Илья Александрович Шумей
Небеса всмятку
Вообще, сейчас «Икар» все собранные данные накапливал в памяти с тем, чтобы отослать их на Землю позже, когда звездная система останется позади. С одной стороны, передача столь большого объема информации все равно займет немало времени, года два как минимум, а с другой – работа мощного передатчика неизбежно внесет помехи в показания чувствительнейших приборов. Так что до поры до времени все в Центре сидели на голодном информационном пайке, довольствуясь редкими крохами, что присылал «Икар» с дежурными отчетами. Основное пиршество ожидалось чуть погодя.
К настоящему моменту на столах инженеров и конструкторов уже томились концепты новых зондов, разработанные с учетом последних достижений науки и технологии. В частности, они предполагали возможность, прибыв в другую планетную систему, затормозить и выйти на орбиту вокруг звезды, после чего несколько лет неспешно собирать и отсылать на Землю собранную информацию, но «Икар», их первенец, не был способен на такой маневр. Его судьба – проскочить мимо на максимальной скорости, ухватить и передать, что успел, и сгинуть в бескрайней и холодной пучине Космоса. Но для первого раза и этого уже немало!
Только что зонд пересек орбиту самой удаленной от звезды и, одновременно, самой крупной из трех планет, вот только сама она сейчас находилась на дальнем конце своей орбитальной траектории и на единственном полученном накануне снимке выглядела как мутное розовое пятнышко. Являясь вполне стандартным газовым гигантом, она не особо занимала умы ученых. Нет, разумеется, они бы душу продали за любые подробности состава ее атмосферы или структуры магнитного поля, но интерес к ней они испытывали чисто академический.
Маленький каменный шарик, мечущийся по внутренней орбите, почти купаясь в звездной короне, также не обещал каких-то прорывных открытий, а вот вторая планета – это совсем другое дело!
Исходя из предварительного анализа, В–2 располагалась в «зоне обитаемости», что позволяло надеяться на наличие жидкой воды на ее поверхности, а схожий с земным размер обеспечивал удержание достаточной атмосферы. Столь удачное сочетание условий неизбежно провоцировало завышенные ожидания, и не только в ученой среде. Все ждали чуда, и даже сам Михаил невольно заразился всеобщим возбуждением.
К сожалению, во время приближения «Икара» к системе, В-2 находилась позади звезды, не давая возможности уточнить параметры орбиты и собрать дополнительную информацию. А потом еще это пылевое облако… В общем, в данный момент все с нетерпением ожидали получения с зонда первых более-менее подробных данных, чтобы понять, какая карта нам выпала.
Зачирикал сигнал внутреннего вызова, и Михаил нацепил на ухо гарнитуру, чтобы ответить на звонок из группы дальней связи.
–Михаил Юрьевич, у нас тут непонятная ситуация.
–Что случилось?
–«Икар» неожиданно перешел в режим широкополосной передачи и начал гнать поток данных на максимальной скорости.
–Чушь какая-то! Вы ничего не путаете?
–Да мы сами в полном недоумении! Еле-еле успели подключить каналы сброса, чтобы сливать все на сервера. Первые пакеты уже должны быть доступны, посмотрите, что там к чему.
–Понятно, – Михаил сбросил вызов и крикнул, обращаясь к дежурному оператору, – текущую телеметрию на большой экран! Быстро!
Картинка с тремя разноцветными шариками, вращающимися вокруг желтого шарика побольше, мигнула, сменившись на колонки цифр. Михаил, вместе с остальными впился в них взглядом, пытаясь сообразить, что же происходит.
Его внимание сразу же привлекли показатели энергетических реакторов зонда, выведенных на полную мощность. А вся вырабатываемая ими энергия направлялась на передатчик, швыряющий мегаватты излучения в сторону Земли. Продолжая в том же духе, он очень скоро неминуемо перегреется и выйдет из строя! Такой авральный режим работы допускался только в самом крайнем случае, когда существовала вероятность, что другой возможности передать данные может уже и не представиться. По всей видимости, управляющий синтеллект «Икара» обнаружил серьезную опасность и спешил отправить домой как можно больше информации, пока это еще возможно. Но что именно его обеспокоило?
Михаил почувствовал, что покрывается холодным потом. Сами посудите – межзвездный зонд, прибывший в чужую планетную систему, неожиданно обнаруживает неведомую угрозу и начинает спешно спасать собранные данные, словно готовясь к неминуемой гибели! В голову сразу начинают лезть предположения одно безумней другого. Тут хочешь – не хочешь, а разнервничаешься.
Он нажал кнопку громкой связи.
–Всем постам – проанализируйте свою часть полученных данных. Мы должны выяснить, что именно заставило «Икар» перейти в режим экстренной передачи. Если что-нибудь найдете – сразу же докладывайте.
Сам Михаил занялся изучением общего состава присланной информации. У зонда и так хватало проблем с тем, чтобы определить, какие цели наиболее интересны и важны для исследования, так теперь ему еще требовалось из собранных материалов отобрать самые-самые ценные, которые необходимо отослать в родную гавань во что бы то ни стало.
И вот тут обывательское любопытство в очередной раз вступало в традиционный конфликт с научным интересом. Ведь любой специалист, занимающийся космическими исследованиями, скажет, что данные с датчиков магнитного поля, анализаторов частиц и прочих приборов с малопонятными названиями на порядок информативней любых фотографий. Воспринимаемый человеческим глазом оптический спектр слишком узок, чтобы на его основе делать какие-то выводы о строении и химическом составе рассматриваемого объекта. Но объяснить это простому человеку с улицы, привыкшему львиную долю сведений об окружающем мире получать именно посредством зрения, не так-то просто. Именно из этих соображений буквально в последний момент решили все же установить фотополяриметры на 10-й и 11-й «Пионеры», благодаря чему человечество получило первые детальные фотоснимки Юпитера, Сатурна и их спутников. Хотя их реальная научная ценность представлялась довольно скромной. Но зато это избавило организаторов от неудобных вопросов типа: «На что вы потратили наши налоги? Где результат? Вот эти циферки и все!?»
