Игорь Николаевич Бобков
Рита скрыта
– Знаете доктор, Рита никогда не любила цветы. А что случилось с ней в последние два года до всей этой истории-я ума не приложу. Её как подменили.
– Рита исчезла… – сказал молодой светловолосый доктор Марк Ирвинг и посмотрев с недоверием на Теодора Твердика – бывшего полицейского который сейчас стал пациентом его психиатрической клиники продолжил.
– …я хочу вам помочь, мистер Твердик, но для этого мне нужно знать правду. А то как вы объяснили исчезновение вашей жены объясняет почему вы оказались в нашей больнице, так как это…
– Безумие? – закончил Твердик и доктор подумал в этот момент, что этот человек не похож на сумасшедшего. Но ведь сколько «не похожих на сумасшедших» сумасшедших знал и ещё узнает этот мир?
– Ваши бывшие коллеги обыскали – сказал доктор Ирвинг – весь участок, дом и всю территорию ваших владений в «Блэкривере» и ничего не нашли. Скажите, куда вы дели тело ? Кислота?
– Я не убивал свою жену, док. И мне кажется, что вы нарушаете регламент, этикет, правила поведения и Бог знает, что ещё – задавая мне все эти вопросы. Вы должны помочь мне, а не обвинять меня в том, что я не делал.
Марк Ирвинг вновь подумал, что этот человек явно нормален и посмотрел на улицу где шёл холодный октябрьский дождь, а его подмастерье-ветер нещадно срывал остатки жёлтых листьев с деревьев росших в аллее ведущей к психиатрической больнице имени Святого Франциска.
– Вы правы – сказал Ирвинг отводя взгляд от окна с вечереющей осенней картиной за ним – кому как не вам знать регламент и закон.
Улыбка на долю секунды обозначилась на губах доктора, но тут же исчезла как только гром за окном напомнил о себе.
– Так как я могу вам помочь?
– Вы должны мне поверить – сказал бывший полицейский так быстро как будто ждал этого вопроса.
– Хорошо – произнёс Ирвинг. Допустим, что я поверил…
Теодор Твердик устало улыбнулся и посмотрев на доктора сказал.
– У полиции нет доказательств того, что я её убил, док. Тела, как вы знаете, так и не нашли. В кислоте я её не растворил как могли и как уже вы подумали, но…
– Что «но»? – спросил доктор и подумал, что надо уже вызвать санитаров и избавить себя от этой головной боли. Ведь он слышал эту историю от сошедшего с ума полицейского уже много раз. Но было одно обстоятельство не позволявшее перелистнуть страницу. Пропавшую без вести Риту Твердик он – Марк Ирвинг, знал когда-то очень хорошо. И если бы не некоторые жизненные обстоятельства, то вполне возможно, что Рита Твердик была бы Ритой Ирвинг. Но как мы помним – история не терпит сослагательных наклонений.
– Я дам вам шанс увидеть всё это собственными глазами, док. Но должна быть ночь, тишина и никто кроме вас и меня не должен узнать об этом. Когда вы увидите это сами – вы должны никому не говорить об увиденном иначе…вы станете пациентом своей собственной, этой, то есть, больницы.
Сказав это Твердик улыбнулся и Марку Ирвингу показалось, что этот, некоторое время назад подозреваемый в убийстве своей жены человек берёт его «на слабо»
– После выкидыша Рита стала заниматься разведением цветов. Розы… Этим проклятым цветам она стала отдавать всё больше времени и я сначала думал, что это выводит её из депрессии. Но как мы с вами знаем, док, безумие почти всегда очень стремительно развивается стремясь к своему абсолюту…
Доктор Ирвинг внимательно слушал этого нервного человека с взъерошенными черными волосами и запавшими глазами тогда как часы на стене его кабинета уже показывали 7 вечера, а мрак за окном вступал в свои законные права. Дождь не прекращался и всё настойчивее стучал в окна. Ирвинг не боялся этого странного человека с его странной историей, но ему был неприятен сам факт присутствия Теодора Твердика в его кабинете. Но не сам ли Марк Ирвинг как один из ведущих специалистов в области психиатрии инициировал всё это? Мог ли он поступать иначе? Наверное да, но если бы он не был лично так вовлечен в эту историю…
– Цветы были повсюду – продолжал Твердик и доктор вспомнил, что кажется в Чехии был некогда какой-то буйно помешанный с фамилией Твердик.
– Она постоянно что-то записывала и становилась всё более задумчивой. Мы почти не общались, а потом…
– Что…потом? – спросил Ирвинг