Илья Бигильдин
Хиона
– Какие ваши прогнозы? – твёрдым басом спросил префект.
Зафар Гассан позиционировал себя как властный лидер города. Он воплотил в себе образ человека с харизмой оратора и решительным, непреклонным взглядом. Гассан был одержим идеей обеспечения безопасности города и укрепления своего авторитета. Три года прошло с момента начала его правления – два из них экономика и общественное благополучие оставались в стагнации.
Совет прокураторов города бессильно смотрел, как состоятельные граждане покидают город, не находя в нем перспектив. Город всё больше сталкивался с учащением заболеваемости и отсутствием ресурсов для должного ухода среди сельскохозяйственных культур, увеличением смертности среди крупного и мелкого рогатого скота, недостатком чистой воды и ослаблением внимания на военную отрасль. Все эти факторы сеяли негативное мнение среди горожан. Контроль за городом постепенно от него уходил. Мнение доктора Хакима было важно для каждого из присутствующих; они ждали объективного и чёткого ответа от него.
– Сложно сказать, больной может впасть в кому. Несмотря на то, что пациент стабилен, мой прогноз неблагоприятный. Мы делаем всё, что в наших силах, но вывести из сопора мы его не можем, только ждать, – ответил доктор Хаким.
– Сколько он может находиться в таком состоянии? – спросила Элана.
– Долго. Ресурсы госпиталя ограничены, мы не можем себе позволить держать пациента такой долгий срок, у нас также есть и другие больные, которые требуют к себе внимания. Если через неделю он не придёт в себя, мы вынуждены перестать оказывать помощь.
– Да, доктор Хаким, делайте всё, что считаете нужным, – прокомментировал Зафар Гассан.
– Я могу быть свободен?
– Да, можете идти, – с пониманием в голосе сказала Элана.
Доктор кивнул, положил свои очки в сумку, историю болезни пациента и удалился из комнаты.
– Мы не можем допустить, чтобы он умер. Направь все ресурсы на помощь этому человеку. Элана, ты меня поняла? – басом приказал Зафар. Он смотрел на неё своим сверлящим взглядом ещё несколько секунд.
– Да, префект, – она смотрела на стол и посмела поднять глаза на своего отца.
Несмотря на то, что она была его дочерью, Зафар относился к ней, как к обычному служащему, на которого возложены определённые обязанности. Она всё понимала, нельзя было допускать выход семейных отношений на службе, которые сейчас были холодны. После похорон матери Адри, Зафар долго не мог смириться с тем, что она его добровольно приютила мальчика, поставив под угрозу статус префекта. Но выбор дочери был сделан окончательно и обсуждению не подлежал.
Отношения испортились ещё тем фактом, что дочь объявила себя атеисткой. В то время, когда Зафар занимал должность прокуратора, это было неприемлемо для его статуса, ведь он был христианином. Однако со временем её строгий отец стал относиться к её решениям с большим спокойствием и терпимостью.
– Итак, господин Фарид, теперь я обращаюсь к вам! – резко переключившись, громко задал вопрос Гассан.
– Я слушаю, мой префект, – в дальнем углу комнаты, вздрогнув, отозвался Карим.
– В городе появляется всё больше собраний Хионитов. Раньше они собирались в небольшие группы, теперь они перекрывают целые улицы. Это стало проблемой в городе.
– Я так не думаю, префект, – увиливал Фарид.
– Люди выступают за перенос крипты в стены города, вы знаете про это?
– Да, мой префект, – робко ответил Карим. – Но я не могу запретить людям не верить в эту религию. Мы живём в тяжёлое время и им нужно на что-то опираться.
– Я не говорю, что они не должны верить! Я вам пытаюсь донести, что крипта не может быть построена в пределах города и вы обязаны на это повлиять, понимаете?! – голос Зафара был всё грубее и выше, его явно раздражал религиозный вопрос.
– Да, я всё понимаю. Но если народ захочет строительство самостоятельными методами, мы сможем им помешать только силовым путём.
– Вы меня не слышите, господин Фарид. Я вам говорю это, чтобы избежать такого исхода. Нам не нужны жертвы среди населения, тем более нельзя подрывать мой авторитет в городе. Менгир токсичен, и мы это все понимаем. – Он прошёлся взглядом по всем присутствующим в комнате. – Вы меня понимаете?! – грубым и повышенным тоном высказался Зафар.
– Что вы хотите от меня, мой префект?
– Я уважаю все религии у нас в городе. Это основа, на которой зиждется статус нашего города, мы никому не отказываем. Но Хионизм это религия ТЭРА. Я не отрицаю, что с основанием крипты у нас увеличился приток новых граждан. Но её постройка в пределах города создаст опасность для других граждан.
– От менгира страдают только силентины, которые контактируют с ним постоянно. Для обычной молитвы он не опасен, – возразил Фарид.
– А как вы объясните ту чёрную землю и полное отсутствие травы и животных рядом с криптой? – спросил Зафар.
– Образ был подобран специально, мой префект. Ландшафт должен напоминать Хиону.
– Вы меня не переубедите, Фарид. За все годы существования на той земле крипты там, так и не смогло что-то вырасти. Я сомневаюсь, что это просто ландшафт. Вам нужно не допустить строительство и на этом точка. У вас развязаны руки, усильте контроль за ними. Пусть солдаты уводят последователей из людных мест, повлияйте на Арона. Нам не нужны толпы неконтролируемых фанатиков, – тон Зафара был холодный и грубый.
– Да, мой префект. Я поговорю с Ароном ещё раз, – согласился Фарид. – Что-то поменялось после вашего последнего разговора с ним?
Прокуратор молчал. Он понимал, что, если он соврёт, тот сорвётся на нём. Его вспыльчивое поведение никогда не нравилось старому Фариду.
– Вы меня услышали. Господин Нассер, – Зафар повернул голову в его сторону, – почему пост не доложил об этом ни Элане, ни Безулу о приближении машин ТЭРА? Они были всего в нескольких километрах от города.
– Вся северная сторона, после получения сигнала от Безула, была приведена в боевую готовность.
– Верно, но мой вопрос был другим. Почему никто не доложил Безулу о приближении машины? – тон голоса Зафара стал тихим, практически шёпот.
– Мой префект. Мне доложили наши солдаты о машине Альянса только после доклада Безула, – неуверенно произносил Нессер.
– Хватит! – В мгновение он перешёл на крик, лицо покраснело, взгляд стал нахмуренным и злым. Он смотрел на Нессера ещё в течение нескольких секунд. Как будто пройдёт секунда и он ударит его со всего размаху.
– Не было предупреждения! Ваши солдаты на вышках! Не сделали ничего! Вы понимаете это?! – он продолжал смотреть на Нессера и ждал от него ответа. – Вы это понимаете?!
– Да, мой пре, – префект, – тихо ответил прокуратор.
– При нападении ТЭРА, мы будем не готовы! – через несколько секунд в ожидании префект резко успокоился, его речь стала ровной, с лица постепенно уходил красный окрас. – Значит так, господин Нессер, это моё последнее вам предупреждение. Разберитесь с вашими солдатами, свяжитесь с Инсулом. Нам нужна информация, любые разведданные.
– Мой префект, наши депеши не доходят до полиса, – высказался Безул.
– Как долго он не отвечает? – переспросила Элана.
– Двое суток, мы отправляем сообщения каждые четыре часа, пока нет ответа.
– Значит увеличьте кратность отправки, если через сутки никто не ответит, отправим разведывательный отряд.
– Я рекомендую сделать разведку местности в радиусе двадцати-тридцати километров от города, мой префект, – порекомендовал Безул.
– Я согласен. Отправьте несколько отрядов, – согласился Зафар.
– Слушаюсь, префект, – отозвался Безул.
– Нет, Нессер займётся разведкой. Ты мне пригодишься тут, Безул, – возразил Зафар.
Физически Безул был гораздо выше и крепче префекта, он никогда не показывал своей слабости на любых заседаниях совета, всегда отвечал чётко и по делу.
– Без проблем, префект, – ответил Безул.
– Почему ты хочешь провести разведку, Безул? – спросила Элана.
– Любой машине необходимо обслуживание, дозаправка и водитель, который не может быть один. Если даже предположить, что они ехали с границы Альянса, то где-то поблизости должен быть перевалочный пункт.
– Нессер, выделите четыре отряда на разведку по три человека. Радиус тридцать километров от города.
– Будет сделано, мой префект, – согласился Нессер.
– Все свободны. Элана, останься, – приказал префект. Одновременно все встали и вышли из комнаты. Дочь осталась одна вместе со своим отцом.
– Сегодня поговори с Ароном, любой религиозный конфликт может привести к тяжёлым последствиям для нас. Я не доверяю Фариду. На плановом заседании совета я попрошу его отставки.
– Ты думаешь, хиониты опасны? – спросила Элана.
– Количество верующих растёт, они могут быть опасны, а Фарид смотрел на них, закрыв глаза руками.
– Да, отец.
Зафар кивнул, открыл свои бумаги и начал что-то записывать. Элана покинула кабинет, тихо закрыв за собой дверь и вышла на улицу. Солнце превращало серую брусчатку в раскаленный камень. Город спроектирован так, что из каждой улицы можно было без проблем дойти пешком до точки назначения. Машины использовались в крайних и чрезвычайных случаях, так как транспорта в городе катастрофически не хватало.
Элана шла, ощущая на себе взгляды прохожих. Одни стеснительно отводили глаза, чувствуя себя несколько смущенными её присутствием. Другие же, не отрывая взгляда, следили за ней без малейшего стеснения. Элана была красива для своих лет, её присутствие наполняло улицы города, каждый её шаг был уверенным, словно заявлением.
Каждый занимался своим привычным делом; люди зарабатывали, как могли, чтобы выжить. Кто-то попрошайничал, отдёргивая рукав, делал колье, кулоны и различные цепочки из самоцветов, найденных где-нибудь неподалёку от города, всячески их приукрашая, дополняя мистикой и загадочностью; Кто-то чинил обувь и зашивал одежду. Другие центральные улицы, пересекавшие город, значительно отличались от Красной Улицы. Здесь жители занимались той работой, которая приносила больше пользы для других жителей. Красная Улица всегда была главным местом для гостей города.
Она двигалась в госпиталь, находившийся в нескольких кварталах от магистрата. Но её отвлёк крик с параллельной улицы. Что-то явно творилось нетипичное для этого времени суток на Красной Улице. Элана свернула в ближайшем проулке, прошла между двумя двухэтажными зданиями, стоявшими близко друг к другу, протиснулась между зданиями и вышла на красную брусчатку.
Толпа сконцентрировалась возле трибуны. Несколько десятков человек стояли, слушая агитационные заявления арканиста Арона. Его верные силентины стояли по обе стороны, смиренно опустив головы, не проявляя никаких эмоций.
– Я стою пред вами, как простой слуга высшей воли, чтобы возвестить вас. Ваши сердца и души не одиноки в этом мире. Каждый новый день приносит с собой бремя утраты – уход близких в иной мир, мир Хионы. Но помните, что даже, когда ваши близкие уходят, они остаются живыми в наших сердцах и умах. Воспоминания о них – это ключ, который открывает перед нами врата осознания, где мы вновь можем увидеть их лица, услышать их голоса и обнять их.
Но одних воспоминаний мало. Необходим проводник, свой психопомп и это церковь Хионизма. Это свет во тьме, который освещает наш путь и наполняет нас утешением. Сегодня мы собрались здесь вместе, чтобы поддержать друг друга и найти свой путь к свету, к истине. Давайте продолжим это святое путешествие и помним, что в наших сердцах и душах всегда есть место для тех, кого мы потеряли. Они с нами, а мы можем всегда быть с ними, и эта связь никогда не угаснет, – Арон с его помощниками раскинули руки. Толпа сделала то же самое.
Он говорил то, что они хотели услышать, пронзая каждое сердце своими острыми словами. На половине людей из толпы была надета серая повязка с орнаментом крипты.
– Сестра моя! – Арон указал ладонью на молодую девушку, стоявшую впереди. Она была смуглой, её черные волосы были бережно собраны в пучок и скрывались за повязкой на голове. – Как твоё имя?!
– Ида, – тихо произнесла девушка.
– Я не слышу, произнеси громче!
– Ида, арканист!
– Её имя Ида, выйди вперёд и расскажи свою историю! – приказал Арон.
Девушка сделала несколько шагов вперёд и повернулась к толпе. Она была сгорбленная, руки соединены ладонями в замок. Поза её тела выдавала робость, страх и полное отсутствие к разговору с толпой.
– Я.… я потеряла…– запиналась девушка.
– Смелее, мы тут все друзья и никто тебя не осудит! – успокоил Арон.
– Я потеряла сына, когда ему было 2 года. Прошло почти пять лет с его смерти. Он умер случайно от… от отравиления. Долгое время я винила себя. Я … я забыла…– она выдохнула. – После, как его не стало, я не нашла утешения и ничто не могло мне помочь. Много раз я задумывалась о самоубийстве! И несколько раз даже пыталась! – она отодвинула рукав, показав старые шрамы. На её глазах наворачивались слёзы и голос становился более дрожащим с каждым словом. – Я благодарю свою мать, которая не дала мне завершить начатое. Пусть ледяной свет Хионы никогда её не оставит. Тогда я решила, что в Хионизме мне будет спокойно. Арон сразу же принял меня. Этот добрый и отзывчивый человек не оставил в тяжелое время! – она оглянулась к арканисту, он внимательно слушал её, не перебивая. Ида глубоко вздохнула и продолжила свой рассказ. – Ночь, проведённая в комнате тишины, открыла мне глаза. Мой сын повзрослел, я смогла с ним поговорить. С ним всё хорошо, он счастлив и не винит меня в содеянном! – она подняла голову и успокоилась. Её голос был всё громче и громче. – Эта ночь полностью поменяла меня, и я хочу, чтобы все вы тоже испытали облегчение. У всех у нас есть грехи, есть сожаления о несказанном умершим, есть переживания о них. После сеанса вы себя простите и будете жить дальше! – она закончила свою историю громким, звонким, надрывным голосом. Последователи начали аплодировать. – Мы благодарим вас, Ида, и не просим ничего взамен, только добровольные пожертвования. Мы предлагаем вам свободу от вас самих. Последуйте за нами и вы найдёте то, что искали всю жизнь. Да славятся гелинды, подарившие нам надежду! Да прибудет с вами свет священной Хионы!
Раскинув руки в стороны, закончил свою агитацию Арон. Люди взорвались аплодисментами. Он прошёл в толпу и каждый хотел до него коснуться. Они, потеряв голову, были пленены его речами. Каждый последователь сделал арканиста своим кумиром, отдавая ему кусочек своей личности.
Элана стояла в стороне, молча наблюдая за происходящим. То, что разворачивалось перед её глазами – шокировало. Никогда прежде она не видела подобного. Всё это казалось мистикой, культом, который неуклонно расширял своё влияние в городе с каждым днём. Девушка была потрясена слабостью этих людей, которые всё больше закрепляли Хионизм в своём сознании. Она осознала, насколько эта проблема была серьёзной и, как эти люди могут представлять опасность для общества. Они были готовы слепо следовать любым приказам Арона, несмотря на безумие его идей. Сейчас было бы опасно разговаривать с ними; лучше подождать арканиста возле крипты, где он, вероятно, останется один.
Элана проводила взглядом последователей Аркониста до ближайшего поворота. Видимо, они перемещались с места на место, проводя свою агитацию среди жителей. Девушка на мгновение даже забыла о своих обязанностях, вспомнив, она направилась в сторону госпиталя. Сегодня ей предстояло убедиться, каких именно препаратов не хватает и какие в наличии. В ней теплилась надежда, что Восточный Доминион сможет предоставить необходимые лекарства и медицинское оборудование в ближайшем будущем.
Идя по улице, она перемалывала одни и те же мысли, про хионизм и ближайшее будущее с ними. Очевидно, что эта религия способна полностью поработить разумы горожан. Арон мог развязать войну в стенах Ибериса, используя своих самых фанатичных последователей, чтобы идти напролом, не щадя себя.
– Надо его остановить, – тихо произнесла Элана. – Нельзя допустить разрастания опухоли.
Спустя непродолжительное время, девушку встретило монументальное четырёхэтажное здание. Его фасад украшал изящный рисунок: змея, овившаяся вокруг посоха, на вершине, которого взмывали крылья. Территория вокруг госпиталя была олицетворением чистоты и порядка, как снаружи, так и внутри. В этом месте властвовал полный и безукоризненный порядок. Когда-то это был хоспис. Место, где люди умирали от смертельных недугов. Однако благодаря настойчивости прокуратора и её усилиям за год – это заброшенное здание преобразилось в центр помощи людям, на несколько тысяч человек.
Жителям всегда приходилось полагаться на знания, унаследованные от предыдущих поколений и их опыт, запечатлённый на бумаге, их случайные открытия и неудачи. Это особенно касалось и медицины. Несмотря на многолетние усилия властями ТЭРА по уничтожению населения, жители всегда находили пути выживания в самых экстремальных условиях.
– Вы не вовремя. прокуратор! – из далека окликнул её доктор Хаким. Он прогуливался по периметру госпиталя и случайно её заметил.
– Почему. доктор? – Элана была удивлена его присутствием на улице.
– Я увидел вас на подходе к госпиталю. У нас карантинные меры по всей территории, сейчас пока мы никого не пускаем.
– Что произошло?
– За ночь умерло пять человек от особо опасных инфекций. Нам необходимо провести дезинфекцию.
– Так много?
– Да, из-за отсутствия антибиотиков, болезни становятся практически неизлечимыми, – грузным голосом произнёс доктор. – Вон там подготовлена повозка, сейчас обработают трупы хлорной известью и вывезут, а пока вход закрыт. Я чем-то могу вам помочь?
– Да, сегодня я хотела узнать, в чём нуждается госпиталь в настоящее время.
– Почему это не сделает кто-то из ваших помощников?
– Лучше я сама.
– Ожидается поставка препаратов с Инсула, советник? – спросил доктор.
– Пока нет, возможно потом и возможно с Восточного Доминиона.
– Препараты ТЭРА – недурно, – протянул Хаким. – Когда я был молод, то воевал против Альянса со всеми остальными в городе. Сейчас же они готовы предоставлять нам лекарства.
– Это пока не точно, они просят большую цену за них.
– Как и всегд, советник, – многозначительно произнёс доктор. – Но сейчас ничем не могу вам помочь. Карантин. Да и ещё, – резко вспомнил Хаким. – Я на собрании сказал, что пациент в сопоре, но это не совсем так.
– Так он в коме? – переспросила Элана.
– Нет, прокуратор. Это что-то другое, как будто его организм находится в некоем аналоге анабиоза.
– Что вы имеете в виду? – переспросила Элана.
– Эволюцией предусмотрена такая особенность у некоторых организмов. Они могут замедлять своё сердцебиение, дыхание, любые другие жизненно важные функции, чтобы пережить неблагоприятные условия окружающей среды.
– Но этот процесс не возможен у людей, верно?
– Вы правы, прокуратор, на Земле человек эволюционно не приспособился к такому способу выживания. Условия среды сейчас стабильны, но изнутри человек борется за выживание…, – он внезапно прервал ответ. – У меня мало данных. Я вас оповещу, если состояние больного улучшится.
– Как вы считаете, доктор, менгир опасен для человека? – решила сменить тему Элана.
– Я считаю, что да. Мне доводилось обследовать нескольких последователей. У них похоже наблюдалось снижение когнитивных функций, как при болезни Альцгеймера и опять же для этого у меня мало данных. К тому же церковь хионитов запрещает вскрытия, поэтому я не могу вам ничего сказать точно.
– Они запрещают вскрытия? – удивлённо произнесла Элана
– Да, в госпиталь несколько раз приходили последователи и забирали тела. Я не конфликтный человек и не вступал с ними в дискуссии, нам хватает работы и без них.
Со стороны госпиталя послышался животный рёв. Рядом с выходом сзади здания стояла повозка с запряжённым мулом.
– Ах, это наш осёл, он помогает вывозить тела в пустыню. Прокуратор, мне нужно бежать, прошу меня извинить.
Элана кивнула и издалека наблюдала за происходящим. К мулу подошёл мужчина в дезинфекционном комбинезоне с открытым лицом. При виде него мул начал нервничать, запрокидывая голову и шевеля копытом в песке. Мужчина положил свою руку на гриву животного и немного его успокоил.
Вскоре открылась деревянная дверь морга, и оттуда по несколько человек выносили трупы, завёрнутые в холщовую ткань. Из-под неё сыпалась белая известь. Работники сложили трупы в несколько рядов, после чего один из мужчин в таком же костюме посыпал их сверху ещё одним слоем извести. Затем он сел на повозку, и они двинулись в направлении открытой пустынной местности.
– Элана! – окликнул её доктор. – Я понимаю, ваш отец опасается того, что ему не подвластно, но не допустите, чтобы страх овладел им!
Девушка молча кивнула и отправилось в сторону крипты. Доктор был прав, страх всегда похож на эпидемию, которая распространяется от нулевого пациента, проявившего малейшую слабость характера. Отец Эланы был не только главой города, но и человеком в первую очередь, и он боялся за себя и свою семью.
Повозка с трупами двигалась медленно. Отъехав на несколько километров вглубь пустыни, их ожидали всего лишь двое рабочих, которые сидели под небольшим самодельным навесом. Они предвидели эту встречу и заранее вырыли большую яму в барханах песка. Когда повозка приблизилась, двое, сидевших на ней, начали готовиться к работе. Они надели промышленные противогазы и защитные очки, скидывая в яму по одному трупу.
Холщовая ткань слетала с их тел под порывами ветра, оставляя нагими худощавые, измученные формы. Кто-то из них провёл годы в инфекционном обсерваторе, ожидая неизбежной смерти. Туберкулёз, лепра, холера – таковы были их смертельные спутники. Тела нельзя сжигать, и поэтому их увозили далеко от города, чтобы навеки затерять их в песке. После того, как последний труп нашёл свой вечный покой, их ещё раз осыпали известью. Рабочие, ожидавшие в пустыне, принялись закапывать яму. Это была та скрытая сторона Ибериса, которая оставалась в неведенье от взглядов многих. Здесь, в этой тайной части мира, людей приходилось закапывать по несколько человек, лишая их даже имени, как будто они никогда не существовали.
Прокуратор пошла к крипте, она надеялась встретиться с Ароном наедине без его сопровождения. Элана проматывала в голове, что должна ему сказать и какие ответы ей нужно было получить от него. С ростом последователей, он всё больше укреплял свою непогрешимость в реализации миссии, нанизывания слабых духом людей, создавая армию фанатиков. С каждым годом Арон становился всё высокомернее, пробивая себе место в совете магистрата наравне с прокураторами. Но это было невозможно, высший совет Ибериса полностью исключает священнослужителей, невзирая на религию. Этот факт явно не нравился арканисту, и он решил действовать варварским и грязным методом, отравляя умы обычных граждан религиозной пропагандой. Префект даже не подозревал насколько много теперь у него хионитов, верных и преданных ему людей и насколько больше колеблющегося населения города. Когда-то постройка крипты была выгодным экономическим вложением, сейчас она могла предоставить только проблемы.
Подходя к территории крипты, Элана заметила десяток хионитов, кивающих и внимательно слушающих своего предводителя. Когда они увидели, что прокуратор приближается, все резко обернулись, направив пронзительные и агрессивные взгляды. Девушке стало неловко, и она остановилась.
– Добрый день, прокуратор! – улыбаясь прокричал Арон. – Вы что-то хотели со мной обсудить?!
– Да, преподобный, но наедине!
– Конечно, конечно! – он взмахнул руками, и толпа спокойным шагом спустилась вниз.
Девушки стало значительно легче.
– Итак, я вас слушаю.
Арон улыбался, показывая свой звериный хитрый оскал, создавая отталкивающую, фальшивую искренность.
– Меня послал мой отец, донести до вас информацию, что крипта не может быть построена на территории города, – уверенно начала разговор Элана.
– Вы действительно так считаете, прокуратор? – с ухмылкой произнёс Арон.
– Да, это невозможно…
– Желание моих последователей, моих братьев и сестёр —это для меня закон, прокуратор. Если люди возжелают построить священное место для их уединения со своими мыслями, я не смогу этому воспрепятствовать, – Арон специально говорил таким тоном чтобы его слова звучали двусмысленно.
– Только вам и подвластно это сделать мирным путём, арканист, не прибегая к насилию.
– Я чувствую агрессию от вас. Прокуратор чем-то раздражён? – ехидничал Арон.
– Донесите до людей, что менгир токсичен и он отравит всех, кто будет жить рядом с криптой. Они умрут гораздо раньше.
– Это не аргумент для верующих людей, вы должны это понимать прокуратор. Священный камень не токсичен, он находится под землёй и не представляет опасности для жителей. А знаете какая истинная причина вашего появления тут?
Она заинтересовалась его версией, но не выдала никакой эмоции на своём лице.
– Ваш отец теряет власть. Народ подумывает о смещении префекта. Очень-очень много разговоров, прокуратор. И то, что ваш отец против постройки крипты, это лишь только доказывает. Он хочет чувствовать, что он нужен этим людям, но это не так.
– Я не обязана слушать этот бред. Остановитесь или мы будем вынуждены применить силу, Арон! – её голос стал грубым и властным.
– Вы мне угрожаете, прокуратор? Это не очень хорошо с вашей стороны, особенно когда ваша власть в таком шатком положении, – продолжал ехидно улыбаться Арон.
– Некогда не забывайте – Элана подошла ближе, что арканист вынужден был немного отпрянуть. – Ваша любимая крипта является частью города и принадлежит нам. Если мы сочтём вас или ваших последователей опасными, мы применим силу.
– Времена меняются, прокуратор. Когда-то на этой земле был распространён иудаизм, затем христианство, сейчас пришло время Хионизма. Это неизбежно, мы не хотим причинять людям зло, каждый находит у нас свою опору, – тон арканиста стал серьёзнее.
– Магистрат не будет предупреждать вас дважды, преподобный. – Девушка ещё приблизилась к нему. – Если вы собираете армию, мы будем знать для чего. Категорически не советуем вступать с нами в открытый конфликт.
Арон демонстративно раздвинул руки.
– Ничего подобного даже и в мыслях не было, прокуратор, – с фальшивой улыбкой он слегка поклонился. Затем резко поменялся в лице, развернулся и пошёл в сторону входа в крипту.
Прокуратор, спокойно отреагировав, ушла обратно в город. Её раздражал этот человек, все его манеры, все повадки, всё было фальшивым. С таким, как он невозможно договориться, только изгнать без права возвращения.