предать того, кому ты был верен, да еще и ради спасения своей жизни? Кире неустанно твердили, что для воина есть лишь путь, ведущий к смерти.
– Но в итоге Релимор все-таки одержал победу в Великой войне. – сказал Кира. – Значит они зря старались. Ну, эта когорта и остальные.
– Да, Релимор победил и основал нашу с вами империю. Хотя… – Сефу остановился, и на секунду задумался. – Ходят слухи, что два королевства просто тайно заключили мир, а Жрица Зверя, королева Ценебрии, стала служить королю Релимора, а тогда уже и первому императору Стелларии – Гелиосу Леонхарду.
– Еще одна предательница. – возмущенно фыркнула Эрика.
– Это всего лишь слухи. – улыбнулся Сефу. – Многие историки вообще считают, что никакой Жрицы Зверя не существовало, а от лица королевы Ценебрии командовали четыре генерала.
– Какие еще генералы? – с инетресом спросила Эрика, приготовившись записывать новую для нее информацию.
– Многие думают, что это были первые хранители. – сказал Сефу, присаживаясь на стул.
– Первые хранители? – с придыханием спросила Эрика, и весело прибавила: – Значит среди них был мой пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра…
– Да, в некоторых книгах… – проговорил Сефу.
– … пра-пра-пра-пра-пра… – продолжала бубнить Эрика.
– В некоторых книгах… говорится…– Сефу устало закрыл глаза и провел по ним пальцами.
– … пра-пра-пра-пра-пра…
– … говорится…
– …пра-пра-пра…
– Эрика! – не выдержал Сефу и ударил кулаком по столу.
– … дедушка. – виновато закончила Эрика.
– В некоторых книгах действительно говорится о том, что Рейме Вермилион воевал на стороне Ценебрии. Но так как авторы этих книг неизвестны, то подлинность таких сведений ставится под сомнение.
– Но ведь мой пра-пра-пра-пра… – увидев взгляд учителя, Эрика быстро закончила. – … дедушка действительно был алхимиком?
– Да. Рейме был первым алхимиком. – кивнул Сефу и покосился на Алин.
– А почему его не казнили за то, что он был алхимиком? – спросил Кира.
– Потому что тогда еще алхимия не считалась еретичными искусством. – проговорил Сефу, немного понизив голос. – Алхимиков стали преследовать после четыреста пятьдесят шестого года, когда Белланима пошла войной на Мидденхол. Вы ведь знаете по какой причине это произошло?
– Из-за того, что принцессу Силестию схватили, и королева Зулу поехала спасать ее. – тут же ответила Эрика.
Кира почувствовал, как за его спиной сестра немного заерзала на стуле. Похоже, ей тоже стало интересно. Хоть она это старалась не показывать, но Кира знал, что Алин уже давно прониклась верой в Силестию, и разговор про Великих Мучениц вызвал у нее интерес.
– Да. – продолжил Сефу. – Император Олларис был очень фанатичным последователем Шести Владык, и когда он узнал о порочной связи своей дочери, то приказал казнить ее. Тогда королева Белланимы и помчалась на помощь своей… кхм… возлюбленной. В общем… ей тогда помогали алхимики. И после разгрома белланийцев, все алхимики были признаны виновными и за ними началась охота. – закончил старик.
– Но ведь не все же алхимики были на стороне Белланимы. – сказал Кира. – Зачем же преследовать всех?
– Я же говорю, что император был очень набожный, и увидел в алхимии ересь.
– А как же аптекари? Они ведь тоже делают всякие настойки и порошки. – высказалась Эрика.
– Аптекари и ядоманты проходят обучение в Яричке. Им выдается специальное разрешение на занятие аптекарским делом, и каждый месяц их проверяют храмовники и инквизиторы.
– А что будет, если я совершенно случайно займусь алхимией? – как бы невзначай спросила Эрика.
– Если алхимика поймают цепные ведьмы, то его пожизненно заключат в Белланиме. Если же поймают инквизиторы – то сразу казнят.
Услышав слова Сефу, принцесса нервно сглотнула и посмотрела испуганным взглядом на Киру.
– А если я смешаю сахар с чаем – это будет считаться алхимией? – спросила девочка.
– Что? – усмехнулся Сефу. – Нет, конечно. С чего бы это?
Но Кира понимал обеспокоенность Эрики. Порой, совершенно обыденные поступки у нее имели необычный эффект.
– А если при этом чай ни с того ни с сего закипит? – спросил Кира.
– Да. – кивнула Эрика. – Если он закипит?
На лице Сефу застыло легкое непонимание.
– Я думаю в этом нет… нет, это не будет считаться алхимией. Как он может закипеть? – снова ухмыльнулся он.
– Ну, я просто добавила несколько ложек… – начала было Эрика, но Сефу прервал ее.
– Все, хватит тут разглагольствовать. У нас урок правописания, если вы не забыли. – твердым голосом произнес он.
Кира нахмурился. Ведь этот старик первым сменил тему, и начал говорить про историю Стелларии. Снова склонившись над пергаментом, Кира продолжил выводить закорючки над буквами. После получаса тишины, Эрика не выдержала, и снова завела разговор:
– А когда ты научишь меня природной воле? – спросила она у старика.
– Природной воле нельзя научиться. Ее можно только пробудить. – ответил Сефу. – А пробудить ее можно только у того, кто к ней расположен. У тебя в роду не было никого с такой силой, поэтому и ты ей не обладаешь. – сказал Сефу, развеяв мечты Эрики.
– Но я хочу научиться стрелять молниями. – не унималась принцесса.
Кира знал, что Эрика загорелась этим совсем недавно, как только познакомилась с Паньей. Племянница Сефу пробыла в городе еще две недели, а затем уехала обратно в Вестерклов. Но пока она была тут, Эрика успела досконально расспросить подругу о ее силе. Она стала подражать Панье, надеясь, что так у нее появится природная воля. Эрика даже решилась состричь свои длинные волосы, чтобы походить на подругу. Но когда Кира уже был готов начать стрижку, их заметила Алин, и отняла ножницы, попутно огрев ими Киру по голове. Так что Эрике так и не удалось выведать секрет природной воли.
– Это невозможно. – ответил Сефу. – Но ты можешь пробудить военную волю. У твоего отца как раз такая сила.
– Военная воля скучная. – понуро ответила Эрика.
– Да ну? – ухмыльнулся Сефу. – У многих великих людей была военная воля. Арк Лайстунг, преподобный Еменехильдо, Мив-Шер, Мирка де Сильво, королева Зулу, султаны…
– Все равно скучная. – пробубнила Эрика. – Подумаешь, просто чуточку становишься сильнее.
– Так у Киры тоже военная воля. – раздался сзади лукавый голос Алин. – Выходит, он скучный?
– Нет, он не скучный. – тут же ответила принцесса. – И у него не военная воля.
– Ага. – хмыкнула Алин. – У него ее вообще нет.
– Неправда! – воскликнул Кира, вскочив на ноги. – У меня есть воля, просто она еще не пробуждена. Отец мне сам это сказал.
– В таком возрасте лишь у единиц пробуждается воля. – кивнул Сефу. – Но я уверен, что когда ты сможешь пробудить свою, то это будет очень сильная военная воля.
– Да говорю же. – вставила Эрика наивно-поучительным тоном – У Киры не военная воля. Он же не скучный, а значит у него какая-то другая. Веселая.
– Веселая воля? – хихикнула Алин. – Это что-то новенькое. Он что, с помощью ее достает из своей задницы конфеты?
– Алин! – прикрикнул на нее Сефу, пустив в девушку молнию. – В присутствии принцессы старайся обходиться без грубостей. Она не принц Рейн.
Просидев за книгами еще пару часов, они, наконец, покинули учебную комнату. Дождь к тому времени уже перестал идти, и на синем небе появилась радуга.
– Чем сегодня займемся? – спросил Кира, пока Эрика старательно перерисовывала радугу на пергамент.
– Надо бы найти Кайто. – не отрывая глаз от пергамента, проговорила Эрика.
– Он вместе со своими сестрами уехал в Мидденхол на церемонию награждения чемпионов. – ответила Алин, которая в это время натирала свой меч маслом огненного лотоса.
После того инцидента на балу, принц Рейн приказал Алин за место него охранять Эрику. Он боялся, что его сестра вновь окажется в опасности. Алин не могла ослушаться его приказа, и теперь все дни проводила вместе с Эрикой и Кирой.
– Пора бы ему уже возвратиться. – проговорила Эрика. – Когда он уехал?
– Вчера вечером. – ответила Алин. – Дорога до Мидденхола занимает четыре дня, так что вряд ли он сможет вернуться в ближайшую неделю.
– Вот как? – угрюмо проговорила принцесса.
– Может пойдете и поиграете с другими детьми? – спросила Алин.
– С другими детьми? – все так же понуро протянула Эрика.
– А может сходим на рынок рабов и посмотрим животных? – предложил Кира.
– Давай! – весело воскликнула Эрика.
Хоть место, в которое они направились, и называлось «рынком рабов», людьми там, конечно, не торговали. В Стелларии работорговля была под запретом, и всех, кто торговал людьми, отдавали цепным ведьмам. А в Лимминг Мун законы были еще строже, и работорговца могли приговорить к смертной казни. Что примечательно, когда-то Лимминг Мун был центром работорговли, и некоторые названия до сих пор остались, как, например, «рынок рабов» или «подневольная пристань». Сейчас же на рынке рабов продавали экзотических животных и растения. Хотя, со слов отца Киры, в Лимминг Мун по-прежнему существует черный рынок, где выставляют на продажу наложниц из старых городов.
Пока Эрика дорисовывала радугу, Алин уже успела решить вопрос с каретой. Усевшись на мягкие сиденья, они поехали в сторону торгового района. В Лимминг Мун, как и во всех крупных городах империи, все районы были разделены на сектора. В южной стороне располагался порт, в центре возвышались храмы и сады, в западной части были рынки и таверны, на востоке – трущобы, ну а на севере казармы и замок. Был еще подземный район, где располагались увеселительные заведения и арена.
– Сегодня, кстати, должны будут привести зверей из Самсонской пустыни. – проговорила Алин, все еще начищая свой фамильный меч.
Кира знал, что Самсонская пустыня была очень опасным местом, где обитают самые грозные хищники этого мира. Он не раз видел на арене лысых василисков или пустынных львов, с которыми сражались бестиарии.
– Вот здорово! – обрадовалась Эрика. – А кого именно?
– Я не знаю. – ответила Алин.
Пока Эрика с Кирой гадали, кого же именно могли привезти для боя на арене, карета свернула с главной улицы и покатила в сторону большого собора Силестии.
– Что такое? – нахмурила брови Алин, и отодвинула окошко кучера. – Почему ты свернул?
– Там не проехать, госпожа. – проговорил кучер. – Сейчас разгружают сундуки из Янтарного банка, и поэтому главная дорога перекрыта.
– Черт, а я и забыла. – буркнула Алин, и захлопнула задвижку.
– Янтарный банк? – переспросила Эрика, услышав их разговор. – А он красивый?
Кира уже много раз слышал про этот банк, но никогда его не видел, так как тот находился в старых городах.
– Ничего особенного. – отмахнулась Алин. – Обычный банк.
– Ты же сама его никогда не видела. – упрекнул сестру Кира.
– А ты молчи. – вставила Алин, легонько ударив Киру по плечу плашмя своим мечом.
И снова Эрика отвлеклась, но теперь уже на меч Алин.
– А можно мне посмотреть? – спросила она, глядя на блестящий клинок.
– Можно. – ответила Алин, и облокотила меч о стенку кареты рядом с принцессой. Она сделала это не просто так – укрепленное оружие весило куда больше обычного.
– Ого! – воскликнула Эрика, пытаясь поднять меч. – Он же целый килограмм весит! А то и два!
– Ну, вообще-то, двадцать. – уточнила Алин.
– Ого! – Эрика стала рассматривать железную рукоятку, на которой были изображены взлетающие журавли. – Кире тоже такой сделают?
– Когда у него пробудится воля. – кивнула Алин, и перевела взгляд на брата.
Кира тоже уставился на меч. Ему и самому хотелось поскорее обзавестись фамильным оружием. Такие мечи делали на заказ в Арме. Укрепленное оружие предназначалось для людей с волей, так как обычное не могло выдержать сокрушительных ударов. Но помимо всего прочего, оружие Корво отличалось еще и тем, что в рукоятке был спрятан сильный яд, и если незнающий человек возьмет меч в руки, то яд вытечет прямо на его руку и оставит сильные ожоги. Алин, конечно, предусмотрительно сдвинула специальный рычажок, который не давал яду выплеснуться на ладони принцессы.
Бросив попытки поднять клинок, Эрика принялась зарисовывать его, попутно расспрашивая Алин об устройстве меча и технологии его изготовления. Редко когда Кире удавалось увидеть свою сестру в таком замешательстве. И это был еще один талант Эрики: своими простыми вопросами она могла загнать в тупик даже лучшего гроссмейстера.
– А сколько силы нужно приложить, чтобы сломать такой меч?
– Э-э-э… – протянула Алин. – Ну, много. Не думаю, что найдется такой человек, который сможет сломать укрепленный меч.
– А он может заржаветь? – продолжила свой допрос Эрика.
– Нет. – уже с уверенностью проговорила Алин. – Армарийская сталь не ржавеет.
– А Сефу нам рассказывал, что пустая воля может уничтожить все, что угодно. – тут же парировала Эрика.
– Ну… – похоже, Алин загнали в тупик.
Пустая воля, которой пользуются ведьмы и инквизиторы, действительно могла разрушить все, что не проклято или не освящено. Это знал каждый. Кира же с наслаждением смотрел на то, как его вечно напыщенная сестра пытается оправдаться.
– Ну… да. Но этот меч освящен. – наконец проговорила она.
– Хорошо. А… Ай!
Карету резко дернуло, и Эрика пролила на свой рисунок остаток чернил. Вместе с этим снаружи послышалась приглушенная брань, смешанная со свободным диалектом. Алин забрала свой меч и подойдя к окошку, снова открыла его.
– Yarsh! Dohe in! А ну живо свалил отсюда! – донесся до них голос кучера.
– Что случилось? – спросила Алин.
– Прокаженные, госпожа. – учтиво ответил кучер. – Развалились прямо на дороге и не дают проехать.
– Езжай прямо по ним. – сказала Алин и закрыла окошко.
– Так же нельзя! – возмутилась Эрика, все еще стряхивая с пергамента пролитые чернила. – Подожди!
– А что тут такого? – спросил Кира, помогая Эрике собрать еще не засохшие чернила обратно во флакон. – Они же все равно умрут.
В Лимминг Мун прокаженных было не так много, как, например, в Вестерклове. Обычно они ошивались рядом с собором Силестии или в порту. Но в отличие от других городов, в Лимминг Мун прокаженные любили кончать жизнь самоубийством. Многие из них просто сбрасывались в воду в порту, а некоторые ложились под проезжающие кареты.
– Нельзя. – повторила Эрика. – Подождем пока они отойдут.
Алин закатила глаза и вышла из кареты. В окне Кира увидел, как сестра оттаскивает за шиворот больных, спрятав нос за платком, смоченным духами. Если бы не Эрика, она, наверно, просто бы их убила.
– Все, путь свободен. – проговорила Алин, возвращаясь в карету, и выкидывая свои перчатки.
Кира еще раз выглянул в окошко и посмотрел на длинный шлейф из крови и гноя, который протянулся за прокаженным. Эрика тоже присоединилась к нему.
– Нужно будет придумать для них лекарство. – сказала принцесса, и плюхнувшись на сиденье, принялась придумывать рецепт зелья, которое поможет прокаженным. Делала она это, конечно, вслух:
– Нужен сок придорожника, немного березового нектара, настойка полыни… э-э-э… лекарства… от кашля… молоко и сахар.
Кира тоже принялся помогать принцессе с приготовлением лекарства. Они даже попробовали поискать нужные ингредиенты в карете, но у Алин не оказалось ни березового нектара, ни сока придорожника. Молока с сахаром у нее тоже не было. В ящике с продуктами (который был в каждом королевском кортеже) были только несколько бутылок вина, свежий мидденхольский сыр, хлеб, фрукты и разнообразные сладости.
– Вот ведь незадача. – удрученно проговорила Эрика.
– А из этого не получится? – спросил Кира, откупоривая бутылку вина и принюхиваясь к содержимому.
– Нет. «Констинценция» не та. – с умным видом проговорила Эрика. – Хотя… думаю, можно попробовать.
Прошел час прежде чем они смогли доехать до входа на рынок рабов. За это время Кире с Эрикой так и не удалось добиться нужной «констинценции». Они затолкали в бутылку элитного вина весь хлеб и несколько кусочков сыра, но так и не смогли добиться желаемого эффекта. Правда, Кира так и не понял, чего именно хотела добиться Эрика.
– Ура! Наконец-то приехали! – воскликнула Эрика, выбегая из кареты. Кира последовал за ней.
– Не отходите от меня далеко. – проговорила Алин, выкидывая бутылку с испорченным вином в желоб, который вел к выгребной яме.
– Хорошо-хорошо. – затанцевала Эрика. Похоже, ей не терпелось уже попасть внутрь рынка. Кира тоже перевел взгляд на вход.
Рынок рабов был огромным крытым павильоном, стены которого были сделаны из желтого камня. На первом уровне павильона продавали домашних животных и растения. Так же тут располагались аптеки и дома врачевателей. Второй и третий уровни (которые располагались под землей) отводились под крупный скот и клетки с животными для арены.
– Давайте сначала посмотрим на птиц. – предложила Эрика и поспешила к ближайшей арке.
В отличие от императорской семьи, королевские семьи не вызывали у людей особенного трепета. Короли прежде всего были защитниками народа, и увидеть королевскую семью где-нибудь спокойно гуляющую по городу было обычным делом. Поэтому, многие, кто сейчас проходил мимо, даже не обратили на принцессу никакого внимания, и лишь когда Эрика проскользнула около группы каких-то купцов, ей заинтересовался один из мужчин, который стоял в самом центре группы.
– Принцесса Эрика! – воскликнул мужчина, грубо расталкивая своих собеседников.
На вид ему было лет двадцать пять, и он был одет в богатый восточный халат. Острое лицо украшала маленькая бородка, а на аккуратно заплетенных в конский хвост волосах висела сверкающая заколка. Подойдя к принцессе, он подхватил ее руку, и уже был готов поцеловать ее, но Эрика в последний момент успела ее выдернуть. Секунду постояв с хмурым видом и прижатыми к груди руками, лицо принцессы вдруг осенило, и она воскликнула:
– А я вас знаю! Вы же Люсиан ди Ален, так?
– О, для меня честь быть узнанным столь прекрасной особой. – поклонился Люсиан.
– Вы же один из бестиариев. – Кира тоже узнал его. – Вы пришли посмотреть на новых животных?
– Вообще-то, господин Люсиан заправляет рынками в Лимминг Мун. Вы разве не знали? – проговорила Алин, которая только что подошла к ним.
– Точно. – улыбнулся Люсиан. – А сражения с животными просто хобби. – он снова перевел взгляд на Эрику. – Так значит вы пришли посмотреть животных?
– Да. Мы хотим увидеть новых хищников из Самсонской пустыни. – ответила Эрика.
– Тогда позвольте мне составить вам компанию? – попросил Люсиан, снова отвешивая поклон.
– Позволяю. – тоже поклонилась Эрика.
Проходя через арку, Люсиан небрежно отмахнулся от торговцев, с которыми недавно вел беседу.
– Все! Оставьте меня! Я же сказал Жаку, чтобы не доставал меня своими глупыми просьбами! – он снова отмахнулся от особо настырного купца, и не рассчитав, случайно заехал тому по щеке своей ладонью. Даже не извинившись, он повел принцессу в глубь павильона.
– Каких животных вы хотели бы увидеть? – спросил Люсиан, шагая рядом с Эрикой.
– Сначала мы хотели посмотреть птиц. – сказала принцесса.
– О, я тоже очень люблю птичек. – оживился Люсиан. – Особенно певчих. А вы, господин Кира? – он посмотрел на Киру.
Кира задумался. Он никогда не отдавал предпочтение каким-то конкретным животным. Единственное, кого он точно не любил, так это змей и насекомых.
– Я, наверно, тоже птиц. – немного подумав проговорил Кира.
– Это и не удивительно. – Люсиан перевел взгляд на меч Алин. – Ведь на вашем фамильном гербе изображен ворон.
– А у вас какой герб? – спросила Эрика, и не дожидаясь ответа, прибавила: – А у меня цветок и луна.
– Мне не очень повезло с гербом. – проговорил Люсиан, вытаскивая платок. – У моей семьи на гербе изображен камень и молоток. – он показал платок Эрике, на котором действительно был изображен довольно уродливый камень, по которому ударяет молот.
– Да… – протянула Эрика. – Не повезло. Но вы не отчаивайтесь. Я попрошу брата, и он вам нарисует новый. Он хорошо рисует.
– Буду с нетерпением ждать. – ответил Люсиан, убирая платок обратно в карман.
За разговором Кира не заметил, как они прошли первые ряды, и свернули на площадь, которая просто пестрела разного рода птицами. На многочисленных прилавках стояли разноцветные клетки с не менее красочными созданиями внутри. Кира не мог назвать и половины птиц, которые сейчас прыгали по жердочкам и издавали самые удивительные звуки. Птиц было так много, что некоторым продавцы предусмотрительно завязали клюв, чтобы зря не щебетали.
Подбежав к первому же прилавку, Эрика стала с интересом разглядывать полосатую птичку.
– Это древесная пеночка. – сказал Люсиан, вставая рядом с Эрикой. – Видите полоски у нее на груди? По ним можно определить сколько ей лет. Каждую зиму они меняют оперение, и полос становится на одну больше. А еще с каждым годом их голос становится все напевнее.
– Я слышала, что древесным пеночкам продавцы часто подрисовывают лишние полосы. – вставила Алин и посмотрела на старого продавца, который сидел весь испачканный пометом и курил длинную трубку. До него не сразу дошло, что этот камень был в его огород.
– Что? О, нет! Нет, госпожа! – помотал головой старик. – Да у меня и руки то уже не те, видите? – и он сунул трясущиеся ладони под нос Алин.
– Да-да, я поняла. – хмуря нос проговорила Алин, и отвела пахнущие табаком руки старика в сторону.
– А это кто? – спросила Эрика, ткнув пальцем в птицу со смешным, приплюснутым клювом. Та носилась по дну клетки и дразнила своих соседей тем, что выдергивала сквозь железные прутья их разноцветные перья. Она уже собрала такую пеструю коллекцию, что свила из них себе настоящее гнездо.
– Это конек-ловкач. – сказал старик. – Очень умная птица. Любит все блестящее и яркое.
– Поэтому их нередко используют карманники, чтобы воровать драгоценности. – снова вставила Алин.
Старик посмотрел на нее обиженными глазами, поджав нижнюю губу. Алин же ответила ему холодным и надменным взглядом.
– А какие самые напевные? – спросила Эрика.
– Ты хочешь купить птицу? – поинтересовалась Алин. – Во дворце же и так много красивых птиц.
– Ну значит будет еще больше. – сказала Эрика и посмотрела на старика. – Так какие самые певчие?
Старик тут же стал суетиться, ища самых красивых птичек. Кира заметил, что при этом дрожь в руках у него сразу прошла.
– Вот. – старик достал из-под прилавка деревянную клетку. – Ночной соловей. Уверен, что во дворце таких нет. Они обитают только на островах Магна-эль.
– И что в нем такого особенного? – спросил Кира, просовывая палец сквозь деревянные прутья. Соловей выглядел очень вяло и походил на обычную ворону.
Старик скривил беззубую улыбку, и вытащил откуда-то темно-синюю накидку с изображением звездного неба. Без лишних слов, он натянул ткань на клетку и замер. Спустя несколько секунд до ушей Киры донеслась легкая мелодия. Таких трелей Кира еще ни разу не слышал. Звук был похож на мелодию сказочной флейты, с непередаваемыми нотками воды и ветра. Осторожно отодвинув ткань, старик подозвал детей посмотреть поближе. Прильнув к маленькой полоске между тканью, Кира увидел, что теперь соловей светился в темноте. Грудка птицы мерцала красноватым светом в такт мелодии.
– Удивительно. – прошептала Эрика, и повернулась к Алин. – Я хочу купить его.
Алин без промедления потянулась к кошельку.
– Сколько…?
– Нет-нет! – Люсиан отодвинул бархатный мешочек с монетами в сторону. – Это будет моим подарком.
Получив довольно внушительную сумму денег, старик вручил Алин клетку с соловьем. Эрика еще некоторое время крутилась около птицы, а затем снова отвлеклась на новый прилавок.
– А там что? – указала она на противоположную лавочку.
– Не знаю. – пожал плечами Люсиан. – Этот магазинчик открылся совсем недавно. Пойдемте посмотрим?
– Пошли. – кивнула Эрика, и зашагала к прилавку от которого валил приятный дымок.
Подойдя к лавочке, она залезла на один из высоких стульев и стала рассматривать ассортимент. Как оказалось, это была закусочная, где готовили все тех же птичек.
– Чужих «птицов» не готовим-с. – суровым голосом проговорил никс за прилавком, указав окровавленным ножом на клетку в руках Алин.
– Вы что, готовите птиц? – расширив глаза, спросила Эрика. Ее взгляд пробежал по многочисленным вертелам, на которых крутились общипанные тушки.
– А то! – хмыкнул никс, не обращая внимания на Эрику, и продолжая разделывать прямо за прилавком очередную дичь. – Готовим-с и едим-с.
– Вы их убиваете? – еще более возмущенным голосом спросила принцесса.
– А то как! Конечно уб…– он поднял голову и снова посмотрел на Эрику. Похоже, до него только сейчас дошло, кто перед ним стоит. Его взгляд скользнул по лицу Алин, которое выражало крайнюю озлобленность, и остановился на Люсиане, который вытащил кинжал и стал картинно выковыривать из накрашенных ногтей несуществующую грязь.
– О! Ваше величавость! – он отбросил нож и, похоже, приклонил колено, скрывшись за прилавком. – Нет! Конечно мы не убиваем-с «птицов». Они сами убивают-с. От старости. – сказал он, снова встав на ноги.
